Эмпиризм и рационализм

Знание

Стремление понять, что такое знание и чем оно отличается от других продуктов человеческого сознания характерно уже для философов античности, которые поставили и пытались разрешить проблему: чем знание (episteme) отличается от мнения (doxa)? Если кратко резюмировать воззрения Ксенофана, Гераклита, Парменида, Платона и Аристотеля по этому вопросу, то можно сказать, что античные мыслители относили мнение к чувственно воспринимаемому изменчивому миру, а знание – к умопостигаемому миру вечных сущностей. Мнение может быть истинным или ложным, знание – всегда истинно. Это обусловлено тем, что чувственно воспринимаемые вещи изменчивы и любое утверждение, истинное для них в настоящий момент, через некоторое время может стать ложным. Например, высказывание «Сократ сидит» в настоящий момент может быть истинным, если сейчас Сократ действительно сидит. Но вот Сократ встал на ноги и это высказывание стало ложным. Стало быть, оно выражает не более чем мнение. Мир идеальных объектов не изменяется, поэтому высказывания об объектах этого мира всегда остаются истинными, например, высказывание «Человек есть разумное животное» остается истинным, какие бы изменения ни происходили в чувственно воспринимаемом мире и с отдельными конкретными людьми. Это – знание. Таким образом, античные мыслители полагали, что знание всегда остается истинным и может быть получено лишь посредством разума. Некоторые из них склонялись к мысли о том, что знанием владеют лишь бессмертные боги, а на долю людей остается лишь ненадежное мнение.

Для философов Средневековья главной проблемой становится проблема разграничения знания и веры и выяснения отношений между ними. Знание истолковывалось как то, что может быть рационально обосновано, вера же принимается безо всякого обоснования. В связи с истолкованием взаимоотношений между верой и знанием выделилось три основных позиции. Представители одной (Августин, Ансельм Кентерберийский) утверждали, что постулаты веры предшествуют всякому знанию и служат отправным пунктом при построении рациональных рассуждений («верую, чтобы понимать» – вот их кредо); сторонники второй позиции (Абеляр), напротив, настаивали на том, что знание должно предшествовать вере и использоваться для ее обоснования («понимаю, чтобы веровать»); наконец, третья позиция (Тертуллиан, Петр Дамиани) провозглашает несовместимость знания и веры и невозможность рационального обоснования догматов веры («верую, ибо абсурдно»). Любопытно, что все эти три позиции можно ныне встретить при обсуждении вопроса о соотношении религии и науки.

Современная философия, в частности, философия ХХ в., продолжая старую традицию выделения знания из всей совокупностичеловеческих убеждений, верований, предрассудков и т.п., ставит вопрос об отличении научного знания от религиозных, философских, идеологических построений (проблема демаркации). К отличительным особенностям научного знания в настоящее время обычно относят: непротиворечивость, эмпирическую проверяемость, логическую или эмпирическую обоснованность. Утверждения и концепции, не обладающие этими характеристиками, остаются вне сферы знания. Таким образом, можно констатировать: знание есть такой результат познавательной деятельности, который обладает непреходящей истинностью, может быть логически или фактически обоснован и допускает эмпирическую или практическую проверку.

Знание принято разделять на обыденное и научное. Обыденное знание, опирающееся на здравый смысл и повседневный опыт человека, служит для его ориентации в окружающем мире и организации практической деятельности. Считается, что это знание не всегда выражается в языке и отчасти существует в чувственных образах, наглядных представлениях о вещах и явлениях. Такого рода знание в элементарных формах присуще уже высшим животным. Обыденное знание относится к отдельным предметам и явлениям, оно не проникает в суть вещей, носит обрывочный и фрагментарный характер. Знание о глубинной структуре предметов и явлений, об существенных взаимосвязях дает наука.

Научное знание отличается систематичностью и опирается на целенаправленные познавательные процедуры. Оно разделяется на эмпирическое и теоретическое знание. Первое является результатом применения эмпирических методов познания (наблюдения и эксперимента) и относится к чувственно воспринимаемым вещам и явлениям. В этом отношении оно близко подходит к обыденному знанию. Теоретическое знание выражает существенные, закономерные связи изучаемой области явлений и, как правило, относится к идеализированным, абстрактным объектам. Некоторые исследователи (например, М.Полани) полагают, что в науке – наряду с вербальным – имеется еще и невербальное, так называемое «неявное» знание, представленное навыками и умениями.

Основная проблема, обсуждавшаяся в философии ХХ в. в связи с понятием знания, это проблема отношения знания, главным образом, научно-теоретического знания, к реальности. Представители марксистской философии, пользовавшейся широким влиянием в ХХ в., истолковывали знание как адекватное отражение действительности, т.е. считали, что знание дает нам образ, картину окружающего мира. Когда речь идет об общей картине мира, создаваемой человечеством в ходе его исторического развития, то понимание знания как отражения или описания реальности в той или иной мере разделяется многими философами. Однако в применении к отдельным элементам знания – понятиям, законам, теориям – принцип отражения вызывает трудности и споры. В настоящее время этот принцип в какой-то мере поддерживают представители «научного реализма», полагающие, что понятиям научных теорий соответствуют реальные объекты и их связи.

С реалистской интерпретацией знания конкурирует инструментализм, сторонники которого считают, что знание, главным образом, теоретическое, не является описанием реальности, а представляет собой лишь инструмент для установления фактов, их систематизации и предсказания. Инструменталистская концепция возникла еще в ХУ1 в., когда была предпринята попытка истолковать учение Коперника не как описание Солнечной системы, а как математический инструмент для вычисления положений звезд и планет. И каждый раз, когда в науке происходит смена теорий, связанная с отказом от прежних представлений, инструментализм возрождается. В ХХ в. в связи с возникновением теории относительности, квантовой механики и крушением картины мира классической физики, оживились попытки рассматривать теоретическое знание только как инструмент, а не подлинное описание.

Одна из интересных и недавних попыток истолкования знания, получившая широкое признание во второй половине ХХ в., принадлежит британскому философу К.Попперу. Он исходит из невозможности обосновать истинность знания и считает всякое знание принципиально недостоверным. Конечно, научное знание претендует на описание реальности, но наука не может надежно обосновать этих претензий, поэтому получаемое ею знание всегда остается предположительным и ненадежным. Можно сказать, что эта трактовка в определенной мере возвращает нас к античности: истинное знание доступно только богам, люди же вынуждены довольствоваться изменчивым и ненадежным мнением. В конце ХХ в. именно такое понимание знания стало наиболее распространенным: знание есть такой результат познания, который претендует на адекватное описание реальности, поэтому может оцениваться как истинный или ложный, который может быть рационально обоснован, однако при этом все наши оценки и обоснования относительны, поэтому всякое знание никогда не является абсолютно надежным и достоверным.

До сих пор нет общепризнанных ответов на многие интересные и сложные вопросы: считать ли знанием то, что не может быть выражено в языке? В каком смысле можно говорить о «ложном знании»? Наконец, самый главный вопрос: в какой мере знание обусловлено особенностями познаваемого объекта, а в какой – деятельностью познающего субъекта?

Эти вопросы ждут вас!

Чувства и разум с их специфическими формами образуют тот главный источник, из которого проистекают все наши знания о мире. Но философы склонны задаваться вопросом: что важнее для познания -–чувства или разум?

При ответе на этот вопрос философы Нового времени разделились на два противоположных лагеря – эмпириков и рационалистов.

Представители эмпиризма считают, что основным источником познания являются показания органов чувств, а знания, полученные в результате чувственного опыта, наиболее надежны. Разум склонен к беспочвенным фантазиям, к вымыслам, поддается внушенным стереотипам и штампам, поэтому он лишь искажает истинную картину мира, доставляемую органами чувств. Крупнейшими представителями эмпиризма были, в основном, английские философы Ф.Бэкон (1561 – 1626), Дж.Локк (1632 – 1704), Дж.Беркли (1685 – 1753).

Рационализм, напротив, настаивает на том, что подлинное истинное знание способен дать только разум, а не чувства. На этой позиции стояли Р.Декарт (1596 – 1650) и Г.Лейбниц (1646 – 1716).

Надо сказать, что и у эмпириков, и у рационалистов были свои резоны. Действительно, наш разум легко поддается внушениям; наши выводы часто ошибочны; наши фантазии, утопии, мечты часто приводят нас к искаженной картине реальности. Словом, лучше один раз увидеть своими глазами, пощупать руками, попробовать на вкус, чем сто раз услышать чьи-то рассуждения. Это верно!

Однако рационалист также вполне справедливо указывает на то, что чувства тоже нас часто обманывают: ложечка в стакане с чаем кажется сломанной, вода в жаркий день – холодной, дома в лучах заката выглядят красными. В конце концов, если бы в процессе познания мы руководствовались только чувствами, то мы до сих пор верили бы в то, что Солнце ходит вокруг Земли – ведь об этом ежедневно говорит нам повседневный эмпирический опыт!

Следует заметить, что ни одна философская концепция – если она хотя бы на некоторое время находит поддержку – не является полностью абсурдной, в ней всегда найдется какая-то здравая мысль. На сплошной глупости философию не создашь. С современной точки зрения, и эмпирики, и рационалисты были отчасти правы, подчеркивая важность для познания как чувств, так и разума. Важно и то, и другое! Ошибка их состояла в том, что как эмпирики. Так и рационалисты полагали, будто чувства и разум действуют в отрыве друг от друга, изолированно: органы чувств доставляют нам ощущения и восприятия сами по себе, без участия разума, а разум, в свою очередь, способен функционировать, никак не опираясь на показания органов чувств. В ХХ в. наука показала, что в процессах познания чувства тесно взаимодействуют с разумом, что чувственные образы вещей создаются при участии мышления, что противопоставление разума чувствам в значительной мере лишено смысла. Эмпиризм и рационализм ХУ11 – ХУ111 вв. ушел в прошлое. Тем не менее, в своем обыденном мировоззрении мы либо больше доверяем показаниям своих органов чувств, либо склонны больше полагаться на рассуждения, т.е. склоняемся либо к эмпирикам, либо к рационалистам. И в философии ХХ в. эмпиризм нашел выражение в позитивизме, а рационализм – в философии К.Поппера и его последователей.