О Карле Юнге

Родился 26 июля 1875 года (Лев-Кабан) в г. Базель (Швейцария), в семье лютеранского пастора. С детства Юнг был глубоко погружен в религиозные и духовные вопросы, но в двенадцать лет он отдалился от благочестия отца и родственников, поняв, что многие люди, привязываясь к церковным условностям, утрачивают возможность воспринять дух Божий как живую реальность. В молодости Юнг увлекался парапсихологией. Во время первой встречи с Фрейдом они проговорили без перерыва 13 часов. Но после многих лет творческого сотрудничества (лет 6-7) у них появились фундаментальные разногласия. Юнгу не понравился пансексуализм Фрейда, а Фрейду — мифологический подход и оккультизм Юнга. В 1912 году после публикации работы Юнга «Символы трансформации» произошел его разрыв с Фрейдом. Для развития своего мифологического подхода к трактовке «коллективного бессознательного» Юнг много путешествовал: Алжир, Тунис, Сахара. Изучал индийскую, китайскую, тибетскую философию. В 1944 году в возрасте 69 лет перенес тяжелейший инфаркт, но выздоровел, и с 70 до 85 лет он много и продуктивно работал. Умер Юнг 6 июня 1961 года в возрасте 86 лет, в Цюрихе.

3.3. Главная Сила «бессознательного» и психоанализ по Юнгу.

Юнг считал, что основными Силами, образующими «Ядро» душевного мира человека, являются Архетипы «коллективного бессознательного».

Ø Архетип имеет два аспекта проявления.

Во-первых, как элемент общего информационного пространства он является Силой, влияющей на массы, но не прямо, а через «коллективное бессознательное», подчиняя индивидуальное целеполагание коллективному.

Во-вторых, Архетип рассматривается как надындивидуальный инстинкт [16, с. 131], в прошлом обеспечивавший выживание, но не отдельных организмов, а целых популяций в борьбе с другими популяциями. Поэтому «коллективное бессознательное» населяют «архаичные или первоначальные образы, то есть всеобщие образы, существующие с древних времен» [15, с. 159].

В толковании соотношения двух сфер бессознательного Юнг явное предпочтение отдавал приоритету коллективного над личным «бессознательным», подчиняя тем самым Инстинкты (по Фрейду — Ид) — Метаинстинктам.

Рис. 4

Ø «Ядро» душевного мира на схеме «сцена-подвал». Главной силой «бессознательного» Юнг считал доминирующий Архетип. Символика Архетипов проявляется в мифах, фольклоре и ритуалах различных народов. Одним из важнейших Архетипов Юнг считал «Самость» (das Selbs), обеспечивающий целостность индивидуальности и предохраняющий психику от возникновения второго «Я».

В толковании основных Сил, образующих «Ядро» индивидуальности, Юнг (как и Фрейд) придерживался биологического (каузального) подхода: «Содержания коллективного бессознательного не приобретаются в течение жизни одного человека, они суть прирожденные инстинкты и первобытные формы постижения — так называемые Архетипы, или идеи» [15, с. 154].

Приверженность каузальному (историческому) подходу в трактовке бессознательного Юнг выразил в словах «Все живое представляет собой историю жизни Даже хладнокровные продолжают sous-entendu (подспудно) жить в нас» [16, с 29] Поэтому Архетипы Юнга подобны Зверям, но более высокого масштаба — Метазверям.

Раскрывая содержание Архетипов, Юнг уподобляет их действиям Духов в первобытных верованиях и приводит очень точную метафору:

«Души соответствуют комплексам личного бессознательного, духи — комплексам коллективного бессознательного» [15, с. 155].

Следует особо отметить отличительную особенность концепции Юнга в сравнении с Фрейдом. Фрейд рассматривал содержание «бессознательного» в основном как результат вытеснения из сознания, например, какой-либо сексуальной травмирующей сцены. Если это так то в принципе человек может извлечь сюжет этой сцены из «бессознательного» и воспринять ее как эпизод своей личной жизни Скорее всего поэтому Юнг назвал это «личным бессознательным»

Отличие сюжетов «коллективного бессознательного» от сюжетов «личного бессознательного» в том, что они не могут быть восприняты как сюжеты индивидуальной жизни так как они хранятся в памяти всего человечества являясь продуктами борьбы его за существование. Поэтому Юнг дает несколько иную трактовку биологического принципа «размножиться и выжить» Он делает акцент на выживании не за счет сексуальной привлекательности, а за счет пробуждения в себе надындивидуальных Метасил (например, Архетип клана, племени этноса, суперэтноса и т п). дающих биологическую мощь. И такие мощные индивиды, без сомнения, получают больше шансов на выживание даже не обладая сексуальной привлекательностью.

Если Архетипы, как элементы коллективной памяти, вторгаются в индивидуальное сознание, то символик}7 вторгшегося Архетипа человек воспринимает как нечто совершенно незнакомое загадочное, мистическое рождающее «благоговейные страхи»

В структуре индивидуальности Архетип является своего рода надындивидуальньм: покровителем человеческого «Я». Хорошо, если этим покровителем окажется Архетип «Самость». Но иногда, как пишет Юнг, человеческим «Я» овладевают «адские силы»: «Изменения характера, обусловленные всплеском коллективных сил, поистине удивительны Сдержанное и рассудительное существо может превратиться в маньяка или дикаря» [5, с. 236].

На схеме «сцена-подвал» Архетип как эволюционно старая (т.е. животный инстинкт) Метасила изображена слева от пунктирной линии (Рис. 4). Ее составным элементом является элемент «личного бессознательного» — «Л». Напомню, что слева мы изображаем животные Силы, в прошлом явно участвовавшие в борьбе за выживание.

Выделив Архетипы в качестве главных Сил «бессознательного» на основе биологического подхода (как и Фрейд, но в другой интерпретации) Юнг строит свою «мистическую» стратегию психоанализа.

Ø Психоанализ по Юнгу: искусство и сны.

Когда Архетип (архаичный образ) вторгается на «сцену» сознания, то в этом случае человек испытывает мистический «благоговейный страх», так как, образно говоря, он встречается в своем душевном мире с неведомым ему Метасуществом. Аспек «мистичности» в переживаниях является отличительной особенностью концепции Юнга от концепции Фрейда.

«Мистическую» символику творчества и сновидений Юнг рассматривал как скрытое проявление эволюционно старых Метасил.

Ø Рассмотрим примеры трактовки произведений искусства, следуя подходу Юнга

Будем исходить из двух, изложенных выше, аспектов активности Архетипов: Архетип как элемент общего информационного пространства и Архетип как «архаичный образ».

Аспект 1. Подлинное творчество Юнг трактует как действие надындивидуальных сил. Человек при этом ощущает, что не он творит, а через него творят.

«Художественное произведение должно рассматриваться как творческое образование свободно пользующееся всеми предварительными условиями Его смысл и свойственные ему особенности покоятся в нем самом, а не в его внешних предусловиях, это можно было бы выразить оно является неким существом, пользующимся человеком и его личными диспозициями лишь как питательной средой распоряжающимся его силами по собственным законам и создающим для себя то, что оно хочет из себя создать» [16, с 46]

Процесс творчества Юнг трактует как действие надындивидуальных Сил, как «прорастание зерна», как «вынашивание ребенка», как активность «автономного комплекса».

«Эти произведения прямо-таки навязываются автору, его рука схвачена, а перо пишет такие вещи, которые дух обнаруживает с удивлением» [16, с. 47].

В завершение отметим, что в этом аспекте Архетип необязательно является «архаичным образом».

Аспект 2. Творчество трактуется Юнгом как действие не просто надындивидуальных Сил, а древних («архаичных») надындивидуальных Сил — Архетипов. Человек при этом ощущает, что через него воплощаются «архаичные образы».

«В чем тайна художественного воздействия. Творческий процесс, на сколько вообще мы имеем возможность за ним проследить, заключается в бессознательном оживлении Архетипа и его же развитии и оформлении до завершенного произведения «[15, с. 59].

Восхождение Архетипа переживается как особое эмоциональное состояние. «Момент, когда появляется особая мифологическая ситуация, всегда характеризуется особой эмоциональной интенсивностью; это подобно тому, как если бы в нас была затронута струна, которая никогда прежде не звучала, или же если бы в нас были развязаны силы, о существовании которых мы никогда не подозревали» [15, с. 58]

По мнению Юнга, картина Э. Якоби «Сеятель огня» является результатом воплощения Архетипа (Рис. 5).

Рис. 5

Для Архетипичных творений характерна масштабность изображения: «Подобно архаическому царю изш богу, она [изображенная фигура] бесконечно превосходит по размерам обычного человека; она сделана не из плоти и крови, а из огня; ее голова — округлой формы, подобно небесному телу или ангелу «Апокалипсиса»» [5, с. 130].

Юнг подмечает также, что Архетипические картины нарисованы в стиле, который можно назвать «архаичным».

«Все эти картины носят примитивно-символический характер, который в равной степени проявляется как в рисунке, так и в красках. Краски, как правило, варварски интенсивные. Часто имеет место явный архаизм. Эти особенности указывают на природу лежащих в их основе сил» [16, с. 87].

Таким образом, художественное творчество, согласно Юнгу, во многом есть результат воплощения «архаичных образов» или Архетипов.

Но, согласно принципу саморазвития в глубинах «бессознательного» потенциально существуют Метасилы «будущего», то есть не «архаичные», а «духовные образы».

Воплощение в художественных произведениях именно «духовных образов» рождает здоровое искусство, а воплощение «Архетипов» является искусством нездоровым. Характеризуя состояние душевного мира автора картины «Сеятель огня», Юнг писал: «Следует предположить, что художнику присуща мания величия, вытесненная по причине той тревоги, которую она причиняет своему носителю. Вся проблема, таким образом, ограничивается патологическим аспектом, а произведение имеет смысл лишь как «добровольное признание» невротика» [5, с. 129].

Ø Рассмотрим примеры трактовки символики мистических снов, следуя подходу Юнга.

Юнг искал в снах символику Архетипов, а поскольку изучение детства не приводит к пониманию мистических снов, то для понимания их необходимо изучать детство человечества, а именно — психологию первобытных народов, мифологию, археологию, сравнительную историю религий, сказки, легенды и т. д.

Напомним, что Фрейд искал в снах сексуальные инстинкты, а Адлер — «Личностный идеал» или образ индивидуальной судьбы человека.

Выше мы отмечали, что Архетип имеет два аспекта проявления, поэтому рассмотрим два типа снов.

Аспект 1. Сон как видение коллективного образа.

Случай, когда два человека видят одновременно один и тот же сон возможен, если они образуют Метасистему, например, «Мать-дитя», «Муж-жена» и т. п.

Юнг об этом типе сна пишет следующее: «Имеются серьезные основания считать, что психика ребенка по-прежнему зависит от психики родителей, особенно матери, причем настолько, что ее [психику ребенка] следует рассматривать прежде всего в качестве функционального придатка к психике родителей» [16, с. 139].

В качестве примера такого сна Юнг приводит случай, когда мать приснилась ребенку в образе преследующей детей ведьмы [16, с. 138].

«Все, что осаждается в бессознательном, принимает ту или иную архаичную форму. Если, например, мать вытесняет комплекс, который ей не приятен и вызывает у нее страх, то ей кажется, что ее преследует злой дух — «а skeleton, in cupboard» [скелет в шкафу] — как говорят англичане. Эта формулировка означает, что комплекс уже принял форму Архетипа Ее мучают и преследуют «кошмары». Независимо от того, расскажет она теперь или нет «ночную», то есть «страшную сказку», своему ребенку, она заражает его собственной психологией и оживляет в душе ребенка Архетипические образы страха. Возможно, у нее существуют эротические фантазии, связанные с другим мужчиной. Ребенок же является наглядным свидетелем ее супружеских отношений. Ее сопротивление им бессознательно направляется на ребенка, который должен быть отвергнут. На архаичной ступени это соответствует его смерти. Тем самым мать превращается в злую, пожирающую детей ведьму» [16, с. 140].

А вот более выразительный пример, когда один и тот же сон может сниться и матери, и дочери. Этот случай рассказала автору его дипломница, писавшая работу на тему снов.

«Меня [мать] постоянно преследует сон, который рассказала мне моя дочь. Рассказала не сразу, а приблизительно через месяц. И при этом сказала, что видела его точно два раза и назвала его «ужасом»: «Я живу в замке, я замужем, и у меня есть маленький ребенок. Одежда вся как в средние века. За мной гонится девушка, она молодая и очень похожа на ведьму. Она топором разрубает голову моему ребенку, а также убивает моего мужа». И далее, зная теорию снов Юнга, она в своей работе делает вывод: «Мать заражает ребенка собственной психологией и оживляет в душе ребенка образ своего страха. А я в последнее время игнорировала и не выясняла проблему взаимоотношений с мужем, зная о его взаимоотношениях с другой женщиной».

Таковы два примера коллективных снов. Теперь рассмотрим примеры архаичных мистических снов.

Аспект 2. Сон как видение «архаичного образа».

Для того чтобы примеры были более ясными и надежными, позвольте привести историю одного странного сна из жизни автора этих строк. В детстве (10-13 лет) мне приснился сон: «Я маленький, стою в открытом пространстве и смотрю на небо над горизонтом. На небе начинают появляться строки, написанные красными огненными буквами. Напишется строка и исчезнет, а потом снова напишется. Я пытаюсь прочитать написанное. Читаю, а смысла не понимаю».

И забыл бы я этот сон, если бы в армии мне гарнизонный сапожник не рассказал такой случай. Перед Великой Отечественной войной колхозники в поле наблюдали на горизонте борьбу двух светлых шариков, причем сначала побеждал западный, затем начал побеждать и победил восточный, а западный при этом взорвался и исчез. После «борьбы шариков» в небе над горизонтом, также как и в моем сне, начали появляться огненные строки. Со слов моего собеседника, это видело много людей.

Мне думалось, что видение — «огненные буквы на небе» — случай уникальный. Но оказалось, что в книге «К.Г. Юнг о современных мифах» приводится очень много подобных случаев, происшедших в сне и наяву [5, с. 155].

В этой книге к Рис. 6 дается следующий комментарий: «В «Листке» [в газете «Нюрнбергский листок»] сообщается о «страшном видении», имевшем место на рассвете 14 апреля 1561 г. Очевидцами были «многочисленные мужчины и женщины», видевшие «шары» кроваво-красного, синеватого или черного цвета, а также круглые диски, в большом количестве скопившиеся близ Солнца; они объединялись в группы «примерно по три в длину, а иногда и по четыре в форме квадрата, впрочем многие были сами по c6q Между шарами можно было увидеть кресты кроваво-красного цвета» Кроме того «были видны две» (на рисунке три) «большие трубы, внутри которых находились шары в количестве трех, четырех и даже сверх того Эти тела принялись воевать друг с другом» [как в рассказе гарнизонного сапожника], что продолжалось примерно час Потом «все это как бы пылая начало падать на землю с Солнца, с неба, и все сгорело в большом облаке пара»[5, с 155]

Рис. 6

Оказалось, что тема «огня на небе» имеет вековую историю. Юнг ссылается и на более древние источники.

Он пишет, «В псалме 103 сказано, что Господь «служителями своими» творит огонь пылающий; Бог сам есть «всепожирающий огонь» Этот «огонь» выражает и обозначает интенсивность чувства, это — символ Святого духа, который в день Пятидесятницы чудесным образом изливается с неба в виде огненных языков (см Деяния Св Апостолов, 2, 3)» [5, с. 131]

Все вышеизложенное говорит о том, что образ «огненные строки на небе» является именно «вечным» или «архаичным образом», который видится многим во сне и наяву.

Содержание подобных видений никак не связано с конкретными событиями детства и может быть понято только через изучение мифологии, архаичных ритуалов, сказок, легенд и т.д. В этом суть психоанализа Карла Юнга.