Лекция 11. Стабилизация системы международных отношений (конец 60-х – первая половина 70-х гг. ). Хельсинский процесс. 9 страница

Кроме того, американская администрация полагала, что сотрудничество европейских стран в рамках Евратома будет способствовать формированию единого ядерного потенциала Западной Европы. Такую перспективу госдепартамент США и президент Д.Эйзенхауэр считали соответствующим американским национальным интересам в большей мере, нежели комиссия США по ядерной энергии, руководители которой полагали распространение ядерных технологий опасным.

Испытания МБР в Советском Союзе и изменение глобальной военно-стратегической обстановки. Отсутствие конкретных результатов женевского саммита 1955 г. не означало его бесполезности. Советский Союз и США начали диалог по контролю над вооружениями. Москва на время перестала выдвигать нереалистичные программы полного разоружения, Вашингтон, стал воспринимать советские предложения серьезней. В центр обсуждения были поставлены вопросы ограничения ядерных испытаний, против проведения которых в это время бурно выступала западная общественность. В повестку дня обсуждения были включены вопросы о мерах доверия и установлении линии «горячей связи» между Вашингтоном и Москвой. Переговоры продвигались медленно, но в целом успешно. Предполагалось, что соответствующее соглашение удастся подписать приблизительно в середине 1957 г.

Военная стратегия США менялась — в том числе под влиянием европейских союзников, боявшихся, что в случае конфликта США и СССР именно они окажутся его первыми жертвами. В декабре 1956 г. сессия совета НАТО одобрила новую стратегию альянса. В решениях совета говорилось о необходимости создать в Европе крупные сухопутные формирования, способные сдерживать ограниченные гипотетические удары СССР. В документах особо оговаривалось: ядерное оружие не должно применяться в небольших по масштабу, локальных конфликтах. Решение совета НАТО логикой предвосхищало то, что в 60-х годах стали называть концепцией «гибкого реагирования». Оно представляло собой отход от доктрины «массированного возмездия», хотя формально страны альянса ее приняли. На декабрьской сессии 1956 г. обнаружилось стремление европейских стран расширить масштабы сотрудничества с Вашингтоном в ядерной области. Администрация США стала склоняться к предоставлению европейским союзникам права доступа к американскому ядерному оружию в чрезвычайных обстоятельствах. Соглашения с Советским Союзом, ограничивающие ядерные испытания, могли помешать налаживанию сотрудничества США с европейцами.

Под влиянием союзников, обвинявших Вашингтон в пренебрежении интересами их безопасности, американская администрация ужесточила свою переговорную позицию в вопросе о ядерных испытаниях, затормозив их. Это в свою очередь спровоцировало энергичную и демонстративную реакцию Москвы.

Дело было в том, что в середине 50-х годов стало меняться соотношение военных возможностей между СССР и США. По оценке западных экспертов, ценой концентрации ресурсов на разработке военных технологий Советский Союз наверстывал отставание от Соединенных Штатов. Одной из главных задач военного строительства считалось приобретение потенциала, способного нейтрализовать геополитическое преимущество США, которое состояло в географической удаленности главных жизненных центров Соединенных Штатов от СССР и неспособности советских вооруженных сил поражать цели на американской территории с территории самого Советского Союза. Правда, с 1954 г. на вооружении ВВС СССР появились бомбардировщики дальнего радиуса действия, способные достигать территории США и возвращаться обратно. Но этого было недостаточно. Значительная часть американской территории была по-прежнему недосягаема для советских ударов.

Ситуация резко изменилась летом 1957 г. — 27 июля поступили сообщения об успешном испытании в СССР многоступенчатой баллистической ракеты. В октябре 1957 г. последовал успешный запуск первого в мире — советского — искусственного спутника Земли, способного выполнять полет по околоземной орбите. Это был крупный технологический прорыв. Межконтинентальная баллистическая ракета (МБР) была способна выносить боезаряд в околоземное пространство и поражать цели в любой точке Земли непосредственно с космической орбиты. Новое оружие окончательно ликвидировало стратегическую неуязвимость США Одновременно становилось ясно, что по некоторым направлениям развития систем вооружений СССР опережает США. В Москве не скрывали торжества. Запуск советского спутника произвел в мире колоссальное впечатление. Однако на переговорах о ядерных испытаниях это сказалось негативно.

В Вашингтоне опасались, что подписание соглашения замедлит совершенствование ядерного оружия США и будет способствовать закреплению технологического преимущества СССР. Против соглашения выступили европейские союзники Соединенных Штатов, которые, указывая на обнаружившееся превосходство Советского Союза, стали требовать от Вашингтона увеличения военно-технологической помощи. Со своей стороны администрация Д.Эйзенхауэра считала целесообразным помочь европейцам в создании «европейского ядерного оружия», с тем чтобы союзники Вашингтона смогли сформировать собственный потенциал ядерного противостояния Советскому Союзу и облегчили бы соответствующее бремя Соединенных Штатов. Ради этого Вашингтон был готов несколько расширить доступ европейских союзников к американским технологиям. Эта политика получила название «ядерного участия» или «ядерного распределения» (nuclear sharing). Особенность этой политики состояла в том, что США, помогая западноевропейским странам в ядерной области, имели в виду создание не ядерного потенциала каждой из союзных стран в отдельности, а общего для Западной Европы потенциала ядерного сдерживания, который стал бы дополнением к ядерному потенциалу США.

Ускорилось переосмысление теоретических постулатов американской внешней и военной политики. Концепция «отбрасывания» и доктрина «массированного возмездия» в изменившихся условиях выглядели авантюристическими. Идея использования всей мощи США в случае ограниченного столкновения с СССР теперь казалась как никогда опасной.

Размещение американского ядерного оружия в Европе. Страхи европейских стран по поводу возросшей мощи СССР были с большой серьезностью восприняты в Вашингтоне, где стали опасаться, что «запуганная Москвой» Европа откажется от партнерства с США. Требовались шаги, которые могли бы доказать европейцам серьезность намерений Вашингтона защитить их в случае конфликта с СССР.

Еще 24 марта 1957 г. на Бермудских островах состоялась важная встреча нового премьер-министра Великобритании Гарольда Макмиллана (сменил ушедшего в отставку вскоре после суэцкого кризиса Антони Идена) с президентом США Д.Эйзенхауэром. Задачей дипломатии обеих стран было преодолеть недоверие, возникшее в британско-американских отношениях после 1956 г. Стремясь уверить Лондон в готовности США исполнять впредь свой союзнический долг перед Великобританией, американская сторона предложила включить в совместные документы пункт о «взаимозависимости» США и Британии в сфере обороны и безопасности. В подтверждение этого тезиса стороны подписали соглашение о размещение на Британских островах американских ракет воздушного базирования «Скайболт» среднего радиуса действия, которые должны были служить практической гарантией безопасности Британии в случае конфликта с СССР или угрозы со стороны Москвы, подобной той, которая прозвучала во время суэцкого кризиса. Эти ракеты были оснащены ядерными боеголовками. За рамками договоренностей остался вопрос о том, кто имел право отдавать в чрезвычайной ситуации приказ о запуске американских ракет — премьер-министр Британии, на территории которой они находились, или президент Соединенных Штатов, которым они принадлежали. Оставшиеся неясности позволяли Британии рассчитывать на то, что фактически управлять американскими ракетами будет позволено ей. Д.Эйзенхауэр не подтверждал, но и не опровергал таких предположений.

Он был сторонником создания единого ядерного потенциала Западной Европы под командованием НАТО и не хотел способствовать созданию собственных ядерных сил каждой из западноевропейских стран, включая ФРГ. Но ссориться с европейскими союзниками он тоже не намеревался.

Опасения европейских стран после создания советских МБР побудили США распространить найденную «формулу взаимозависимости» на все страны НАТО. Соответствующее решение было принято на сессии совета альянса в декабре 1957 г. Оно сопровождалось заключением договоренности о размещении на территории еще нескольких стран НАТО, в том числе ФРГ, американского ядерного оружия и американских ракет, аналогичных тем, соглашение о которых было подписано между США и Британией ранее. В Италии были размещены ракеты «Тор», а в Турции — «Юпитер».

Решение о размещении американского ядерного оружия в Европе было воспринято в Москве как шаг к «ядерному вооружению» Западной Германии. Советская сторона требовала исключить ФРГ из круга стран, на территории которых оно могло размещаться. В последующие несколько лет в Западную Европу было ввезено около 500 единиц американского ядерного оружия, включая авиабомбы и ракетные боеголовки. По мнению даже западных экспертов, контроль над этим оружием фактически находился полностью в руках правительств принимающих стран, что давало основание Москве полагать, что размещение американского ядерного оружия в ФРГ будет означать допуск Западной Германии к ядерному оружию.

Обострение германской проблемы (весна — лето 1958). На решение совета НАТО в декабре 1957 г. разместить в Западной Европе и Турции американские ракеты и начать складирование ядерных боезарядов на территории западноевропейских стран, включая Западную Германию, Советский Союз дал асимметричный ответ: в январе 1958 г. Москва объявила о сокращении численности своих вооруженных сил на 300 тыс. человек. Эта мера была мотивирована многими причинами: требовались рабочие руки для строек народного хозяйства внутри страны, следовало устранить общественное недовольство отвлечением мужского населения от мирной и семейной жизни, политическая обстановка в странах Восточной Европы заставляла делать советское военное присутствие в них менее заметным и, главное, повышенный интерес советского руководства к ядерной составляющей оборонного потенциала сопровождался появлением мнения об уменьшении роли сухопутных сил в случае возникновения большой войны. Выиграть же в Европе войну малую СССР был в состоянии при меньшей численности армии, поскольку, несмотря на сокращения, сохранялось его численное превосходство над армиями западноевропейских государств — даже с учетом планировавшегося увеличения численности вооруженных сил западноевропейских стран.

Жест Москвы должен был показать миролюбие намерений СССР и служить инструментом привлечения на сторону СССР общественного мнения западноевропейских государств, прежде всего ФРГ, в которой началась подготовка к ратификации соглашений о размещении на западногерманской территории американского ядерного оружия. Советский Союз болезненно реагировал на восстановление военной мощи Западной Германии — сопоставимо с тем, как спазматически реагировала на ремилитаризацию Германии Франция в межвоенный период. Тактика советской дипломатии была построена на сочетании мирных инициатив в отношении объединения Германии на условиях ее нейтрализации с периодическими демонстрациями силы и угрозами в адрес западных стран.

Жесткие реакции Москвы на фоне ее военно-технологических успехов производили впечатление. Западные государства не отказывались от идеи укрепления своего блока в сотрудничестве с США и при постепенном увеличении военного потенциала Западной Германии. Но их движение в этом направлении было осторожным. Решимость противостоять Советскому Союзу у западных союзников присутствовала, но без крайней необходимости рисковать большой войной никто не хотел. Страны НАТО старались удержать конфронтацию с Москвой в контролируемых рамках и наращивать потенциал альянса таким образом, чтобы хотя бы формально это не выходило за пределы, достаточные для обороны. Ссылаясь на такие аргументы, в марте 1958 г. правительство ФРГ смогло убедить бундестаг ратифицировать соглашение о размещение на ее территории американских ядерных зарядов.

СССР расценил это решение как новый шаг к ядерному вооружению Западной Германии. В мае 1958 г. в Москве было проведено совещание стран-участниц ОВД, на котором была согласована тактика действий в германском вопросе. В июле 1958 г. ГДР выступила с предложением о заключении мирного договора с Германией, выдержанном в русле советской идеи об отказе обеих частей Германии от обладания ядерным оружием. Позиция Москвы, таким образом, смягчалась. Условие нейтрализации Германии было заменено более умеренным требованием недопущения ее ядерного вооружения.

Ужесточение позиции СССР по Западному Берлину (ноябрь 1958). Сдержанная с точки зрения СССР и «предательская», по мнению руководства КНР, позиция Москвы во время тайваньского кризиса не была оценена в Вашингтоне. Американская администрация по-прежнему считала советско-китайский союз нерушимым монолитом. Попытки советской дипломатии проявлять гибкость воспринимались как признаки слабости. Если для СССР нежелание противостоять Соединенным Штатам в Восточной Азии было инструментом убедить Вашингтон пойти на компромисс в европейских делах и вопросе ограничения процесса распространения ядерного оружия, то в США проявления «мягкости» Москвы воспринимали как должное, а признаки жесткости — как знаки агрессивности намерений Н.С.Хрущева, сосредоточившего в своих руках безраздельную власть в своей стране, «неблагодарность» американских политиков раздражала и провоцировала на непродуманные шаги.

27 ноября 1958 г., едва успели улечься тревоги по поводу тайваньского кризиса, советское правительство направило США, Великобритании и Франции ноту резкого содержания, смысл которой состоял в требовании в течение шести месяцев (до 29 мая 1959 г.) заключить мирный договор с Германией. Москвы — СССР настаивал на разрешении вопроса в течение шести месяцев. В литературе ноябрьская нота получила название «ультиматума Хрущева по Берлину». Ряд авторов полагает, что с нее начался так называемый второй берлинский кризис, продолжавшийся до 1961 г. Хотя напряженность вокруг Западного Берлина в самом деле сохранялась в эти годы, применять термин «кризис» ко всему почти трехлетнему периоду нет оснований.

К концу 50-х годов ослабление международной напряженности пошло на спад. Лидеры Востока и Запада не смогли договориться по вопросам разоружения и создания системы коллективной безопасности в Европе. Два германских государства стали участниками противостоящих военно-политических блоков. Руководители ФРГ выступали за приобщение бундесвера к ядерному оружию. Деятели ГДР жаловались на возраставшие социально-экономические трудности. Поскольку граница между Восточным и Западным Берлином оставалась открытой, а сравнение жизненного уровня двух Германий было не в пользу ГДР, то с 1949 по 1961 г. страну покинули 2,6 млн граждан.

Н. Хрущев решил оказать давление на Запад по германской проблеме. В ноябре 1958 г. он резко поставил вопрос о ненормальной ситуации в германском вопросе на митинге советско-польской дружбы. Чуть позже, 27 ноября, советское правительство направило правительствам США, Великобритании и Франции ноту (ультиматум Хрущева), в которой содержалось требование в течение шести месяцев подписать мирный договор с двумя германскими государствами. В случае отказа западных правительств советское руководство угрожало заключить сепаратный мирный договор с Германской Демократической Республикой. В этом случае СССР отказывался бы от своих прав и обязательств оккупационной державы, и в частности, передавал бы властям ГДР контроль над коммуникациями между Западным Берлином и ФРГ. Что касается самого Западного Берлина, то Хрущев предлагал превратить его в «вольный демилитаризованный город».

Какие цели преследовало советское руководство своей инициативой в германском вопросе? В целом эти цели носили скорее оборонительный характер. Кремль добивался предотвращения доступа ФРГ к ядерному оружию. Вместе с тем он стремился укрепить международные позиции ГДР. Тем более, что ее лидеры оказывали на Москву усиленное давление с целью ужесточить ее подход к диалогу с Западом. Летом 1958 г. В.Ульбрихт призывал Н.Хрущева «действовать с позиции силы» для ответа империалистам. К тому же сказывалась и борьба внутри советского руководства, влияние противников компромиссных договоренностей с Западом.

Москва стремилась оказать давление на западные державы, не прибегая к решительным военно-политическим мерам. Начался процесс обмена мнениями по дипломатическим каналам, в ходе которого выяснилась полная неприемлемость советских предложений для западных держав. Хрущев и сам сознавал, что для руководителей США принятие его предложений означало бы капитуляцию в германском вопросе. Он тянул время, отодвигал срок своего ультиматума, откладывая реализацию намеченных акций.

Вместе с тем руководство ГДР наращивало давление на Москву, требуя от нее более решительных мер для вытеснения США, Великобритании, Франции, а также ФРГ из Западного Берлина. В феврале 1959 г. В. Ульбрихт в письме Хрущеву подчеркивал, что Западный Берлин должен рассматриваться как часть территории ГДР. Однако советское руководство решило отложить германский вопрос до визита Н. Хрущева в США, намеченного на сентябрь 1959 г., и его бесед с президентом Д. Эйзенхауэром.

В Европе жесткая позиция СССР в германском вопросе вызвала разногласия среди американских союзников. США выступали против советских предложений. Но другие страны НАТО, чувствуя стратегическую уязвимость перед Советским Союзом, считали необходимым диалог с ним и допускали варианты компромисса по проблеме Германии. В январе 1959 г. в Москве с официальным визитом побывал премьер-министр Великобритании Г.Макмиллан. По возвращении из СССР он отправился в Вашингтон, где состоялись британско-американские обсуждения советской позиции. Британия дала понять, что она не готова рисковать войной из-за Берлина, считая уместным учесть интересы безопасности СССР в связи с Германией. Британская дипломатия допускала вариант решения германской проблемы, который предусматривал бы признание западными странами ГДР де-факто, подтверждение незыблемости восточных границ Германии по Одеру и Нейсе и создание в Центральной Европе зоны с особым военно-политическим статусом, в которую были бы включены оба германских государства.

В Лондоне не делали секрета из своих предложений, они были доведены до сведения правительств Франции и ФРГ. Британские политики не верили, что США станут воевать за британские интересы и сами не хотели воевать за то, что они считали интересами Германии. Весной 1959 г. в Великобритании должны были состояться парламентские выборы и правительство Г.Макмиллана не хотело осложнений обстановки в Европе. Хотя СССР уже не настаивал на шестимесячном сроке принятия его требований о заключении мирного договора с Германией, все помнили, что этот срок истекает формально 29 мая 1959 г. Провоцировать Москву было опасно. Британская дипломатия хотела конкретных договоренностей, которые позволили бы разрядить обстановку «ожидания неожиданного». Лондон предлагал провести новую встречу лидеров четырех держав — на этот раз по германскому вопросу.

Подобно Британии, Франция была тоже склонна к компромиссу в германском вопросе. Генерал Ш. де Голль, возвратившийся к власти в 1958 г., считал возможным признать границы по Одеру и Нейсе в обмен на советские гарантии сохранения статус-кво в Берлине и не спешил поддерживать претензии ФРГ на обладание ядерным оружием.

Позиции европейских союзников вызывали раздражение ФРГ, которая опиралась на поддержку Соединенных Штатов. Администрация США по-прежнему не считала возможным пойти на то, что Д.Эйзенхауэр считал позорным «умиротворением СССР», подобно тому «умиротворению», которое в 1938 г. Британия и Франция допустили в отношении нацистской Германии. США высказались против саммита.

Однако постепенно американская позиция претерпевала эволюцию. Некоторую роль в этом сыграли кадровые изменения. С конца 1958 г. ухудшилось состояние здоровья Дж.Ф.Даллеса, лидера «ястребов» в республиканской администрации. 24 мая 1959 г. он умер, и новым государственным секретарем США стал Кристиан Гертер, человек консервативных, но умеренных взглядов. К весне 1959 г. была достигнута договоренность о проведении в Женеве совещания на уровне министров иностранных дел по формуле «четыре плюс два», то есть встречались главы внешнеполитических ведомств СССР, США, Великобритании и Франции, а присутствовать на их заседаниях приглашались министры иностранных дел ГДР и ФРГ. Совещание проходило в два этапа, 10 мая — 20 июня и 13 июля — 5 августа 1959 г. Это была первая встреча подобного рода с участием правительств двух германских государств, что в принципе было шагом к «перекрестному признанию» ГДР и ФРГ хотя бы де-факто — чего, собственно, и добивался Советский Союз.

Делегация СССР попробовала поставить в центр обсуждений проект мирного договора с Германией, который предусматривал ее нейтрализацию. ФРГ выступила против такой постановки вопроса. Другие западные державы смогли свести дело к дискуссии о праве германских государств вступать в любые союзы по своему усмотрению. Американская делегация представила на обсуждение «план Гертера», который предполагал объединение Германии и создание государства, которое имело бы право участвовать с военных союзах, а потом подписание мирного договора с ним. При этом предполагалось установить особый статус для всего города Берлина, то есть и для его восточной части, которая являлась столицей ГДР. Ни по одному из обсуждавшихся вопросов компромисса достичь не удалось.

Во второй половине 50-х годов ослабление международной напряженности сохранялось. В 1958 г. начались переговоры представителей СССР, США и Великобритании о запрещении испытаний ядерного оружия. В том же году было заключено первое советско-американское соглашение об обменах в области культуры, техники и образования, положившее начало сотрудничеству двух стран в этих областях.

Визит Н.С. Хрущева в США в сентябре 1959 г. В сентябре 1959 г. впервые за всю историю советско-американских отношений состоялся визит первого секретаря ЦК КПСС главы Советского правительства Н.С. Хрущева в США и встреча на высшем уровне руководителей двух стран.

Администрации Д.Эйзенхауэра в свою очередь был важен визит Н.С.Хрущева ввиду назначенных на 1960 г. президентских выборов в США, накануне которых республиканцы хотели продемонстрировать избирателям позитивный результат своей внешней политики. Но диалог внутри США с СССР одобряли не все. Соперники президента критиковали его даже за «мягкость к коммунистам».

17 июля 1959 г. обе палаты конгресса США приняли совместную резолюцию (закон PL 86—90), в соответствии с которой президент был обязан ежегодно издавать прокламацию о проведении в стране в третью неделю июля каждого года «недели порабощенных народов» (Captive Nations Week), в течение которой в стенах конгресса, других государственных учреждениях должна была проводиться общественная кампания в защиту прав «порабощенных народов». К числу таковых были отнесены все народы социалистических стран и самого Советского Союза — то есть не народы колониальных и зависимых стран, а лишь народы, «оказавшиеся под властью коммунизма».

В США был создан неофициальный Комитет порабощенных народов, который опубликовал список государств и народов, «захваченных коммунистами». В нем оказались страны Восточной Европы, Китай, Северный Вьетнам, Монголия и Северная Корея, а также Украина, все союзные республики бывшего СССР, «Дальневосточная Республика», «Северокавказская (Горская) Республика» а также два полумифических образования — «Козакия» (приблизительно совпадающая по приписываемым ей «границам» с исторической «Областью Всевеликого войска Донского») и «Идыл-Уральская Республика» (охватывающая частично территорию современных Татарии и Башкирии в междуречье Волги и Урала). В список «порабощенных народов» был так же включен «Восточный Туркестан» — часть Синьцзян-Уйгурского автономного района КНР.

Закон PL 86—90, по выражению Дина Раска, ставшего в 1961 г. государственным секретарем США в администрации демократической партии, стал «одним из самых ужасных документов холодной войны». Он ставил под сомнение законность, легитимность самого существования Советского Союза, с которым Соединенные Штаты Америки при этом вели диалог на самых высоких уровнях. Хотя исполнительная власть США дистанцировалась от агрессивно-антисоветской позиции конгресса, само существование этого закона и связанные с ним заявления и демонстрации подрывали доверие Москвы к сотрудничеству с Вашингтоном.

«Недели порабощенных народов» в США ежегодно проводятся до сегодняшнего дня. Продолжает существовать список, который ежегодно оглашается с комментариями по поводу каждого случая исключения из него очередного освободившегося народа или государства.

Практическим результатом советско-американской встречи 15—27 сентября 1959 г. была договоренность о проведении в мае 1960 г. в Париже совещания на высшем уровне четырех держав, в повестку дня которого предполагалось поставить обсуждение германской проблемы. По остальным вопросам — германскому, прекращению поддержки Соединенными Штатами Тайваня и об ограничении ядерных испытаний оба лидера остались на исходных позициях.

В результате проведенного обмена мнениями был зафиксирован принцип необходимости и целесообразности мирного урегулирования спорных вопросов как основа взамоотношений между СССР и США. Н. Хрущев и президент Д. Эйзенхауэр договорились о проведении весной 1960 г. в Париже встречи руководителей СССР, США, Великобритании и Франции для обсуждения германской проблемы (с 1958 г. развивался Берлинский кризис), а также об ответном визите американского президента в Советский Союз летом 1960 года.

На Парижском совещании предполагалось обсудить и германский вопрос. Казалось, что во время бесед в загородной резиденции американского президента Кэмп Дэвиде лидерам СССР и США удалось нащупать почву для компромисса: Хрущев отказался от ультимативных сроков для решения германского вопроса, а Эйзенхауэр признал, что вокруг Западного Берлина сложилась ненормальная ситуация, и ее надо изменить. После советско-американской встречи Москва готова была сохранить прежнее существование двух германских государств, но без их доступа в какой-либо форме к ядерному оружию. Что касается Западного Берлина, то здесь можно было бы найти какой-либо промежуточный компромиссный вариант. Однако при этом каждая из сторон ждала от партнера уступок по другим международным проблемам.

Характерной чертой дипломатии Н.С.Хрущева было стремление сначала попытаться «выйти на позицию силы», оказать массированное психологическое давление на оппонента, а затем предложить ему относительно мягкую формулу компромисса. Эта тактика приносила результаты не всегда.

Ослабление напряженности развивалось непоследовательно и противоречиво, ему не хватало поступательной динамики. Тому было несколько причин. В руководящих кругах и США, и СССР существовали влиятельные группировки, выступавшие против дальнейшего улучшения международного климата. Они включали руководство военно-промышленного комплекса, вооруженных сил, влиятельных идеологов. Эти группировки предпочитали делать ставку на силовые методы, на жесткую конфронтацию СССР и США. Этой политической линии способствовала и продолжавшаяся гонка вооружений. Соединенные Штаты стремились закрепить свое преимущество в сфере стратегических вооружений, а Советский Союз — догнать основного соперника и потенциального противника.

К тому же Москва с 1958—1959-х годов испытывала растущее давление со стороны Пекина, ибо руководство КНР не приняло установку на мирное сосуществование социализма и капитализма. Оно стремилось не допустить сближения, пусть и ограниченного, между СССР и США; занимало жесткую антиамериканскую позицию, претендуя на роль лидера антиимпериалистических сил. В январе 1959 г. Н.С.Хрущев выступил с идеей превращения Дальнего Востока в безъядерную зону. Этот проект стал формальным поводом для отказа в июне 1959 г. СССР от соблюдения условий советско-китайского соглашения о сотрудничестве в области ядерной энергии. В Пекине решение Москвы расценили как «очередное предательство». Считать КНР стратегическим союзником СССР было уже нельзя. Да и у некоторых других союзников Кремля развитие ослабления напряженности вызывало скрытое беспокойство.

Советско-албанский политический конфликт. Албанское руководство по главе с Энвером Ходжей болезненно восприняло критику Н.С.Хрущевым культа личности И.В.Сталина и, не менее того, нормализацию отношений с СССР с Югославией, которую в Тиране считали источником угрозы для себя. Албания взяла курс на сближение с Китаем, а поскольку советско-китайские отношения к концу 50-х годов стали ухудшаться, это вносило дополнительную напряженность в советско-албанские связи.

Открытое дистанцирование Тираны от Москвы проявилось в июне 1960 г., когда на международной встрече представителей коммунистических и рабочих партий в Москве делегация Албанской партии труда отказалась осудить политику Пекина, который был подвергнут критике делегацией КПСС за «ошибки в социалистическом строительстве».

Более того, в Тиране стали критиковать СССР. На эту критику советское руководство ответило в 1961 г. отзывом из Албании своих советников и специалистов. В мае 1961 г. советские военнослужащие вынуждены были покинуть военно-морскую базу на территории Албании во Влере из-за враждебных действий со стороны албанских властей. Во время работы XXII съезда КПСС, куда прибыла албанская делегация, в ноябре 1961 г. обе стороны обменялись резкими выпадами, после чего Советский Союз отозвал из Албании посла и разорвал с ней дипломатические отношения. В 1968 г. Албания вышла из Варшавского договора. Единственным союзником Тираны остался Китай, но и с ним отношения были разорваны после смерти Мао Цзэдуна в 1976 г.