Происхождение современного капитализма

Происхождение капитализма

В начале XX в. известный германский социолог и историк хозяйства Макс Вебер выдвинул тезис, согласно которому протестантизм, в особенности в его кальвинистской (пуританской) разновидности решающим образом повлиял на формирование «духа капитализма» и, следовательно, на возникновение самого европейского капитализма в Новое время.

Согласно М. Веберу, это влияние было двояким. С одной стороны, сам подход протестантов к религиозным вопросам был в высшей степени рационалистическим и, тем самым, он противостоял традиционалистскому мировоззрению.

С другой стороны, кальвинистская доктрина «призвания» (нем. Beruf, англ. calling) побуждала людей стремиться к получению прибыли не ради удовольствия от потребления богатства, а ради исполнения религиозного долга. Она объявляла успех в исполнении «призвания» – т.е., в большинстве случаев, успех в труде и коммерции – видимым знаком милости Божией. Кроме того, кальвинизм резко отрицательно относился к праздному времяпрепровождению и роскоши в потреблении, тем самым поощряя трудолюбие, прилежание и бережливость (давая моральную санкцию, как сказали бы экономисты, повышенной норме сбережения).

Кроме этого тезиса широкое распространение получило также утверждение об особой роли Кальвина в признании допустимости и законности взимания процента на денежные ссуды. Кальвин впервые объявил о том, что взимание процента не запрещается Библией, кроме определенных случаев. Обычно эта тема также обсуждается в связи с тезисом Вебера, хотя и не является неотъемлемой частью последнего (см., например, [Rothbard, pp. 140-141], а также соответствующую главу в книге Робертсона,. [Robertson, pp. 111] и далее).

В подтверждение своего тезиса М. Вебер приводит аргументы лингвистического характера, анализирует ранние протестантские тексты. Кроме того, большую роль в его аргументации играет тот факт, что кальвинистские области в Голландии, Англии, Франции, а также пуританские североамериканские колонии в соответствующий период процветали, в то время как католические области Южной Европы и Верхней Германии, наоборот, приходили в упадок.

"Капитализм имеется на лицо там, где произ- водственно хозяйственное покрытие потребнос- тей некоторой группы людей, независимо от рода этих потребностей, осуществляется путём предп- риятия; специально рациональное капиталисти- ческое производство есть производство на основе капиталистического расчёта, т.е. такое промыш- ленное производство, которое ведёт счётный контроль своей доходности посредством новой бухгалтерии и составления баланса".

М. Вебер утверждает, что целая эпоха может быть названа типично капиталистической лишь в том случае, когда покрытие потребностей капиталистическим путём совершаются в таком объёме,что уничтожением этой системы пропала бы возможность их удовлетворения вообще. Поэтому, хотя капитализм в тех или иных формах и имел место в более ранние периоды истории, однако капиталистический способ удовлетворе- ния потребностей присущ только европейскому Западу и при том лишь со второй половины 19 столетия.

Вебер выделяет несколько предпосылок зарождения и возникновения капитализма, из которых расчёт капитала, как норма для всех крупных промышленных предприятий, является одной из главных предпосылок. Другие предпосылки:

1. Присвоение автономными частными промышленными предприятиями свободной собственности на вещевые средства производства;

2. Вольный рынок, т.е. освобождение рынка от нерациональных стеснений обмена.(например от сословных ограничений);

3. Рациональная техника как производства, так и обмена;

4. Рациональное, т.е. твёрдо установленное право. Чтобы капиталистический порядок мог функционировать рационально, хозяйство долж- но опираться на твёрдые правовые нормы суда и управления;

5. Свободный труд - наличие таких людей, которые не только имеют право свободно прода- вать на рынке свою рабочую силу, но и экономи- чески вынуждены к этому;

6. Коммерческая организация хозяйства, в том смысле, что установление прав участия в предп- риятиях и прав на имущество регламентируется широким применением ценных бумаг.

Кроме всех этих предпосылок развития современного капитализма, появляется ещё один момент, а именно спекуляция. Как определяет Вебер – спекуляция – проникновение в крупные предприятия чуждых интересам производства мотивов.

Спекуляция приобретает значение с того времени, когда капитал выливается в форму свободно передаваемых ценых бумаг. Её развитию сопутствуют крупные кризисы во всей хозяйс- твенной жизни, ею же и вызванные.

Такими примерами спекулятивных кризисов могут послужить кризисы во Франции и Англии в начале 18 в., вызванные деятельностью частных банков. Во Франции такой банк (основатель Джон Ло) был организован с такой особенностью, что государственные кредитные билеты должны были приниматься как взносы в капитал, а бумаги банка должны были зачисляться в уплату налогов. Но у банка отсутствовал явный план того, каким путём он мог обеспечивать себе постоянный и верный доход, надёжно вложив свои средства. С помощью банка Джон Ло создал общество эксплуатации Миссисипи. Из-за опасе- ния конкуренции со стороны одного акционерного общесва Ло слил общество Миссисипи с вновь основанной им же Индийской компанией, которая должна была вести торговлю с Китаем и Ост-Индией. Но хотя у Франции не было той политической мощи, требующейся для участия в азиатской торговле, Ло удалось увлечь регенство в столь рискованное предприятие под условие получения от него 3%-ой ссуды на уплату растущего долга. Произошёл огромный ажиотаж, в первый год было выдано 200% дивиденда, и курс акций поднялся с 500 до 9000 лиров. Но как и следовало ожидать вскоре всё предприятие рухну- ло. Крах Джона Ло был обусловлен тем, что ни Миссисипское общество, ни дела с Китаем и Ост-Индией не приносили прибыли, достаточной для уплаты процентов хотя бы на часть капитала. Банк принимал вклады, но не распологал никаки- ми реальными фондами для их возвращения. Поэтому всё предприятие завершилось полным банкротством. Примерно такая же ситуация сложилась и в Англии. В дальнейшем эти крахи не исчезли, а наоборот случались чаще. Они происходили потому, что в следствие сверх-спекуляции не сколько само производство, сколько средства производства возрастали быстрее спроса на предметы потребления.

Возможность такого необычайного увеличе- ния средств производства объясняется тем, что 19 столетие открыло век железа. Изобретение процесса коксования, доменные печи, сильное развитие горного дела и добыча руд из шахт с огромных глубин сделали железо основным материалом для изготовления орудий производст- ва. Но с тех пор и кризисы стали неизбежным спутником хозяйственного порядка. Но это уже стали более обширные кризисы – хроническая безработица, голодовка, затруднение сбыта, поли- тические события, нарушающие течение всей хозяйственной жизни.

А как повлияла колониальная политика на возникновение современного капитализма? Вебер отмечает, что приобретение европейскими государствами колоний привело к накоплению коллосальных богатств. Средствами такого накоп- ления явились монополизация колониальных продуктов, а также права снабжения колоний, т.е. как вывоза товаров в колонии, так и доходов, получаемых от транспортировки товаров из метрополии в колонию и обратно. К этим средствам относится и торговля невольниками, для работы на плонтациях. Данный момент нельзя ни отнести к одному из факторов обогащения, так как этот вид промысла оказался весьма значительным.

По Веберу, накопления богатства, являвше- еся результатом колониальной политики, на раз- витие современного капитализма оказало только незначительное влияние. Накоплению средств колониальная политика способствовала в чрезвычайно сильной степени; однако на систему организации труда в её специфически западно-европейском смысле она не повлияла, так как сама была основана на начале добычи, а не на расчёте доходности, вытекающей из оценки условий рынка.

Таким образом, рабовладение 16-18 столетий, столь сильно повлиявшее на накопление состоя- ний внутри Европы, на её хозяйственный строй почти не оказало никакого действия; правда оно породило значительное количество богатых лю- дей, живущих рентою, но только в незначитель- ной степени содействовало развитию капита- листической организации промышленности.

Развитие промышленной техники. Чем оно обусловлено. Какую роль сыграло совершенство- вание средств производства?

Развитие промышленной техники проходит стадии от полностью ручной работы с разделени- ем труда до частично механизированной при помощи изобретённых станков, приводимых в движение при помощи силы воды и ветра. Но даже при таком перерождении орудий производс- тва развитие остановилось бы на месте и капитализ не принял бы его должных форм, если бы уголь и железо не обеспечили ему победу. Известно, что каменный уголь, как горючее вещество употреблялся уже в середине 17 века – в Лондоне, Льеже, Цвикау. В технике же производства при обработке и переработке железа до начала 18 столетия употреблялся древесный уголь. Практически полная вырубка лесов в Англии, чего Германии удалось избежать благодоря случайным обстоятельствам, привела к тому, что в 17 и 18 столетиях развитие капитализ- ма практически совершенно приостановилось. Уничтожение лесов в известный момент повсюду тормозило индустриальное развитие.

Прежде всего уголь и железо освободили технику, а вместе с тем и возможности производства от рамок, связанных с применением органических материалов; пала зависимость также от живой силы и роста растений. Таким образом, железо явилось важнейшим фактором в развитии капитализма, и без этого невозможно представить, как бы дальше он развивался, какой вид приняла бы культура Европы вообще. Кроме того, механизация процесса производства благодаря уже применению паровой машины освободила его от подчинения органическим рамкам человеческого труда. Конечно не вполне: для обслуживания машины труд остаётся необходим; однако, механизация всегда проводи- лась именно в целях вытеснения труда. Каждое новое изобритение приводит к замене огромного количества рабочих небольшим числом людей, обслуживаюших машины.

На развитие промышленности оказал влияние тот факт, что любому дворянству (например Франция) присуще стремление к роскоши. В 16 столетие ежегодные траты французского короля на предметы роскоши зачастую доходили до 10 миллионов лир. Такие громадные траты династии и высших слоёв приводили к возникновению громадного числа предприятий. Важнейшими предметами произ- водства были кружева (16в.), тонкое бельё (для стирки иглажки которого возникли специальные мастерские 17в.), чулки (16в.), зонтики (17в.), индиго-краски (16в), гобелены (17в.), фарфор (18в.), набивные материи (17в.), обои (18в.). по количеству сбыта наиболее важными оказались две последние отрасли производства. Они означа- ли демократизирование роскоши и тем представ- ляли собою решительный поворот к капитализму. Вследствие демократизирования роскоши и предъявляемых требований на её более дешёвые прототипы, большая часть предприятий, вырабатывающих предметы роскоши, обратилась к производству изделий массового сбыта, что и явилось, как уже было упомянуто выше, поворотом к капитализму. Это движение отличалось стремление дать более дешёвый продукт, в то время как предприятия по производству предметов роскоши для двора, как и цеховое ремесло, обращали главное внимание на качество изделий. Первой вступила на путь стремления понижать цены посредством государственной политики – Англия, в конце 15в; желая вытеснить с рынка фландрскую шерсть4, правительство установило всевозможные запрещения вывоза.

Революция цен в 16 и 17 вв. дала решитель- ный толчок для осуществления чисто капиталис- тической идеи – получать прибыль путём удешевления производства ипонижения цен. Причиной этой революции можно с полным правом считать постоянный приток благородных металлов, явившихся последствием открытия американского континента. Эта революция началась с 30-х годов 16в. И продолжалась до 30-летней войны, но различно повлияла на отдельные отрасли хозяйственной деятельности. Почти все продукты селького хозяйства повысились в цене, что открыло возможность их производства для сбыта. Совершенно иначе шло развитие цен на промышленные изделия. Цены на последние остались теми же или повысились в незначительной степени; и таким образом, по сравнению с ценами на продукты сельского хозяйства, они вскоре упали. Это относительное падение цен стало возможным лишь вследствие перемен в технике и экономике, что в свою очередь, породило стремление увеличить прибы- ли путём понижения затрат на производство. Таким образом, не развитие капитализма пред- шествовало понижению цен, но, наоборот, сначала относительно упали цены, а затем уже появился капитализм.

Обобщая все выше отмеченные особенности западного капитализма М. Вебер выделяет две его основные особенности:

1. Лишь только западный капиталазм создал покоющуюся на расчёте, рациональную организа- цию труда, которой раньше нигде не встречалось. "Торговля существует повсюду, во все времена – она восходит к каменному веку; точно так же в самые различные эпохи и в разных странах мы встречаем финансирование на военные нужды, кезённые поставки, откупа, аренду должностей и т. Д. Но нигде не видим мы рациональной организации труда…"

2. Уничтожение различий между внутренним и внешним хозяйством, внутренней и внешней моралью, проведение принципа торговли и во внутреннем хозяйстве и соответствующая организация труда.

Шмуэль Ной Эйзенштадт или Айзенштадт (англ. Shmuel Noah Eisenstadt, 10 сентября 1923, Варшава) — израильский социолог.

В начале 1930-х с овдовевшей матерью переселился в Иерусалим. В 1940 поступил в Еврейский университет, закончил факультет социологии.

В 1959—1990 — профессор социологии Еврейского университета. Преподавал также в Чикаго, Гарварде, Стэнфорде, Цюрихе, Берне, Вене, Гейдельберге.

Основная область занятий — сравнительное исследование цивилизаций Запада и Востока в контексте перехода от традиционных обществ к модерным. В этом смысле его интересуют проблемы инициативных групп и протестных движений, вносящих идеи социальных перемен, механизмы институционализации и воспроизводства изменений, в том числе — от поколения к поколению.

Эйзенштадт сложился под воздействием структурного функционализма, одним из его преподавателей был Эдвард Шилз. Он развивал идеи Макса Вебера о харизме и ее роли в становлении социальных институтов, представления Карла Ясперса об осевом времени.

Эйзенштадт (Eisenstadt), Шмуэль (род. 1923, Варшава) – социолог, специалист в области сравнительных исследований цивилизаций и общетеоретических проблем развития, революции и модернизации. В 1951 возглавил социологическое отделение Еврейского университета в Иерусалиме; в 1960-1990 преподавал в качестве приглашенного профессора (visiting professor) в Гарвардском, Чикагском, Стэнфордском, Венском, Цюрихском и др. университетах, совмещая педагогическую деятельность с научной работой. Неоднократно был удостоен различных наград и научных званий, почетный доктор Гарварда. Сейчас он ведет самостоятельную исследовательскую деятельность. Автор 15 монографий, среди которых: "От поколения к поколению" (1956); "Имперские политические системы" (1963); "Сравнительные исследования институтов" (1965); "Модернизация: сопротивление и изменение" (1966); "Общество Израиля" (1969); "Традиционный патримониализм и современный неопатримониализм" (1973); "Традиция, изменение и современность" (1973); "Революция и преобразование обществ. Сравнительное изучение цивилизаций" (1978); "Европейская цивилизация в сравнительной перспективе. Исследование связей культуры и социальной структуры" (1987); библиографию ученого составляют также многочисленные статьи. Вклад в развитие политической мысли. В круг научных интересов Эйзенштадта входят: общетеоретические проблемы социологии (человеческая деятельность и факторы ее формирования; социальные группы и институты; социальное регулирование и взаимодействие; соотношение между культурной и политической системами; общества, цивилизации и их динамика; историческая преемственность в развитии и др.); сравнительные исследования (социологические и политологические); концепции социальных изменений и модернизации. Работы ученого по проблематике модернизации способствовали тому, что другие представители социальных наук отказались от прямого противопоставления современного и традиционного обществ, а также заинтересовались изучением традиционных и переходных обществ, кризисных явлений в ходе модернизационных процессов. Согласно Эйзенштадту, модернизация – это набор вызовов (требований), на которые общество должно ответить в ходе своего развития, исходя из присущих ему принципов, организационных структур и символов. Значит, итог модернизации - не обязательно усвоение достижений Запада; просто она осуществляется как совокупность изменений в традиционном (переходном) обществе. Одно из проявлений модернизации - движения протеста, которые могут принять характер революций. Для революций современности характерны: 1) связь между различными движениями протеста; 2) их воздействие на политическую борьбу в центре; 3) выраженная идейная основа; 4) наличие самостоятельной структурной организации. Политическую модернизацию Эйзенштадт определяет как "совокупность процессов, в рамках которых появляются и развиваются новые типы политических требований и организаций", как "потенциальную возможность поддерживать постоянные изменения", что обусловлено развитием ряда общих качеств, часть из которых "свойственны до-современным системам и которые часто являются предвестниками и необходимыми условиями модернизации". По мнению ученого, политической модернизации присущи четыре главные особенности: 1) высокий уровень дифференциации политических ролей и институтов, развитость "централизованной и единой политии с определенными задачами и ориентирами"; 2) расширение деятельности центральных административных и политических организаций, их постепенное проникновение во все сферы жизни общества; 3) тенденция к достижению все более широкими группами потенциальной политической власти - фактически любой совершеннолетний член политии может получить власть; 4) ослабление традиционных элит и легитимности власти наряду с ростом ответственности (идеологической и институциональной) правителей перед управляемыми, наделенными потенциальной властью, т.е. способными влиять на принятие решений и формулирование политики. Все эти тенденции связаны "со всевозрастающей гибкостью политической поддержки и уменьшением...верности традиционному правителю или группе правителей,...что заставляет правителей искать у подданных политической поддержки для сохранения своей...власти", а также для проведения своего политического курса. Результатом этих процессов является участие всех граждан в выборе правителей и определении основных политических целей, в меньше степени – в формировании политики. Такое участие граждан стало чертой, отличающей современные политические системы от традиционных, так как даже тоталитарные режимы Современности не считают политическую пассивность и традиционную идентичность данностью, не подлежащей ослаблению или разрушению. Перед подобными режимами стоит задача создания некоей институциональной иллюзии власти граждан, реализуемой, в частности, в рамках выборов. Хотя гражданам в таких системах власть не разрешает пользоваться этой потенциальной политической властью, однако она официально признана избирательным правом, потому правящая группа формулирует свою политику, помимо прочего, и в расчете на ее проявления, которые могут нанести ущерб власти данной группы. Более того, тоталитарные и иные недемократические режимы стремятся не столько предотвратить спонтанное возникновение организаций граждан, способных участвовать в политическом процессе, сколько поставить их под свой контроль, манипулировать ими. Разница между современными демократическими, переходными и тоталитарными системами состоит, таким образом, в том, как правящая элита (правители или группа правителей) реагирует на само существование этой власти у граждан и на ее выражения. Эйзенштадт особо подчеркивает, что появление у граждан потенциальной политической власти становится индикатором политической модернизации, однако она может принимать различные формы при сохранении общего содержания.