Регион как уровень политического анализа

Регионы являются наиболее обширными подсистемами внутри государств либо транснациональных ареалов. В свою очередь, регионы играют роль макросистемы для локальных (местных) сообществ: городов, сельских районов и т. п. Поэтому объект регионалистики неизбежно включает в себя взаимодействия уровней пространства: глобального, межгосударственного, национально-государственного, регионального и местного.

Региональные политические процессы происходят на следующих уровнях:

1) Микроуровень – уровень взаимоотношений региона с соседними территориальными единицами в рамках одного государства (субъекта федерации, штата);

2) Мезоуровень – характеризуется трансграничным сотрудничеством регионов, имеющих общие культурно-исторические, этнические и т.п. характеристики;

3) Макроуровень – уровень трансграничных регионов. Во взаимодействие вступают национальные государства для реализации общих политических проектов или осуществления совместной политики в областях, затрагивающих их жизненные интересы (Европейский союз, АТР, НАФТА и др.).

Основной пространственной общностью, доминирующей системой, организующей указанные процессы, считалось до недавнего времени государство-нация. «Со времен Французской революции национальное государство стало доминирующей, а скоро и почти единственной легитимной формой политической организации, а также основным «двигателем» коллективной идентичности»^[5]. В настоящее время стройная и строгая система национальных государств «размывается», идет процесс частичной передачи суверенитета на наднациональный и субнациональный уровни. Так, в Западной Европе активно развивается процесс становления европолитии, где, наряду с национальным, легитимные уровни правления существуют «выше» и «ниже» уровня государства.

С середины 1970-х — начала 1980-х годов в Западной Европе и Америке появился интерес к регионам, регионализму, региональным исследованиям. Оказалось, что региональные подходы представляют собой наиболее разумный ответ на вызовы европейского и американского территориального разнообразия, ключи к его пониманию. Регион — это уникальная, постоянно изменяющаяся ситуация, субъект, который сам себя выстраивает в результате сложной игры коалиций, групп, мест, ценностей, норм. Причем система этих рамок открыта и специфична для каждого региона. Регионы объединяют людей и дополняют друг друга, сосуществуют; их корни лежат в глубокой внутренней связи людей с определенными территориями.

В политическом словаре термин «регион» появился относительно недавно. Первоначально этот термин использовался для определения пространственных общностей разных типов. Так, в географии использовалось понятие «природный регион» — территория, объединенная общими характеристиками климата, рельефа, почвы и пр., — восходящее к трудам Гумбольдта. Позже появляется «экономический регион», используемый в работах, посвященных процессам индустриализации. В политической лексике термин «регион» используется либо для обозначения внутригосударственной административной единицы, либо для обозначения группы государств. Таким образом, в этом случае регион относится к уровню «выше» или «ниже» уровня государства-нации. Наконец, возникает идея «культурного региона» — территории, объединенной традициями, культурой, языком.

Показателен исторический сдвиг в отношении к термину «регион». В конце XIX столетия, когда «регион» появляется в политическом словаре, отношение к нему было преимущественно отрицательным, поскольку политический регионализм, прежде всего французский и итальянский, воспринимался лишь как угроза национальному единству. Спустя всего пятьдесят лет отношение изменилось кардинальным образом: региональные идентичности и политические культуры, региональное политическое представительство становятся признанными темами официального дискурса в странах Западной Европы.

Процесс становления региона как одного из важных фокусов политической идентификации, подъема региона в Западной Европе требует пояснений. Перри Андерсон выделяет три движущие силы его развития:

1) усиление пространственной неравномерности экономическою развития послевоенного капитализма и развитие феномена «депрессивного региона»;

2) беспрецедентная культурная гомогенизация в странах Западной Европы;

3) европейская интеграция, создание системы коммунитарных институтов и как компенсаторная реакция — укрепление регионального измерения европейского политического процесса^[6].

В большинстве стран ряд областей принятия решений и особенно непосредственная реализация принятых решений, а также распределение и оказание широкого спектра услуг совершается на субнациональном уровне. Диффузия власти, интеграционные процессы и процессы глобализации находят самые разнообразные ответы в регионах. При этом оказывается, что унитарные централизованные государства труднее адаптируются к новым системам взаимоотношений, новым вызовам и проблемам по сравнению с государствами федеративными и децентрализованными, где субнациональные единицы пользуются широкими правами.

Регион становится важным уровнем политического действия и диалога, местом, где национальные, наднациональные и глобальные силы встречают местные требования и нужды, региональные и местные сообщества. Регионы играют все более важную роль в национальном политическом процессе, хотя здесь опыт государств существенно различается. Так, во Франции и Италии региональные структуры создаются медленно, зачастую болезненно. Они постепенно набирают политический вес, расширяется объем их полномочий и уровень ответственности. В Германии, напротив, сильная федеративная государственность обусловила ведущую роль федеральных земель (регионов) в укреплении регионального измерения интеграции. В США «революция деволюции» ведет к расширению компетенций субъектов федерации — штатов — и проводимой ими политики.