Донаучное знание: навык, рецепт

Историки науки относят ее начало к разным временам. Некоторые, например, считают, что наука как профессиональная деятельность возникает в середине первого тысячелетия до Р.Х. в Вавилоне (где жрецы проводили систематические наблю­дения за звездным небом, а также сделали некоторые матема­тические открытия), другие полагают, что свое начало наука берет от Аристотеля (384-322 гг. до Р.Х.), поскольку он первый построил систему логики, третьи зачинателем науки считают Галилея (1564-1642), поскольку он первый начал сознательно экспериментировать с вещами. Такой разнобой в мнениях истори­ков науки чаще всего можно объяснить различиями в опреде­лении науки. Если наукой считать любую деятельность, созна­тельно направленную на приобретение знания, то правы первые. Если полагать, что наука - это не просто некоторый набор знаний, но знаний определенным образом организованных, то тогда естественно думать, что наука начинается с Аристотеля. Если же считать, что наука должна основываться помимо прочего еще и на сознательной экспериментальной деятельности, то тогда надо будет согласиться с последними.

Как вы то ни выло, мы должны начать с признания того, что знание меняется не только по своему содержанию (то есть по тому, какой объект представлен в данном знании и что именно об этом объекте говорится), но и по форме, в какой это знание организовано и представлено.

Простейший вид знания - это навык. Мы привычно держим определенным образом ложку, правильно обращаемся с топором, некоторые, совершенно не задумываясь, водят автомобиль и т.д. Здесь даны два типа знания. Если спросят нас, почему мы что-то делаем так, а не иначе, то в случае с ложкой и топором ответом будет что-то вроде "гак удобно, так принято, так правильно" или что-нибудь похожее, то есть в сущности мы не дадим никакого объяснения. Иное дело, когда говорится о навыке водителя. Каждый, кто обладает им, в ответ на вопрос, "'почему делается так?", станет рассказывать о строении автомобиля, о том, как можно им управлять, какие действия надо совершать и в какой последовательности, чтобы добиться нужного результата. Разли­чие между этими двумя типами навыков в том, что первый не предполагает осознанного отношения ни к предмету манипуля­ций, ни к собственным действиям. Человека научают этим навы­кам, показывая определенное действие, он в данном случае учит­ся подражая. Искусству же водителя можно обучиться, только включив сознание. Но постепенно сознательное умение (одним из признаков которого является то, что его можно выразить в раз­вернутой словесной форме) заменяется неосознаваемым навыком: человек может совершать все действия с рулем управления, акселератором, тормозом и т.д., даже совершенно забыв теорию автомобиля. Знание в данном случае автоматизировалось и стало чистым навыком.

Интересно, что овладение культурой, подобно овладению языком, также может оказаться результатом двух различных процессов. Когда ребенок учится родному языку, он делает это подражая. Никто не понуждает его заучивать новые слова, никто не объясняет правила грамматики. Он усваивает различные пара­дигмы (грамматические образцы) из живой речи, не обдумывая их. Поэтому в речи ребенка возможна гиперкоррекция ("сверх­правильность"), последовательная замена в некоторых парадиг­мах, скажем, одного из корней супплетивного слова другим (люди - людь, человек - человеки, идти - идили и т.п. ). Ребенок часто более последователен, чем взрослые, в воспроизводстве парадигм родного языка. Чужому же языку - и особенно взрослые -учатся сознательно, запоминая слова и заучивая грамматические формы. Точно так же происходит овладение культурой. Европей­скому ребенку не надо объяснять, что такое рифма. Он с ней сталкивается еще в простеньких детских стишках и быстро привыкает к ней. Японец - взрослый или ребенок - должен получить но этому поводу объяснение.

Чтобы прожить, человеку необходимо очень много навыков. Начиная от ходьбы, приемов личной гигиены, приготовления и поглощения пищи, и до охоты, земледелия и т.д., - человеческая деятельность большей частью основана именно на навыках, а не на осознанном знании. Часто этот навык представляет совой автоматизированное знание, то есть представляет совой нечто вторичное. И в этом есть большой смысл, поскольку навык высвобождает сознание для решения более важных задач.

Но ранний тип передачи навыка через показ и подражание сменяется во многих случаях уже словесным объяснением. Возникает и закрепляется ситуация, некоторое отношение между людьми, когда один из них спрашивает что-то по поводу какого-то действия, а другой отвечает, то есть должна выла возникнуть и закрепиться как требующая определенных действий вопроситель­ная ситуация в самом общем смысле слова. Это такого рода ситуация, когда непосредственный показ или неэффективен, или невозможен, когда предметы или орудия, с которыми должно действие совершаться, в данной ситуации не даны. В этом случае уже требуется не показ, а словесная инструкция.

Вопросительная ситуация необязательно связана с вопросом, получившим речевое выражение. Сам вопрос может и не прозву­чать. В традиционных обществах обучение юношей охоте или воинском делу не всегда есть ответ на вопросы, которые задает молодежь, хотя обучение и ведется так, как если бы эти вопросы выли заданы. В современной жизни воплощением такой вопроси­тельной ситуации можно считать такие явления, как школа и университет, газеты, телевидение и т.д., - во всех них явного вопроса нет, хотя каждое из этих социальных явлений создано для удовлетворения общественной потребности в ответах на некоторые (повторю - не всегда явно поставленные) вопросы.

Культуры могут различаться по тому, какие вопросы в ней являются осмысленными и могут задаваться (у некоторых северных народов это может быть вопрос о том, какова твоя родовая песня, в некоторых обществах - сколько ты стоишь, у нас часто задают вопросы о том, откуда ты родом, кто твои родственники и каков круг твоих знакомых). Мы можем заметить, что в некоторых случаях вопросы могут и навязываться (так, назойливость рекламы есть прежде всего навязывание вопроса о том, что необходимо или - сегодня это становится самым важным - что престижно потреблять).

Простейший вид словесного оформления и передачи описан­ного выше знания может выглядеть так: возьми предмет А и проделай с ним операцию Б. Назовем это вид знания рецептом, или инструкцией. Примеры рецептов легко могут выть найдены в древней математике. Таков, скажем, гак называемый египетский треугольник: "возьми три веревки и если каждая соответственно имеет три, четыре и пять единиц длины, то соединив их, ты полу­чишь прямоугольный треугольник". Очень сложные рецепты для получения так называемого философского камня, то есть веще­ства, с помощью которого можно превратить обычный металл в золото, предлагала в средние века алхимия.