Пунические войны

ЦАРЬ ПИРР

РИМСКИЕ ГУСИ И БЕГЛЕЦЫ

Несметные пол­чи­ща гал­лов дви­ну­лись на Рим. Римс­кие ле­ги­оны приш­ли в за­ме­ша­тельство и, об­ра­тив­шись в бегст­во, спря­та­лись в го­ро­де Ве­ях, ос­тальные рим­ля­не лег­ли спать. Гал­лы вос­пользо­ва­лись этим и по­лез­ли на Ка­пи­то­лий. И здесь они сде­ла­лись жерт­вою сво­ей не­об­ра­зо­ван­нос­ти. На Ка­пи­то­лии жи­ли гу­си, ко­то­рые, ус­лы­шав шум, ста­ли го­го­тать.

— Увы нам! — ска­зал пред­во­ди­тель вар­ва­ров, ус­лы­шав это го­го­та­ние. — Вот уже рим­ля­не сме­ют­ся над на­шим по­ра­же­ни­ем.

И тот­час же отс­ту­пил с больши­ми по­те­ря­ми, уно­ся уби­тых и ра­не­ных.

Увидя, что опас­ность ми­но­ва­ла, римс­кие бег­ле­цы вы­лез­ли из сво­их Вей и, ста­ра­ясь не смот­реть на гу­сей (им бы­ло стыд­но), ска­за­ли нес­колько бес­смерт­ных фраз о чес­ти римс­ко­го ору­жия.

После галльско­го на­шест­вия Рим ока­зал­ся сильно ра­зо­рен­ным. Пле­беи сно­ва уш­ли на Свя­щен­ную го­ру и сно­ва гро­зи­ли пост­ро­ить свой го­род. Де­ло ула­дил Ман­лий Ка­пи­то­лий­ский, но не ус­пел вов­ре­мя отп­ра­виться пу­те­шест­во­вать и был сбро­шен с Тар­пей­ской ска­лы.

Затем бы­ли из­да­ны Ли­ци­ни­евы за­ко­ны. Пат­ри­ции дол­го не при­ни­ма­ли но­вых за­ко­нов, и пле­беи мно­го раз хо­ди­ли на Свя­щен­ную го­ру слу­шать бас­ню о же­луд­ке.

Пирр, царь эпирс­кий, вы­са­дил­ся в Ита­лии с нес­мет­ным вой­ском под пред­во­ди­тельством двад­ца­ти бо­евых сло­нов. В пер­вой бит­ве по­тер­пе­ли по­ра­же­ние рим­ля­не. Но царь Пирр ос­тал­ся этим не­до­во­лен.

— Что за честь, ког­да не­че­го есть! — воск­лик­нул он. — Еще од­на та­кая по­бе­да, и я ос­та­нусь без вой­ска. Не луч­ше ли по­тер­петь по­ра­же­ние, но иметь вой­ско в пол­ном сбо­ре?

Слоны одоб­ри­ли ре­ше­ние Пир­ра, и вся ком­па­ния без осо­бо­го тру­да бы­ла выг­на­на из Ита­лии.

Желая ов­ла­деть Си­ци­ли­ей, рим­ля­не всту­пи­ли в борьбу с Кар­фа­ге­ном. Так на­ча­лась пер­вая вой­на меж­ду рим­ля­на­ми и кар­фа­ге­ня­на­ми, проз­ван­ная для раз­но­об­ра­зия Пу­ни­чес­кой.

Первая по­бе­да при­над­ле­жа­ла римс­ко­му кон­су­лу Дун­лию. Рим­ля­не отб­ла­го­да­ри­ли его по-сво­ему: они пос­та­но­ви­ли, что­бы его всю­ду соп­ро­вож­дал че­ло­век с заж­жен­ным фа­ке­лом и му­зы­кант, иг­ра­ющий на флей­те. Эта по­честь сильно стес­ня­ла Дун­лия в его до­маш­нем оби­хо­де и лю­бов­ных де­лаю Нес­част­ный быст­ро впал в нич­то­жест­во.

Пример этот па­губ­но пов­ли­ял на дру­гих пол­ко­вод­цев, так что во вре­мя Вто­рой Пу­ни­чес­кой вой­ны кон­су­лы из стра­ха зас­лу­жить флей­ту с фа­ке­лом му­жест­вен­но отс­ту­па­ли пред вра­гом.

Карфагеняне под пред­во­ди­тельством Ган­ни­ба­ла пош­ли на Рим. Сци­пи­он, сын Пуб­лия (кто не зна­ет Пуб­лия?), с та­ким пы­лом от­ра­зил пу­ни­чес­кое на­па­де­ние, что по­лу­чил зва­ние Аф­ри­канс­ко­го.

В 146 го­ду Кар­фа­ген был раз­ру­шен и сож­жен. Сци­пи­он, родст­вен­ник Аф­ри­канс­ко­го, смот­рел на пы­ла­ющий Кар­фа­ген, ду­мал о Ри­ме и дек­ла­ми­ро­вал о Трое; так как это бы­ло очень слож­но и труд­но, то он да­же зап­ла­кал.