Что такое манипуляция сознанием

В СОЦИАЛЬНЫХ ПРОЦЕССАХ

МАНИПУЛЯЦИЯ СОЗНАНИЕМ И ЕЕ РОЛЬ

По многим признакам манипуляция общественным сознанием напоминает войну небольшой, хорошо организованной и вооруженной армии чужеземцев против огромного мирного населения, которое к этой войне не готово. Иногда говорят даже, что манипуляция сознанием есть "колонизация своего народа". Постепенно создавались системы оружия в этой особой войне и постепенно, по мере накопления знания о человеке и его поведении, складывались доктрины манипуляции сознанием, основанных на отключении здравого смысла и логического мышления с последующим воздействием на подсознание, чувства и воображение.

Ницше писал: "Величайший прогресс, которого достигли люди, состоит в том, что они учатся правильно умозаключать. Это вовсе не есть нечто естественное, как предполагает Шопенгауэр, когда говорит: "Умозаключать способны все, судить - немногие", а лишь поздно приобретенное и еще теперь не являющееся господствующим".

В частности, разрушение советской цивилизации было проведено согласно теории революции Антонио Грамши - через "молекулярную агрессию" в культурное ядро общества. Сильно упрощая и выражаясь привычными словами, можно сказать, что главным оружием в этой революции была манипуляция сознанием. Эта программа, которая завершилась перестройкой и реформой Гайдара, по своей эффективности не имеет равных в истории. Сам этот факт заслуживает того, чтобы затвердить его в памяти. Из него надо исходить во многих рассуждениях о настоящем и будущем России.

Сейчас, когда подведены итоги многих исследований массового сознания в годы перестройки, психологи ввели в оборот термин "искусственная шизофренизация сознания". Шизофрения (от греческих слов schizo - расщепляю + phren - ум, рас судок) - это расщепление сознания. Один из характерных симптомов шизофрении - утрата способности устанавливать связи между отдельными словами и понятиями. Это разрушает связность мышления. Ясно, что если удается искусственно "шизофренизовать" сознание, люди оказываются неспособными увязать в логическую систему получаемые ими сообщения и не могут их критически осмысливать. Им не остается ничего иного, как просто верить выводам приятного диктора, авторитетного ученого, популярного поэта. Потому что иной выход - с порога отвергать их сообщения, огульно "не верить никому" - вызывает такой стресс, что выдержать его под силу немногим.

В 1903 году русский психофизиолог В. М. Бехтерев издал книгу "Внушение и его роль в общественной жизни". Он описал явление массового внушения под влиянием "психического заражения". У Бехтерева внушение прямо связывается с манипуляцией сознанием, поскольку представляет собой "вторжение [в сознание] посторонней идеи без прямого и непосредственного участия в этом акте "Я" субъекта". В этом принципиальное отличие внушения от убеждения. Производится ли внушение словами или другими знаками, "везде оно влияет не путем логического убеждения, а непосредственно воздействует на психическую сферу без соответствующей переработки, благодаря чему происходит настоящее прививание идеи, чувства, эмоции или того или иного психофизического состояния".

Убеждение предполагает активное участие субъекта, ибо ему предлагается ряд доводов, которые он осмысливает и принимает или отвергает. Бехтерев подчеркивал, что внушение, напротив, "обходит" разум субъекта. Оно эффективно, когда удается приглушить активность сознания, усыпить часового: "Внушение, в отличие от убеждения, - писал Бехтерев, - проникает в психическую сферу помимо личного сознания, входя без особой переработки непосредственно в сферу общего сознания и укрепляясь здесь, как всякий предмет пассивного восприятия".

Переход от убеждения к внушению требовал ослабления устойчивости сознания. Мыслители и либерального, и консервативного толка сходятся в том, что процесс этой перестройки мышления был запущен протестантской Реформацией, которая положила начало философии Просвещения, "заменившей народные догматы индивидуальным разумом" (по выражению де Местра). Сознание отдельной личности устойчиво, пока опирается на "мнение народное". Это мнение размывается, когда рушатся сложившиеся системы общения. Такие катастрофы мы наблюдали и при кризисе сословного общества (Россия в начале века), и при заболевании гражданского общества (Германия начала 30-х годов), и при расшатывании нашего общества в последние два десятилетия.

Во времена, когда ослабевает разум (здравый смысл), на передний план выходит подсознание и коллективное бессознательное. В 50-е годы стержнем всей доктрины манипуляции сознанием стал психоанализ, и прежде всего учение о подсознании. Фрейд оформил мысль, которая витала в воздухе: в подсознании таится страшная сила. Обращение идеологов к подсознанию, часто к самым темным и постыдным инстинктам, оказалось эффективным.

Сознание советского человека было резко ослаблено уже и потому, что новые идеологи применили непривычное для него давление на чувства. До этого в течение многих лет вся общественная риторика была тяжеловесной, рассудительной, приглушающей чувства. Мы были лишены иммунитета против технологий манипуляции, раскачивающих чувства. Между тем, как пишет виднейший авторитет в социодинамике культуры А. Моль, "Толпу убеждают не доводами, а эмоциями. Фактически всякая аргументация опирается на латентные структуры сообщения. Эти структуры носят логический характер лишь в случае сообщений, так или иначе связанных с наукой".

Помимо мышления и чувств, важнейшим объектом манипуляции сознанием является воображение. Вдумаемся в само слово. Во-ображение! Превращение какой-то частички реальности в образ, создаваемый сознанием (фантазией) человека. Воображение - способность человека, необходимая для мыслительного постижения реальности. В уме мы оперируем теми образами реальности, которые нам создает наше воображение. Уже Аристотель писал, что когда ум осознает какую-то вещь, он должен построить ее в воображении. Исходя из этих "образов вещей" мы вырабатываем и нашу линию поведения

Воображение и "внешняя" реальность тесно связаны. Карл Густав Юнг пишет: "Если некто вообразит, что я его смертельный враг, и убьет меня, то я стану жертвой простого воображения. Образы, созданные воображением, существуют, они могут быть столь же реальными - и в равной степени столь же вредоносными и опасными, как физические обстоятельства. Я даже думаю, что психические опасности куда страшней эпидемий и землетрясений". Отсюда понятно, что для контроля за пов едением людей очень важно влиять на оба процесса - выработки образов, исходя из реальности, и выработки стратегии и тактики поведения, исходя из возникших в сознании образов.

Так как воображение - способность творческая, оно гораздо меньше, чем мышление, подвержено дисциплине (логике, традиции). Значит, более уязвимо для воздействия извне. Очень большая часть людей подвержена грезам, их воображение скатывается к "праздношатающейся фантазии" (Белинский), уводящей их все дальше и дальше от реальности. У других воображение, наоборот, сковано, они затрудняются в выработке собственных образов, ищут их в готовом виде - не могут самостоятельно освоить реальность мысленно. И те, и другие наименее защищены от манипуляции их сознанием (хотя для обеих категорий она строится по-разному).

Максимальной подвижностью и уязвимостью перед манипуляцией обладает сочетание двух "гибких" миров - воображения и чувств. На нем основано, например, одно из самых мощных средств воздействия на общественное сознание - терроризм, соединенный с телевидением. Образ изуродованной взрывом невинной жертвы доводится телевидением буквально до каждой семьи, а воображение "подставляет" на место жертвы самого телезрителя или его близких, и это порождает целую бурю чувств. Затем уже дело техники - направить эти чувства на тот образ, который подрядились разрушить манипуляторы (образ армии, федерального центра, исламских фундаменталистов и т. д.). В этой акции необходима лишь цепочка: террористический акт - телевидение - воображение - чувства - нужное поведение. Желательно при этом отключить мышление (здравый смысл), потому что террор не является реальным средством массового уничтожения и даже не создает значительной реальной опасности. Его цель - устрашение, то есть создание неадекватного чувства страха. Недаром Запад уже два десятилетия культивирует у себя терроризм, поощряя небольшие периодические "кровопускания", которые красочно показываются по телевидению и служат мощным средством объединения гражданского общества.

Активизация воображения во время перестройки облегчалась тем, что в качестве доводов идеологи почти исключительно применяли образы, которые мы не могли соотнести с реальностью. Это были образы иных стран ("Запад") или иных исторических периодов ("сталинские репрессии"). Ницше: "Что требует самых основательных, самых упорных доказательств, так это очевидность. Ибо слишком многим недостает глаз, чтобы видеть ее". И самой неустойчивой группой, склонной строить в воображении ложные образы и затем вырабатывать исходя из них самоубийственную линию поведения, оказалась интеллигенция.

Сегодня, наблюдая печальные плоды перестройки и реформы, мы обязаны с горечью признать, что интеллигенция России постепенно, шаг за шагом, отошла от "русского стиля мышления", во всяком случае, в том, что касается политических и социальных проблем. Этот русский стиль был особым и заметным явлением в истории мировой культуры, и он как раз был всегда очень устойчив к манипуляции. Его особенностью было сочетание рационализма с включениями традиций и мистики. Сегодня, в конце века, мы видели, что политически активная часть русской интеллигенции впала в какой-то пошлый и наивный рационализм, совершенно вычистив из своих рассуждений и "заветы отцов", и евангельские принципы, и философскую мистику (впрочем, заменив ее дешевыми суррогатами, даже антимистикой - астрологами и Кашпировским). Желая быть "святее папы", она в этом, фактически, порывает с Западом.