Смоленская война

Вернувшийся из польского плена в 1619 г. Филарет энер-Кично взялся за внешнеполитические дела.

Речь Посполитая входила в то время в коалицию католи-^■еских государств во главе с Габсбургами — правителями ■Священной Римской империи. Швеция и Турция, члены антигабсбургской коалиции, втягивали в нее Россию. Обе они! в начале 20-х годов вели войну против Польши.

Польские правящие круги не оставляли планов нового похода на Москву. Они надеялись на помощь венского двора Но Габсбурги ничем не могли помочь: им пришлось в это вре­мя подавлять начавшееся в 1618 г. восстание в Чехии, кото­рую Австрия пыталась полностью подчинить.

В том же году развязали войну с Габсбургами германские князья. В нее вступили Англия, Голландия, Дания, Франция, Швеция и другие государства Европы, боровшиеся против им перских притязаний австрийских правителей. На стороне по следних воевали испанские Габсбурги, пытавшиеся сломить ре спублику северных провинций Нидерландов.

В ходе Тридцатилетней войны, продолжавшейся до 1648 г., Россия оказывала экономическую помощь антигабсбург ской лиге, снабжала хлебом Данию и Швецию, вела переге воры о союзе против Империи и Речи Посполитой со швед ским королем, турецким султаном, трансильванским князем Одновременно правительство готовилось к войне: Пушкар ский приказ резко увеличил производство оружия и припа сов, делались большие закупки за границей Приводили в по рядок крепости по западному пограничью. В начале 30,х годов появляются полки нового строя: пехотные (солдат ские) и конные (рейтарские, драгунские). По всей стране со бирали хлеб для служилых людей, увеличивали налоги — прямые и чрезвычайные.

В апреле 1632 г. в Речи Посполитой умер король Сигиз-мунд III, и разгорелась обычная для времени бескоролевьу борьба за власть. В июне Земский собор в Москве реши/, начать войну с Польшей за Смоленск. Туда в конце лета дви нулось русское войско боярина М.Б. шеина. В декабре оно вышло к Смоленску.

России приходится воевать против Польши в одиночест­ве: ни Швеция, ни Турция в войну не вступили. К тому же в Речи Посполитой избирают королем давнего претендента на московский престол — Владислава, сына Сигизмунда III Он энергично готовится к борьбе на востоке.

Шеин держал Смоленск в осаде всю зиму. Весной нача. обстрелы, штурмы. Но они не принесли удачи. К лету 163 г. началось дезертирство — бежали дворяне из южных уез дов, донские казаки, на землю которых все чаще нападал! крымские татары. Несмотря на запреты султана, подстрека емые поляками крымцы громили южные русские земли, до ходили до Московского уезда.

В конце августа к Смоленску пришел Владислав с 15-ты сячным войском. Часть своих сил ему удалось провести осажденный город. На этот раз в окружении оказалось вой ско Шеина. Русский командующий тщетно ждал подкрепле­ний. В начале 1634 г. король предложил начать переговоры, и Шеин вынужден был согласиться. Вскоре заключили пере­мирие: по его условиям Шеин вывел из окружения остатки своей армии, всего 8 тыс. человек, артиллерию и запасы ос­тавил королю.

Мирный договор заключили в Поляновке (июнь 1634 г.). Владислав отказался от претензий на русский престол. Но Польше возвращались все города и земли, захваченные в хо­де войны русскими. Она же получала 20 тыс. рублей. Лишь город Серпейск Москве удалось сохранить из всего завоеван­ного. Смоленская война окончилась неудачно. Россия еще была слаба, чтобы вернуть утерянные земли.

В 30—40-е годы правящие круги проводят энергичные «еры по укреплению южных границ от нападений крымских ногайских ханов. Крымское ханство, один из преемников Золотой Орды, захватило за это время в плен до 200 тыс. русских, ставших рабами крымских, турецких и прочих вла-ельцев. В виде «поминок» (подарков) хану и его приближен­ии Москва истратила огромные средства — до одного мил-иона рублей.

Захватчики разоряли, сжигали города и селения, угоняли кот, увозили имущество. Страна периодически несла колос-альный урон. Чтобы снять эту угрозу, власти укрепляют ульскую засечную черту, строят южнее старой новую — елгородскую. Возводят до трех десятков городов: Ефремов, озлов, Коротояк, Тамбов, Чугуев, Яблонов и др.

Войско Донское, находившееся рядом с южными уезда-и, активизировало борьбу с крымцами, ногайцами и други-и кочевниками, перешло к прямым действиям против вла­дений Османской Турции. В устье воспетого казаками Тихого она Ивановича стояла сильная турецкая крепость Азов. урки называли ее Садд-уль-ислам — Оплот ислама.

В 1637 г. отряд атамана Михаила Татаринова из несколь­ких тысяч человек с четырьмя пушками захватил грозную вердыню, на башнях которой стояло до 200 пушек. Успех ришел к ним после взрыва из подкопа крепостной стены и мелого натиска.

Пять лет продолжалось знаменитое «Азовское сидение», оспетое в песнях и легендах, повестях и сказаниях. Султан Тбрагим I прислал к Азову огромную армию и флот, всего до *п тыс. человек, сто стенобитных орудий. С турками прибыли специалисты по осадному делу из Западной Европы. В Азо-ве же сидело менее 5 тыс. казаков. Возглавлял их атаман Осип Петров.

Летом 1641 г. началась осада. Обстрелы перемежались яростными штурмами янычар. Казаки, укрываясь в шанцах, отбивали атаку за атакой, всего 24 приступа. Делали подко пы под земляные валы, которые турки Гусейна-паши насыпа ли около крепостных стен, и взрывали их.

Турки потеряли здесь до 30 тыс. человек. Погибло до по ловины казаков, но они стойко держались. Наступала зима, янычарам грозил голод, они сами были готовы к бунту. Гу сейн-паша прекратил осаду. Казаки послали в Москву своих представителей, просили включить Азов в число русских владений и прислать войско.

Царь Михаил созвал Боярскую думу, потом Земский со бор. Вопрос об Азове — это вопрос об отношениях с Тур цией: взять его под «государеву руку» означало войну с мо гущественным противником. Нужны ратники, запасы деньги, и все это — в очень большом количестве. Недавний афронт под Смоленском был свеж в памяти. Правительство поняло, что в этой обстановке удержать Азов будет невоз можно, и приказало казакам оставить его, что они и сделали Московские власти уладили конфликт с Турцией.

2. Лишь в середине столетия появилась возможность воссо­единить часть древнерусских земель, входивших некогда в состав Киевской Руси, потом захваченных Польшей и Лит­вой (с 1569 г. — двуединая Речь Посполитая).

Значительная часть украинской и белорусской шляхты приняла католичество или униатство, ополячилась, чтобы со­хранить и увеличить свои привилегии. Но простой люд упор но сопротивлялся, хранил язык, веру, обычаи предков, тя­нулся к своим братьям по происхождению, языку, вере — к русским, к Москве. Народные низы вели постоянную борьбу с угнетателями — панами, их управителями, арендаторами, корчмарями, ростовщиками. Опорой всех холопов стала За­порожская Сечь — вольное казачество, обосновавшееся в низовьях Днепра, в районе порогов.

Часть казаков, наиболее крепких, богатых, с 70-х годов XVI в. зачислили на службу польскому королю, внесли в ре­естр (список). Но большинство запорожцев составляли нере­естровые.

Магнаты и шляхтичи владели огромными имениями, вы­жимали все соки из своих подданных. Князьям Острожским принадлежали 80 городов и местечек, 2760 сел, Вишневец-ким — 40 тыс. крестьянских и мещанских дворов (характер­но название их владений — Вишневеччина), Конецпольский голько на Брацлавщине (Правобережная Украина) имел 170 городов и местечек, 740 сел. В их владениях, помимо крепо-Втных крестьян и мещан (от Micro — город), т.е. ремесленни­ков и торговцев, жили городовые казаки, мелкие землевла­дельцы и др. Украинских мещан притесняли в ремесленных и торговых делах, что вынуждало их переходить к земледе­лию, бежать в Запорожье, степи, в Россию.

В конце XVI — первой половине XVII в. по Украине прока­лилась волна крестьянско-казацких восстаний. Их участники выступают против панско-шляхетского гнета, за сохранение родного языка, обычаев предков, за православную веру.

Самое мощное из них — восстание на Украине и в Бело­руссии, начавшееся в 1648 г. Оно вылилось в национально-освободительную и антифеодальную войну обоих народов Против панско-шляхетского гнета, за социальное и нацио­нальное освобождение, за воссоединение с Россией. Она но-Ьила всенародный характер. В общенациональный блок вош-ли крестьяне, мещане, рядовые казаки — главная движущая Ьила восстания, затем — средние слои ремесленно-торгового населения городов, реестровое казачество, казацкая старши­на, мелкие украинские феодалы, духовенство.

Возглавивший движение Богдан Хмельницкий, сам немало Потерпевший от польских властей, в конце января собрал в ни-Вовьях Днепра отряд в 300 повстанцев и неожиданно напал на Запорожскую Сечь, разгромив стоявший там польский гарни-Вон. Реестровые из гарнизона перешли на его сторону. Казаки избрали Хмельницкого кошевым гетманом Войска Запорожско-Во, и вскоре началось его победное шествие по Украине.

I Для подавления восстания в район Черкасс и Корсуня прибыла регулярная армия Н. Потоцкого, коронного гетмана, М.Калиновского, польного гетмана. Против повстанцев действовали военные отряды магнатов. Хмельницкий соби­рал в Сечи силы. Союз с крымским ханом Ислам-Гиреем, при­славшим на помощь пятитысячный конный отряд, обеспечил гетману тыл. Весной он вышел из Запорожья на север.

Хмельницкий одержал блестящие победы над коронными Поисками Речи Посполитой у р. Желтые Воды (19 апреля i648 г.), под Корсунем (17 мая). Тогда же, в мае, он занял Белую Церковь, Киев и другие города. По всей Украине под­нимался на борьбу народ, вдохновленный его победами. От ук повстанцев пали многие помещики, арендаторы, управ-яющие, ростовщики, корчмари.

В сентябре 1648 г. Хмельницкий одержал еще одну победу над поляками. Две армии встретились у Пилявец, к северо-западу от Винницы. Поляки вдвое превосходили по чис­ленности повстанцев. Польская армия снова потерпела со­крушительное поражение. Повстанческая армия двинулась на запад, взяла Львов. От поляков были освобождены Подо лия и Волынь. Началось восстание в Белоруссии. Но насту пала зима, разразилась эпидемия чумы. Хмельницкий согла­сился на предложение польского короля Яна-Казимира о перемирии и отвел свою армию в Поднепровье. В конце де­кабря победители торжественно въехали в Киев. На Украине Хмельницкий в начале 1649 г. устраивает новое управление делит ее территорию на полки во главе с полковниками; в их руки передает всю военную и гражданскую власть.

Польское правительство к лету собрало коронную армию из 200 тыс. человек. Ее разделили на три части — две из них поставили в Подолии и на Волыни; третья, основная, во главе с королем должна была выйти из Польши.

Главное повстанческое войско Хмельницкого вышло на запад. Вместе с ним двигалась орда Гирея. Поляки собрали в Збараже до 60 тыс. воинов. В конце июня сюда подошли главные силы Хмельницкого. Под стенами города они разгро­мили лучшие полки польских гетманов. 7 июля Збараж был взят штурмом.

К Збаражу приближались основные польские силы Яна Казимира. Хмельницкий в конце июля с лучшими полками стремительно пошел навстречу королю и встретил его в 50 верстах от Збаража у города Зборов. Здесь 5 августа нача­лось ожесточенное сражение. Повстанцы расчленили поль­скую армию на три части и начали ее истребление. В этот день поляки потеряли 11 тыс. убитыми и 18 тыс. пленными, 57 пушек. На следующий день битва возобновилась, поль­скую армию ожидала катастрофа. Но крымский хан потребо­вал прекратить сражение и заключить мир с королем, угро­жая объединить свои и польские силы против Хмельницкого. 8 августа 1649 г. стороны заключили Зборовский мирный договор — «Декларацию». Согласно его условиям реестро­вое войско увеличивалось до 40 тыс. человек. Оно размеща­лось в трех воеводствах — Киевском, Брацлавском и Черни­говском, которые подчинялись гетману Хмельницкому Польским войскам там пребывать запрещалось.

Но Украина по-прежнему оставалась под властью Поль­ши. Народные низы выражали недовольство условиями дого­вора. Оно еще больше усилилось, когда польские паны нача­ли возвращаться на Украину и расправляться с повстанцами В 1651 г. снова разгорелись крестьянские восстания в Подо лии и на Волыни, Белоруссии и Смоленщине. Но главная по­встанческая армия в июне 1651 г. из-за измены союзника — крымского хана — потерпела поражение под Берестечком на р. Стырь, к северо-востоку от Львова.

По Белоцерковскому договору 18 сентября 1651 г. казац­кий реестр уменьшался вдвое, до 20 тыс. человек. Под вла­стью гетмана оставалось только Киевское воеводство, он ли­шался права сношений с иностранными государствами, в том числе с Крымским ханством; должен был подчиняться власти \ польского коронного гетмана. Положение украинского наро­да в конце этого и первой половине следующего года было очень трудное. Выручила Россия, правительство которой раз­решило свободно и беспошлинно покупать хлеб и соль, по­могло Хмельницкому вооружением.

В конце мая 1652 г. на Батогском поле на правом берегу Южного Буга, юго-восточнее Винницы и Брацлава, произош­ло сражение повстанческой армии и отборного 50-тысячного войска Калиновского, продолжавшееся два дня. Польская ар­мия перестала существовать. Шляхта бежала с Украины. Все Правобережье оказалось во власти повстанцев. По полковод­ческому искусству, мужеству армии современники сравнива­ли победу Хмельницкого под Батогом с победой Ганнибала под Каннами в 216 г. до н.э. Восстание на Украине вспыхнуло [ с новой силой. Отряды повстанцев действовали уже на соб-i ственно польской территории.

К этому времени Земский собор, созванный в Москве, вынес (1 октября 1653 г.) решение о воссоединении Украины L с Россией и начале войны с Польшей. 8 января 1654 г. при | большом стечении народа Богдан Хмельницкий провозгла-I сил в городе Переяславе акт о воссоединении Украины с Рос­сией. Все участники Рады приняли присягу: «Быти им з зем-I лями и з городами под государевою высокою рукою навеки I неотступным».

«Статьи Богдана Хмельницкого», вскоре подписанные в Москве, перечисляют права и привилегии Войска Запорожского, казацкой старшины, украинской шляхты, крупных го­родов — значительно более широкие по сравнению с теми, с которыми они пользовались при господстве Речи Посполитой На Украине сохранялись выборное гетманское управле­ние, военно-административные местные органы во главе с полковниками. Численность казацкого войска определили в 60 тыс. человек. Все управление Украиной подчинялось вер­ховной власти царя.

3. Война России и Украины с Речью Посполитой

Присоендинение Украины к России означало войну с Речью Посполитой. Длилась она почти полтора десятилетия; случались и победы и поражения. Положение осложнялось борьбой за власть после смерти Богдана Хмельницкого (2/ июля 1657 г.), изменами части казацкой старшины, украинской шляхты. Ставший гетманом после Богдана его войсковой писарь Иван Выговский заключил в Гадяче договор о переходе Украины под власть Польши (1658), жестоко подав лял направленные против его изменнического курса восста ния. Но народ не принял договор, и Выговский бежал в Польшу.

На Раде в Переяславе гетманом избрали молодого Юрия Хмельницкого — сына Богдана. Принятые на ней же Переяс лавские статьи 1659 г. подтвердили условия мартовских статей («Статьи Богдана Хмельницкого»). Кроме того, увеличивалась численность русских войск на Украине, а царские воеводы по лучали право контроля над казацкими военачальниками.

На следующий год на Украину пришло большое польское войско. Объединенная русско-украинская армия Шеремете­ва и Юрия Хмельницкого потерпела тяжелое поражение под Чудновом, юго-западнее Житомира. Гетман, в отличие от ве­ликого отца, человек слабый, малоопытный, заключил дого­вор с Польшей и признал ее власть над Украиной. Это согла­шение отверг украинский народ, и гетмана Юрия, по существу, лишили власти над Левобережьем. Но на Право бережной Украине он сумел удержаться. Там стояли войска Речи Посполитой.

Вскоре польские власти сменили гетмана — посадили в 1663 г. своего ставленника Тетерю. А в конце года ввели вой­ска на Левобережье. Под Глуховом и Новгород-Северским русские и казацкие полки разгромили поляков. На Правобе режье разгорелись восстания. Тетеря, по примеру Выговско го, бежал к своим покровителям, в Польшу. Его место занял Петр Дорошенко — ставленник казацкой старшины. Он ос вободил Правобережье от польских войск. Но его попытка подчинить своей власти и Левобережье окончилась неудачей - народ выступил против.

На «Черной Раде» (в ней, помимо старшин, участвовало много черни — представителей рядового казачества, кресть­ян, мещан) в Нежине гетманом избрали И. Брюховецкого (июнь 1663 г.).

Изнурительная война, истощившая обе воюющие сторо­ны, закончилась в 1667 г. перемирием, заключенным в Андрусове. По его условиям, Россия возвращала себе Смолен­скую и Северскую земли, завоеванные в ходе войны; за ней же закреплялась Левобережная Украина, а на Правобережье — Киев и некоторые другие небольшие анклавы на берегу Днепра. Запорожье ставилось под власть обоих государств.
Польша и Россия обязались давать совместный отпор напа­
дениям крымцев и турок.

Используя борьбу за власть в украинской верхушке, Тур­ция заняла Правобережную Украину. По Бучачскому догово­ру 1672 г. Речь Посполитая уступила султану Подолию и дру­гие земли.

Русско-турецкая война. Чигиринские походы

Правобережное казачество, недовольное сотрудничест­вом гетмана П. Дорошенко с турками и крымцами, оказывает на него сильный нажим, и тот заявляет себя сторонником России (1676). А в следующем году огромная турецко-татар­ская армия вторгается на Украину. Начинается открытая война между Россией и Турцией, первая в истории их отно­шений за два столетия.

Русско-украинская армия ГГ. Ромодановского и И. Са-мойловича, нового гетмана, насчитывала 60 тыс. человек; противник имел вдвое больше. Турки стремились захватить Киев и Чигирин — политический центр Украины. Объеди­ненные русско-украинские полки разгромили под Бужином турок и татар.

Летом 1678 г. султан направил к Чигирину 200-тысячную армию. Ей противостояло 120-тысячное русско-украинское войско. После ожесточенных уличных боев гарнизон оставил город. Но сражение главных сил русских и украинцев с тур­ками заставило врага отступить к Бугу.

В 1681 г. Россия заключила с Крымом Бахчисарайский договор. Султан ратифицировал его. Согласно условиям до­говора, устанавливалось перемирие на 20 лет; Турция и Крым признали переход к России Левобережной Украины и Киева. Южная Киевщина, Брацлавщина, Подолия остались под властью султана и гетмана Правобережной Украины.

Австрия и Польша, поняв опасность турецкой угрозы, че­рез два года заключили оборонительный антитурецкий союз Тогда же под Веной они разгромили большую турецкую ар мню Кара-МустаЛы. После этой победы Речь Посполитая возвратила себе Правобережную Украину. В 1684 г. образо валась «Священная лига»: против Турции объединили свои усилия Австрия, Польша и Венеция. В одном из пунктов до говора говорилось о привлечении в нее всех христианских государей, «преимущественно царей московских» (напом­ним, что в те годы Россия имела дв^х царей — Ивана и Петра Алексеевичей и сестру-регентшу Софью при них).

Союзники усиленно приглашали Россию вступить в лигу Москва соглашалась при условии окончательного урегулиро­вания отношений с Речью Посполитой. Начались, и снова в Андрусове, переговоры, долгие и мучительные. Главным кам­нем преткновения был Киев, который поляки никак не хоте ли уступать.

Давление Австрии, неудачи в войне с Турцией заставили Речь Посполитую пойти на заключение мира. В 1686 г. поль­ские послы подписали в Москве «Вечный мир» с Россией. За ней закреплялись Левобережье и Киев, она выплачивала де­нежную компенсацию Польше за бывшую столицу Древней (Киевской) Руси, разрывала отношения с Турцией и Крымом, вступала в направленный против них союз. Запорожскую Сечь объявили владением России.

4. Присоединение Сибири

Сибирские земли протянулись от Урала до Тихого океана на 8500 км, здесь проживало немногим более 200 тыс. чело­век (один человек на 75 кв.км). По языку население делилось на несколько групп. В уральскую входили угрофинноязыч-ные ханты и манси; ненцы, селькупы и другие с самодийски­ми языками; в алтайскую группу — тюркоязычные татары, киргизы, якуты и др., монголоязычные буряты, дауры и др., тунгусо-маньчжуроязычные эвенки, нанайцы и др.; в палеоа­зиатскую группу — чукчи (луораветланы), коряки (нымыла-ны), ительмены (камчадалы) и др. Особое место занимали эскимосы, кеты и айны. Промышляли сибирские народы до­бычей пушнины, били зверя, птицу и рыбу. Жили племенами, родами, большими и малыми семьями. Враждовали между со­бой из-за промысловых угодий. В Барабинской степи было раз­вито скотоводство; земледелие (у татар, бурятов и др.) — сла­бее. В горных местах выплавляли из руды железо. У сибирских народов господствовали родовые, патриархально-феодальные отношения, анимизм, шаманизм. Платили ясак более сильным соседям. Обменивались изделиями своих промыслов.

Межродовые и межплеменные раздоры и войны, грабежи, превращение пленников в рабов, набеги соседних государств и племен, превращение ряда племен в кыштымов (данников) постоянно нарушали обычное течение жизни коренных оби­тателей Сибири. Поэтому их переход в российское подданст­во произошел довольно быстро, в течение одного столетия. Это немного, учитывая огромные расстояния, трудности пе­редвижения (от Урала до Тихого океана по рекам и волокам тогда добирались за три-четыре года), малочисленность рус­ских отрядов, сопротивление в некоторых случаях местного населения.

Впервые русские столкнулись с Сибирским ханством в XV в. В конце XVI в. оно было разгромлено русскими отряда­ми. В Сибири появляются городки, основанные русскими (Тюмень, Тобольск, Обский, Березов, Верхотурье, Сургут, Томск и др.).

В Сибирь шли не только служилые люди воинского чина, ватаги охотников, скупщики пушнины, но и крестьяне, искав­шие свободную обетованную землю.

Русские землепроходцы и мореходы уже к середине сто­летия достигли берегов Тихого океана. В 1648 г. холмогорец ФА. Попов и казак С. Дежнев открыли пролив между Азией и Америкой. Дежнев — руководитель экспедиции — зазимо­вал в низовьях Анадыря, а в 1649 г. в его среднем течении основал Анадырский острог. Здесь встретились Дежнев и Стадухин, который пришел сюда сухим путем, через Становой хребет. Первый вернулся на Колыму, второй отправился к рекам Пенжине и Гижиге и вышел к Охотскому морю (1651). Попов оказался на Камчатке, куда приплыл по Тихому океану в 1648 г. В конце столетия экспедиция В. Атласова (1697—1699) положила начало продвижению на Камчатку и Курильские острова, а также в Америку.

В середине века русские появляются и на Амуре. Идут сюда из Енисейска и Красноярска к Байкалу, в Забайкалье или с се­вера, со стороны Лены и Якутска. В 40-е годы в Приамурье по­бывали отряды В.Д. Пояркова, Е.П. Хабарова. Здесь появляют­ся русские городки, зимовья, слободы: Албазинский (1651), Кумарский (1654), Косогорский (1655), Нерчинский (1658) Приамурье входит в состав владений России. Здесь ее проник­новение встречает недовольство, сопротивление правителей Маньчжурии, Китая, хотя эти земли им не принадлежали.

К концу столетия русские владения на севере и востоке подошли к естественным рубежам — кромке Ледовитого и Тихого океанов. На юге продвижение, встретившись с проти­водействием киргизских и джунгарских, маньчжурских и ки­тайских феодалов, приостановилось на линии Курган—Куз­нецк—Красноярск—Селенга—Аргунь — устье Амура.

Управлением Сибирью ведал в Москве сначала Посоль­ский приказ, потом Приказ Казанского дворца. А в 1637 г. создали специальный Сибирский приказ.

Воеводы с промышленниками собирали с местного насе­ления (со взрослых мужчин) ежегодную подать — ясак. Пра­вительство, с одной стороны, стремилось остановить произ­вол воевод, управителей по отношению к ясачным людям, предотвратить их обнищание и разорение; с другой — строго и неукоснительно требовало полного сбора ясака, недоимок.

Рост эксплуатации, притеснений, насилий вызывал про­тест местных жителей. Одни бежали в глухие места, другие отказывались платить ясак, убивали представителей царской администрации. Наконец, поднимались на открытую борьбу: с середины и до конца столетия по Сибири прокатывается волна восстаний, в,которых, наряду с русскими, нередко вме­сте с ними, участвовали и нерусские народы.

В Сибири оседали русские, украинцы, литовцы и др.: слу­жилые, посадские, крестьяне, а также гулящие, набродные, нищие. В конце столетия в Сибири посадских было 2500 че­ловек, военно-служилых — раз в пять больше. Чтобы увели­чить пашню под зерновые, власти принудительно переселяли сюда поморских крестьян, набирали вольных («охочих») лю­дей, сажали на землю ссыльных. Кроме них здесь оседали в поисках землицы и воли бежавшие крепостные. В Сибири не прижилось помещичье землевладение. Но появилось мона­стырское — к концу столетия духовным обителям принадле­жало 1,5 тыс. крестьянских дворов.

К тому же времени в Сибири насчитывалось 25 тыс. рус­ских семей, из них — 11 тыс. крестьянских. Именно на их плечи легла забота о снабжении местного населения хлебом. Русские налаживали связи с местными народами, обменива­лись навыками в хозяйстве и быту. Взаимно обогащали друг друга знаниями в языках, обычаях, преданиях, изделиях хо­зяйственного обихода, прикладного искусства.

Присоединение Сибири — поворотный момент в судьбах местных народов. Они многое узнали, приобрели (земледе­лие, сенокошение, обработка металлов, защита от воинствен­ных соседей).

ТЕМА 29. РАЗВИТИЕ РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ В XVII в. (2 часа)

1. Особенности развития русской культуры в XVII в.

2. Просвещение в России в XVII в. Накопление научных знаний.

3. Общественно-политическая мысль в XVII в.

4. Русская художественная культура и искусство в XVII в.

5.

ОБЯЗАТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА

1. Карпов Г.М. Новые явления в русской культуре XVIIв.// Преподавание истории в школе. – 2004. - № 6.

2. Карпов Г.М. Литература, театр и музыка в России XVII в.//Преподавание истории в школе. – 1994. - № 1.

3. Пушкарев Л.Н. Общественно-политическая мысль России второй половины XVII в. Очерки истории. – М., 1982.

4. Поздеева И.В. Московское книгопечатание первой половины XVII в.// Вопросы истории. – 1990. - № 10.

5. Румянцева В.С. тенденции развития общественного сознания и просвещения в РоссииXVIIв.// Вопросы истории. – 1988. - № 2.

6. Седов П.Ф. Строительство в Москве при царе Федоре Алексеевиче//Отечественная история. – 1998. - № 6.

7. Юрганов А.Л. Идеи И.С. Пересветова в контексте мировой истории и культуры//Вопросы истории. – 1996. - № 2.

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА

1. Пушкарев Л.Н. Культурные связи России и Украины во второй половине XVII в.// Вопросы истории. – 2000. - № 7.

1. XV11 столетие в истории русской культуры, как и в целом для истории России, — начало нового периода. В это памят­ное, переломное время появляются первые ростки секуляри­зации в духовной жизни общества — обмирщения культуры, сознания индивидуума и коллектива, сообщества. Человек в бурные годы Смуты, народных мятежей и войн, продвижения в Сибирь и на Дальний Восток сознает себя как личность, свою важную роль в судьбах страны, в истории. На ее аван­сцену выходят, помимо царей и полководцев, немало людей незнатных, худородных — мелких дворян, посадских и слу­жилых, казаков и крестьян. Из их среды — прославленные на всю Россию Иван Болотников и Кузьма Минин, Иван Ба-лаш и Степан Разин, патриарх Никон и его неистовый оппо­нент — протопоп Аввакум, многие другие.

Подобные явления — симптомы эпохи, заметно отличаю­щие ее от «досмутного» времени.

2.Во времена Василия III, Ивана Грозного, Федора Ивано­вича грамотных можно было сыскать преимущественно сре­ди лиц духовного или приказного сословия; в XVII в. их уже немало среди дворян и посадских людей. Даже среди крестьян черносошных, отчасти среди крепостных и даже среди хо­лопов имелись грамотеи — старосты и целовальники, при­казчики и писцы. Но, конечно, подавляющая масса крестьян — люди неграмотные.

В целом процент грамотных по стране, хотя и медленно, увеличивался. Еще в первой половине столетия многие го­родские воеводы из-за неграмотности или малой грамотности шагу не могли ступить без дьяков и подьячих, своих подчи­ненных по воеводской избе — центру уездного управления. То же самое можно сказать и о многих дворянах, которых посылали из Москвы описывать и межевать земли, «сыски­вать» беглых, чьи-либо упущения, преступления и т.д. Во второй половине столетия на воеводствах сидели люди, как правило, грамотные; это прежде всего представители думных и московских чинов. Среди уездных дворян грамотных было немного.

Немало грамотных имелось в посадах. Занятия ремеслом и торговлей, разъезды по делам требовали знания письма и сче­та. Грамотные люди выходили и из богатых, и из бедных слоев. Довольно часто как раз малый достаток стимулировал стрем­ление к знанию, грамоте. «У нас — говорили, например, жите­ли поморского Яренска, — которые люди лутчие и прожиточ­ные, и те грамоте не умеют. А которые люди и грамоте умеют, и те люди молотчие». В Вологде для многих обедневших поса­жан умение писать — способ добыть хлеб насущный: «А кор­мятся на Вологде в писчей избушке площадным письмом посац-кие оскуделые люди». В Устюге Великом таким путем добывали средства существования 53 площадных подьячих из местных посадских людей. Десятки и сотни таких же грамотеев труди­лись на площадях других городов.

Грамоте посадские и крестьяне учились у «мастеров» из священников и дьяконов, дьячков и подьячих, прочих грамот­ных людей. Нередко обучение грамоте строилось на началах обычного ремесленного ученичества, по «ученической запи­си», соединялось с обучением торговле, какому-либо ремес­лу. К примеру, К. Буркова, мальчика из посажан Устюга Ве­ликого, матушка отдала (конец столетия) для обучения грамоте и кружевному делу Д. Шульгину — тяглецу столич­ной Семеновской слободы.

Обучались мужчины. Грамотных женщин было очень не­много; они — из царского дома и высшего сословия, как ца­ревна Софья и некоторые другие. Учили прежде всего эле­ментарной азбуке по азбуковникам, печатным и рукописным. В 1634 г. был опубликован и в течение столетия неоднократ­но переиздан букварь В. Бурцева. На книжном складе мос­ковского Печатного двора в середине века лежало около 3 тыс. экземпляров бурцевского букваря. Стоил он одну копей ку, или две деньги, весьма дешево по тогдашним ценам. Тогда же издали грамматику Мелетия Смотрицкого, украинского ученого (по ней потом учился Михаил Ломоносов). В конце столетия напечатали букварь Кариона Истомина, монаха Чу­дова монастыря Московского Кремля, а также практическое руководство для счета — таблицу умножения — «Считание удобное, которым всякий человек, купующий или продаю­щий, зело удобно изыскати может число всякия вещи». За вторую половину столетия Печатный двор напечатал 300 тыс. букварей, 150 тыс. учебных псалтырей и часословов. Бы­вало, за несколько дней раскупались тысячные тиражи таких пособий.

Многие люди учились по рукописным азбукам, прописям и арифметикам; последние имели подчас весьма экзотиче­ские названия: «Книга сия, глаголемая по-эллински, или по-гречески, арифметика, а по-немецки альгоризма, а по-русски цифирная счетная мудрость» (альгоризм — название, иду­щее от имени Ал-Хорезми, великого ученого средневековой Средней Азии, родом из Хорезма).

Значительно расширился круг чтения. От XVII в. сохра­нилось очень много книг, печатных и особенно рукописных. Среди них, наряду с церковными, все больше светских: лето­писей и хронографов, повестей и сказаний, всякого рода сборников литургического, исторического, литературного, географического, астрономического, медицинского и иного содержания. Многие имели различные руководства по изме­рению земель, изготовлению краски, устройству всяких со­оружений и др. У царей и знатных бояр имелись библиотеки с сотнями книг на разных языках.

Среди тысяч экземпляров книг, изданных московским Печатным двором, более половины составляли светские. Увеличилось число переводных сочинений: в XVI в. известно всего 26 названий; в XVII в. — 153, из которых к числу ре­лигиозно-нравственных относится менее четырех десятков. Остальные, более трех четвертей, светского содержания.

В деле просвещения русских немалую роль сыграли уче­ные украинцы и белорусы. Одни из них (И. Гизель и др.) при­сылали свои сочинения в Москву, другие (С. Полоцкий, А. Сатановский, Е. Славинецкий и др.) переводили, редакти­ровали книги, создавали свои произведения (вирши, орации, проповеди и др.), многие были в России учителями.

Приезжало в Россию много иноземцев, сведущих в раз­ных областях научных, технических знаний. На окраине Мо­сквы они жили в Немецкой слободе, которую столичные жи­тели прозвали Кукуем (Кокуем): то ли потому, что обитатели ее кукуют no-кукушечьи, непонятно; то ли потому, что на ко-куи, т.е. игрища (вечера с танцами), собираются. Смотрели на них с жадным любопытством (многое было необычно для русского человека: те же танцы, курение, свободная манера общения мужчин и женщин) и страхом (латыны как-никак, от греха недалеко!). Среди приезжих было немало людей зна­ющих и добросовестных. Но большей частью — всякие про­ходимцы, искатели наживы и приключений, плохо знающие свое ремесло, а то и вовсе неграмотные. От иноземцев русские перенимали знания и навыки в области архитектуры и живопи­си, обработки золота и серебра, военного и металлургического производства, в иных ремеслах и художествах. Обучались язы­кам — греческому, латинскому, польскому и проч.

Обучение с помощью учителей на дому или самообразо­вание перестало удовлетворять насущные потребности Встал вопрос о заведении школ. Молодые люди, особенно из столичных, уже посмеивались над своими учителями: «Вра-ки они вракают, слушать у них нечего. И себе имени не ве дают, учат просто; ничего не знают, чему учат».

Окольничий Федор Михайлович Ртищев, любимец царя Алексея Михайловича, человек влиятельный, в разговорах с царем убедил его посылать московских юношей в Киев: там в коллегиуме научат их всяким ученостям. Пригласил из ук­раинской столицы ученых монахов. Они должны обучать рус­ских в Андреевском монастыре, им основанном, славянскому и греческому языкам, философии и риторике, другим наукам словесным. Любознательный окольничий ночи напролет про­водил в беседах с киевскими старцами, изучал под их руко­водством язык Гомера и Аристотеля. По его же настоянию молодые дворяне проходили курс наук у приезжих профессо­ров. Некоторые делали это охотно, из любви к знанию, изу­чали греческий и латынь, хотя и опасение имели: «в той гра­моте и еретичество есть».

Все описанное происходило в 40-е годы. Лет двадцать спустя прихожане церкви Иоанна Богослова в Китай-городе подали челобитную с просьбой открыть им при церкви школу наподобие братских училищ на Украине, а в ней «устроение учения различными диалекты: греческим, словенским и ла­тинским». Власти согласились: заводите «гимнасион», «да трудолюбивые спудеи радуются о свободе взыскания и сво­бодных учений мудрости».

Возможно, тогда появились и некоторые другие, ей подо­бные школы. Известно, что в 1685 г. существовала «школа для учения детям» в Боровске, около торговой площади.

В Москве, на Никольской улице построили особое здание для школы. Открыли ее в 1665 г. при Заиконоспасском мона­стыре (точнее — Спасском монастыре за торговым Иконным рядом). Во главе поставили самого мудрого Симеона Полоц­кого. Собрали учеников из молодых подьячих разных прика зов. В их числе оказался и Семен Медведев из Приказа Тай­ных дел, впоследствии монах Сильвестр, ученый и писатель, автор прекрасного исторического и публицистического труда о регентстве Софьи. В то время молодой Семен и его сотова­рищи изучали латынь и русскую грамматику, ибо приказы нуждались в образованных чиновниках — подьячих.

Через пятнадцать лет устроили школу при Печатном дво­ре. При открытии школы в ней было 30 учеников, взятых из разных сословий и учившихся греческому языку; через три года — уже 56, еще через год — на десяток больше. А 166 учеников постигали премудрости и сложности славянского языка. 232 ученика в школе — немало для XVII столетия!

В 1687 г. открыли Славяно-греко-латинское училище, впос­ледствии названное академией. По «привилегии», давшей про­грамму образования, оно должно было стать не только церков­ным, а общим. Здесь постигали «семена мудрости» из наук гражданских и церковных, «наченше от грамматики, пиитики, риторики, диалектики, философии разумительной, естествен­ной и нравной, даже до богословия», т.е. всю схоластическую школьную премудрость, идущую от средневековья; весь школь­ный цикл от низших до высших классов, начиная с грамматики и кончая философией (метафизической и натуральной), этикой и богословием. Училище было одновременно высшим и сред­ним учебным заведением. В соответствии с уставом, в училище принимали людей «всякого чина, сана и возраста». В будущем государственные должности могли получить только выпускни­ки школы, за исключением детей «благородных»: их «порода» считалась достаточной гарантией успешной службы на госу­дарственном поприще.

На училище, или академию, возлагали немалые надежды. И потому наделили деньгами и всякими льготами, иммуните­тами: профессоров и учащихся, за исключением уголовных дел, подчинили суду собственной училищной юрисдикции, «блюстителя» же (ректора) — суду патриарха. Приказы не могли входить в их тяжебные дела и проступки. Училище получило библиотеку.

Первые преподаватели, профессора были греки: братья Лихуды, Иоанникий и Софроний. Учеников для них взяли из школы Печатного двора. В первый год их было 28, на следу­ющий — 32. Шли сюда и отпрыски московской знати, и дети приказных дельцов. Полдюжины учеников ходили в лучших; в их числе — Петр Васильевич Посников, сын дьяка Посоль­ского приказа, ставший доктором медицины Падуанского университета в Италии.

Лихуды составили учебники грамматики, пиитики, рито­рики, психологии, физики, других предметов. Сами же учили всем наукам, греческому и латинскому языкам. Через три года лучшие питомцы переводили книги с обоих языков. Обу­чение шло очень хорошо. Но против братьев выступил влия­тельный недоброжелатель светского образования патриарх иерусалимский Досифей. Его интриги и наветы закончились для Лихудов печально — их отстранили от любимого дела. Но его продолжили их русские ученики, особенно успешно Ф. Поликарпов и И.С. Головин.

Новшества в деле просвещения, образования затронули Москву и лишь отчасти — другие города. Вне столицы гра­мотность распространялась в Поморье, Поволжье и некото­рых других областях. Уделом основной массы крестьян и по­сажан оставалась неграмотность. Просвещение, как и многое другое, было привилегией феодалов, духовного чина и бога­тых торговцев.

Помимо сочинений, которые продолжают летописную тра­дицию, в XVII в. появляются исторические сочинения нового типа, переходного от летописного жанра к своего рода моногра­фическому или обобщающему. К первому типу можно отнести труд Сильвестра Медведева «Созерцание краткое лет 7190, 7191 и 7192, в них же что содеяся во гражданстве». Это единый и подробный рассказ о конце правления царя Федора Алексее­вича, московском восстании 1682 г. и начале регентства Софьи Алексеевны. Изложение доведено до 1684 г.

В конце 70-х годов, четыре года спустя после выхода в Киеве, в Москве опубликовали «Синопсис» Иннокентия Ги-зеля, украинского ученого, архимандрита Киево-Печерского монастыря. В нем дан обзор, краткий и популярный, русской истории с древнейших времен до той эпохи, когда жил и пи­сал его автор. Позднее его переиздавали десятки раз, на­столько он стал популярен как пособие для чтения.

3. Общественный подъем эпохи Смуты и последовавших
за нею событий обусловил расцвет устного народного твор­
чества.

События начала века подвигли взяться за перо князей и бояр, дворян и посадских людей, монахов и священников. Авраамий Палицын в «Сказании» подробно рассказывает о «раз­бойничестве» первых лет нового века, восстании Болотникова, борьбе с самозванцами и интервентами. Подчеркивает при этом роль своей обители, где служил келарем, Троице-Сергиева монастыря. Другие авторы — дьяк И. Тимофеев во «Временни­ке», ИМ. Катырев-Ростовский, родовитый князь, многие изве­стные и анонимные составители повестей и сказаний, слов и видений — взволнованно говорят о Смуте. В объяснении ее причин, наряду с божественным промыслом (наказание-де за грехи наши), все чаще пишут о людях, их замыслах и поступ­ках, порицают их: одних за нарушение справедливости (напри­мер, убийство царевича Дмитрия происками Годунова), других — за «безумное молчание» в связи с этим, третьих («рабов» господских) — за непослушание и «мятеж».

А некоторые высказывают вольнодумные мысли. Моло­дой князь И.А. Хворостинин, отпрыск знатного рода, начи­тавшись латинских книг, начал хулить отеческие порядки, мечтал убежать в Литву или Рим, с презрением относился к обрядам православной церкви. Дошел до того, что не ходил к заутрене и обедне, запретил ходить в церковь своим холо­пам, не захотел христосоваться с самим государем, которого звал не царем, а «деспотом русским»! Князь «в разуме себе в версту не поставил никого», а о своих согражданах говорил со многою укоризною: «В Москве людей нет, все люд глупый, жить не с кем: сеют землю рожью, а живут все ложью».

Участники похода Ермака составили «Казачье написа­ние». Инициативу похода они отводят самим казакам, а не Строгановым. Оно ярко рисует их среду с ее демократизмом и вольнолюбием. Федор Порошин, беглый холоп, ставший подьячим Войска Донского, создает в 40-е годы «Повесть об Азовском осадном сидении донских казаков». С ее страниц встает эпопея героической борьбы донцов с турками в ходе взятия и защиты Азова (1637—1642). Впитавшая в себя фольклорную и книжную традиции «Повесть...» стала одним из лучших литературных памятников эпохи. Патриотич ность, яркий язык, эпичность и драматичность повествования сделали ее очень популярной у читателей.

По-прежнему русские люди любили читать жития свя­тых — Антония и Феодосия Печерских, Сергия Радонеж­ского и многих других. Жития распространялись в тысячах списков. Составляются жития и в XVII в., появляются но­вые святые подвижники, и церковь благосклонно расписы­вает их беспорочную жизнь, подвиги и чудеса, с ними свя­занные. Но, что показательно для эпохи, появляются также жития-биографии не церковных, а гражданских лиц. Муромский дворянин Каллистрат-Дружина Осорьин пи­шет «Житие Юлиании Лазаревской», прославляет в нем свою родную мать. «Сказание о явлении Унженского кре­ста» посвящено Марфе и Марии, двум сестрам, их жизни, дает яркие зарисовки быта, обычаев русских людей. Ста­рый жанр начинает перерастать в бытовую повесть. А «Житие протопопа Аввакума, им самим написанное» — талантливая и яркая автобиография, острая, полемическая и живая; по словам М. Горького — «непревзойденный об­разец пламенной и страстной речи бойца». «Просторечие», яркость зарисовок, наглядность образов, индивидуальная манера письма делают «Житие» новаторским произведени­ем, несмотря на консерватизм взглядов автора-старообряд­ца. Аввакум сознавал значение того, что он делает: «И аще что реченно просто, и вы не позазрите просторечию нашему, понеже люблю свой русской природной язык, виршами фи­лософскими не обык речи красить; того ради я и не брегу о красноречии и не уничижаю своего языка русскаго».

Столь же яркое явление русской литературы этого вре­мени — сатирические повести и сказания. Демократические по духу, они пародируют церковную литературу и обряд­ность, приказное делопроизводство, высмеивают попов и су­дей неправедных. Их авторы вышли из приказной и духовной среды, но из низших слоев. Отсюда их близость к народу, его просторечию, бытовым сценам повседневной жизни, крити­ческий взгляд на явные противоречия социальной жизни. Та­ковы «Азбука о голом и небогатом человеке», герой которой, разорившийся человек, «меж двор» скитается; «Служба ка­баку» — пародия на церковную службу, написанная в Соль-вычегодске в середине века и направленная против царевых кабаков, пьянства. Пародию на суд и судей-взяточников ис­кусно сплетает повесть о «Шемякиной суде»; на духовенство — «Сказание о куре и лисице», «Сказание о попе Савве и великой его славе», «Калязинская челобитная». Мздоимство и жадность всей этой братии, пьянство и распущенность на­рисованы метко и остроумно, живым языком, с пословицами и скоморошьими прибаутками.

Сатирические мотивы характерны и для бытовой пове­сти. В повести о Карпе Сутулове, богатом и славном госте, его жена Татьяна ловко и остроумно высмеивает архиеписко­па, попа и других сердечных воздыхателен; Купчиха весело и фривольно издевается над ними, особенно духовными осо­бами. «Повесть о Горе-Злочастии» говорит о незавидной судьбе молодого и самоуверенного человека, который, пре­небрегая мудрыми наставлениями родителей, пустился в ве­селую, разгульную жизнь и дошел до нищеты, душевного опустошения. Аналогичная жизненная ситуация в «Повести о Савве Грудцыне», занимательной и живой, наполненной подробностями из народного быта.

Большое хождение получила литература переводная, прежде всего западная, светская. Русские книжники переде­лывали подобные произведения на свой лад. Большой изве­стностью пользовались повести о Еруслане Лазаревиче и Бо-ве-королевиче с их авантюрно-галантными, рыцарскими «гисториями» и ряд других сочинений.

В литературе XVlI в. появляются новые черты демокра­тизма и светскости: демократический писатель и читатель (из посадских, приказных людей и др.), внимание к личности героев, их душевным переживаниям, отход от религиозных догм; новые жанры — светская повесть, драма, стихи с их бытовыми, сатирическими, любовными мотивами. Но все эти черты означают лишь первые шаги нового. В основном лите­ратура продолжает старые традиции.

4. Сочетание народных традиций и новых тенденций харак­терно и для русской архитектуры XVII в. Она во многом про­должала линию русского деревянного зодчества. Деревянное строительство по-прежнему доминировало над каменным по всей стране, в том числе и в столице.

Деревянное зодчество, теснейшим образом связанное с потребностями жизни народа, его быта, обычаев, отличалось реализмом и функциональной целесообразностью. Основные элементы деревянного дома — квадратный сруб (клеть) с подклетью для хозяйственных помещений, кладовых, сени между клетями, крыша, двери и окна — устойчиво бытовали столетиями, перешли и в каменные здания.

Русские плотники и каменщики работали с большой изо­бретательностью и художественной выдумкой. Их постройки отличались прочностью и конструктивным совершенством.

Деревянные церкви и крепостные стены, башни использу­ют принципы квадратной, прямоугольной, крестообразной, восьмигранной клети для основного здания; высокой двускат­ной или «кубоватой» крыши, шатра, одно- и пятиглавого за­вершения. Немало таких церквей сохранилось в Архангель­ской, Мурманской, Калининской и других областях. Прекрасным образцом деревянной жилой архитектуры стал дворец в Коломенском (1667—1668), разобранный «за ветхо­стью» столетие спустя, при Екатерине II. Современники про­звали его восьмым чудом света. Своей сказочностью и красо­той, разнообразием форм и богатством резных узоров, яркими красками и позолотой он поражал воображение, напоминал драгоценную и уникальную игрушку.

Каменное зодчество, прерванное Смутой, возрождается с 20-х годов. В Москве восстанавливаются стены и башни Кремля; над главными его воротами, Спасскими, возводят красивую шатровую надстройку, и силуэт башни, строгий и суровый, становится совсем иным, праздничным и торжест­венным. К тому же на верху башни появляются куранты.

Одна за другой по всей стране строятся шатровые цер­кви и соборы: Архангельский собор в нижегородском крем­ле (1631), церковь Покрова в Медведкове — имении князя ДМ. Пожарского (20-е годы), Успенская «Дивная» церковь в Угличе (1628) и др. В них заметно стремление к нарядности и декоративности, камерности и интимности. Эти черты по­степенно нарастают и в культовом, и в гражданском зодчест­ве. Чтобы в этом убедиться, достаточно взглянуть на трех­этажные «терема» Московского Кремля, выстроенные Антипом Константиновым., Баженом Огурцовым, Третьяком Шарутиным и Ларионом Ушаковым; церкви Ильи Пророка, Иоанна Предтечи в Ярославле, московские — Троицы в Ни­китниках, Рождества в Путинках; Вознесенскую в Великом Устюге; митрополию в Ростове (ошибочно именуется Ростов­ским кремлем) и многие, многие другие.

В городах богатые бояре, дворяне и купцы строят камен­ные палаты, все более «узорочные», особенно во второй поло­вине столетия. Таковы дома думного дьяка Аверкия Кирилло­ва, бояр Голицына и Троекурова в Москве, Коробова в Калуге, Иванова в Ярославле и т.д. А построенные в конце века для царской семьи пышные «чертоги» Троице-Сергиевой лавры предвосхищают дворцы следующего столетия.

В XVII в. оформляются знаменитые комплексы Троице-Сергиевой лавры, Иосифо-Волоколамского, Новодевичьего, Симонова, Спасо-Евфимиева и многих других монастырей.

К концу столетия складывается стиль «московского», или «нарышкинского», барокко, пышный и величавый, парадный и исключительно нарядный. В Нарышкинских палатах на Петровке в Москве, церквах в Филях, Троице-Лыкове, Убо­рах под Москвой, Успенском соборе в Рязани и многих других используются башенный тип постройки, сочетание красного кирпича для основной кладки и белого камня для отделки. Здания отличаются изяществом и разнообразием декоратив­ного убранства.

В архитектуре заметны стремление к светскости, реализму, использование народных традиций, идущих из глубины веков.

Изобразительное искусство

Те же черты можно отметить и в живописи. Как и в архи­тектуре, здесь русский национальный стиль вырабатывает но­вые черты, формы. Дальнейшее развитие получает строганов­ская школа с ее мелким, каллиграфическим письмом, тончайшей прорисовкой деталей. Прокопий Чирин, Никифор Савин, Емельян Москвитин — наиболее замечательные ее представители, работавшие в Москве, часто писавшие иконы по заказу Строгановых. Утонченность исполнения, красоч­ность икон восхищали современников. Павел Алеппский, по­бывавший в русской столице в середине века, убедился в этом: «Иконописцы в этом городе не имеют себе подобных на лице земли по своему искусству, тонкости кисти и навыку в мастерстве: они изготовляют образки, восхищающие сердце зрителя, где каждый святой или ангел бывает величиной с чечевичное зернышко или с османи (мелкая монета. — Авт.). При виде их мы приходили в восторг. Мы видели маленькую икону из трех дощечек, то есть с дверцами: фигуры ангелов на ней величиною с мух, работа — изумительная. Жаль, что люди с такими руками тленны!»

В творчестве Симона Федоровича Ушакова (1626 — 1686), мастера царской Оружейной палаты, крупнейшего рус­ского художника, и других мастеров намечается стремление к реализму. Он имел учеников — Ивана Максимова, Михаи­ла Милютина и многих других. Вокруг него собралась боль­шая группа художников Оружейной палаты. Один из них, Иосиф Владимиров, написал «Послание» к Ушакову (1664) — своего рода теоретический трактат с обоснованием реализ­ма в живописи: близости к природе, необходимости того, что­бы искусство стремилось к красоте и свету, не подавляло, а радовало человека. «Премудрый художник что видит или слы­шит, то и начертывает в образах или лицах и согласно слуху или видению уподобляет». В «Слове к люботщателем иконно­го писания» С.Ф. Ушаков, отвечая Владимирову, своему дру­гу, проводит те же принципы реализма, живости, точности, «зеркальности» изображения.

Реалистические тенденции в сочетании с яркими, жизне­радостными мотивами и красками русские мастера проводили и при росписи церквей. Фрески церквей Троицы в Никитни­ках (возможно, их авторы — Владимиров и Ушаков) в Моск ве, Ильи Пророка в Ярославле (Гурий Никитин, Сила Савин «со дружиною») и Многие другие поражают красочностью и богатством композиций, изобретательностью и оптимизмом, народным духом и обилием бытовых деталей.

В иконах Ушакова явственно проступает «плотский» ха­рактер изображаемых лиц — Иисуса Христа и других, хотя и сохраняются традиционные композиция, плоскостная трак­товка фигур. Особенно это заметно в «Нерукотворном Спа­се», «Древе государства Российского». Его стиль продолжили и развили ученики, сподвижники и современники — смолен­ский шляхтич Станислав Лопуцкий, армянин Иван (Богдан) Салтанов, их русские ученики Иван Безмин, Карп Золотарев и другие.

Новое направление, несмотря на протесты, противодейст­вие церковников, патриархов, с одной стороны, и раскольни­ков — с другой, развивалось и в дальнейшем.

Черты реализма появляются и в портретном жанре. Если парсуны (портреты) царя Федора Ивановича (1600), князя MB. Скопина-Шуйского (1610) сделаны в обычной иконо­писной манере, то более поздние, середины и второй поло­вины века, говорят о стремлении к портретному сходству, реалистическому письму. Таковы портреты царей Алексея (С. Лопуцкий), Федора (И. Богданов), патриарха Никона (И. Детерсон и Д. Вухтерс). На иконах появляются реалистиче­ские пейзажи (например, у Тихона Филатьева, конец XVII в.), изображения зданий.

§ 6. Театр

Театр возник при дворе, и он должен был противостоять скоморошьему лицедейству, народному театру Петрушки: вместо народных сцен — пьесы на библейские, историко-ге-роические темы; вместо народного языка, подчас резкого, гру­боватого и фривольного, — напыщенный, тяжеловесный язык с ложной патетикой.

Царь Алексей Михайлович по инициативе боярина А.С. Матвеева поручил в 1672 г. организацию театра Иоанну Готфриду Грегори, пастору лютеранской церкви из Кокуя. Он набрал труппу из 60 иноземцев, потом появились актеры из русских и вскоре начали играть на немецком и русском язы­ках пьесы на библейские темы: об Эсфири («Артаксерксово действо»), Товии, Юдифи и Олоферне. В ходе постановки пьес разыгрывались шутовские вставки — интермедии с «ду­рацкой персоной» и импровизированным диалогом, что вво­дило в спектакль живую русскую речь, народную драматиче­скую традицию. После кончины царя (1676) театр закрыли, и он более не возобновлял свои постановки.