Странник

Пью, курю и прекословлю –
Вот монах вернулся в мир,
Обстоятельства вернули,
Помешали ему жить.

Он сначала не смирялся,
Говорил всем – это грех,
В каждом видел он проказу,
Не смотрел в глаза другим.

Через время все же свыкся,
Стал и сам почти грешить,
А потом все обернулось,
Обстоятельством иным.

Понял он в одно все утро,
Что им крутит страшный бес,
Дал указ владыка строгий –
Согрешишь – не возвратись.

Смертный грех он вспомнил старый,
Про который уж забыл,
Да при том же не постился –
Волю всю скрутил в нем бес.

Тот монах, он с виду, статный,
Молодой, красивый был,
И на удочку попался, –
Совершил тот смертный грех.

Погубила же – молитва,
Как ни странно – так и есть,
Много подвигов хотелось,
Благодати да чудес.

Не послушал он владыку,
Что не суйся в этот мир,
Лучше умереть, где выжил,
Чем погибнуть вот таким.

И тогда монах заплакал –
Не монах теперь совсем,
На прощанье он оставил,
Четки полные белил.

Говорили же пророки,
Что последние года… –
В мире будет, как в могиле,
А монахи – как беда.

А монах он необычный,
Строгий был сам по себе,
Он собрался и уехал,
Странником решил пойти.

И тогда он в самом деле,
Подвиг взял себе большой,
Он оделся, как обычный,
Презирали чтоб его.

Шел и шел он, как прохожий,
Бесконечно, без перил,
Только он молитву ту же,
Без конца под нос бубнил.

…И молитва – бесконечна,
Вывела его туда,
Где давно себя оставил,
Лай собак его встречал.

Сам монах картину эту,
Представлял себе давно, –
Он сначала испугался,
А потом наоборот.

Радость нежная на сердце,
Пробудила в нем тоску,
Конь стоял на том же месте,
Только грива не его.

Слишком долго он скитался,
Поднимая пыль с дорог,
И теперь он чистым взглядом,
Посмотрел на все вокруг.

Он вообще тогда не думал,
Лишь смиренье, лишь укор…
Только б Боженька управил,
А владыка – дай-то Бог!

Он пришел, а братья тут же,
Собралися всей гурьбой, –
То ли кажется прохожий,
То ли странненький какой.

Отстоял он с ними службу,
И тогда пошла молва…
А не тот ли это странник,
Что давно ушел тогда?

Да припомнили чего-то,
Только взгляд теперь другой,
Будто старец он какой-то,
Молится как бы святой…

Сам монах, забыв всю строгость,
Вдруг расплакался навзрыд,
Так молился он впервые,
Понял, что простился грех.

Братья подбежали сразу,
И владыка, присмирев,
Вдруг он в отроке увидел,
То, чего давно хотел.
Приняли его обратно,
Так бывает – знайте все!
Богородица здесь правит,
А владыка – так себе.

Лучше вор в законе, чем монах на свободе (в миру)

+++

Зачем писать стихи, когда есть лошадь?
Запрыгнул на нее, и где стихи?
Уйдут они в свистящий мимо ветер,
И в гриву, заплутавшую в руке.

Мне несомненно хочется на волю,
А лошади тем более, ведь та,
Стоит все время, брошенная, в поле,
И в деннике, где куры да жара.

На время многие ее здесь приручали,
Потом бросали, захватив свое,
А лошадь все прекрасно понимает,
Ведь говорят – Всяк человек есть ложь.

А я так не хочу, я тоже знаю,
Что если я уеду, как и все,
На этот раз сдадут ее на мясо,
И будут больше не нужны стихи.

Пусть лучше без стихов и без подковы,
Зато пока я здесь – она жива,
Хожу я к ней и думаю, что снова,
Я подберу для этого слова…

+++