2014-02-13
1697
Колонизация сопровождалась массовой христианизацией. 18 июня 1714 г. Петр I издал указ о массовом крещении сибирских аборигенов. Государь велел подыскать митрополита для Тобольска. В 1702 г. на эту должность назначили Филофея (в миру Лещинского), ставшего крестителем Сибири. Филофей чуть ли не лично окрестил 40 тыс. и воздвиг 37 церквей. В Сибирь приехали священники из Киевской митрополии, поднаторевшие в дискуссиях с католиками, в частности с иезуитами и немало перенявшие от своих противников приемов воинствующего христианства. Указ 1714 г. «Об уничтожении кумиров и кумирниц у вогуличей, у остяков, у татаров и якутов, и о крещении сих народов в христианскую веру» вполне сопоставим по духу с деятельностью католической церкви среди индейцев Америки. Поголовное крещение с кнутобойством и казнями ослушников вызвало массовое бегство за пределы досягаемости «просветителей». Сибирь будто повторила «пору завоевания» в более жестком варианте[12].
Принятие христианства влекло за собой полную перестройку жизни аборигена. «Новокрещеный» вынужден был уйти из своего юрта на новое местожительство, расположенное в окрестностях русского города. Обычно такие люди делались служилыми или выполняли городские повинности – строительную, извозную, дровяную. Захваченных в плен кыргызов (жен и детей) обращали в холопов. Новокрещеные аборигены назад не выдавались и своими не принимались. Именно поэтому пленных старались быстрее окрестить и продать на торгу в любом из русских городов. В то же время местные власти не форсировали процесс крещения аборигенов поскольку опасались сокращения числа плательщиков ясака. В 1646 г. в Томском уезде насчитывалось лишь 13 новокрещеных томских и казанских татар и остяков. В Красноярском уезде в 1700 г. на службе находилось только 7 новокрещеных[13].
И все же преувеличивать значение православия в обыденной жихни русских Сибири 17-18 вв. не стоит. Грамота партиарха Филарета митрополиту Киприану без прикрас рисует степень религиозности в крае: «В Сибири не носят крестов, не хранят постных дней, живут с некрещеными женами, кумами и сестрами своих жен, при отъезде же закладывают их на срок, и не имея чем выкупить, женятся на других»[14].
Принудительные меры христианизации одновременно подкреплялись дарованием властью определенных льгот крестившимся. В 1720 г. выпустили сразу два указа: по одному предписывалось награждать инородцев, воспринявших христианскую веру; по другому – на три года давать льготы новокрещеным от всяких сборов и податей. Спустя 11 лет указ о льготах новокрещеным был повторен. Таким образом, позиция государства была противоречивой. Оно стремилось ввести единую религию в Сибири и притом сохранить податное ясачное население.
Ислам проник на юг Сибири с торговыми караванами. В 17 веке в Томск и Кузнецк приходили бухарцы. Постоянный приток носителей ислама из Средней Азии спровоцировал Российское государство на то, чтобы сделать его регулируемым, фактически взять распространение магометанства в свои руки и ввести его в рамки государственной политики. В результате такой установки в 1788 г. в Уфе было учреждено духовное собрание для мусульман и назначен муфтий. Таким образом, когда Южная Сибирь уже стала русской, в ней начинает распространяться и укрепляться ислам. Российская империя стремилась оградить тюркоязфчных подданных от религиозно-идеологического влияния мусульманских государств. Два конфессиональных процесса почти совпали по времени, приходясь на 18 век. Как ни парадоксально, в обеих случаях инициатором стало государство Российское, предлагавшее превратить обе мировые конфессии в средство достижения сугубо земных целей в азиатско-сибирской политике. Ислам при общей этнической аморфности аборигенного населения приобрел значение этноформирующего фактора[15].
Наряду с государственными органами русификаторскую политику приняла на себя Русская православная церковь, особенно после провозглашения доктрины Уварова. В 1828 г. организовалась первая в Сибири Алтайская духовная миссия. В основе миссионерского дела лежал принцип планомерного постепенного перевода язычников-кочевников в оседлые христиане. Не было забыто и формирование собственных земельных владений. Процесс прямого захвата «земель язычников» был не только принят на вооружение миссией, но и значительно усилился к концу 19 в. не без ее стараний. Механизм был таков. Обратив в православие одного-двух калмыков миссионеры ставили на стойбище деревянный крест и объявляли, что язычники могут совершать свои обряды не ближе, как за 5 верст от креста. Калмыки уходили на худые земли, а вокруг креста селились крестьяне, пользуясь благославением священника.
Самыми крупными земельными собственниками стали миссионерские монастыри. Только в Горном Алтае их было два: Николаевский женский в окрестностях Улалы (Горно-Алтайск) и Благовещенский мужской на южном берегу Телецкого озера. В конце 19 века в ведении первого находилось 7000 десятин плодородной земли, а второй фактически контролировал всю долину реки Чулышмана[16].
Количественный рост русского населения в Южной Сибири, миссионерское рвение в области христианизации инородцев обусловили выделение в 1961 г. самостоятельной Енисейской епархии из епархии Томской. В Томской губернии результаты христианизации ощущались слабее. На 1880-е годы среди 27400 аборигенов Бийского округа православных насчитывалось 5000, а из 15000 инородцев Кузнецкого округа христианами считалось 13800 человек. Новокрещенные на 3 года освобождались от выплат налогов[17]. В 1890 г. на средства Синода была построена больница в Бийске.
