Дерябин А.А. Некоторые эпизоды из истории советского ценообразования

Однако именно в этот период, т. е. в 30-е годы, проявилась

тенденция в динамике цен на сельскохозяйственную продукцию,

которая имела хотя и весьма отдаленные, но крайне неблагопри-

ятные последствия для самого существования Советского Союза.

Дело в том, что цены на зерно, картофель, продукцию животно-

водства для краев и областей РСФСР, УССР, БССР, хотя и росли,

но много медленнее, часто в несколько раз, чем для сельскохозяй-

ственных производителей в других республиках. Особенно быстро

росли цены на так называемые технические культуры: хлопок,

шерсть, чай, виноград, табак и т. д. В результате этого стало посте-

пенно складываться неравноправное положение сельскохозяй-

ственных производителей.

До второй половины 30-х годов происходило упорядочение

процессов ценообразования. В 1938 г. СНК СССР принял поста-

новление о создании Бюро цен при Президиуме Госплана СССР,

а в самом конце 1940 г. — о переводе этого Бюро в состав Госплана.

Именно этот орган осуществлял всю методическую работу по

определению цен в отраслевых наркоматах.

В 1939 г. была воссоздана система двух прейскурантов в легкой

промышленности. Но в отличие от предыдущей, в которой цены

первого прейскуранта были ориентированы на обеспечение рента-

бельной работы предприятий, имеющих существенные различия

в затратах, в новой системе цены первого прейскуранта отражали

уже среднеотраслевую себестоимость конкретных видов продукции,

а цены второго — потребительские свойства тканей, обуви и т. д.

Система розничных цен получила ярко выраженную соци-

альную направленность. Так, относительно низкие цены были

установлены на товары, удовлетворяющие рациональные потреб-

ности. К их числу относилась, например, издательская продукция,

в первую очередь учебники и учебные пособия для всех видов

учебных заведений. Специально поддерживался низкий уровень

цен на товары детского ассортимента. При этом было установлено,

что детская одежда и обувь должны были изготовляться только

из натурального сырья (хлопка, льна, кожи, шерсти). Поощря-

лось низкими ценами приобретение предметов санитарии и ги-

гиены. И, разумеется, очень низкие цены были на лекарства.

Напротив, относительно повышенные цены были на модельную

обувь и одежду, на предметы роскоши, деликатесы всякого рода,

ювелирные изделия из драгметаллов и т. п.

В результате всех перечисленных снижений уровень цен сокра-

тился более чем в 3 раза и превышал довоенный всего лишь на

треть. Следует заметить, что за годы войны и первые послевоенные

годы номинальные денежные доходы населения существенно

возросли. Так, средняя зарплата рабочих и служащих в 1955 г.

была выше, чем в 1940 г., в 2,3 раза, а розничные цены — всего

на 34–35%. Следовательно, реальная зарплата возросла за этот период почти в 1,5 раза. Рассчитано по: Турецкий Ш.Я. Очерки планового ценообразования. М.:

Госполитиздат, 1959. С. 409–410. К сожалению, Ш.Я. Турецкий допустил

досадную ошибку в расчете роста реальной зарплаты, определяя его

в 70%.

Важнейшей особенностью работы по подготовке реформы

оптовых цен и тарифов было использование расчетов по взаим-

ному влиянию удорожаний в разных отраслях с помощью так

называемой шахматки. Эта «шахматка» была таблицей, в которой

в подлежащем и сказуемом были одни и те же продукты и услуги.

В сущности «шахматка» представляла собой некоторое подобие

первого квадранта межотраслевого баланса. Это была, несом-

ненно, принципиально новаторская работа. Впервые в мире метод

межотраслевого баланса, пусть и в весьма урезанном виде, был

применен для решения вполне конкретной проблемы — опреде-

ления размера повышения цен на укрупненные группы продукции

и услуги с учетом взаимного влияния. Но это была и весьма трудная

работа. В то время счетная техника было самой примитивной —

счеты и арифмометры. Поэтому «шахматку» удалось сделать лишь

примерно по 50 товарам-представителям и провести всего лишь

три итерации по расчету взаимных удорожаний. Это, конечно, не

способствовало точности расчетов.

К середине 1948 г. эта работа была в основном выполнена.

И 28 июня 1949 г. было принято постановление Совета Мини-

стров СССР «О ликвидации системы государственных дотаций

и повышении оптовых цен на продукцию ряда отраслей тяжелой

промышленности и тарифов на железнодорожном транспорте».

Необходимость проведения реформы оптовых цен обосновыва-

лась тем, что система государственных дотаций, рассчитанная

на покрытие плановых убытков в тяжелой промышленности,

мешает укреплению хозяйственного расчета, ослабляет стимулы

в борьбе за снижение себестоимости продукции и находится

в противоречии с задачей дальнейшего повышения роли рубля

в народном хозяйстве. Система дотаций должна была быть

ликвидирована в основном в 1949 г. и полностью — в 1950 г.

Оптовые цены в промышленности повышались до уровня

себестоимости, предусмотренной пятилетним планом на 1950 г.

с учетом удорожания в результате взаимного влияния изменений

в оптовых ценах и грузовых тарифов. Но промышленность должна

была «обеспечить путем дальнейшего снижения себестоимости …

получение прибыли в размере 3–4% по отношению к себестои-

мости при новых ценах и тарифах». Новые цены вводились

с 1 января 1949 г.

Сразу же после введения в действие новой системы цен и та-

рифов было организовано наблюдение, или, как сейчас принято

говорить, мониторинг, за результатами проведенной реформы.

И уже в конце апреля 1949 г. Госплан СССР и Минфин СССР

представили в Совет Министров СССР доклад о предварительных

итогах изменения цен. Доклад был весьма самокритичным. В нем

признавалось, что были допущены ошибки в определении уровня

затрат. Это привело к необоснованному завышению цен по многим

видам продукции.

Т.е. министерства обманули Госплан с фактическими данными.

Министерства и ведомства обязаны были по завершении

работы по созданию новых прейскурантов представить в Госплан

и Минфин суммарные расчеты изменения цен, с одной стороны,

на потребляемую продукцию, а с другой — на собственную

продукцию, приобретаемую другими министерствами и ведом-

ствами. Это давало возможность прямого сопоставления данных

и пресечения попыток завысить цены.

Эта информация, очевидно, должна была помочь скорректировать «шахматку».

Снижение оптовых цен было осуществлено в последний раз

1 июля 1955 г., оно составило (по отношению к действующим

ценам):

· продукция химической промышленности — 20%;

· электро- и теплоэнергия — 13%;

· нефтепродукты и газ — 10%;

· продукция черной и цветной металлургии — 9–10%;

· продукция целлюлозно-бумажной промышленности — 8%;

· уголь — 5%.

После этого они стали ниже еще на 8–10%.

Даже без учета последнего снижения цен следует признать,

что к 1952 г. сложилась принципиально новая система советского

ценообразования. Эта система стала плановой, т. е. изменения

в ценах начали осуществляться не от случая к случаю, а по плану.

При таком управлении системой цен и тарифов в полной мере

проявлялись общие принципы и черты народнохозяйственного

планирования (приоритет общегосударственных интересов, непре-

рывность планирования, взаимоувязка отраслевого и территори-

ального аспектов плановых цен и т. д.).

К сожалению, в последующие годы планомерность в ценооб-

разовании была во многом утрачена. За три с половиной десяти-

летия оптовые цены пересматривались всего 2 раза. Розничные же

цены вообще ни разу не подвергались общим изменениям, если не

принимать во внимание повышения розничных цен в 1991 г. Больше

«повезло» закупочным ценам. Они довольно часто повышались.

Не надо забывать и того, что

в эти годы, т. е. в 1948–1952 гг., было осуществлено пять массовых

снижений розничных цен на товары народного потребления. И на

этот факт обычно и обращают внимание. Между тем снижение

оптовых цен на продукцию промышленности и транспортных

тарифов на грузовые перевозки, а также тарифов на тепло- и элек-

троэнергию в укреплении рубля имеет намного большее значение.

По той простой причине, что товарная масса средств производства

и объем транспортных услуг и услуг промышленного характера

в 2–3 раза больше, чем розничный товарооборот. В те годы этот

факт принимали во внимание, в последующем — игнорировали

или не имели даже представления о его существовании.

В цены ежегодно оперативно вносились изменения при

появлении каких-либо несоответствий. Цены и тарифы стали отра-

жать реальные (плановые) затраты, т. е. действительные экономи-

ческие параметры, а не умозрительные или абстрактные величины

(например, величина основных и производственных фондов на

единицу продукции или общественно необходимые затраты труда).

Соотношение цен и тарифов стало отражать реальную (плановую)

структуру производства.

Данные табл. 3 показывают невероятно высокие темпы

снижения себестоимости промышленной продукции. Это проис-

ходило при высочайших темпах роста производства, которые в этот

период составляли 12–27% в год.

Высшее руководство страны, вероятно, отчетливо

понимало, что в условиях отсутствия конкуренции действенным

инструментом снижения затрат в производстве, которое было

необходимо для формирования ресурсов всех видов для ускорен-

ного развития, являются цены. Проводимая политика снижения

оптовых цен была подобна приведению в действие своеобразного

ценового пресса, давящего на уровень затрат. Поэтому себестои-

мость промышленной продукции снижалась и за счет использо-

вания внутрипроизводственных резервов. В целом же за пять лет

(1950–1954 гг.) затраты в промышленности на единицу продукции

снизились на 1 / 3 от уровня 1948 г. — на 32,4%.

Примечательно то, что в годы роста цен дефицит существовал,

но как только начали снижаться и оптовые, и розничные цены,

дефицит товаров исчез. Этот парадокс объясняется тем, что на

фоне дефляции происходили два процесса: покупательский спрос

населения возрастал, но его значительно перекрывало снижение

покупательского спроса предприятий.

Реформа не ограничилась введением в действие новых прейску-

рантов. Наблюдение — или, точнее сказать, строгий поквартальный

контроль — результатов установления новых цен позволило уже

через полгода внести существенные поправки в прейскуранты,

затем еще через полгода вновь их уточнить, после этого с пере-

рывом в один год вводить новые цены. Ценовой пресс на уровень

затрат работал на полную мощность. Благодаря этому работники

министерств и ведомств, а также руководство промышленных

предприятий и транспорта находились в постоянном, буквально

ежедневном поиске резервов, использование которых позволяло

снижать уровень затрат на производство продукции.

Значительные повышения цен на сельхозпродукцию, прове-

денные во второй половине 50-х годов, имели и негативные

последствия. Так, довольно быстро стали дефицитными продукты

животноводства. Выход стали искать в повышении цен. В 1956 г.

на 15% были повышены розничные цены на мясо и птицу и на

2% — на животное масло. В 1958 г. на 21% были повышены цены

на алкогольные напитки.

В 1962 г. вновь были значительно повышены цены на мясо

в среднем на 30%, и животное масло — на 25%. Это повышение

было встречено населением с крайним недовольством. Открытое

выступление трудящихся в Новочеркасске было жестоко подав-

лено, погибли люди, в том числе даже дети.

После этого руководство страны лишь в очень редких случаях

шло на открытое повышение цен. Использовались методы скры-

того повышения путем фальсификации продуктов. Впервые это

было применено в хлебопекарной промышленности, так как стал

весьма ощутимым дефицит хлеба. Но даже хлеба ухудшенного

качества все равно было мало.

Фальсификация товаров получала все большее распро-

странение. ГОСТы фальсифицированных товаров засекречива-

лись. На новые виды тканей, одежды, обуви и т. д. устанавливались

повышенные цены по принципу «Новый товар — новая цена». Все

это, разумеется, не находило отражения в официальной статис-

тике, индекс розничных цен оставался неизменным.

Между тем было предельно ясно, что добиться снижения затрат

на рубль товарной продукции можно, не снижая себестоимость,

а разными способами увеличивая цены. Широчайшее распростра-

нение получила практика установления надбавок к ценам за «улуч-

шение технико-экономических параметров» продукции. Реально

такие улучшения часто не требовались потребителям. Такой же

эффект давало и освоение новой продукции с новой же — конечно,

повышенной — ценой. Пышным цветом расцвело симулирование

научно-технического прогресса.

Госкомцен СССР формально было предоставлено право утверж-

дения цен и тарифов практически на все основные виды продукции

и услуг. На этот комитет возлагалась обязанность обеспечивать не

только необходимую стабильность системы цен, но и своевре-

менный их пересмотр по мере изменения условий производства

и реализации продукции и услуг. Но все права и обязанности

Госкомцен СССР, имеющие какое-то значение для совершенство-

вания системы цен и ценообразования, буквально блокировались

правами и обязанностями Совета Министров СССР в области

ценообразования. Так, Совмин СССР не только разрабатывал

и осуществлял меры по проведению единой политики цен, не

только определял основные направления совершенствования

системы цен и тарифов, но еще и решал вопросы изменения

общего уровня оптовых цен на продукцию отраслей народного

хозяйства и конечно же уровня розничных цен на товары народ-

ного потребления. К тому же Госкомцен СССР был ведомством

как бы второй категории. Его вес и влияние в правительстве были

много меньше, чем вес и мнение большинства отраслевых мини-

стерств, не говоря уже о союзных республиках, кроме, конечно,

РСФСР, чьи органы вообще не имели какого-либо голоса при

решении актуальных проблем.

Что понималось под общественно необходимыми затратами

труда, никто из призывавших приближать к ним цены или отражать

их в ценах никогда не пояснял. Но звучало это красиво, по-маркси-

стски, хотя к марксизму это никакого отношения не имело. Те,

кто требовал «приближать» или «отражать», просто не понимали

разницы между двумя категориями: общественно необходимыми

затратами труда и ценой. Первая — предельно или, даже можно

сказать, абсолютно абстрактная категория. Вторая же — столь же

предельно и абсолютно конкретная категория (цена на конкретный

товар определенного сорта, качества и т. д.).

И невдомек им было, что за полтора столетия до них это же

предлагал П. Прудон, получивший за такие мысли выволочку от

К. Маркса. «Начинайте с измерения относительной стоимости

продукта количеством заключенного в нем труда, — отмечал

К. Маркс, — и тогда спрос и предложение неизбежно придут

в равновесие. Производство будет соответствовать потреблению,

продукты всегда будут обмениваться беспрепятственно, а их

рыночные цены будут с точностью выражать их истинную стои-

мость. Вместо того чтобы говорить, как все люди: в хорошую

погоду можно встретить много гуляющих, — г-н Прудон отправ-

ляет своих людей гулять, чтобы обеспечить им хорошую погоду».

Кроме того, К. Маркс прямо указывал: «Труд, затраченный на отде-

льный товар… совершенно невозможно исчислить».

Критика нелепого требования приближения или отражения в ценах

общественно необходимых затрат труда содержится в монографии «Цена

в хозяйственном механизме» коллектива авторов под руководством и ре-

дакцией Н.Т. Глушкова и А.А. Дерябина (М.: Наука, 1983. С. 24–36).

Второе требование, предъявляемое к системе цен и тарифов со

стороны руководства страны, состояло в том, чтобы цены обеспе-

чивали возмещение затрат и получение прибыли нормально рабо-

тающим предприятиям. И опять-таки каких-либо объяснений по

поводу того, какие предприятия считать нормально работающими,

не было. Министерства и ведомства понимали под нормально рабо-

тающими предприятиями такие, которые выпускают необходимую

потребителям продукцию. А в плановом хозяйстве все товары реали-

зовывались. Так или иначе произведенный продукт используется.

Получается, что почти все предприятия работают нормально.

Такой подход консервировал отсталость. В условиях, когда

отсутствуют конкуренция и свободное ценообразование, цент-

рализованно устанавливаемые цены должны, как уже отмечалось

выше, быть своеобразным прессом для затрат. И если при сущес-

твующей технике и технологии на каком-то предприятии затраты

выше цены, то это предприятие должно быть реконструировано

либо вообще закрыто.

Для закрытия предприятия надо обладать политической волей.

Дифференциация в затратах на производство одинаковой или

аналогичной продукции колебалась от 1,5 до 10–15 раз и более по

отдельным отраслям. Так, 1 т полиэтилена в Свердловске имела себе-

стоимость 4,6 тыс. руб., и производили его несколько тысяч тонн.

В то же время по новейшей технологии выпускались сотни тысяч

тонн при себестоимости 310 руб. за 1 т, т. е. почти в 15 раз дешевле.

В этих условиях безубыточная работа многих технически отсталых,

несовременных, мелких и вообще полностью устаревших предпри-

ятий означала, что бездарно растрачивался труд. Закрытие же самых

отсталых предприятий, выпускавших 1–3% валовой продукции,

могло привести к росту производительности труда в целом по

промышленности на 3–4% без уменьшения объемов производства

или даже при некотором его увеличении. Такой эффект могло бы

дать лучшее обеспечение сырьем, материалами и др.

Н.Т. Глушков не мог, конечно, согласиться со столь ошибочным

решением проблемы: «На основе анализа решается вопрос,

во-первых, соответствуют ли технология и организация произ-

водства данного продукта научно-техническому и обществен-

ному прогрессу. Чтобы цены были действительно экономическим

рычагом интенсификации производства, необходимо отражение

в них такого уровня затрат, который соответствует передовому

уровню эффективности производства. Во-вторых, в какой мере

намечаемый объем производства продукции, ее ассортимент и ка-

чество соответствуют общественной потребности. Следует подчер-

кнуть, что выпуск даже нужной продукции по “любой цене” проти-

воречит интересам экономического развития».

Цены могут сигнализировать о срочности

и объективной необходимости этого (глубокая убыточность). Но

принимать решения по данному вопросу органы ценообразования не

могут. Закрытие даже одного предприятия порождает массу разного

рода проблем: трудоустройство высвобождающихся работников,

финансирование социальной сферы закрываемого предприятия,

нахождение другого поставщика необходимой продукции и т. д.

Для решения таких проблем нужна политическая воля, подкрепленная

глубоким пониманием существа проблем. К сожалению,

в то время у высшего руководства страны ни того, ни другого

не было. Поэтому всякий раз и хватались за разные показатели

и методы, действие которых как бы автоматически решало все

вопросы, — только чтобы уйти от них самих.

Мое понимание эпохи Хрущева: своеобразная вера в чудо и попытки сделать всё как-нибудь попроще и подешевле.

Посмотрим, какую пользу г-н Прудон извлекает из этого отношения пропорциональности.

Каждому известно, что в тех случаях, когда спрос и предложение уравновешивают друг друга, относительная стоимость любого продукта с точностью определяется заключённым в нём количеством труда, т. е. эта относительная стоимость выражает отношение пропорциональности как раз в том смысле, который мы только что выяснили. Г-н Прудон ставит на голову действительный порядок вещей. Начинайте с измерения относительной стоимости продукта количеством заключённого в нём труда,

говорит он, — и тогда спрос и предложение неизбежно придут в равновесие. Производство будет соответствовать потреблению, продукты всегда будут обмениваться беспрепятственно, а их рыночные цены будут с точностью выражать их истинную стоимость. Вместо того чтобы говорить, как все люди: в хорошую погоду можно встретить много гуляющих, г-н Прудон отправляет своих людей гулять, чтобы обеспечить им хорошую погоду.

То, что г-н Прудон выдаёт за следствие, вытекающее из априорного определения меновой стоимости рабочим временем, могло бы иметь место разве лишь в силу закона такого примерно содержания:

Отныне продукты должны обмениваться в точном соответствии с потраченным на них рабочим временем. Каково бы ни было отношение спроса к предложению, обмен товаров всегда должен совершаться так, как будто бы произведённое количество их вполне соответствовало спросу. Пусть г-н Прудон возьмётся сформулировать и провести подобный закон; в таком случае мы не будем требовать от него доказательств. Но если он, напротив, желает оправдать свою теорию как экономист, а не как законодатель, то он должен будет доказать, что необходимое на производство товара время с точностью обозначает степень его полезности и выражает его отношение пропорциональности к спросу, а следовательно и к совокупности богатств. В таком случае при продаже продукта по цене, равной издержкам его производства, предложение и спрос всегда будут находиться в равновесии, так как предполагается, что издержки производства выражают истинное отношение предложения к спросу.