Примечания

Глава 12 304. И. Франк-Каменецкий. Памятники египетской религии, т. I, с. 52,57. 305. Там же, с. 59, 62. Наос, упомянутый в гимне, означает священныйковчег - модель храма, в котором хранилось изображение божества. 306. См.: M. Матье. Искусство древнего Египта. M., 1961, с. 310. 307. В египетской письменности (как и в еврейской) нет гласных. Словоitn обычно произносят как Атон, хотя есть доказательства, что его можночитать как Итен или Иот (см.: Ю. Перепелкин. Переворот Амен-Хотепа IV. M.,1967, т. I, с. 7. Именование солнечного божества Атоном встречается еще вэпоху Среднего царства (см.: M. Матье. Ук. соч., с. 309). 308. См.: Ю. Перепелкин. Переворот Амен-Хотепа IV, т. I, с. 9, 159. 309. См.: В. Авдиев. Древнеегипетская реформация. M., 1924, с. 84. 310. Там же, с. 150. Глава тринадцатая "ЕРЕТИК ИЗ АХЕТАТОНА" Египет, 1418-1406 гг. Белоснежные пилоны, покрытые росписью, просторные дворы, на которыхвозвышаются жертвенники, никаких идолов, никаких темных зал, овеянныхтайной. Все доступно солнечным лучам, все совершается под открытым небом.Таковы храмы новой веры, воздвигнутые не только в Ахетатоне, но и в другихгородах Египта. Когда солнце поднимается над горами, замыкающими долину, когда егопервые лучи устремляются по пальмовым аллеям, по плоским крышам города,играя на белых стенах храмов, перед ним склоняются его служители. Они поютгимны, сопровождая пение игрой на арфах и звоном систров. Они складываютсвои жертвы перед алтарями и воздевают руки к животворящему Солнцу. Сам царьи его семья принимают участие в прославлении восходящего бога. ПрекраснаяНефертити "ублажает его сладостным голосом, своей игрой на систрах". Дляэтих встреч солнца и для вечерних славословий ему на закате Эхнатон сложилГимн, который является его единственным дошедшим до нас символом веры311: Великолепно твое появление на горизонте, Воплощенный Атон, жизнетворец! На небосклоне вечном блистая, Несчетные земли озаряешь своей красотой, Над всеми краями, Величавый, прекрасный, сверкаешь высоко, Лучами обняв рубежи сотворенных тобою земель, Ты их отдаешь во владение любимому сыну. Ты вдалеке, но лучи твои здесь, на земле, На лицах людей твой свет, но твое приближенье скрыто. Это вступление провозглашает три основных пункта атонизма. Атон -универсальный мировой Бог. Это не бог какого-либо города или какой-то однойстраны, а создатель всех земель. Атон воплощается в солнечном диске, хотясущность его сокрыта от человека. Избранником Атона является Эхнатон, его"возлюбленный сын". Реформатор не строит богословской системы и отвлеченной аргументации.Он только показывает, что без солнца жизнь замирает, а при его восходе -оживает. В этом - свидетельство его всемогущества: Когда исчезаешь, покинув западный небосклон, Кромешною тьмою, как смертью, объята земля. Очи не видят очей. В опочивальнях спят, с головою закутавшись, люди. Из-под их изголовья добро укради - и того не заметят! В отсутствие солнца освобождаются все враждебные силы. Но это немифические чудища и демоны, а вполне реальные опасности: Рыщут голодные львы, Ядовитые ползают змеи. Тьмой вместо света повита немая земля, Ибо создатель ее покоится за горизонтом. Только с восходом твоим вновь расцветает она. Далее рисуется поэтическая картина утреннего пробуждения земли,напоминающая 103-й псалом Библии: Тела освежив омовеньем, одежды надев И воздев молитвенно руки, Люди восход славословят. Верхний и Нижний Египет берутся за труд. Пастбищам рады стада, Зеленеют деревья и травы. Птицы из гнезд вылетают, Взмахом крыл явленье твое прославляя. Скачут, резвятся четвероногие твари земные... Корабельщики правят на север, плывут на юг. Любые пути вольно выбирать им в сиянье денницы. Перед лицом твоим рыба играет в реке. Пронизал ты лучами пучину морскую. Гармоничное единство человека и природы, благословенный труд и радость- вот основное чувство, пронизывающее Гимн. Творческая сила Атона не знаетграниц. От величественных явлений мирозданья до незаметных и таинственных -все подвластно Атону: Жизнью обязан тебе зарожденный в женщине плод, В жилы вливаешь ты кровь. Животворишь в материнской утробе младенца. Во чреве лежащего ты насыщаешь его. Даром дыханья ты наделяешь творенья свои... Даже птенцу в скорлупе дыханье даруешь, Коль скоро ты лепку его завершишь, Скорлупу он, окрепнув, расколет И, лапками переступая, Поспешит объявить о своем появленье на свет. Нет числа разноликим созданьям твоим. Многообразье их скрыто от глаз человека. Ты - единый творец, равного нет божества! В последних словах мы видим уже почти настоящее единобожие. Правда, и вгимнах Амону мы находим провозглашение его единственности, в том смысле, чтоон создатель других богов. Но Амон-Ра сам родился из Нуна - Хаоса, Атон -пребывает вечно. Амон-Ра - отец богов, Атон - единственный Бог. В другомварианте Гимна вместо слов "равного нет божества" стоит "кроме тебя, нетиного"312. Для того, чтобы еще яснее подчеркнуть эту истину, Эхнатонотменяет прежнее наименование Божества, в которое еще входили имена Гора иШу. Теперь Бог именуется: "Ра, владыка небосклона, приходящий как Атон"313. С Атоном не связана никакая космогоническая мифология, в отличие отдругих богов. Это единый живой Творец Вселенной, любящий Отец земли,растений, животных, людей: В единстве своем нераздельном ты сотворил... Все, что ступает ногами по тверди земной, Все, что на крыльях парит в поднебесье. В Палестине и Сирии, в Нубии золотоносной, в Египте Тобой предназначено каждому смертному место его. Ты утоляешь потребы и нужды людей, Каждому - пища своя, каждого дни сочтены. Их наречья различны, Своеобразны обличья, и нравы, и стать, Цветом кожи несхожи они, Ибо ты отличаешь страну от страны и народ от народа. В этих словах содержится целая революция. Эхнатон отверг представлениясвоих предков о том, что только египтяне настоящие люди, а прочие - "сыныдьявола". Он пришел к мысли о том, что Бог объемлет своей любовью все землии все племена. Он намеренно ставит Палестину, Сирию и Нубию на первом месте,а Египет на последнем. Он хочет навсегда положить конец разделениям иоткрыть всем подвластным ему народам единого благого Бога. Эхнатон решился на то, на что не решились жрецы. Он восстал противязычества, магии, идолопоклонства. Если жрецы шли к единобожию путемотождествления богов, сохраняя весь балласт старых преданий,фараон-реформатор не побоялся порвать с ними самым радикальным образом. Но в одном он остался истинным сыном старого Египта. Самосознаниепророка, постигшего новую истину, слилось в нем с древней верой вбожественность царя. Пусть он выкинул имя Гора из своего священного титула,но на деле он продолжал быть тем же "воплощенным Гором", что и егопредшественники: Каждое око глядит на тебя, Горний Атон, с вышины озаряющий землю. Но познал тебя и постиг В целом свете один Эхнатон, твой возлюбленный сын, В свой божественный замысел ты посвящаешь его, Открываешь ему свою мощь... Все для царя расцветает. Так ведется со дня мирозданья, Когда землю ты сотворил и возвеличил ее Во имя любимого сына, плоти от плоти твоей. Это наследие Магизма связывало религию Атона с государственным культомимператора. Перед изваяниями царя и царицы в Ахетатоне совершалисьвоскурения и приносились жертвы. Следуя своему отцу, Эхнатон объявил себя единственным носителем"Истины". Во имя этой "Истины" он стремился создать новый уклад жизни,отличный от прежнего. Его божественность должна была отныне проявляться стакой же благостью, с какой солнце живит землю. Эхнатон стал открытопренебрегать традиционной помпезностью, сопровождавшей прежних фараонов припубличных появлениях. Он не надевал старого фетиша - двойной короны ОбеихЗемель, не любил других царских регалий. От художников, которые украшали его столицу, царь настоятельно требовал"Истины". Это был, пожалуй, единственный в истории случай, когдагосударственная власть оказала творческое воздействие на искусство. Эхнатон,несомненно, обладал чуткой поэтической душой; постоянно окруженныйталантливейшими мастерами своего времени, он во многом сам оказывался под ихвлиянием и в то же время увлекал их своим энтузиазмом на поиски новых путей.Он хотел, чтобы все в его городе было иначе, чем в Фивах. Создавая дворцы ихрамы в Ахетатоне, художники Юти, Бек, Тутмос получили право не считаться сомертвевшими канонами старых школ. Сначала в своем стремлении к Маат онидоходили почти до карикатуры. Не колеблясь они изображали малоизящную фигуруцаря, его большой живот, отвислую челюсть. Но уже в этих новых стилизацияхмы видим удивительное умение показать величие духа Эхнатона, которое неможет скрыть его уродливая внешность. Этот нескладный человек с огромнойголовой на тонкой шее и короткими ногами кажется более прекрасным, чемцветущие и улыбающиеся монархи на парадных статуях прошлых веков. С каждым годом гротеск и вызов традициям уступал новым художественнымпоискам. Возникла новая школа, которая создала изумительные по красотетворения; нежные девичьи фигурки, галерея портретов царя, Нефертити и ихдочерей, картины природы, как бы иллюстрирующие Гимн Солнцу, - все этонепревзойденные шедевры египетского искусства. Здесь не было натурализма, ноприсутствовало какое-то просветленное чувство природы. Искусство Ахетатонанельзя рассматривать вне религии Атона. Ее любовное, бережное отношение кмиру, ее восхищение каждым проявлением в нем красоты одухотворяютпроизведения художников солнечного города. Изменились и традиционные сюжеты. Мы видим фараона не только несущимсяна боевой колеснице, но и в интимной семейной обстановке. Он обнимаетдочерей, целует Нефертити, молится, воздев руки. Солнцу, которое осеняет егосвоими лучами. Между прочим, в этих изображениях небывалую доселе рольиграла Нефертити. В прошлом жены фараонов обычно стояли в тени. А теперь мывидим, что царь постоянно появляется с ней вдвоем: на парадах, на праздникахи на богослужениях. Это можно объяснить не только особенной любовью царя кжене, но и его желанием показать, что он отрекся от прежних обычаев исоздает новые. Он во всем следует "Истине".

X x x

Проходили годы. Эхнатон не покидал своей столицы. Он слишком хорошопонимал, что реформация вызывает повсюду ропот. Он даже дал торжественнуюклятву никогда не выезжать из Ахетатона. Таким образом, он сделалсядобровольным узником314. Правда, его эмиссары разъезжали по стране, разрушаясвятилища богов, уничтожая надписи с их именами, но это вызывало лишьозлобление. Фивы хранили зловещее молчание. Жрецы Амона, лишенные своихземель и храмов, непрестанно сеяли смуту. Народ охотно слушал их.Религиозные идеи фараона были непонятны массам, которые втайне продолжаличтить старых богов. Люди вздыхали о тех временах, когда Амон приводил в Фивывереницы пленных азиатов, а Осирис встречал умерших в стране Запада.Домашние боги, боги номов и городов были близки и понятны душе крестьянина,ремесленника, писца и родового аристократа. Они были богами, помогающими вповседневной жизни, богами, которых почитали отцы с незапамятных времен. А"учение" царя, скрывшегося в своем Ахетатоне, ничего не говорило им. С другой стороны, создается впечатление, что самого Эхнатона мучилстрах перед богами. Вероятно, он втайне боялся, что они могут оказать нанего пагубное воздействие. Слабое здоровье царя, отсутствие наследника-сына,казалось, подтверждали худшие опасения. Эхнатон становится все болеенепримиримым и фанатичным, приказывает стереть всякий след богов. Сотникаменотесов трудятся над тем, чтобы исковеркать старые иероглифы.Истребляются не только имена богов и слово "боги", но и даже слово "бог".Его заменяют словом "царь", "властитель" 315. По верованиям египтян,уничтожение имени было магическим средством уничтожить его носителя.Вероятно, все мероприятия Эхнатона, связанные с переменами в надписях,объясняются тем, что он не мог избавиться от суеверного страха. Насилия и разрушения принимали все более широкий характер. "Творит он(царь) силу против не знающих поучения его... противник всякий царя обреченмраку"- так гласит одна из надписей того времени316. Но воевать со всейстраной было не под силу даже фараону. Между тем из провинций приходили тревожные слухи. Эхнатон совсемзабросил внешнеполитические дела, а повсюду вспыхивали восстания противЕгипта. Орды воинственных хабири захватывали царские области в Сирии. ЦарьИерусалима, ставленник Египта Абд-Хила, писал фараону отчаянные письма: "Даведает царь все: земли гибнут, против меня вражда... Посему да позаботитсяцарь о войсках и вышлет против тех князей, которые преступили противнего..." Эхнатон не отвечал. Абд-Хила продолжал взывать: "Я не князь, ячиновник царя, я царский офицер, приносящий ему дань. Не мать и не отец, акрепкая рука царя посадила меня в отчину... Да печется царь о своей земле.Погибает вся царская область". В конце концов, ввиду молчания Египта,Абд-Хила умоляет фараона взять его с семьей к себе. Как, должно быть, ликовали противники реформации, когда слухи о потересирийских земель доходили до Египта. Скрывавшиеся жрецы неустанно велипропаганду и наверняка напоминали народу о том, что при господстве Амонаазиаты лежали в пыли, а Атон бессилен перед ними. Этот аргумент был весьмавеским. Все угрозы, которые расточал фараон из Ахетатона, были бессильныостановить рост недовольства. Репрессии лишь подрывали его дело. Он долженбыл почувствовать, что узел затягивается... Гениальный скульптор последних лет царствования Эхнатона запечатлел вбюсте царя, быть может, тот момент, когда реформатор стал понимать, что всеего усилия бесплодны. В его еще молодом лице есть что-то старческое, унылое,безнадежное. Какая-то обреченность чувствуется во всем облике Эхнатона.Кажется, что на его плечи легли все скорби мира и он согнулся, сгорбился,уставившись перед собой с выражением отрешенности. Увлеченный своими преобразованиями, преследуемый одними и теми жемыслями, царь, возможно, плохо следил за событиями. Вероятно, и в людях онразбирался недостаточно хорошо. Его постепенно окружили лживые ничтожества,хитрые выскочки, которые наперебой восхваляли "учение царя", усердствовали вслужении новому божеству и тем приобретали доверие фараона. Искреннихпоследователей у "пророка Атона" не было. Его царедворцы и прихлебатели,выходцы из среды мелких чиновников, с забавной непосредственностью,граничащей с цинизмом, описывали все милости, которыми осыпал их царь за то,что они приняли его веру. Так, военачальник Маи, выдвинувшийся из беднойсемьи, писал о царском благоволении в таких выражениях: "Мой владыкавозвысил меня, ибо я следовал его поучениям, и я внимаю постоянно егословам. Мои глаза созерцают твою красоту каждый день, о мой владыка, мудрый,как Атон"317. Вероятно, Эхнатон испытывал непреодолимую потребность возвещать людямсвою "Истину", между тем аудитория его по большей части состояла из такихугодливых придворных, которые интересовались только чинами и наградами. Царьприближал их к себе, одаривал титулами, землями, золотом. Но это плохойспособ проповеди. Как показали события, последовавшие за смертьюфараона-еретика, у него не было искренне преданных последователей. Все те,кто изливал свои восторги по поводу "учения царя", без колебаний отреклисьот него. В искусстве, как мы видели, Эхнатон неуклонно искал "Истину" и, видимо,получал какое-то горькое удовлетворение, рассматривая свои портреты сподчеркнутыми телесными недостатками. Но и это дало повод льстецам: ониспешат наделить свои собственные портреты отвислыми подбородками, широкимибедрами, сутулой осанкой. По иронии судьбы попытка освободиться от старыхусловностей приводит к появлению новых условностей, еще более нелепых. Можнодумать, что Эхнатон, подобно императору Юлиану, долго не замечал истинныхмотивов усердия адептов его религии, но в один прекрасный день он должен былнаконец понять, что он, в сущности, воюет один. К этому времени относится охлаждение между ним и Нефертити. Онапокинула дворец, и с тех пор до самой смерти они жили врозь. На короткоевремя ее заменила Кия - женщина простого происхождения, удостоившаяся высшихцарских почестей. Но за взлетом последовало падение. Имя Кии выскабливаетсяна великолепной гробнице, которую она приготовила себе и на которой быловысечено ее полное страстной любви обращение к Эхнатону. Последние годы царя-реформатора покрыты мраком. Предполагают, чтонезадолго до смерти он задумал отступление. Но это маловероятно, есливспомнить о непреклонности и фанатичности Эхнатона в проведении всех своихзамыслов. Умер Эхнатон молодым, на восемнадцатом году своего царствования. Передсмертью он, вероятно, осознал неудачу своего дела. У него не было нисыновей, ни энтузиастов-продолжателей. Он прожил в Ахетатоне, окруженномцепью скал, как добровольный изгнанник. Но даже здесь, в городе Солнца, людипрятали по домам изображения богов. Он хотел объединить всех подданных ввере в Единого, но в конце концов привел империю на грань катастрофы. Трагедия Эхнатона заключалась в том, что, отказавшись от магическихверований, он не отказался от их плода - обожествления власти. Проповедьверы, когда она ведется с трона, не может найти настоящего отклика всердцах. Награды и угрозы божественного властителя - вот к чему сводиласьтакая проповедь. И все же Эхнатон не может не быть нам дорог как человек,отважившийся посягнуть на мир богов, человек, ощутивший живое дыханиеЕдиного. Эхнатона погребли в пустыне среди скал, замыкавших долину. Его гробницабыла еще не готова. И прошло совсем немного времени, как в место его вечногоупокоения ворвались осквернители... Пришел конец его династии и,следовательно, его учению... Еще при жизни царь сделал соправителем своего зятя Сменхкару, но тотумер молодым. На престол вступил другой зять Эхнатона - болезненный мальчикТутанхатон. Он очень скоро оказался под влиянием сторонников Фив, которыеубедили его разрешить старые культы. Есть сведения, что первым это сделалеще Сменхкара. Тутанхатон покинул Город Солнца и переехал с женой в Мемфис. Свое имяон переделал в Тутанхамон, чтобы показать, что он порывает с религией Атона.Восемнадцати лет Тутанхамон умер и был погребен в Фивах. Его вдова, юнаяАнхсенпаамон, очевидно не желая отдавать руку старому царедворцу Эйе,рвавшемуся к власти, завязала переписку с хеттским царем, прося прислать вЕгипет одного из принцев, но ее попытка не удалась. Подробности этих событийнеясны. Известно лишь, что Эйе все-таки стал фараоном. В 1345 г. после ряда непродолжительных царствований к власти пришелмолодой и энергичный военачальник Харемхеб, который завершил полнуюреставрацию старых порядков в стране. Родовая аристократия вновь обреласилу, жрецы Фив торжествовали, имя "еретика из Ахетатона" было преданопроклятию и уничтожалось повсюду; все, кто мог, отрекались от Эхнатона и еговеры. Древняя религия оживала; в храмах вновь зазвучали славословия богам.Повсюду раздавалась ликующая песня фиванцев, сочиненная жрецами, котораяначиналась словами: Сокрушен хулитель Фив, Пал противник царицы городов. Изображения Эхнатона разбивались накуски. Жрецы хотели, чтобы "еретик" исчез из народной памяти, и очень скородобились своего. Для столицы божественного Солнца пробил последний час. Жители покидалиее, дома пустели, храмы превращались в каменоломни, откуда везлистроительный материал для Мемфиса и Фив. Прошли годы, и на том месте, где некогда пристала барка Эхнатона,положившего основание городу, снова, как прежде, только шелестел тростник, ипесок постепенно засыпал изувеченные останки Ахетатона. Так, погребенные подпесками, пролежали они три с лишним тысячи лет, пока, благодаря случайности,не были обнаружены, и мир вновь услыхал печальную повесть о неудавшейсяпопытке победить язычество в стране фараонов.