Круговорот чтений в христианской церкви. Служебник, Типикон, Минеи, Требник

Все христианские совместные богослужения, и в том числе главное из них — литургия, включают общие молитвы, пение и чте­ние отрывков из священных книг (Ветхого и Нового Заветов сочи­нений отцов церкви). Литургия (греч. letourgia — общая или обще­ственная служба, служение) — богослужение, во время которого совершается таинство евхаристии (благодарения), или причащения верующих к Богу. Литургия установлена Иисусом Христом в Та й -ной вечере (церк.-слав. вечеря — ужин): «Сие твори Мое воспомина­ние» (Лк 22, 19) и сохраняет черты совместной священной трапезы, которая связывает собравшихся с Богом. Отсюда народно-хрис­тианские названия литургии: русск. обедня, лат. missa — месса,

буквально «приготовленное; блюдо, кушанье», к которому восхо­дят англ. mass, нем. die Messe, польск. msza, белорусск. (католическ.) iмша.

Состав и последовательность молитв, песнопений и чтений находятся в зависимости от трех временных координат, опреде­ляющих место той или иной службы в трех циклах:

1) в суточном богослужении (по отношению к вечерне утрене, литургии);

2) в церковном году (по отношению к так называемым двуна­десятым, или непереходящим праздникам, а также праздни­кам в честь святых, икон и дней памяти);

3) в пасхальном цикле, т. е. по отношению к Великому посту, Страстной неделе, подвижным или переходящим праздникам (Пасхе, Вознесению, Пятидесятнице, Духову дню). Состав текстов суточного цикла, а также чинопоследования т. е.

порядок следования молитв, песнопений и чтений, был определен отцами церкви. При этом особой сложностью отличался чин литур­гии. В православной церкви был выработан специальный жанр богослужебных книг для священника и дьякона — Служебник, в котором содержатся чинопоследования вечерни, утрени и литур­гии (а также некоторые другие материалы: иерейские молитвы, в том числе иерейские тайные молитвы (т. е. произносимые шепо­том), песнопения, церковный календарь, чин некоторых таинств и т. п.).

В V—VI вв. в Палестине были выработаны правила для ведения служб по месяцам и дням недели на весь год, а также правила о службах святым и в честь праздников. Книга таких правил назы­вается Типикон (греч. typikon — образ, тип) или Устав. В ней содер­жатся также правила о постах, правила монастырского общежит­ия, церковный календарь с правилами для исчисления пасхи и другая подобная информация.

В церковные праздники и в дни памяти тех или иных святых в службу включаются особые песнопения, молитвы и чтения, посвя­щенные соответствующему празднику или святому. Существуют спе­циальные богослужебные книги, в которых содержатся тексты таких добавлений, расположенные в календарном порядке, по меся­цам — это Минеи (греч. menaios — месячный).

В круг тех текстов, которые читают и поют в христианском богослужении, входят почти все тексты Нового Завета (исключая «Откровение Иоанна Богослова» — Апокалипсис), ряд текстов

«Ветхого Завета» (особенно широко «Псалтирь»), далее молитвы и песнопения апостольских времен, Символ веры, святоотеческие гимны и молитвы, отрывки из житий. Можно сказать, что это избранные тексты из Писания и Предания, упорядоченные при­менительно к обряду богослужения, в соответствии с представле­ниями о мистическом общении людей с Богом, с определенным уче­том особенностей устного восприятия. Каждая служба изменяется 7 раз в неделю и 355 раз в год. Поэтому книги, используемые в хри­стианском богослужении, многочисленны и образуют сложную и достаточно строгую систему.

Ключом к этой системе служат Служебник и Типикон — две глав­ные богослужебные книги. Служебник и Типикон — это своего рода сценарий или партитура тех коммуникативных событий, кото­рые развертываются в храме. В них обозначены только основные «голоса» участников (священнослужители, певчие, миряне, все присутствующие), смена голосов и «жанров» храмового слова (песнопение, молитва, проповедь, чтение отрывков из Св. Писа­ния), а также священнодействия (например, приготовление хлеба и вина для совершения таинства евхаристии, благословление, руко­положение, миропозание, осенение крестным знамением и т. д.) и различные составляющие действия и движения (торжественный вход священнослужителей в алтарь через царские врата, троекрат­ное погружение младенца в купель в таинстве крещения, каждение и проч.).

7. «Нагорная проповедь» и раннехристианская гомилия. Судьбы церковного красноречия

Знаменитая «Нагорная проповедь», излагающая суть христиан­ской этики, представляет собой и параллель, и дополнение, и анти­тезу ветхозаветному «Декалогу» — Десяти главным заповедям иуда­изма. Новая этика «Нагорной проповеди» и продолжает «Ветхий Завет», и полемизирует с ним. «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков; не нарушить пришел Я, но исполнить», — говорит Иисус (Мф 5, 17).

Однако ряд пассажей — это именно отрицание заповедей Вет­хого Завета: «Вы слышали, что сказано древним: «не убивай; кто же убьет, подлежит суду». А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду. <...> Вы слышали, что ска­зано: «око за око, и зуб за зуб». А Я говорю вам: не противься злому.

Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобой и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду <...>» и т. д. (Мф 5, 21—40).

Если Десять заповедей «Ветхого Завета» по своей жанровоком-муникативной природе — это «цитата», «фрагмент» из Откровения, дарованного Богом, то Новозаветная «Нагорная проповедь» Иису­са Христа — это и Откровение Бога и Проповедь Учителя (подоб­но тому, как Иисус Христос — это и Бог и Человек). По смысловой важности «Нагорная проповедь» — это Откровение, главные запо­веди Бога, однако по жанру, по характеру коммуникации (которую воссоздает этот текст), по активности говорящего в стремлении убедить слушателей — это проповедь.

«Нагорная проповедь» позволяет представить черты ранне­христианского проповедничества: вселенский и эсхатологический масштаб проповеди, ее озабоченность «последними вопросами» бытия; ее простота, естественность, искренность; ее подчеркнуто не книжный, «уличный» и сугубо устный, неученый характер («пра­ведность книжников и фарисеев» — это то, что последователи Иисуса должны превзойти, учит проповедь); естественная выразитель­ность взволнованной, спорящей и убеждающей речи; ее коммуника­тивно-риторическая сила и искусность, скорее всего не расчетли­вые, а стихийные и потому тем более действенные (с обращением к выразительным образам, специальным средствам активизации внимания слушателей и побуждения их к определенным решениям и действиям).

Исторические источники свидетельствуют, что в первые века христианства проповедь была обычным сопровождением собствен­но службы Богу (литургии) и коллективных молебнов. Наставле­ние и увещание предстоятеля подражать тем прекрасным вещам — есть раннехристианская проповедь. Ее называли гомилия ( греч. omilia — собрание, сообщество; беседа, учение). Позже возник тер­мин гомилетика — «правила составления проповедей; наука о цер­ковном красноречии». Сохранились сведения, что практические руководства по гомилетике, составлял, между прочим, и Ориген (185—254), знаменитый богослов и библеист.

Воскресная проповедь в средневековом западном христиан­стве, в особенности в крупных храмах, была достаточно обычным делом. При этом нормативные руководства для проповеди долгое время отсутствовали. Считалось, что пастырское слово о Боге не нуждается в риторических украшениях и что искренняя вера под-

скажет нужное слово. Отчасти такие взгляды поддерживались види­мой простотой, композиционной «невыстроенностью» «Нагорной проповеди» или посланий апостола Павла.

В университетах на факультетах теологии обучали так называе­мой «тематической» проповеди, отличая ее от гомилии как прове­ди «свободной», безыскусной. В «тематической» проповеди требо­валось по определенным логическим и риторическим правилам развивать «тему», заявленную в заглавии проповеди. «Темой» могла быть строка из Писания, похвала празднику или святому (в день памяти которого идет служба), толкование имени святого или вооб­ще любого имени, рассуждение о событии, годовщина которого при­ходится на день службы, и т. д. Такие проповеди читались в храмах, т. е. были видом устной публичной торжественной речи, однако они готовились заранее, т. е. существовали и в письменной форме, и нередко впоследствии печатались — в качестве сочинений, пред­ставляющих самостоятельную богословско-публицистическую и эстетическую ценность.

«Тематическая» проповедь (ее еще называли «университетской») несколько веков ощущалась как вершина церковно-риторической учености.

Проповедь в известном смысле противостоит собственно бого­служению (литургии). Если чинопоследование служб строго зада­но Служебником и Типиконом, то проповедь — жанр свободный, «ее ответственный, менее обязательный, и поэтому предоставляю­щий проповеднику возможность определенного выбора содержа­ния и способа пастырского учительного общения с верующими (выбора, разумеется, в известных границах). Новые тенденции в конфессиональной области обычно проявляются раньше всего именно в проповеди. Достаточно сказать, что вхождение народных языков в храм начиналось с проповеди, затем разрешалось чтение отрывков из Писания на народном языке, позже — новые молитвы песнопения и только в последнюю очередь народный язык допу­скался в литургию.