ГЛАВА 23. Все, как прежде, – монотонная дорога и почти нескончаемый допрос Диадоха Давидом

Все, как прежде, – монотонная дорога и почти нескончаемый допрос Диадоха Давидом. Он и Болтуна пытался разговорить, но пока что тот не поддавался на провокации, вот и приходилось доить единственно доступный источник информации.

– А вот запы эти откуда взялись?

– Церковники говорят, что от грехов великих.

– Ага. Я полностью с ними согласен. Ну а на самом деле как?

– Что в начале было, про то я не ведаю. Всякое слышал: будто это дети и внуки людей, которые жили в тех краях, а потом, уже на войне, под яд небесный попали. Другие толковали, будто народ тот много якшался с вещами, оставшимися от саранчи звездной, и оттого другими стал. Одно я знаю точно – многие из ватажников сами запами становились. Истории не раз слышал, как те ловили наших мужиков, а потом пропавших замечали на Подонце с погаными вместе. И были они такими же дикими.

– Может, врут?

– Может, и так. Но только время от времени собираются запы большими бандами и далеко на север заходят. Три года назад почти до Новограда одна такая шайка добралась. По пути разоряют деревни, людей убивают люто, но многих с собой уводят, и если их встречают потом, то точно такими же. Женщин у запов опять‑таки нет, а как рождаются тогда? Может, где‑то на юге есть свои города или селения, где баб держат, а может, нет ничего такого, и попросту превращают других в подобных себе, тем и размножаются. Каким способом – не ведаю, а говорю то, что видел и слышал от других.

– А почему тебя не стали превращать?

– Наверное, не успели.

– Но товарища твоего просто убили. Зачем, если можно было сделать своим?

– Не знаю я, зачем. Кто их, поганых, поймет? Может, он им не подошел почему‑то или другие соображения имелись.

– А почему этих запов до сих пор не перебили всех?

– Пробовали не один раз. Много их поселков разорили, но только те опять появляются. Говорят, с юга новые приходят. Туда ходить никто не станет. По слухам, раньше пробовали, но не возвращался никто. Ватажники только по краям касаются, а дальше ни ногой. Яд там древний или что другое, да только смерть оно всем приносит, а может, и погибель души. Вот запам почему‑то хоть бы хны. И как прикажешь их извести, если туда дороги нет никому? И еще слышал от деда, что повелось племя это от особых солдат, созданных в давние времена. Им тогда в жилы заливали часть крови от Техно, после чего они не знали пощады и страха, убивая женщин и детей без жалости. Может, вы, древние, лучше про такое знаете?

– Нет, Диадох. Те здания, что на юге, не в наше время поставлены. При нас совсем другое было – город там стоял, ничем не похожий на то, что теперь осталось. Я подозреваю, не один век прошел, прежде чем такое начали строить. Мы не знаем, что это за люди были, чем жили, что именно изобретали. Понятия не имею, о каком яде и саранче говорят ваши церковники. Впрочем, не удивлюсь, если они и сами этого давно уже не понимают. Потерянное знание превратилось в миф, мало похожий на реальность…

– А в ваше время жизнь была лучше?

– По мне, так гораздо лучше.

Влад счел нужным встрять в разговор:

– Не согласен. Как тебе сказать… Где‑то лучше, где‑то… Я вот грибок подцепил. Чем только его не выводил, как только не лечил. Денег столько угробил на это дело, да без толку. А попал сюда, и все – будто не было. И болезнями местными мы до сих пор не заразились, хотя должны, наверное – микробы нынче другие, иммунитета нет против них. Биота помогла? Не знаю… Хотя тебе это вряд ли понятно, так что лучше помолчу. С другой стороны, и убивать никогда не приходилось, и даже не видел такого, если не считать телевизор и кино. Правда, один раз умудрился. В тот самый день, когда все случилось. Но об этом я тебе расскажу чуть погодя. И еще никто не угрожал связать меня проволокой и залить свинцом, а здесь это обычное дело, если тебе верить.

– Луддиты на расправу не скупятся.

– Да, милые ребята… Пока что я так и не понял полную структуру вашего государства. У вас ведь нет единого правителя над всеми землями?

– Не… Ты что… Да и кто будет подчиняться такому? Как можно обо всем в одиночку заботиться? Никак ведь не поспеешь везде. Есть вольные края, где правят избираемые мэры или комиссары, есть целиком церковные земли, а есть диктатории, где правит один, по наследству или выбором из главных семей. По‑всякому люди живут, и только Церковь у нас едина. Когда совсем плохо стало везде от яда и проявлений Техно, всем, кто сюда спасался, условие ставили: говорить только на старом русском и веру принять истинную, дурную напрочь позабыв. Даже реформу церковную провели, чтобы иноверцам проще было приживаться.

– У Церкви власть большая?

– В тех землях, где правят церковники, самая полная власть. В других по‑всякому. Суд за ними высший, где‑то и низший, каторги свои, стража дорожная тоже за ними часто, и прочее, все даже не упомню. Если подумать, то да – выше, чем Церковь, правителей нигде нет. Разве что где‑то далеко остались места без яда, с которыми связи нет, но про такое только байки ходят, а правду никто не знает. И еще есть церковники светские, а есть монастырские. Меж собой у них нелады. Раньше вторые сильнее были, но сейчас первые на себя перетянули, секвестры затевают один за другим, отчего одни беды простому люду.

Впитывая новую информацию, Влад занимался полезным делом. Скрючившись в своем укрытии, возился с копиром. Загрузил в приемное отделение скрутку медной проволоки, взятой бесконечно давно, а именно – десять дней назад со скелета перед светящейся дверью. Само собой – камни, глина и песок, ветки, листья, кости, горсть пороха отсыпанная из бутылки‑бомбы, соль, куски кандального железа, стреляные гильзы – спасибо, что в свое время догадался их собирать, хоть и не все сохранил. Не забыл про сулему и тушь сурьмяную.

На выходе получал продукцию – патроны для дробовика и пистолета. Всего вышло одиннадцать двенадцатого калибра и шесть для пистолета, после чего копир начал жаловаться на нехватку серы и ртути.

– Там никого не видать? – тихо спросил Влад из‑под рогожи.

– Да вроде нет, – ответил Диадох.

– Ну тогда «ура»! Я одиннадцать патронов для ружья сделал и шесть для пистолета.

– Еще делай! – жадно потребовал Давид.

– Не могу. Вроде серы не хватает, и ртути чуть‑чуть осталось. Сера разве нужна? Ты ведь ничего не говорил.

– Раз копир пишет, значит, нужна. Хотя и странно – порох ведь не черный.

– И еще патроны у меня, похоже, двух видов. Один я вообще не могу скопировать, потому что для него требуется барий.

– Видимо, разные капсюльные составы. Если не ошибаюсь, тот, что с гремучей ртутью, разрушает сталь при выстреле, и стволы быстрее изнашиваются. Так что на будущее лучше барием разжиться, хотя не имею понятия, где его можно взять.

– Редкий элемент?

– Да что ты! Полно везде. Только, хоть убей, не припомню, где можно найти его минералы. Но зато точно знаю, что в морской воде его прилично растворено, и если получить из нее весь набор солей, то, наверное, одного килограмма хватит на сотню патронов, ведь капсюли очень мелкие.

– Моря я здесь не видел.

– Можно и речную воду выпаривать, но это очень долгий процесс. Будем думать.

– Ладно – про барий пока забудем. Что по сере?

– Проще всего найти кусок пирита или гипса – тоже надолго хватит. Но можно и без них обойтись – серы в животной и растительной ткани прилично содержится. Тухлые яйца воняют так, потому что выделяют сероводород – обычный газ при разложении. Так что подбрасывай ветки и кости. Жаль, Лиля, ты волосы свои выбросила – тоже могли сгодиться.

– Ну уж простите! Может, мне ради вас вообще налысо подстричься?

– Надо завести какую‑то емкость под остатки из приемника, – заметил Влад. – Если я сейчас очищу камеру, много полезного потеряется. Здесь же ртуть осталась, сурьма, свинец, а при работе копира все в мелкую труху превращается.

– Горшок глиняный, из тех, что для воды ребята взяли, сойдет?

– Сойдет. Главное, его не разбить по дороге.

– Не было печали! Приехали! – недовольно протянул Диадох.

– Что еще такое? – тихо спросил Влад.

– Брод впереди, и плохой очень. Берега топкие, дно, наверное, тоже. Лучше выгрузиться вам с телеги и помогать, а то, если завязнем, надолго можем застрять.

– Может, лучше объезд поищем? – предложил осторожный Давид.

– Какой объезд? Назад, через тот городок с шерифом любопытным? Скажем, что дядя неправильно дорогу описал? И время нам тоже терять нельзя. Выбирайся, Влад. Дорога вообще тихая, свежих следов нет. Видно, местные и впрямь объезд удобный знают, а мы вот уткнулись сдуру.

Влад, если честно, был только рад выбраться из заточения и размять ноги. Не так‑то просто здоровому молодому парню целый день париться под рогожей, к тому же в скрюченной позе. Но не успел выпрямиться, как пришлось замереть – события начали развиваться в неожиданном направлении.

– День добрый, любезные труженики сохи. Куда это вы путь держите, причем по нашей роще и дозволения на это не спросив? Оно, конечно, спешка виновата, да только невежливо так с хозяевами поступать.

– Гопы, – напряженно сообщил Диадох.

– Много? – уточнил Влад.

– Пятерых вижу.

– Эй! Мил человек! Чего ты там под нос себе шепчешь? Аль грешным делом в штаны навалил от радости, что нас узрел, и мух теперь подзываешь на пир?

– Гнутый, чего это ты распелся? – вопросили уже другим, более грубым и серьезным голосом. – Это же лапотники скудоумные, мукой притрушенные, нечего с такими упоками лясы точить. Все, как подсыл от Суслика говорил: три мужичка молодых и глупых, а с ними женка пригожая. Что ж вы, дурни, ее подстригли так коротко и в тряпье грязное завернули? Думали спрятать? У людей ведь глаза на лице, а не на заду, как, наверно, у вас. Грех такую красоту прятать. Да ты, барышня суконная, не стесняйся – смотри прямо. Сейчас узнаешь, как настоящие мужики охаживать умеют. Правда, братва?

– Гы‑гы‑гы!

Влад по шуму догадался, что расстояние между разбойниками и повозкой быстро сокращается. Смех уже в десяти метрах, если не ближе. Пора.

Откинув рогожу, вскочил на ноги. И впрямь пятеро: одеты практически в такое же крестьянское тряпье, видавшее виды, вооружены копьями, переделанными из кос, гирьками на ремне, ножами, у одного топор. Да уж – небогато. Но какая дорога, такие и тати – в подобных местах сокровища инков не возят. Вряд ли это вообще профи, живущие разбоем, – скорее всего местные жители, устав бороться с неурожаем, начали таким образом подрабатывать. По‑хорошему, их бы отпустить, отполировав морды кулаками, а копчики сапогами, но только не будет этого. Они увидели Влада и этим подписали себе приговор. Нельзя, чтобы начали рассказывать о странных переселенцах, в повозке у которых прячется парень огромного роста.

Ведь селяне здешние не привязаны к домам. Ездят в городки за товарами, на ярмарки и рынки продавать выращенное и добытое. Общаются с теми, кто проходит через их деревни: бродягами, гонцами, коллегами по образу жизни. До луддитов слух дойдет очень быстро, и можно не сомневаться, что по скорости они беглецов серьезно превосходят, и не догнали до сих пор только потому, что не знают, в какой стороне искать. А теперь узнают – рост Влада отличная примета.

Нет – не узнают.

Разбойники замерли, ошеломленные неожиданным появлением нового действующего лица – здоровенный детина вылетел из‑под куска рогожи, будто чертик из коробочки. Вскинул дробовик, выстрелил. Вот на этот раз, почти как в кино, получилось – передний, так и стоявший с разинутым ртом, мгновенно завалился на спину. Следующим упокоил того, что стоял чуть правее, потом того, который дальше всех находился, после чего спрыгнул с повозки, надеясь, что оставшиеся подрастеряли свой и без того невеликий боевой задор.

Так и вышло: один бросил копье, упал на колени, молитвенно вскидывая руки, второй, не расставаясь с топором, бросился в заросли. Припустив за ним, Влад крикнул:

– Всех добивайте! Никто не должен уйти!

Он надеялся, что переводить четвертый патрон не придется. Догонит, свалит с ног и ножом добьет. Копиры вещь хорошая, но пока что бесперебойное производство боеприпасов не налажено. Однако разбойник, подстегнутый его криком, припустил столь проворно, что стало очевидно – быстро затеряется в чаще, разросшейся у реки. Пришлось выждать момент, когда тот выскочит на прогалинку, и тогда, не опасаясь, что картечь остановят ветки и деревья, подстрелить. Причем не слишком удачно – разворотил бок, после чего гоп некоторое время бежал даже быстрее. Но кровопотеря быстро сделала свое дело, и вскоре Влад взялся за нож.

Вернувшись, обнаружил, что приказ выполнен – раненые добиты, тот, который молил о пощаде, тоже лежит с раскроенной головой. Диадох с Болтуном деловито обыскивали тела, стаскивая в кучу немудреные ценности.

– Трупы в реку, как с теми луддитами, которые в городе первыми попались, – приказал Влад. – И в темпе – нам еще телегу через брод перетаскивать!

Все сделали быстро и без разговоров – попадаться кому‑нибудь на глаза при таких обстоятельствах не хотелось, а на грохот выстрелов кто угодно мог заглянуть. К тому же Диадох впервые видел и слышал вблизи работу дробовика, а Болтун и вовсе не имел представления об оружии древних, так что прониклись оба – поглядывали на ружье с испуганным уважением. Только теперь осознали, почему их спутники такое внимание уделяли проблеме каких‑то непонятных патронов.

Да – это вам не лук. Диадох даже натянуть тетиву не успел, не то чтобы выстрелить. Слишком быстро закончился бой. Точнее – избиение.

Уже на другом берегу рыжий сплюнул и злобно протянул:

– А шериф тот был на суслика мордой похож. Помните?

– Я его не видел, – ответил на это Влад.

– Чем‑то да, похож, – согласился Давид. – Будто у норки со сложенными лапками стоял. Почти так же – пальцы за пояс засовывал, а он у него очень высокий.

– А гопы как раз про какого‑то Суслика говорили. Сдал он нас.

– Шериф с разбойниками якшается?! – удивилась Лиля.

– А то ты ментов не знаешь?! – усмехнулся Давид. – Все сходится – он тогда хорошо тебя рассмотрел и понял, кто ты. А эти четко знали, что тут трое крестьян и женщина переодетая. Мало нам было луддитов, так еще гопы нарисовались.

– Да разве это гопы, – презрительно отмахнулся Диадох. – Мошкара трусливая. Шериф совсем жадный, раз не брезгует крестьян проезжих грабить.

– Ведь рядом с городом, на его территории – это просто наглость, – заметил Влад.

– Не его уже. Он в городе за порядком смотрит, а дорога городских не касается. И вообще мы проезжие, заступиться за нас тут некому. Легкая добыча. Это в смысле, что он решил, будто добыча легкая. А мы с острыми зубами оказались. Ох и громко рокочет твое оружие – будто гром гремит. Это что же – на один грохот один патрон требуется?

– Да.

– Тогда надо их побольше наделать. С таким оружием нам даже сотня луддитов не страшна.

– Это ты загнул. Я могу быстро выстрелить четыре раза или даже пять, но потом придется перезаряжаться, и это займет время. Видишь трубка нижняя? В нее всего четыре патрона помещаются, а пятый можно в верхнюю загнать. Нижняя называется магазин, а верхняя – ствол.

– Магазины в городах бывают. Это лавки большие.

– Просто слова одинаковые. Верхняя трубка – ствол. Вот именно из него вылетает картечь свинцовая. Помнишь бутылки и камешки на них?

– Ну да.

– Так вот картечь – это шарики из свинца, и летят они куда быстрее тех камней. Думаю, даже кольчугу пробьют хорошую, если не очень издалека.

– А панцирь?

– Не знаю. Смотря какой. Кстати – насчет расстояния. Воооон, то дерево видишь, что к воде склонилось?

– Ну.

– В него мне уже трудно попасть будет, а еще труднее всерьез подранить человека рядом с ним. Разве что пулей, но ею попасть гораздо сложнее.

– Гы! Да я из лука легко!

– Вот‑вот! Так что насчет сотни луддитов забудь. Даже если бы у каждого из нас имелся дробовик, они издали стрелами засыплют безнаказанно.

– Понятно.

– Раз понятно, я назад, в повозку, и сваливаем отсюда в темпе. И так столько времени потеряли.