Лекция 8. Основания ялтинского мира. Советские и американские планы послевоенного устройства в европе. 8 страница

Спустя несколько дней Гусев достаточно резко ответил британскому министру иностранных дел, что беспокойство по поводу англо-советских отношений не имеет под собой оснований, и выразил удивление тем, что Черчилль беседовал с ним в столь жестких выражениях. Антони Иден подтвердил, что полностью разделяет позицию своего премьер-министра.

Дилкс уверен, что основания для недовольства, изложенные Гусеву британской стороной и послужили главной причиной, по которой Объединенному штабу по планированию было приказано начать разработку проекта, получившего предварительное название «Операция «Немыслимое». Окончательная версия доклада датируется 22 мая 1945 г. Остается неясным, существовали ли более ранние варианты проекта. Нет сомнений, что доклад создавался в обстановке абсолютной секретности. К работе над ним не привлекались штатные сотрудники силовых министерств. И не исключено, что материалы, не носившие принципиального характера, были уничтожены в то время или позднее.

Дилкс пишет, что в его распоряжении имеется документ на шести машинописных страницах, четыре приложения к нему, которые занимают еще 20 страниц (оценка военной кампании в Европе, советские силы и их размещение, силы союзников и их размещение, реакция Германии), и четыре карты (советские силы и их размещения, силы союзников и их размещение, военная кампания на севере Восточной Европы, уязвимые места советских линий коммуникаций).

В первом абзаце документа отмечается, что «согласно инструкциям», которые, по всей видимости, были переданы генералом Исмеем от имени Черчилля, во время работы над докладом Объединенный штаб по планированию исходил из следующего: общественное мнение в Великобритании и США полностью поддержит все действия правительства, и соответственно, боевой дух английских и американских войск останется высоким; Великобритания и США получат полную поддержку со стороны вооруженных сил Польши, а также смогут рассчитывать на использование людских ресурсов и оставшегося промышленного потенциала Германии; военная помощь других западных держав не принимается во внимание, однако предусматривается использование военных баз и других объектов на их территории; военные действия начнутся 1 июля 1945 г., а до этого времени будут продолжаться перегруппировка сил и демобилизация. Цель операции заключалась в том, чтобы навязать Советскому Союзу волю США и Британской империи.

В приложениях к докладу детально анализировалось соотношение сил в Центральной Европе. Преимущество Советского Союза в наземных сухопутных войсках составляло три к одному, что делало полную и решающую победу союзников здесь практически невозможной. Быть может, у союзников были несколько лучше военная организация и вооружение, а также более высокий боевой дух, однако русские доказали, что являются достойными противниками Германии, у них были талантливые командующие, хорошее вооружение и проверенная войной организация. Решающая победа над Советским Союзом в тотальной войне потребовала бы колоссальной мобилизации людских ресурсов.

Неудивительно, пишет Дилкс, что авторы плана пришли к выводу: для того чтобы выиграть войну потребуется «очень много времени». Что же касается возможности одержать быструю победу, то даже успех западных стран на начальном этапе войны не обязательно будет означать поражение СССР. После такого мало обнадеживающего вступления в докладе говорилось, что в воздухе и на море Советский Союз не будет представлять столь серьезной угрозы, которая исходила от немецких стратегических бомбардировщиков и подводных лодок, но зато СССР обладает мощной сухопутной армией, сконцентрированной в Центральной Европе. Красная Армия вполне сможет захватить Турцию. Это приведет к тому, что южная часть Восточной Европы, включая Грецию, «тут же окажется вне досягаемости британскоговлияния и торговли». В Иране и Ираке произойдет обострение ситуации.

Авторы доклада были почти уверены в советском наступлении с целью захвата месторождений нефти в этом стратегически важном для стран Запада регионе. Поскольку против 11 советских дивизий союзники располагали лишь тремя усиленными индийскими бригадами, авторы доклада не представляли, как можно будет удержать этот район.

В случае заключения союза между СССР и Японией (разработчики проекта не исключали такую возможность), японцы получили бы возможность высвободить значительную часть своих сил для обороны островов или возобновления наступления в Китае. Но основным театром военных действий рассматривалась Центральная Европа. Преимущество союзников в воздухе компенсировалось для СССР тем, что на начальном этапе операции стратегические бомбардировщики могли базироваться только на Британских островах. Единственным способом добиться быстрого успеха могло стать наступление наземных сил, при котором полностью использовалось бы господство в воздухе – тактическая поддержка авиации и воздушные налеты на советские линии коммуникаций. Основной удар предусматривалось нанести на севере Восточной Европы. Для участия в наступлении союзники могли привлечь около 47 дивизий, включая 14 бронетанковых. СССР мог выставить силы, эквивалентные 170 дивизиям, из которых 30 были бронетанковыми. Таким образом, Советский Союз обеспечивал военное превосходство 2 к 1 в бронетанковых войсках и 4 к 1 в пехоте. Как отмечалось в докладе, «исходя из вышеупомянутого соотношения сил, наступление будет чрезвычайно рискованным». Основное сражение с использованием бронетанковых войск по всей видимости могло состояться к востоку от линии Одер-Нейсе. Его результат мог определить исход всей кампании.

Далее в документе утверждалось: «Мы сможем выйти на линию Данциг-Бреслау. Однако любое дальнейшее продвижение удлинит линию фронта в преддверии зимы и, таким образом, увеличит опасность, которую представляет выступ русских в Богемии и Моравии, откуда они не захотят отступить. Следовательно, если мы не одержим столь необходимую для нас победу к западу от линии Данциг-Бреслау, мы окажемся втянутыми в тотальную войну. Соответственно, успех наземной кампании будет зависеть от исхода сражений к западу от упомянутой линии до начала зимы. Мы не располагаем преимуществом в стратегической позиции, и в действительности все решится в одном большом сражении, в котором очень многое будет работать против нас. Наш вывод заключается в следующем:

(a) Если нам предстоит начать войну с Россией, мы должны быть готовы к тотальной войне, которая затянется на длительное время и обойдется очень дорого.

(б) Численное превосходство противника на суше делает очень маловероятным то, что нам удастся в короткий срок добиться ограниченного успеха, даже если исходя из политических соображений этого будет достаточно, чтобы достигнуть своей цели».

В одном из приложений речь шла о возможном использовании союзниками сил Германии и высказывалось предположение, что на раннем этапе войны будут переформированы и перевооружены 10 немецких дивизий. В любом случае, их нельзя было использовать до 1 июля, и при составлении планов участие Германии в войне не принималось во внимание.

На заседании 31 мая 1945 г. Комитет начальников штабов пришел к заключению, что вести подобную войну против Советского Союза на самом деле немыслимо. В воспоминаниях, написанных спустя много лет, Брук отмечал, что Черчилль пришел на заседание комитета чрезвычайно обеспокоенный тем, что «русский медведь навис над всей Европой». По мнению Дилкса, эта фраза еще раз наводит на мысль, что толчком для разработки плана послужили опасения общего характера, а не какой-то конкретный эпизод в отношениях с СССР. Согласно утверждению Брука, глава Комитета начальников штабов сделал вывод, что «в лучшем случае мы можем оттеснить русских настолько же, как это удалось немцам. И что дальше? Вечно оставаться в боевой готовности, чтобы удерживать их на этих границах?» Комитет начальников штабов без прикрас изложил ситуацию Черчиллю 8 июня, когда уже вовсю шла подготовка к выборам в парламент. Союзники ничего не могли противопоставить Красной Армии. Советский Союз был в состоянии захватить всю Европу.

Представители Объединенного штаба по планированию сделали свое заключение относительно стратегической ситуации. Их вывод заключался в том, что Советский Союз не сможет создать непосредственную угрозу морским коммуникациям Великобритании, сопоставимую с той, которая исходила от Германии. На то, чтобы создать подводный флот или морскую авиацию, которые будут представлять реальную угрозу британскому владычеству на море, у СССР уйдет несколько лет.

Несмотря на абсолютную секретность разработки планов войны против СССР, Дилкс не исключает, что могла произойти утечка информации и Сталин получил о них какую-то информацию. Сейчас известно то, о чем Черчилль не подозревал: в СССР поступало большое количество исключительно секретной информации, поскольку среди британских государственных служащих было много советских агентов или просто сочувствующих Советскому Союзу. Профессор Джон Эриксон выдвинул предположение, что серьезные изменения в расположении советских войск в конце июня 1945 г. связаны с получением информации об операции «Немыслимое». Иными словами, мы сталкиваемся со своеобразным замкнутым кругом – Советский Союз обладал значительной военной мощью и проводил политику, которая представлялась Западу опасной, соответственно Черчилль считал необходимым выяснить, имеются ли у Великобритании и США реальные шансы военного противостояния Советскому Союзу; если Сталин, в свою очередь, был в курсе разработок британских аналитиков, его уверенность во враждебности Запада лишь усиливалась.

Во время работы над докладами их авторы не знали о создании ядерного оружия, также как Трумэн и Черчилль не могли сказать, удастся ли первое испытание. По английским и американским оценкам, после поражения Германии для разгрома Японии понадобится полтора года широкомасштабных боевых действий, которые приведут к огромным потерям. Новое оружие нарушило все тщательные расчеты, касавшиеся количества дивизий, подводных лодок и самолетов. Черчилль сразу же это понял. 23 июля он заявил членам Комитета начальников штабов: «Мы обладаем тем, что изменит соотношение наших сил с Россией. Секрет создания бомбы и возможность ее использовать полностью нарушат равновесие на международной арене, которое складывалось после поражения Германии... сейчас мы можем сказать, если вы действительно хотите сделать то-то и то-то, что ж... русским нечем будет на это ответить!» Через два дня после этого разговора Черчилль выехал из Потсдама в Лондон. Спустя сутки он подал в отставку с поста премьер-министра, узнав о полной победе лейбористов на всеобщих выборах.

В марте 1946 г. Черчилль произнес свою знаменитую фултонскую речь. В ноябре 1954 г., в конце своего последнего пребывания на посту премьер-министра, Черчилль заявил, что когда в 1945 г. сотни тысяч немцев сдавались в плен, он посоветовал фельдмаршалу Монтгомери сохранить трофейное оружие, чтобы его легко можно было раздать немцам, с которыми Великобритании придется сотрудничать, если Советский Союз продолжит движение на запад.

К планам войны против СССР англичане вновь обратились в августе 1946 г., когда находившиеся в США члены Комитета начальников штабов пришли к выводу, что ситуация в Европе достигла критической точки. В Комитете полагали, что в случае начала войны с СССР английские и американские войска должны отступить из своих оккупационных зон в Германии. Естественно, что летом 1945 г. подобный ход событий не рассматривался. Для осуществления прикрытия с воздуха и нанесения бомбовых ударов предполагалось использовать военные базы на территории Великобритании, в то время как для удержания плацдарма в Нидерландах и Бельгии не было необходимости растягивать линии коммуникаций с Британскими островами. Осенью 1946 г. в обстановке строжайшей секретности произошел обмен мнениями по этому вопросу. Фельдмаршал Б. Монтгомери, ставший к этому времени начальником британского Генерального штаба, беседовал с премьер-министром Канады М. Кингом, президентом США Г. Трумэном и генералом Д. Эйзенхауэром. К концу 1946 г. в Великобритании и США пришли к такому же выводу, который в свое время сделал Комитет начальников штабов в Лондоне: в случае советской агрессии английским и американским войскам следовало отступить в район Брюгге и Дюнкерка.

В конце 1946 г., учитывая тот размах, которого достигла демобилизация в США и Великобритании, Советский Союз обладал большим преимуществом в обычных вооружениях, чем летом 1945 г. Однако теперь у американцев была атомная бомба (секретом производства которой они отказались поделиться с Великобританией), а у СССР подобного оружия не было.

Есть основания полагать, что в СССР имелись не менее подробные военные планы на случай конфликта с США и Великобританией, но они не опубликованы и остаются для исследователей недоступными.

В силу специфики военного планирования, оборонные ведомства всех стран обязаны регулярно разрабатывать сценарии военных кампаний против гипотетических противников. Американские и советские военные действовали в русле общей практики. Но ни американские, ни советские военные не играли решающей роли в принятии политических решений о войне и мире. В США генералитет находился под жестким гражданским контролем президента и конгресса. В Советском Союзе генералитет был под оком партийного контроля в лице Политбюро ЦК ВКП (б) (с 1952 г. – КПСС). Наличие планов военных кампаний друг против друга в Вашингтоне, Лондоне и Москве не было равнозначно наличию готовности обеих сторон воевать друг с другом. Война могла разразиться случайно.

Основы Ялтинско-потсдамского (Ялтинского) мирового порядка. Окончание Второй мировой войны ознаменовало установление новой архитектуры международных отношений. Исследователи продолжают спорить относительно определения типа установившейся системы международных отношений. Одни вписывают ее в широкие контуры Вестфальского мира, обращая внимание на то, что субъектами международных отношений продолжают оставаться суверенные субъекты (акторы) – государства. Другие обращают внимание на то, что предшествующие системы характеризовались многополярностью. В то время как Ялтинско-потсдамская быстро трансформировалась в биполярный мир.

Под многополярной структурой международных отношений А.Д. Богатуров рассматривает такую систему, для которой характерно наличие нескольких (четырех или более) наиболее влиятельных государств, сопоставимых между собой по совокупному потенциалу своего комплексного (экономического, политического, военно-силового и культурно-идеологического) влияния на международные отношения. Соответственно, для биполярной структуры типичен отрыв всего двух членов международного сообщества по этим показателям от остальных государств, для однополярной структуры – одного государства. Для характеристики постбиполярного мир, А.Д. Богатуров использует определение структура плюралистичного, но однополярного мира. По его мнению, с распадом Советского Союза Ялтинский порядок прекратил свое существование.

На наш взгляд, утвердившееся в научной литературе мнение о формировании Ялтинской системы как биполярной не соответствует действительности. Она изначально формировалась как многополярная (см. Атлантическую хартию, основополагающиепринципы ООН, которые разделялись всеми создателями нового порядка), но затем трансформировалась в биполярную систему. В связи с крахом СССР Ялтинская система трансформировалась в однополярный мировой порядок (или однополярную, плюралистичную систему, по определению А.Д. Богатурова), в рамках которой выстраиваются контуры нового мирового порядка. Многие исследователи обращают внимание на отличие новой системы от принципов Вестфальского мира в широком смысле.

Основы Ялтинского мира формировались в ходе ряда встреч руководителей государств Антигитлеровской коалиции, проходивших с самого начала возникновения мировой войны. Назовем некоторые из них: Атлантическая хартия, документ, подписанный в ходе встречи Рузвельта и Черчилля 14 августа 1941 г.; Московская встреча Сталина и А. Идена (декабрь 1941 г.), переговоры руководителей великих держав в Касабланке (январь 1943 г.), конференции в Тегеране (ноябрь – декабрь 1943 г.), в Бреттон-Вудсе (июль 1944 г.), в Думбартон-Оксе (август – октябрь 1944 г.), в Сан-Франциске (апрель – июнь 1945 г.), в Ялте (февраль 1945 г.), в Потсдаме (июль – август 1945 г.) и др.

Ялтинский порядок обладал рядом особенностей. Во-первых, он не имел столь прочной договорно-правовой базы как Версальский мир. Это делало Ялтинско-потсдамские основоположения уязвимыми для критики и ставило их действенность в зависимость от способности заинтересованных сторон обеспечить фактическое исполнение этих договоренностей не правовыми, а политическими методами и средствами экономического и военно-политического давления. Вот почему механизм регулирования международных отношений при помощи угрозы силой или путем ее применения был в послевоенные десятилетия более эффективным, чем международно-правовой. Тем не менее, «не вполне легитимный» Ялтинский порядок просуществовал (в отличие от версальского) более полувека и разрушился лишь с распадом СССР.

Во-вторых, ялтинский порядок быстро трансформировался в биполярный.

В-третьих, послевоенный порядок был конфронтационным. Под конфронтацией понимается тип отношений между странами, при котором действия одной стороны систематически противопоставляются действиям другой. Теоретически биполярная структура мира могла быть как конфронтационной, так и кооперационной – основанной не на противостоянии, а на сотрудничестве сверхдержав. Но фактически с середины 40-х годов до середины 80-х ялтинский порядок был конфронтационным. Это породило во второй половине XX в. гонку вооружений невиданных масштабов и интенсивности.

В-четвертых, ялтинский порядок складывался в эпоху ядерного оружия, которое, внося дополнительную конфликтность в мировые процессы, одновременно способствовала появлению во второй половине 60-х годов особого механизма предупреждения мировой ядерной войны – модели «конфронтационной стабильности». Ее негласные правила, сложившиеся между 1962 и 1991 гг. оказывали сдерживающие влияние на международную конфликтность глобального уровня. СССР и США стали избегать ситуаций, способных спровоцировать вооруженный конфликт между ними. В эти годы сложились оригинальная концепция взаимного ядерно-силового сдерживания и основанные на ней доктрины глобальной стратегической стабильности на базе «равновесия страха». Ядерная война стала рассматриваться лишь как самое крайнее средство решения международных споров.

В-пятых, послевоенная биполярность приобрела форму политико-идеологического противостояния между «свободным миром» во главе с США (политическим Западом) и «социалистическим лагерем», руководимым Советским Союзом (политическим Востоком). Хотя в основе международных противоречий чаще всего лежали геополитические устремления, внешне советско-американское соперничество выглядело как противостояние политических механизмов реализации схожих социальных, моральных и этических ценностей. Между США и СССР не возникало серьезных противоречий при формировании ценностной основы нового мира, но возникали разногласия по вопросам их интерпретации и механизмов реализации (к примеру, разное прочтение идеалов «свободы, равенства и братства», прав человека и др.).

В-шестых, ялтинский порядок отличался высокой степенью управляемости международных процессов. Как порядок биполярный он строился на согласовании мнений двух держав, что упрощало переговоры. США и СССР действовали не только в качестве отдельных государств, но и в роли групповых лидеров – НАТО и Варшавского договора. Блоковая дисциплина позволял Советскому Союзу и Соединенным Штатам гарантировать исполнение «своей» части принимаемых обязательств государствами соответствующего блока, что повышало действенность решений, принимаемых в ходе американо-советских согласований.

С апреля 1947 г. в американском политическом лексиконе с подачи видного американского предпринимателя и политика Бернарда Баруха появилось выражение «холодная война», вскоре ставшее популярным благодаря многочисленным статьям полюбившего его американского публициста Уолтера Липпмана. Поскольку это выражение часто используется для характеристики международных отношений 1945 – 1991 гг., требуется пояснить его смысл.

«Холодная война» употребляется в двух значениях. В широком – как синоним слова «конфронтация» и применяется для характеристики всего периода международных отношений с окончания Второй мировой войны до распада СССР. В узком и точном смысле понятие «холодная война» подразумевает частный вид конфронтации, наиболее острую ее форму в виде противостояния на грани войны. Такая конфронтации была характерна для международных отношений в период от первого берлинского кризиса 1948 г. до карибского кризиса 1962 г. Смысл выражения «холодная война» заключается в том, что противостоящие друг другу державы систематически предпринимали шаги, враждебные друг другу, и угрожали друг другу силой, но одновременно следили за тем, чтобы на самом деле не оказаться друг с другом в состоянии реальной, «горячей», войны.

Термин «конфронтация» по значению шире и «универсальнее». Конфронтация высокого уровня была, например, присуща ситуациям берлинского или карибского кризисов. Но как конфронтация малой интенсивности она имела место в годы разрядки международной напряженности в середине 50-х, а затем в конце 60-х и в начале 70-х годов. Термин «холодная война» к периодам разрядки не применим и, как правило, в литературе не используется. Напротив, выражение «холодная война» широко используется как антоним термина «разрядка». Вот почему, утверждает А.Д. Богатуров, весь период 1945 – 1991 гг. при помощи понятия «конфронтация» можно описать аналитически корректно, а при помощи термина «холодная война» – не возможно.

На наш взгляд, понятие «холодная война» определяет специфический механизм поддержания динамического равновесия системы международных отношений путем преимущественно мирного противоборства систем государств или отдельных государств, не исключающего локальных военных конфликтов, с целью достижения системных геополитических, идеологических, цивилизационных, религиозных преимуществ над соперничающей стороной. И в этом смысле холодная война может включать в себя периоды как конфронтации, так и разрядки.

Создание ООН и договорно-правовые основания отношений между союзными державами. Послевоенное мироустройство предполагалось основать на идее сотрудничества держав-победительниц и поддержании их согласия в интересах такого сотрудничества. Роль механизма выработки этого согласия отводилась Организации Объединенных Наций, Устав которой был подписан 26 июня 1945 г. и в октябре того же года вступил в силу. Он провозгласил целями ООН не только поддержание международного мира, но и содействие реализации прав стран и народов на самоопределение и свободное развитие, поощрение равноправного экономического и культурного сотрудничества, воспитание уважения к правам человека и основным свободам личности. ООН должна была выполнять роль всемирного центра координации усилий в интересах исключения из международных отношений войн и конфликтов путем гармонизации отношений между государствами.

Предпосылки создания ООН восходят к опыту деятельности Лиги наций, созданной в 1919 году по инициативе президента США Вудро Вильсона. Авторы проекта новой организации стремились учесть положительный и отрицательный опыт функционирования этой международной организации. Другие предпосылки ООН связаны с договоренностями между строителями антифашистского блока, среди которых выделяются: Атлантическая хартия (1941 г.); советско-американское Соглашение о принципах, применяемых к взаимной помощи в ведении войны против агрессии от 11 апреля 1942 г.; подписанный 26 мая 1942 г. сроком на 20 лет советско-британский Договор о союзе в войне против гитлеровской Германии и о сотрудничестве и взаимной помощи после войны; заключенный 10 декабря 1944 г. сроком на 20 лет советско-французский Договор о союзе и взаимной помощи. По завершении боевых действий против Германии советско-американское Соглашение утратило силу.

Организация Объединенных Наций была образована в результате подготовительных работ, проведенных экспертами во время конференции в Думбартон-Оксе и на основе соглашений, достигнутых в Ялте между Черчиллем, Сталиным и Рузвельтом. 5 марта 1945 г. администрация США от имени английского, советского и китайского правительств направила в соответствии с условиями, принятыми в Ялте, приглашение всем странам, которые объявили войну Германии до марта 1945 г., принять участие в конференции, которая открывалась 25 апреля 1945 г. в Сан-Франциско, для принятия окончательного решения об уставе новой организации. Франции не было среди приглашенных из-за протеста генерала де Голля в связи с тем, что его не пригласили на Ялтинскую конференцию. Хотя французская делегация участвовала в подготовительных работах самым активным образом и весьма быстро согласилась с ролью великой державы, которую предоставлял ей устав ООН.

В общей сложности Учредительный акт о создании ООН подписали 49 стран, к которым в процессе ратификации присоединилась Польша, чье Временное правительство было уже признано англичанами и американцами.

Дебаты в Сан-Франциско продолжались два месяца до принятия 26 июня 1945 г. устава новой организации. Дискуссии не были формальными, особенно в связи с тем, что малые страны добивались принципов равноправия в новой организации. Это был узловой момент всей ситуации, поскольку от принятых решений зависел характер организации: станет ли она повторением Лиги Наций, т.е. организацией малоэффективной в решении международных споров, либо организацией, обладающей полномочиями, достаточными для того, чтобы она могла действовать самостоятельно, хотя и при ориентации на консенсус между пятью великими державами.

США и СССР отвергли предложения о юридическом равноправии всех членов международного сообщества и добились сохранения права вето пяти держав, постоянных членов Совета Безопасности.

Обсуждение вопроса о несамоуправляющихся территориях (колониях), выявило очень сильные антиколониальные настроения. Это привело к тому, что в Устав ООН были включены разделы о международной опеке, в которых было отмечено, что держава, управляющая подопечной территорией, должна способствовать достижению ее независимости. Кроме того, отмечалось, что державы, управляющие подопечной территорией, должны руководствоваться в первую очередь интересами подопечного населения, уважать его политические устремления и содействовать развитию в направлении самоуправления.

Столь же оживленная дискуссия разгорелась по вопросу об Экономическом и Социальном Совете, которому отводилась роль одного из «главных органов» ООН.

Жаркие споры развернулись и по вопросу о полномочиях Совета Безопасности и порядке голосования внутри него. Именно этот вопрос делает необходимым, ввиду его последующего развития, более точное изложение юридической структуры организации, созданной на конференции в Сан-Франциско.

Устав, подписанный 26 июня и вступивший в силу после ратификации отдельными странами-участницами 24 октября 1945 г., состоял из преамбулы и 111 статей, объединенных в 19 глав. В преамбуле отмечались гуманитарные и пацифистские принципы, которыми руководствовались при подписании Устава. Статья 1 определяла задачи Организации Объединенных Наций: «Поддерживать международный мир и безопасность». С этой целью намечалось принимать необходимые подробно перечисленные коллективные меры.

Главными органами ООН были установлены – Ассамблея, Совет Безопасности и Генеральный секретарь. Полномочия Ассамблеи, в которой равноправно представлены все страны-члены ООН, включали обсуждение любых вопросов и выработку рекомендаций. Изначально это был политический орган, но лишенный оперативных возможностей, за исключением тех, которые были ему делегированы или могли быть приобретены за время работы.

Совет Безопасности выражал юридическую, политическую и исполнительную суть системы ООН, поскольку на него была возложена «главная ответственность за поддержание международного мира и безопасности» (ст. 24). В состав Совета входило 11 (с 1965 г. – 15) членов: пять постоянных (Англия, Китай, Соединенные Штаты, Советский Союз и Франция), остальные избирались по очереди на два года из других государств-членов ООН. Совет должен был принимать мирные и военные меры для поддержания мира. Таким образом, Совет Безопасности создавался как единственный орган, который был вправе принимать решения от имени всей организации. Другими словами, именно перед Советом Безопасности стоит задача «управлять» Объединенными Нациями. Его постановления требовали специальной процедуры голосования. Поэтому предполагалось, что, за исключением процедурных вопросов, большинство, принимающее решения, всегда должно было включать «голоса постоянных членов». Единственное исключение (выработанное после долгих дебатов) касалось споров, предусматривающих мирное урегулирование, причем сторона, участвующая в споре (ст. 27), должна воздержаться при голосовании, даже если является постоянным членом. Так стало нормой политическое соглашение, одобренное в Ялте, согласно которому Объединенные Нации принимают решения только при единогласии великих держав, т.е. в случае отсутствия между ними конфликта. И наоборот, конфликт между пятью великими державами парализовал бы (как, в самом деле, и случилось) деятельность ООН и ее способность выполнять свои функции, предусмотренные ст. 1.