double arrow

Знамение Империи

28. Русские и церковно-славянские словари, определяя происхождение слова “стяг”, почему-то возводят его к корням — исландскому (stiak), датскому (stage), древне-немецкому (stekko) и ново-немецкому (stock). Так, например, отец Григорий Дьяченко с некоторой грустью свидетельствует, что сие слово “стоит совершенно одиноко, не имея в них (славянских языках — А.Б.) корня и не дав от себя производных” (Полный Церковно-Славянский Словарь, с. 682). Правда, В.И.Даль предполагает, что “стяг мог получить это значение и от стягания, сбора вокруг себя воинов”. Но суть проблемы, возможно, в том, что данное слово происходит от другой функциональной характеристики и через нее осуществляет связь с чисто славянскими однокорневыми словами: “стягно, стежка, стяжка, тянуть, стегать, тягать, тягота, тяжло, тягло, тугой, туга, тяжба, стог, стожар”. Мой личный, пусть и непродолжительный, опыт профессионального мореплавания элементарно свидетельствует о том, что всякий флаг, знамя, хоругвь имеют свою весьма значительную парусность. Древне-русские стяги-знамена, площадь которых измерялась пятью, семью и даже большим числом квадратных саженей, обладали весьма обременительной для употребления парусностью. “Велий стяг” Царя Иоанна Грозного, построенный в 1560 году для Ливонской войны, был следующего размера: по древку 3 аршина 2 вершка (222 см.), по верхней кайме 6 аршин и 2 вершка (435 см.) и по откосу 4 аршина и 5 вершков (306 см.). Общая его площадь около 12 м2! Большим было прямоугольное знамя одного из стрелецких полков времен двуецарствия Петра I и Иоанна V, его длина была 13 футов и 6 дюймов (405 см.), а ширина 12 футов (360 см.). Для статичного разворота изобразительной плоскости таких стягов были необходимы совершенно определенные технические условия. Учитывая то, что иконообразные изображения на этих знаменах необходимо должны были быть равномерно развернуты в плоскости (складки на священном образе унизительны и недопустимы), конструктивно было бы невозможно обезпечить нужный канонический разворот одной распорочной перекладиной от верхней части древка знамени. Жесткая перекладина была бы сломлена первым же порывом ветра средней силы. Здравый смысл подсказывает, что такой разворот мог быть обезпечен только дополнительными растяжками в распор: как минимум три тяги от верхней части древка сразу к земле (одна к фронту и две параллельно фронту), а четвертая, более пологая — от фронта с верха древка через свободный конец поперечной перекладины и далее по всему скосу знамени и к земле. Именно так конструктивно можно объяснить существование этого скоса на древних знаменах, а от названных приспособлений для утверждения знамени, можно предположить, и происходит само слово “стяг”. Думаю, что большое воинское знамя в боевой позиции, как и великокняжеский шатер, утверждалось тягами, чтобы “Спас Нерукотворенный” неколебимо осенял Собою воинствующие о Христе ряды. Мне представляется, что древняя воинская команда перед битвой: “Наволочить стяги!”, напоминает привычный морской клич: “Поднять паруса!”, то есть: натянуть полотнища полковых знамений супротив стихий воздушных... Как палатка-скиния Завета укреплялась многими кольями и шнурами, так и воинские стяги Земли Русской в решающих битвах своими “парусами” удерживали мятежные стихии своими непоколебимыми образами Веры и Православия на страх врагу и в опору нашего боевого духа.

29. Фолли Джон. Энциклопедия знаков и символов. Guinness. М., Вече, 1997, с. 233.

30. Тут надо сказать, что в действительности вопрос об использовании белого, красного и синего цветов во флотском флаге первого русского военного корабля “Орел” (1668 г.) до сих пор остается открытым. Никаких новых документальных сведений для его разрешения, кроме тех, которые были известны уже в начале ХХ века, современные ученые не добавили, но они продолжают гадать, приводя те или иные косвенные доводы как “окончательные” в зависимости от собственных политических симпатий или же от внешней политической же конъюнктуры. Известный знаток этой темы и член Особого Сенатского Совещания по вопросу о государственном флаге Ю.В.Арсеньев в своей работе “О геральдических знаменах в связи с вопросом о государственных цветах Древней России” (СПб., 1911) свидетельствовал: “О цветах этого первого русского морского флага мы не имеем точных указаний, но, основываясь на вышеприведенных данных, касающихся царского гербового знамени, можно полагать, что флаг этот, по всему вероятию, был также белым, а орел на нем — золотым или черным. Едва ли можно признать решающими по этому вопросу сведения, сообщаемые актами о посылке из Сибирского приказа киндяков и тафт трех цветов по корабельному делу на знамена и яловчики. Посылка эта сделана была по памяти, т.е. приказному распоряжению, и могла быть и не вполне точною и соответствующей своей цели” (с. 29). Следовательно, несмотря на уверения некоторых нынешних “государственных” исследователей, исторически достоверным остается использование “голландских” цветов для государева морского штандарта только со времени Петра I, а именно с 1693 года и на весьма непродолжительный исторический срок до начала нового века.

31. Вообще, любая звезда первоначально не была магическим инструментом. Это суеверные “достижения” уже позднейших “цивилизаций”. В древнем довавилонском всечеловеческом языке звезда символизировала славу, а количество лучей в ней или количество звезд — степень славы, это относится и к пятиконечным, и даже (о, ужас! — скажут наши патриоты) к шестиконечным звездам. Идея эта сохраняется и в Православии. Именно поэтому пятиконечные звезды в качестве знаков отличия использовались еще в Царской Армии на погонах и эполетах от подпоручика до ротмистра, а шестиконечные звезды (сплошные, а не составленные из треугольников) осеняют чело и рамена Пресвятой Богородицы на иконах “Знамения”, хотя для других Богородичных икон приняты восьмиконечные вифлиемские звезды.

32. В то же время Петр Великий учредил высший орден России во имя Апостола Андрея Первозванного, который стал неотъемлемой частью Российского Государственного Герба, и Андреевский синий (голубой) цвет занял законное свое место в основной гамме российских национальных и геральдических цветов. В этом деянии у Великого Государя творчески проявились одновременно и державное новаторство, и верность древнейшей традиции: свидетельство о просвящении Древней Руси от Причерноморья до Ладоги и Балтики Апостолом Андреем — рыбаком и мореплавателем. До этого времени значение Андрея Первозванного для Руси раскрывалось в русском церковном предании, теперь же Россия свидетельствовала о евангельской древности своих христианских корней перед всем мiром. Лазоревый цвет “Великаго стяга” Царя Иоанна Васильевича Грозного был выстроен специально для Ливонской войны, объективной целью которой было возобновление Балтийских владений Древней Руси для Московского Царства. И в связи с этим “морская” аллюзия в цвете Государева знамени могла быть вовсе не случайностью, то есть и не аллюзией даже, а символикой, нацеленной на геополитическую державную перспективу. Доктор исторических наук Александр Дегтярев отмечает: “Укрепление государственных начал в XVII веке породило в правительственных кругах широкий интерес к геральдике. В середине века появилась специальная книга “Писание о значении знак и знамен или прапоров”, где подробно расписывались легенды, связанные с тем или иным цветом на знамени. Например, белый цвет — правда, незлобие, неистление, совестная чистота. Синий — вера, постоянство и правда. Красный — суд неотложный и честно достойный во сберегательство веры. Желтый — честь и высокодумство. Черный — премудрость и трезвость”. Дегтярев А. История Российского Флага. М., 1994, с. 9-10.

33. Любопытно то, что в советское время возобновилась во флаге ВМФ СССР трехцветная гамма первого Петровского военно-морского знамени, хотя, естественно, была изменена его конфигурация: по белому полю в “крыже” красные пятиконечная звезда, серп и молот, а по низу синяя волна. Конечно, это не было случайным совпадением, а связано с традиционалистскими реформами Вооруженных Сил, которые последовательно, начиная с 1938 года, проводил И.В. Сталин.

34. Кстати, непродолжительное время 1693 года, до бело-сине-красного триколора, похожий флаг более скромного убранства по повелению Петра I использовался на русском торговом флоте: “по гербу Российского царствия, из белой тафты, с изображением по середине черною материю герба ЕГО ЦАРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА, двоеглавого орла с 3-мя над ними венцами”, — как было сформулировано в соответствующем Указе (Ю.В.Арсеньев. К вопросу о белом цвете Царского знамени, существовавшего на Руси до начала XVIII века. СПб., 1911, с. 2).

35. Смотрите об этом труды Ю.В.Арсеньева: “К вопросу о белом цвете Царского знамени, существовавшего на Руси до начала XVIII века” (СПб., 1911), “О знаменах с геральдическими изображениями в русском войске XVII-го века” (Смоленск, 1911), “О Геральдических знаменах в связи с вопросом о государственных цветах Древней России” (СПб., 1911).

36. “Значение белого цвета сохранилось так же и в названии царя русского белым царем, так как цвет белый, светлый прямо отвечал в изначальном, древнем, общераспространенном символизме понятию о святости власти, или что тоже, власти, освященной происхождением от божества. Далее, по такому же названию самого царя, и все его царство должно было прозваться святой и белой Русью. Впоследствии название Белой Руси сохранилось не везде; но название белого царя живет и до сих пор широко, почти повсеместно, в памяти народов славянских... Прозвание “белый царь” известно уже исторически в царствование Василия III-го, как об этом свидетельствует Герберштейн в своих записках о Московии... Позже об этом названии свидетельствует Флетчер в своих записках о государстве русском, составленных в бытность в России в 1586 году в качестве посланника к царю Феодору Иоанновичу... Татарские народы издавна называют русских государей: “ак дыша”, т.е. белый царь... При дворе царском белое платье со времени Иоанна I до кончины Иоанна III находилось в таком великом почтении, что без особенного разрешения никто не мог употреблять его. А так как во времена этих государей Россия с татарскими ордами находилась в частых и близких сношениях и потом к русским государям приезжали татарские князья из покоренных Россией татарских царств казанского и астраханского, то находившиеся при царском дворе по указанным обстоятельствам татарские князья, видя белый цвет в чрезвычайном уважении, естественно из почтения и называли русских государей “белыми царями”; этому много способствовали и виденные татарскими князьями в Москве белые знамена (выделено мной — А.Б.), городские каменные белые стены и, наконец, получаемые ими царские грамоты с белой печатью” (Г.Дьяченко ПЦСС, с. 910-912, в конце ссылается на Успенского “Опыт повествования о древностях русских” 1818, ч. I, с. 230-235).

37. Курсив историка. Н.М.Карамзин. История Государства Российского. М., 1993, т. 5, с. 40. Вот цитаты из “Сказания...”, на которые опирался Н.М.Карамзин: “Князь же великий, увидев свои полки достойно удостоенными, сошел с коня своего и пал на колени свои прямо перед Большого полка черным знаменем, на котором вышит образ Владыки Господа нашего Иисуса Христа...” “Укрепив полки, снова вернулся под свое знамя черное и сошел с коня, и на другого коня сел, и сбросил с себя одежду царскую, и в другую оделся. Прежнего же коня своего отдал Михаилу Андреевичу Бренку и ту одежду на него воздел, потому что любил его сверх меры, и то знамя черное повелел оруженосцу своему над Бренком возить. Под тем знаменем и убит был вместо великого князя”. И уже в конце битвы, когда искали раненого Великого Князя Димитрия, его брат Князь Владимiр Серпуховской “стал на поле боя под черным знаменем” и повелел трубить сбор. Если учесть чисто колличественные характеристики — в тексте знамя названо черным четыре раза, сам текст “Сказания...” известен в нескольких редакциях и множестве списков, вероятность случайной “ошибки переписчика” сводится к нулю, ибо тогда была бы разноголосица “черный” — “чермной” в разных редакциях и списках. С этим согласен известный исследователь начала ХХ века В.К.Трутовский, который при этом отказывает черному знамени Великого Князя Димитрия во всероссийском значении: “Черное знамя Донского не может считаться ни обычным, ни всероссийским — это было великокняжеское, местное, московское знамя. Рядом с Москвой тогда еще существовали не менее, если не более, сильныя Великия княжества Рязанское и Тверское, — постоянные и сильные соперники Москвы, затем самостоятельные, крупные единицы, как Новгород и Псков, и целый ряд других великих и малых княжений, независимых от Москвы. Всей Руси тогда еще не было и знамя Донского выражать и представлять ее не могло. Случай, при котором оно было поднято, — возстание против своего угнетателя, — вероятно и дал этот черный цвет — цвет смирения, скорби и обречения себя смерти за родину. Другого случая черного знамени, которое могло бы считаться главнейшим, государственным, мы не знаем в нашей истории” (Трутовский В.К. К вопросу о русских национальных цветах и типе государственного знамени России. М., 1911, с. 7-8). Не вдаваясь в запоздалую полемику с В.К.Трутовским, хочу отметить, что великий русский художник Павел Дмитриевич Корин создавая в 1942-1943 годах (в самы разгар Великой Отечественной Войны) свой духоподъемный триптих “Александр Невский”, который фактически явился вершиной коринского творчества, на центральном полотне поместил Святого Благоверного Великого Князя Александра под черным знаменем со Спасом Нерукотворным. Павел Дмитриевич глубоко изучал русскую историю и, конечно, знал, что не сохранилось документальных свидетельств о цвете стяга героя Невской и Чудской битв, однако в создании художественного образа но, безусловно, сознательно пошел на творческое обобщение, выстраивая смысловую и духовную параллель между Великим Князем Александром и его прямым потомком Великим Князем Димитрием. Это свидетельствует о том, что историческая интуиция великого художника опиралась на твердое убеждение, что знамя Князя Димитрия было именно черным, а с этим свидетельством, казалось бы, совершенно не научным, мы не можем не считаться, рассматривая проблему в свете державного строительства Руси, в свете вечных истин христианской жертвенности и служения Святому Отечеству, ибо в этой сфере исторический документ равно ложится на чашу весов с прозрением гениального художника, которое в данном случае никак нельзя сводить к “игре воображения”.

38. Дегтярев А. История Российского Флага. М., 1994, с. 7-9.; Артамонов В.А., Вилинбахов Г.В., Фаизов С.Ф., Хорошкевич А.Л. Герб и флаг России X-XX века. М., 1997, с. 409.

39. Дегтярев А. История Российского Флага... с.7.

40. Регалии — знаки монархической власти — скипетр, держава, бармы, трон, государственные щит и меч, государев штандарт, корона, мантия и т.д. Передаются по наследству, но по типу в том или ином составе анологичные регалии присутствуют в разных государствах. В отличие от регалий — инсигния — это вещественный неповторимый символ народа и верховной власти, самобытно исторического или божественного происхождения. Хотя сама по себе государственная хоругвь как таковая является регалией, но небывалое черное знамя может рассматриваться именно как явление исключительное и потому называться инсигнией, подобно Ветхозаветному Ковчегу со скрижалями, небесной манной и посохом Аарона или кораблю Буценторо, шапочке и кольцу дожа в Венеции (По материалам книги В.В.Похлебкина “Словарь международной символики и эмблематики”, М., 1995, с. 181-182, 342).

41. Один из членов Особого Совещания 1911 года П.Белавенец, ярый противник черно-желто-белого флага, хотя, вроде бы, и консерватор по убеждению, объясняя мотивы утверждения этого триколора в связи с образованием Священного Союза, в 1915 году мотивирует препочтительность бело-сине-красной гаммы: “Эти же цвета, но в ином расположении, находятся в национальном флаге Французов, а равно и у Англичан, а потому теперь являются как бы символом тройственного согласия в противовес бывшего тройственного союза, у которого гербовые цвета — черный, золотой, а у Пруссии еще белый” (Белавенец П.И. Изменение Российского Государственного Герба в Императорский период // Вестник Императорского общества ревнителей истории. Пг., 1915, вып. II, с. 84). Но политическая конъюнктура, казавшаяся столь убедительной в 1915 году, выглядела иначе в феврале семнадцатого, когда официальные представители союзнических Англии и Франции в России — послы Дж. Бьюкенен и М.Палеолог приняли участие в антидинастическом заговоре и свержении законной власти в Российской Империи. Это показывает, что политическая тенденциозность совершенно недопустима в решении вопроса о символике Государства. Только духовный подход к проблеме дает должную основательность и надежду на ее разрешение.

42. Артамонов В.А., Вилинбахов Г.В., Фаизов С.Ф., Хорошкевич А.Л. Герб и флаг России X-XX века. М., 1997, с. 423; Алпатов М.В. Краски древнерусской иконописи. М., 1974, с. 7. Алпатов справедливо пишет, что “положения Ареопагита не стали догмой. Далеко не все древнерусские художники знали их и руководствовались ими” (там же).

43. Письма и бумаги Императора Петра Великого, т. 5, с. 167.

44. Трутовский В.К. К вопросу о русских национальных цветах и типе государственного знамени России. М., 1911, с. 12; Успенский А.И. Писание о зачинании знак и знамен или прапоров. М., 1904, с. 13.

45. Тот самый первый флаг // Труд-7, 22.08.1997.

46. Похлебкин В.В. Красный флаг России и другие ее естественные символы // Независимая газета, 06.04. 1998.

47. Трегубова Е. Герб, флаг и гимн России чуть было не стали советскими // Коммерсантъ-Daily, 03.04.1997.

48. Трегубова Е. Герб, флаг и гимн России чуть было не стали советскими // Коммерсантъ-Daily, 03.04.1997.

49. Устюжанин В. Эх, расейская судьба – нет ни гимна, ни герба // Комсомольская правда, 17.01.1998.

50. Касьяненко Ж. Без флага. Без герба. Без гимна // Советская Россия, 24.01.1998.

51. Касьяненко Ж. Без флага. Без герба. Без гимна // Советская Россия, 24.01.1998.

52. Буркин А.И. Орел Державный // Десятина, № 7, 1998.

53. Дьяченко Г. Полный Церковно-Славянский Словарь, с. 817. Автор ссылается на “Материалы для сравнительного и объяснительного словаря и грамматики”, СПб., Академия наук, 1854 и на Микуцкого “Материалы для корневого и объяснительного словаря русского языка и всех славянских наречий”.

54. Иосиф Флавий. Иудейские Древности. Кн. 3, гл. 7, § 2 и 3.

55. Цветовая символика белокаменных древнерусских храмов, белокаменных стен Боголюбова и потом Московского Кремля генетически восходит не только к цвету стен Иерусалима и Ветхозаветного Храма, но именно к цвету ограды скинии. Так же и голубец, синь, пурпур и червленый цвет древнерусских икон, фресок и тканевого убранства церквей, не говоря уже о роли золота, серебра и меди в украшении наших храмов, — все это имеет в своем основании ветхозаветную традицию.

56. Быт. 29, 32-35; 30, 1-24; 35, 18; 46, 8-24; 49, 3-37; Исх. 1, 2-5.

57. 1491 г. до Р.Х. по западной традиции летоисчисления.

58. В Библии Шехем — потомок сына Иосифа Манассии, а не город (Числ. 26, 31).

59. Д ва разноцветных диска, используемых первосвященником при принятии решений; Урим говорил “да”, Туммим — “нет”; Урим и Туммим хранились в мешочке над судным наперсником (Исх. 28, 30; Лев. 8, 8).

60. Возможно, цветом похожий на плоды боярышника — библейского теревинфа, которым определяется Неффалим (Быт. 49, 21).

61. Фолли Джон. Энциклопедия знаков и символов. Guinness. Русский перевод М., Вече, 1997, с. 224.

62. Такая оговорка необходима, поскольку речь идет, напомним, об относительно позднем письменном свидетельстве древнего иудейского предания.

63. Артамонов В.А., Вилинбахов Г.В., Фаизов С.Ф., Хорошкевич А.Л. Герб и Флаг России Х-ХХ века. М.,1997, с. 409.

64. Янин В.Л. Актовые печати древней Руси X-XV вв. М., т. 1.

65. Герберштейн С. здесь имеет ввиду — в верительных грамотах, обращенных к турецкому султану. Любопытно, что эта загадочная фигура из трех кругов как-то напоминает знак Н.К.Рериха — на белом поле красное кольцо, внутрь которого вписаны три красных круга, образующие равносторонний треугольник — так называемое Знамя мира. Рерих утверждал, что данный символ он почерпнул из буддисткой традиции, где знак называется “чинтамани” и означает драгоценность, сокровище, волшебный камень, исполняющий желание. Но тут существует еще один план: Рерихи считали, что происходят от Князя Рюрика. Не исключено, что выбор Рериха был связан не только с буддистскими симпатиями, но и по ассоциации с древним “рюриковским знаком”. Но Рериховский знак являет собой пример подмены древней тринитарной европейской символики чуждым для христианской цивилизации (и западной, и восточной) иноверным мудрованием. В настоящее время этим знаком “как бы буддистским” активно пользуются промасонские организации, так как у масонов давно в качестве тайного знака в переписке используется особое троеточие, где точки образуют собой равносторонний треугольник вершиной вверх.

66. Герберштейн Сигизмунд. Записки о Московии. М., 1988, с. 75.

67. Страленберг Ф.И. Записки капитана Филиппа Иоганна Страленберга об истории и географии Российской империи Петра Великого. Северная и Восточная часть Европы и Азии. М.-Л., 1985, с. 168-169.

68. Главная работа о. Павла Флоренского, посвященная этой проблеме, “Иконостас”, но темы “обратной перспективы” он неоднократно касается и в других научно-богословских трудах, а иногда и просто в рабочих записках дневникового или мемуарного типа.

69. Творения Святого Ипполита, епископа Римского, в русском переводе. Вып. I. Толкования на книгу пророка Даниила. Казань, 1898, с. 49-50.

70. Иоанн Златоуст. Беседы на Второе Послание Святого Апостола Павла к Фессалоникийцам. Беседа 4. Цит. по кн.: Беляев А.Д. О безбожии и антихристе. Сергиев Посад. 1898, ч. 2, с. 484.

71. Успенский Б.А. Избранные труды. Т. 1. М., 1996, с. 392.

72. Блаженный Августин. О Граде Божием. Т. IV. М., Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1994, с. 4.

73. Бенвенист Эмиль. Словарь индоевропейских социальных терминов. М., 1995, с. 250.

74. Митрополит Иоанн. Русская Симфония. Очерки русской историософии. СПб., 1998, с. 418.

75. Багдасаров Р.В. Неуместные боги. Культ «эллинских философов» в Русском Православии // Волшебная гора. Вып. VI. М., 1997, с. 216-217.

76. Россия перед Вторым Пришествием. Материалы к очерку Русской эсхатологии. Составители Сергей и Тамара Фомины. Изд. третье, исправленное и расширенное. Т. I. М., 1998, с. 53.

77. Багдасаров Р.В. Неуместные боги. Культ «эллинских философов» в Русском Православии // Волшебная гора. Вып. VI. М., 1997, с. 217.

78. Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. СПб., 1992, с. 118.

79. Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. СПб., 1992, с. 140.

80. Менделеев Д.И. Заветные мысли. М., 1995, с. 317.

81. Менделеев Д.И. Заветные мысли. М., 1995, с. 317.

82. Митрополит Иоанн. Русская Симфония. Очерки русской историософии. СПб., 1998, с. 418.

83. Багдасаров Р., Дурасов Г. Отверженный символ // Волшебная гора № 5, 1996, с. 244, 250. Кстати, престол этого храма сохранился и поныне, он находится в церкви Санта-Марии Д’Арачели на Капитолии (Болотин Л. Царское Дело, М., 1996, с. 311).

84. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. М., 1986, т. II, с. 129. Врочем утверждение немецкого филолога М. Фасмера о заимствовании в XVII в. через Польшу слов “империя” и “император” корректируется сведениями посла Сигизмунда Герберштейна первой четверти XVII века, так как в русских посольских грамотах Великого Князя Василия Иоанновича, исполненых, видимо, на латинском языке, слово “император” по отношению к Великому Князю и “кесарю” Римской империи германской нации употреблялось и не было чуждо уху русских государственных мужей уже тогда. “Так как... все его толмачи именуют его (Великого Князя Василия Иоанновича — А.Б.) императором, то мне представляется необходимым разъяснить, как это почетное звание, так и причину ошибки. На русском языке слово czar обозначает короля. Но на общем славянском языке, у поляков, чехов и всех других, на основании известного созвучия в райнем и при том ударном слоге под словам czar понимается император или цесарь...” (Герберштейн С. Записки о Московии. М., 1988, с. 74). Поэтому изыкания филологов ХХ века относительно позднего вхождения в русских оборот понятия “император” относятся лишь к более широкому употреблению этого слова столетие спустя.

85. Беляев А.Д. О безбожии и антихристе. Сергиев Посад, 1898, с. 485.

86. Иоанн Златоуст. Беседы на Второе Послание Святого Апостола Павла к Фессалоникийцам. Беседа 4. Цит. по кн.: Беляев А.Д. О безбожии и антихристе. Сергиев Посад. 1898, ч. 2, с. 484.

87. Полное собрание законов Российской Империи с 1649 года. Т. VI. 1720-1721, с. 446.

88. Беседовательное толкование Второго Послания к Солунянам Епископа Феофана. М., 1873, с. 71.

89. Беляев А.Д., там же, с. 507.

90. Грингмут В.А. М.И. Катков как государственный деятель // «Русский вестник». 1897, август, с. 70-71.

91. Митрополит Иоанн. Русская Симфония. Очерки русской историософии. СПб., 1998, с. 421.

92. Восторгов И.И. Полное собрание сочинений в 5-ти томах. Т. 1. СПб., 1995, с. 70.

93. Тойнби А. Дж. Постижение истории. М., 1996, с. 405-406.

94. Тойнби А. Дж. Цивилизация перед судом истории. СПб., 1996, с.114.

95. Сейчас, в канун появления традиционного ежегодного послания Президента РФ к Федеральному Собранию на 1999 год, в прессу просочились слухи, что оно будет сосредоточено именно на современных проблемах федерализма России, поэтому последние недели российские СМИ активно обсуждают эту тему. Вот и “Московский комсомолец” от 16 марта 1999 года дает почти на целую полосу подборку из семи материалов под рубрикой “Игры патриотов”. Комсомольские политологи, как и подавляющее большинство “демократических” журналистов, привычно навязывают читателю мнимый выбор — “конфедерализм, федерализм или унитаризм”. Так в частности, Елена Короткова в статье “Что есть. Не Федерация, а куча мала” в ерническом духе описывает реальную ситуацию в РФ: “Мы нарушаем основные принципы общепринятого понятия “федерализм”. У нас республики являются являются по сути государствами в государстве, поскольку обладают повышенными правами по сравнению с остальными субъектами РФ. Особые привилегии республик нарушают и второй основополагающий принцип федерализма — суверенные государства не могут быть членами федерации. Конфедерации — да, пожалуйста... В-третьих, федерация строится по территориальному принципу. У нас же — как Бог на душу положит. Под “федеративными субъектами” в России подразумеваются и республики, которые являются национальными государствами в составе РФ со своей конституцией, президентом, правительством, парламентом. И автономные области с округами, которые по статусу являются административно-национальными образованиями... Края и области — просто административно-территориальные единицы... И уж поистине надо обладать российской ментальностью, чтобы понять, как одни равноправные субъекты РФ могут входить в состав других не менее равноправных и подчиняться им юридически. У нас же автономные округа входят в состав краев и областей. А в составе Краснодарского края — вовсе суверенное государство: Республика Адыгея! В-четвертых, в федеративном государстве существует единое правовое пространство. У нас же Минюст вынужден был создать целое управление по приведению регионального законодательства в соответствие с федеральным... Политологи, пытаясь подвести научную основу под столь неординарные “федеративные отношения” России, могут привести только один аргумент в их пользу. Мы вообще нестандартные. У нас очень большая территория. И делиться только по территориальному или только по национальному признаку мы не можем, потому что у нас есть и огромные местности с преобладающим русским населением, и регионы исторического “компактного проживания” других народностей. Сотворить из всего этого нечто однородное вряд ли получится. Вот и приспосабливаемся как можем.. Однако такая “многогранность” приводит к многочисленным проблемам, которые ставят под угрозу существование федерации вообще... Вот и получается, что “проблема федерализма” в России сводится к одному: власть не знает, как управляться с тем, что наворотили. Предложения по переобустройству, впрочем, имеются. И поскольку “федеральные завалы” когда-нибудь все-таки придется разгребать, Россия неизбежно будет переобустроена. Вот только как?” Очевидно, что для редакции “МК” такой вопрос риторический. Они-то знают — как. Иначе бы в исторической справке Андрея Яшлавского “Что было. Самодержцы застраховались от дудаевых”, помещенной рядом с заметкой Елены Коротковой, ни полслова не сказано о сути имперского принципа традиционного государственного устройства России. И если А.Яшлавский не решается назвать Российскую Империю “кучей-малой”, его описание сродни перечислению особенностей современного государственного устройства РФ: “В 1914 году, если подводить “имперский итог”, в России бы было 78 губерний, 20 областей, 2 округа, 2 вассальных государства и один протекторат (ныне — Тува). Национально-государственных образований в Российской империи не было (если не считать Великого княжества Финляндского,... а так же формально суверенных Бухарского эмирата и Хивинского ханства, бывших в вассальном подчинении у России). Впрочем, такое положение вещей вовсе не означало, что национально-религиозная специфика имперских окраин полностью игнорировалась”. Внутренние логические противоречия этих описаний отнюдь не случайны и допущены вовсе не по недомыслию журналистов. Это сознательный информационно-идеологические прием, что-то вроде “компьютерного вируса”, который дезориентирует обывательское сознание читательской массы “МК”, не подпуская его к порогу гражданского самосознания. Наемным политологам необходимо внушить “россиянам”, что федерализм у нас не правильный, что унитарное государство в силу специфики многообразия национального и административно-территориального деления современной России у нас невозможно, следовательно необходимо на практике осуществить “правильную” конфедерацию, а фактически развалить на несколько государств все еще слишком большую Россию. Сейчас в мире нет практически функционирующих конфедераций кроме франко-итало-немецкой Швейцарии, спаянной уникальной банковской системой. Все остальные конфедерации либо распались, либо слились в федерации, так как конфедеральный принцип на современном этапе вполне исчерпывается межгосударственными союзами и блоками (Объединенная Европа, НАТО, Страны Британского Содружества, СНГ и тому подобное). Дело в том, что несмотря на развал СССР (площадь советской империи равнялась 22, 4 млн. км2), Россия остается самым большим по территории государством мiра — 17 миллионов квадратных километров. Для сравнения: Канада — 9, 97 млн. км2, Китай — 9, 6 млн. км2, США — 9, 36 млн. км2, Бразилия — 8, 5 млн. км2, Австралия — 7, 63 млн. км2, Индия — 3, 3 млн. км2, Дания с Гренландией — 2, 22 млн. км2... Исключительные исходные данные совершенно очевидно требую исключительного по качественной форме государственного устройства. При такой исключительности нелепо равняться на крошечную Швейцарию, саму являющуюся исключением из правил. Конечно, российский “федерализм” никогда не имел и не имеет ничего общего с традиционным федерализмом, этот лишь терминологическая дань политической моде ХХ столетия и страх перед политически оболганным понятием “империализм”. В преддверии третьего тысячелетия от Рождества Христова нам необходимо набираться политического мужества, чтобы открыто исповедовать перед всем мiром и внутри Державы имперские принципы исконного устройства России.

96. Ильин И.А. Наши задачи. Париж, 1956, с. 245.



Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:  



Сейчас читают про: