Общение носителей разных материнских языков

В ситуации межъязыкового двуязычия, которая в настоящее время, с увеличением числа мигрантов и интенсификацией межэтнического и межкультурного общения, становится все более актуальной, можно выделить несколько вариантов стратегии коммуникативного поведения носителей разных материнских языков.

Стратегия 1. Отказ от коммуникации. Ситуация нередка в традиционных обществах, когда община может проигнорировать чужака. В развитых обществах она чаще всего свойственна эмигрантам первой волны или лицам, оказавшимся за пределами этнической родины после изменения границ.

Писатель А.И.Куприн, прожив почти 20 лет во Франции, сознательно не учил французский язык, а видный историк Р.Ю.Виппер, живя в 20−30-е гг. в Риге, отказывался знать латышский язык и после прихода к власти правых в 1934 г., когда надо было выбирать между чтением лекций по-латышски и уходом из Рижского университета, предпочел последнее. Сейчас подобная ситуация для русских в той же Латвии вполне типична.

При данной ситуации потребность в идентичности не страдает, но потребность взаимопонимания (пусть неосознанная) не удовлетворяется. Человек вынужден замыкаться в рамках национальной общины и резко ограничивает социальные связи. Эта стратегия в современном обществе предполагает совмещение со стратегией 4 (переводчик): существование русской эмигрантской общины поддерживается лишь благодаря двуязычию части ее членов, выполняющих посреднические функции.

Стратегия 2. Коммуникация без языка («общение на пальцах»). Собеседники не имеют общего языка и не пытаются его выработать, но вступают в коммуникацию, поддерживая ее на невербальном уровне. По воспоминаниям академика Н.Я.Марра, его родители – переселившийся в Грузию шотландец и грузинка – жили в браке много лет, так и не выработав общего языка: отец говорил по-английски и по-русски, мать – только по-грузински.

Во время сборки экспонатов советской выставки в Японии русские и японские рабочие-монтажники весьма высокой квалификации прекрасно понимали друг друга, не имея общего языка, и работали очень слаженно. Вмешательство переводчика, плохо владеющего технической терминологией, затрудняло их взаимодействие.

Потребность идентичности при данной стратегии не страдает, но потребность взаимопонимания может быть удовлетворена лишь частично. Значительное количество информации просто не может быть передано невербально.

Стратегия 3. Коммуникация на материнских языках. Не имеющие общего языка собеседники говорят каждый на своем языке и стараются понять друг друга. Ситуация стандартная для традиционных обществ и не очень частая для современных. Потребность идентичности удовлетворяется, потребность взаимопонимания удовлетворяется не полностью. Такая коммуникация зависит от степени различий между языками и обычно возможна, и то не всегда, лишь для близкородственных языков.

Стратегия 4. Коммуникация с переводчиком. В ситуации общения выступают как минимум три лица: два из них не имеют общего языка, а третий двуязычен, но сам не производит новую информацию, а выступает как посредник. Потребность идентичности не ущемляется, потребность взаимопонимания удовлетворяется, но ценой дополнительных сложностей. Наличие переводчика увеличивает время общения, нарушает его спонтанность и просто не всегда возможно. Например, в многонациональном рабочем коллективе использование переводчика нереально. (У этой ситуации есть дополнительный плюс: полное равноправие собеседников. В официальных международных переговорах дипломаты, как правило, прибегают к услугам переводчиков даже при знании языка партнера.)

Стратегия 5. Равноправное двуязычное общение. Общение таджиков и узбеков в Ферганской долине, где эти этносы контактирую много лет и существует давнее двуязычие. Изначально таджикский язык был более престижен – городской, узбекский – деревенский, но после 20-х гг. ХХ в. Кассансай оказался в Узбекской ССР, что не могло не поднять престижность узбекского языка. Неизвестно, сохранилась ли подобная ситуация после 1991 г.

Стратегия 6. Общение на ничьем языке. От материнского языка отказываются оба собеседника. Они общаются как бы на нейтральной территории, используя язык, который не является материнским ни для кого. Потребность взаимопонимания удовлетворяется полностью, потребность идентичности страдает для обоих, поскольку приходится учить и использовать чужой язык, но в социальном плане оба участника абсолютно равны. Данная ситуации имеет три варианта:

Вариант А. Общение на классическом языке – языке культуры, не материнском ни для кого и требующем для всех особого обучения: латынь для средневековой Европы, старославянский для православного славянского мира, вэньянь – для Китая, бунго – для Японии и т.д. Эти языки знали не все, но владение ими уравнивало собеседников, независимо от их происхождения. В современном обществе такие языки вышли из употребления.

Вариант Б. Общение на международном языке. Речь идет о языках типа эсперанто. Эти языки тоже «ничьи» и создают равенство между участниками коммуникации. Относится лишь к народам Европы, поскольку эсперанто создан на основе черт европейских языков. Хотя число эсперантистов – миллионы, его социальная роль не выходила за пределы общения между любителями и любительскими организациями. Пик популярности в СССР – первые послереволюционные годы.

Вариант В. Общение на пиджине. Нередко в случае массового общения между носителями разных, далеких друг от друга языков вырабатывается особый, специально предназначенный для языковых контактов язык – пиджин. Здесь не бывает равенства собеседников, поскольку пиджины возникают на базе упрощенного варианта какого-то из контактирующих языков.

Стратегия 7. Общение на чужом для обоих собеседников языке. Близка к ситуации 6, кроме того, что общий язык ситуации также не является материнским для обоих собеседников, но обладает распространенностью в международном сообществе. Это общение, например, в странах бывшего СССР по-русски. Язык-посредник, допускающий такое использование, называют иногда «лингва франка». Потребность взаимопонимания удовлетворяется, потребность идентичности страдает из-за необходимости освоить чужой язык. Лингвистически разницы между ситуациями 6 и 7 нет, но есть социальная разница. Легко возникает ощущение лингвистической или этнической неполноценности. Общий язык обычно более влиятелен, чем материнские языки собеседников. В колониях – язык колонизаторов, в международном общении – язык более сильного государства.

Использование чужого языка может играть разную роль в зависимости от конкретной ситуации. Например, в ЮАР и Намибии африканское большинство не могло использовать в борьбе ни африканские языки (разъединявшие народы), ни африкаанс (язык колониального угнетения) – лучше всего функции сплочения выполнял английский язык. В Индии, многонациональном государстве без явно господствующего этноса, английский язык выступает как меньшее зло по сравнению с любым из индийских языков. Подобную роль часто играет русский язык, но чувство социальной и этнической неполноценности возникает в данной ситуации часто.

Стратегия 8. Общение на языке одного из собеседников: разговор американца с венгром по-английски; русского с латышом – по-русски. Потребность взаимопонимания удовлетворяется, потребность идентичности для одного собеседника удовлетворяется полностью, для другого – максимально ущемляется. Часто возникает неравенство собеседников, которого нет ни в одной другой ситуации. Неравенство может смягчаться большей престижностью языка собеседника, перспективами карьеры при его освоении, но нередки и конфликты на почве такого неравенства. К этому близок и случай общения собеседников, исконно владеющих разными вариантами одного языка (особенно литературного языка и диалекта); такой случай может осмысливаться как противопоставление «народного» и «барского» языка и тогда возникает уже не этнический, а чисто социальный конфликт.

В современном обществе ведущую роль играют две последние ситуации – 7 и 8. В межгосударственном общении – 4.