2015-01-30
2232
Морское право - сравнительно молодая отрасль международного права.
Лишь в позднем средневековье начали формироваться общепризнанные нормы обычно-правового характера, призванные обеспечить правопорядок на морях и океанах.
Родоначальником международного морского права принято считать великого голландского ученого Гуго Гроция, опубликовавшего в 1609 г. свое знаменитое произведение «Mare liberum» («Свободное море»), в котором впервые была провозглашена свобода открытого моря в качестве приемлемого для всех мореплавателей правового принципа.
Вместе с тем у Г. Гроция были оппоненты.
Наиболее известный из них - английский ученый Д. Сельден, выпустивший в 1635 г. книгу «Mare clausum» («Закрытое море»), в которой он пытался доказать необходимость раздела мирового океана между заинтересованными нациями ввиду того, что морские пространства могут быть реально разграничены географическими и математическими линиями. Позиция Д. Сельдена соответствовала притязаниям тогдашнего английского правительства, стремившегося к установлению своего господства над морями, но она не нашла поддержки со стороны ученых и правительств государств, заинтересованных в использовании новейших достижений судостроения в целях развития международного торгового оборота, чему в значительной мере способствовали великие географические открытия того времени*.
|
|
|
В то же время Г. Гроций не отрицал права прибрежного государства на осуществление юрисдикции над морскими водами, омывающими его берега. При этом, однако, он не оставил четких указаний относительно допустимой ширины таких вод.
Г. Гроций писал, что «власть над частью моря приобретается... поскольку с берега есть возможность оказывать принуждение на тех, кто находится в ближайшей части моря, в той же мере, как если бы они находились на самой земле».
Лишь в начале XVIII в. соотечественник Г. Гроция К. ван Бинкерсгук выдвинул «теорию пушечного выстрела», согласно которой «власть берега кончается там, где заканчивается действие его оружия».
В 1782 г. итальянский ученый Ф. Галиани пояснил, что ширина морских вод, находящихся под юрисдикцией прибрежного государства, составляет 3 морских мили (1 морская миля – международная = 1852км. 1 англ. миля = 5000 футов = 1, 523км.)
Довольно долго этот 3-мильный лимит всех устраивал. Появились предпосылки для закрепления его в качестве нормы международного обычного права. Однако через некоторое время ситуация изменилась. Артиллеристская техника совершенствовалась. Появились орудия, дальность стрельбы которых превысила 3 морских мили. Некоторые государства, не обладавшие мощным военно-морским флотом, но зато имевшие протяженную береговую линию, стали настаивать на увеличении в 2-3 раза ширины прибрежных вод, получивших к тому времени общепризнанное название — территориальные воды. Страны же, обладавшие мощным военно-морским флотом, но имевшие сравнительно небольшую протяженность береговой линии, стали высказывать свои возражения против возможности расширения территориальных вод, утверждая при этом, что еще в XIII в. сложился единый трехмильный лимит ширины территориальных вод, который тогда же получил всеобщее одобрение.
|
|
|
Порой это приводило к серьезным межгосударственным столкновениям. В частности, Россия установила 12-мильную ширину территориальных вод и в конце XIX в. стала настаивать на том, чтобы английские корабли считались с этим обстоятельством. В то же время правительство Англии утверждало, что существует общепризнанный 3-мильный ли мит ширины территориальных вод, от которого никто не должен отступать в одностороннем порядке.
Окончательное разрешения спора о ширине территориальных вод было достигнуто лишь в середине XX в. в процессе работы по кодификации международного морского права.
Первая попытка кодификации была предпринята в 1930 г. при содействии Лиги Наций. На конференции по морскому праву, которая была созвана в Гааге, было выработано единое мнение о том, что территориальные воды находятся под суверенитетом прибрежного государства, что не исключает права мирного прохода (на определенных условиях) иностранных судов в этих водах. Но вопрос о том, какова должна быть ширина этих вод, не был решен на Гаагской конференции. Остались разногласия и по другим спорным вопросам морского права.
Как отмечал проф. В. Н. Дурденевский, «в Гааге был составлен лишь ряд статей будущей конвенции, которые включены в заключительный акт конференции, не вызывают разногласий, но в то же время не являются обязательствами договорного порядка».
Таким образом, до середины XX в. нормативная база международного морского права оставалась, по сути дела, обычно-правовой.
Лишь после завершения Второй мировой войны и создания Организации Объединенных Наций были активизированы усилия государств по разработке проектов универсальных международных конвенций, призванных обеспечить на новых началах прогрессивное развитие морского права.
Впоследствии Комиссия международного права ООН подготовила обстоятельный проект статей, на основе которого проходившая с 24 февраля по 27 апреля 1958 г. Конференция ООН по морскому праву выработала четыре конвенции, из которых три оказались весьма жизнеспособными - успешно прошли процедуру ратификации и вступили в силу без сколько-нибудь заметного промедления.
Речь идет о Конвенции об открытом море, Конвенции о континентальном шельфе и Конвенции о территориальном море и прилежащей зоне.
Был достигнут значительный прорыв в деле замены устаревших (в определенной степени) обычно-правовых норм договорными нормами. По сути дела, оставался не вполне решенным лишь один злополучный вопрос - не был согласован единый лимит ширины территориального моря (территориальных вод).
Для решения, по сути, этого единственного вопроса в 1960 г. была созвана в Женеве II Конференция ООН по морскому праву. Времени для всестороннего обсуждения проблемы было предостаточно - Конференция работала шесть недель. Рассматривались предложения об утверждении 3-мильного, 6-мильного и 12-мильного лимита. Ни одно из этих предложений не получило требуемых 2/3 голосов делегаций из числа «присутствующих и участвующих в голосовании». Конференция в итоге завершилась безрезультатно: она так и не смогла решить всего лишь один не такой уж сложный в техническом, да и в политическом отношении вопрос.
|
|
|
Куда более сложные вопросы морского права были согласованы на I конференции ООН в 1958 г., которая заседала около двух месяцев. Еще в 1958 г. было достигнуто взаимопонимание по различным вопросам, имеющим отношение к статусу территориального моря. Было согласовано, что прибрежные государства самостоятельно определяют (до достижения согласия по единому лимиту) ширину своих территориальных вод в пределах от 3 до 12 морских миль. Было определено, что территориальное море входит в состав государственной территории прибрежного государства и находится под его суверенитетом, был определен порядок осуществления мирного прохода иностранных судов через территориальное море.
Казалось, что к началу 60-х гг. XX в. был достигнут максимально высокий уровень конвенционного международно-правового регулирования проблем, возникающих в ходе исследования и использования Мирового океана. Кодификация морского права, осуществленная на рубеже 50-60-х гг. XX в., повсеместно была признана успешной.
Но оказалось, что научно-технический прогресс и изменения политической обстановки в мире поставили вскоре международное сообщество перед необходимостью радикальных перемен в подходах к международной правотворческой деятельности в области морского права. Изменился состав мирового сообщества суверенных государств. Значительно возросло число государств - членов ООН. Страны «третьего мира» - развивающиеся государства, вошедшие в так называемую «группу 77», стали обладать большинством в 2/3 голосов в Генеральной Ассамблее ООН и на кодифицирующих международных конференциях.
Вместе с тем уже в середине 60-х гг. XX в. выявились многие существенные, как позитивные, так и негативные последствия научно-технического прогресса применительно к Мировому океану.
Резко возросло число морских судов, в том числе морских судов с особыми характеристиками (супертанкеров, рефрижераторов, судов с атомными двигателями и/или с ядерным оружием на борту и т.п.).
|
|
|
Рыболовные флотилии многих стран стали заниматься добычей рыбы и морского зверя на большом отдалении от портов приписки.
Осложнились технические условия прохождения судов по международным каналам и проливам, предназначенным для международного морского судоходства.
Широкое распространение получила практика объявления прибрежными государствами специальных экономических, рыболовных и тому подобных зон, что привело de facto к значительному сокращению «открытой части открытого моря».
Но наиболее острой оказалась совершенно новая проблема, заключавшаяся в необходимости определения порядка разведки и разработки ресурсов морского дна за пределами действия национальной юрисдикции. Стало известно, что залегающие в недрах дна под водами открытой части открытого моря полиметаллические конкреции представляют собой ценное и дефицитное стратегическое сырье. Возник вопрос: кто должен получить право на разработку таких ресурсов? Времена, когда можно было провозгласить лозунг древних — *res nullus cedit primat occupandi* - давно прошли. Подобный подход не отвечал бы основным началам международной морали, да и общепризнанным принципам международного права.
В свою очередь стремление некоторых радикально настроенных представителей стран «третьего мира» объявить монополию на подобного рода ресурсы, поручив их разработку предприятию, находящемуся, по сути дела, под полным контролем развивающихся стран, также не могло получить всеобщую поддержку. В возникшей ситуации явно требовалась высокая степень согласия всех государств вне зависимости от уровня их экономического и технологического развития, а также от их принадлежности к тем или иным социально-политическим системам. Попытка решить эту проблему в рамках Комитета по морскому дну, образованного Генеральной Ассамблеей ООН в 1968 г. (резолюция 2467/ХХШ), не увенчалась успехом. В конце концов было принято решение о разработке единой универсальной конвенции по морскому праву, которая должна была заменить собой Женевские конвенции 1958 г. С этой целью было решено созвать /// Конференцию ООН по морскому праву. Перед конференцией была поставлена грандиозная задача - найти взаимоприемлемое решение всех спорных вопросов морского права, устранить противоречия в действующих правовых нормах и заполнить возникший в середине 60-х гг. XX в. правовой вакуум, образовавшийся в результате отсутствия должной международно-правовой регламентации новых форм и методов использования человечеством просторов Мирового океана. Работа конференции осложнялась отсутствием (вопреки сложившейся традиции) «проекта статей», заблаговременно разработанного для данного случая Комиссией международного права ООН. Уникальность этой конференции заключалась и в том, что в течение длительного времени она использовала особое процедурное правило «консенсус в пакете». В период действия этого правила голосование на конференции проводилось лишь по процедурным вопросам, что, с одной стороны, обеспечивало максимальный учет самых разных интересов суверенных государств, а с другой - способствовало затягиванию конференции.
В итоге III Конференция ООН по морскому праву оказалась
самой продолжительной кодифицирующей конференцией
XX в. Конференция открылась в столице Венесуэлы Каракасе
20 июня 1974 г. и завершила свою работу в курортном поселке Монтего-Бей на острове Ямайка 10 декабря 1982 г. В промежутке между этими датами заседания конференции проводились два раза в год - попеременно в течение 6 недель в Нью-Йорке и в течение 6 недель в Женеве. В силу ряда объективных и субъективных причин планировавшееся одобрение Конвенции с помощью консенсуса не состоялось. Конвенция была
одобрена 2/3 голосов «присутствующих и участвовавших в голосовании» делегаций.
В преамбуле Конвенции было отмечено стремление «урегулировать, в духе взаимопонимания и сотрудничества, все вопросы, касающиеся морского права», подчеркивалась тесная взаимосвязь проблем морского пространства и необходимость рассматривать их как единое целое, признавалась желательность установления с помощью Конвенции и с должным учетом суверенитета всех государств правового режима для морей и океанов, который способствовал бы международным сообщениям и содействовал бы использованию морей и океанов в мирных целях, справедливому и эффективному использованию их ресурсов, сохранению их живых ресурсов, изучению, защите и сохранению морской среды. Особо отмечалось, что Конвенция должна развить принципы, предусмотренные в резолюции 2749 (XXV) от 17 декабря 1970 г., в которой Генеральная Ассамблея ООН торжественно заявила, среди прочего, что «район дна морей и океанов и его недра за пределами действия национальной юрисдикции, а также его ресурсы являются общим наследием человечества, разведка и разработка которых осуществляются на благо всего человечества, независимо от географического положения государств».
Конвенция была открыта для подписания 10 декабря 1982 г. Свои подписи поставили представители более 100 государств, но среди них не оказалось представителей нескольких ведущих морских и промышленно развитых держав, в частности, США, Великобритании, Федеративной Республики Германия. Это обстоятельство вызвало у многих государств желание не спешить с ратификацией Конвенции 1982 г.
Лишь 16 ноября 1994 г. Конвенция вступила в силу (Республика Беларусь является участницей данной Конвенции с 2006 г.). Потребовалось 11 лет, чтобы набрать 60 ратификаций, которые по условиям Конвенции требовались для ее вступления в силу (через год после сдачи на хранение 60-й ратификационной грамоты).
Процесс ратификации данной Конвенции проходил так долго и так сложно не случайно. Если в целом она содержит обычные нормы международного права, которые давно сложились и в течение длительного времени широко применялись государствами, то этого никак нельзя сказать о ее Части XI, касающейся использования ресурсов морского дна за пределами юрисдикции государств. Часть XI Конвенции с полным основанием можно рассматривать как новацию в международном морском праве, в отношении которой четко обозначились два различных подхода еще в ходе работы конференции
Развивающиеся страны, опираясь на так называемую концепцию «общего наследия человечества», стремились к включению в Часть XI Конвенции таких положений, которые создавали значительные трудности для индустриально развитых стран, то есть потенциальных разработчиков ресурсов морского дна. Не отрицая в целом, что морское дно и его ресурсы можно рассматривать в качестве общего наследия человечества, развитые страны выступали против слишком жесткого контроля за их деятельностью по эксплуатации ресурсов морского дна, а также, в принципе, не соглашались с непомерно большими финансовыми обязательствами, предусмотренными в части XI Конвенции, связанными с созданием новой Организации по морскому дну.
При разработке Конвенции это против в пользу развивающихся стран, которые использовали свое большинство и добились включения в Конвенцию ряда неприемлемых для индустриально развитых стран положений. Однако по истечении определенного времени стала очевидной порочность метода навязывания своей точки зрения вместо поисков компромиссных решений. Среди 60 государств, ратифицировавших Конвенцию, оказались практически только развивающиеся страны, которые сразу же столкнулись с довольно трудной для себя дилеммой. Хотя условия, необходимые для вступления Конвенции в силу, были выполнены, это им ничего не давало, поскольку без средств развитых стран нельзя было создать Организацию по морскому дну и обеспечить ее нормальную деятельность. Да и само по себе создание такой Организации без участия потенциальных разработчиков ресурсов морского дна было явно бессмысленным.
В этих условиях развивающиеся страны вынуждены были согласиться с необходимостью внесения изменений в Часть XI Конвенции с учетом позиции развитых стран. Придавая большое значение данной Конвенции, которая устанавливает единый правопорядок в Мировом океане и гарантирует отвечающие интересам крупных морских держав свободу судоходства, рыболовства и другие правомерные виды использования моря, развитые страны проявили интерес к пересмотру Части XI Конвенции с тем, чтобы придать ей универсальный характер. На этой основе было достигнуто взаимопонимание, и государства приступили под эгидой Генерального секретаря ООН к выработке Соглашения, вносящего поправки в Часть X Конвенции. В дальнейшем оно было названо Соглашением об осуществлении Части XI Конвенции, с тем, чтобы как-то смягчить ситуацию в тех странах, которые согласились на внесение поправок в ратифицированный ими документ.
Консультации под эгидой Генерального секретаря ООН по выработке данного Соглашения проходили в течение ряда лет. Столкновение различных подходов не позволило подготовить проект Соглашения, который отличался бы достаточной последовательностью. Соглашение носит половинчатый и компромиссный характер. Вместе с тем развитым странам удалось отменить наиболее неприемлемые для них предусмотренные в Конвенции обязательства, в частности, по прямому финансированию деятельности на морском дне в интересах развивающихся стран, обязательства по бесплатной передаче технологии и оказании иной помощи развивающимся странам.
Подготовленное Соглашение создает более рациональные предпосылки для взаимовыгодного сотрудничества и взаимодействия государств в рамках создаваемой Организации по морскому дну. Соглашение ставит определенные преграды осуществлению корыстных устремлений некоторых развивающихся стран, которые проявились как в ходе конференции по подготовке Конвенции, так и при выработке Соглашения об осуществлении к Части XI. Попытки обложить развитые страны непомерными поборами, создать неоправданно дорогой механизм без должного учета прав и интересов государств, работающих на морском дне, в значительной мере были сведены на нет.
Несмотря на определенные недостатки, Соглашение было принято Генеральной Ассамблеей ООН в конце июля 1994 г. большинством в 121 голос, что, в принципе, подтвердило успех консультаций под эгидой Генерального секретаря ООН. В связи с тем, что до вступления Конвенции в силу оставалось мало времени и практически все государства высказали мнение, что за такой короткий срок они не успеют выполнить внутригосударственные процедуры по ратификации, было решено с учетом ст. 25 Венской конвенции по праву международных договоров 1969 г. начать временно применять Соглашение с момента вступления Конвенции в силу, с тем чтобы этот важный международный документ начал действовать уже в измененном виде. Большинство развитых стран в этих условиях взяли на себя обязательство временно применять Соглашение и приступили к выполнению необходимых процедур для ратификации Конвенции и Соглашения.
В ст. 1 Соглашения 1994 г. указано: «Государства-участники настоящего Соглашения обязуются осуществлять Часть XI сообразно с настоящим Соглашением» (п. 1). В ст. 2 отмечается: «Положения настоящего Соглашения и Части XI толкуются и применяются совместно, как единый акт. В случае какого-либо несоответствия между настоящим Соглашением и Частью XI преимущественную силу имеют положения настоящего Соглашения» (п. 1)».
Рассмотрим далее основные институты современного международного морского права, придерживаясь в основном той схемы, которая была выбрана разработчиками Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. При этом, однако, будем учитывать и то обстоятельство, что вопросы, по тем или иным причинам не урегулированные Конвенцией, продолжают регламентироваться нормами и принципами общего международного права.
