Концепция правовых предложений Ганса Кельзена

Вероятно, самое большое число заблуждений относительно вышеперечисленных понятий связано именно с теорией Г. Кельзена. Немаловажную роль в распространении неопределенности сыграло множество вариаций перевода термина «Rechtssatz» в англоязычных изданиях «Чистого учения о праве» (legal proposition, rule of law, proposition of law, statement of law). На русский язык этот термин перевели как «правовое предложение»[3]. Большое же количество вариантов перевода создает иллюзию множества разных по смыслу понятий, хотя все эти термины сводятся к Rechtssatz. Некоторые ученые склоняются к тому, что наиболее удачным переводом на английский язык является legal proposition[4], но отразить на схеме 1, показывающей место правовых предложений среди схожих понятий, следует все варианты. Перевод на русский язык в качестве правового предложения видится верно отражающим суть.

И Дж. Раз, и Е.В. Булыгин при описании позиции Г. Кельзена использовали термин «нормативное предложение». Чтобы показать самобытность этой концепции (ее отличия от классического понимания нормативных предложений) и просто избежать путаницы, мы также будем использовать термин Г. Кельзена – «правовое предложение».

Довольно ироничным можно считать тот факт, что сам Г. Кельзен примерно до 1940-х не разграничивал нормы и правовые предложения[5]. Вслед за немецкой правовой доктриной ученый смешивал Rechtsnorm  и Rechtssatz в своих ранних работах, пока все-таки не разграничил эти понятия в зависимости от наличия у них прескриптивного или дескриптивного характера[6].

Правовыми предложениями ученый назвал дескриптивные гипотетические суждения, описывающие последствия, которые «должны» (sollen) наступить в соответствии с нормами определенного правопорядка[7]. В отличие от норм права, обладающих прескриптивным (предписывающим) характером, правовые предложения служат лишь для описания их содержания и не могут быть действенными или действительными, но зато могут быть истинными или ложными[8], чего нельзя сказать про правовые нормы[9].

Чтобы лучше объяснить это отличие, Г. Кельзен рассматривает разницу между правоведением, функция которого сводится к тому, чтобы познавать право и описывать его посредством предложений дескриптивного типа, и правом, которое полноценно регулирует поведение людей через нормы, обладающие предоставительно-обязывающим характером[10]. В таком виде правовые предложения кажутся практически идентичными классическим нормативным предложениям, но есть несколько нюансов.

Как отмечает Дж. Раз про особенность подхода Г. Кельзена, правовые предложения, в отличие от нормативных предложений, ссылаются не только на правовую систему, но и на определенный период времени ее существования, более или менее конкретный[11].

Еще одно отличие заключается в том, что правовые предложения содержат в себе дескриптивное долженствование, которое, согласно ученому, не сводится к простому упоминанию прескриптивного долженствования нормы права[12]. Г. Кельзен утверждает, что правовые предложения обладают не характером сущего (Seinsätze), а характером должного (Sollsätze), вместо описания фактов, они содержат описательное долженствование[13]. Это можно объяснить тем, что норму права Г. Кельзен не считал фактом, а потому существование правовых норм в его понимании носило особый характер, сводимый к действительности, однако даже это объяснение не решает проблему с абстрактным понятием дескриптивного долженствования, вводящим Е.В. Булыгина в недоумение[14].

Такой подход к пониманию правовых предложений подвергся критике со стороны А. Росса, который называл их доктринальными (doctrinal propositions). Ученый был смущен тем, что правовые предложения Г. Кельзена описывают то, «что должно быть», а не то, «что есть» (факты социальной реальности)[15], так как желал, чтобы юридическая наука была эмпирической[16]. Интересно, что А. Росс довольно рано провел разграничение между прескриптивным императивом и дескриптивным предложением, основываясь на идее, что последнее описывает факт. Это достижение признает и сам Г. Кельзен, полемизируя с А. Россом. Но при этом он все равно не разделял позиции оппонента[17].

Даже если мы для устранения неопределенности теории под дескриптивным долженствованием будем считать описание долженствования прескриптивного, пусть это и не будет точным отражением идей ученого, то правовое предложение Г. Кельзена окажется более узким понятием, нежели классическое нормативное предложение. Нормативные предложения, согласно размышлениям фон Вригта, могут описывать связанные с правом рекомендательные нормы[18], но нельзя уверенно сказать о возможности описания рекомендательных норм правовыми предложениями, так как вопрос о наличии прескриптивного долженствования в рекомендательных нормах остается дискуссионным. Кроме того, правовые предложения по понятным причинам могут описывать лишь правовые нормы, а нормативные предложения также применимы к описанию других правил поведения. Соответственно, теоретически понятие «правовое предложение» можно отнести к особому классу нормативных предложений, имеющих характерные особенности. Однако нормативное и правовое предложения лишь с большими условностями можно назвать родовым и видовым понятием, поэтому на схеме 1 их связь обозначается пунктиром.