Утро в монастыре. Про мишек

Утро в монастыре.

Разгладилось лицо, и солнце встало,
У Ефросинии петух запел,
Сама иду на утреннее правило,
Как все монахини, по утренней росе.

Иду и думаю, как тут я оказалась,
И в черном, как монахиня иду…
Вопрос весь в том, кем буду я, скитаясь,
И нужно ли состариться в скиту.

Везут одну ослепшую монашку,
Всегда в коляске в черном клобуке,
Но только подвезут к воротам храма,
Она встает и солнце светит ей.

Монахини исполнены молитвы,
Их лица все окрашены чертой,
Ведь самые счастливые мгновенья,
Всегда бывают в чем-нибудь простом.

Иду и вижу, снова наша лошадь ,
Заходит в трапезную, просит дать ей хлеб,
Наверное, неважно, кем ты станешь,
Важнее то, умрешь ты или нет.

 

***

Про мишек.

 

А пойдем жить в домике в этом,
Который на фотках в горах?
Я знаю, живут там медведи,
А нам – почему нельзя?

Хотя, я знаю всю правду,
И врать не хочу тебе, –
Идешь на работу рано,
И я – точно так, во сне.

Да ладно, что нам с тобою, -
Давно мы с тобой на Ты:
Вместо горы – эскалатор,
Вместо медведей – мы!

Ладно, не беспокойся,
Домик построим в Москве,
Красная площадь будет,
Домиком на горе.

Но знаю, придет мгновенье,
Когда я скорей спрошу, –
Что там на самом деле,
В домике наверху?

 

Я знаю, никто не знает,
И ты не ответишь мне,
Домик один в печали,
Один в золотой росе!

Хоть улыбается солнце,
Весело по утру!
Я посмотрела на фотку –
Домик стоит в снегу.

Но знаю, придет мгновенье, –
И нам наш воздастся труд:
Медведи там за малиной,
Как мы, на работу, прут.

А пойдем жить в домике в этом,
Который на фотках в горах?
Я с мишками договорилась –
Они едут в домик к нам.

 

***

Я около костра, и я никто.
Смотри, смотри скорее…
Как валит дым, как он пошел,
Как догорают плавно выжженные ели…

Я молча говорю не о себе,
В огонь бросая сложный оригами –
Кораблики мои давно на дне,
А птица счастья машет мне крылами.

А угли… словно черный пес,
И копоть на лице, как будто к месту –
Глаза мои дошли почти до слез,
И тут же плавиться подаренный мне крестик.

Я не скучаю днесь ни по кому,
В том месте, где сражаются за звезды,
Я не писатель здесь и не гуру,
Я – хвойный лес, тайга и вечер поздний

***

Я в кроссовках с резиновой пяткой,
Я в бейсболке с лихим козырьком,
Я в одежде которой не жалко,
Все сижу и кормлю комаров.

У костра я сижу, а мне больно,
У костра я сижу, а мне жаль,
Знать – не будет моей бейсболки,
Знать – не будет кусать мошка.

А я дверь второпях прикрою,
А я выйду отсюда вон,
Чтоб не знать ничего такого,
Отчего так горит костер.

И не будет тогда мне больно,
И не будет тогда мне жаль,
Только утром знакомый кто-то,
Будет также заваривать чай.

***

Ботинки.

И нет того, что я хочу,
Ни в ком,
И даже ты, моя любовь,
Не снишься ночью.
Сказать – я безрассудочно влюблен,
В природу, в небо голубое,
И, – в смерть,
Которой нет.
Но вот, –
Стоят мои ботинки,
И будут так стоять,
Пока я не пойду.

+++

Новые ботинки

Ни ботинок, ничего,
Бомж я в звании Никто,
Те ботинки, что мои,
Превратилися в носки,
А носки – в игрушку,
Для облезлой кошки,
И теперь я по России,
Щеголяю босиком.

 

 

 

+++

Больше не надо читать,
Все идёт из меня,
Стало работать все так,
Как когда не было книг.

Как одинокий старик,
Я пролистаю слова,
И не найдя в них смысл,
Книгу – закрою глаза:

Не было ничего,
Не было – никого,
Поэтому было все,
То есть, один лишь Бог.

Раз – и обрушилось все,
Выступил – человек,
И – стал он маленький Бог,
Что-то придумать себе.

И он придумал слова,
Которые дал Господь,
И он из этих слов,
Сложил поначалу дом.

 

Потом все что надо сложил,
И что не надо сложил,
Книги и те сложил,
Чтобы пощупать слова.

Здесь начинается все,
Здесь меня больше нет,
Мне и без книг хорошо –
Был человек один.

+++

Не жалею я себя нисколько,
Хорошо бы жить и умирать,
Выбирать, где худшие условья,
И поехать снова в Магадан.

Ненавижу то, что любят люди,
Любят все хорошее они,
Деньги, славу и того, что в моде,
Я люблю – что ненавистно им.

Хорошо, когда идёшь по свету,
И читаешь мысленно стихи,
Хорошо, что денег снова нету –
Царство Божие внутри.

 

+++

Я хотела бы быть такой же,
Как та тетенька против меня –
Своей пилочкой пилит ногти,
А не душу кувалдой, как я.

+++

Тяжкий подвиг – выйти на сцену,
Прочитать там свои стихи,
И заставить сидящих увидеть,
Вместо пива остаток души.

+++