Социальный порядок

Досоциальноебытие и культурный герой

Каждое овщество не только каким-то овразом организовано, но и создает некоторые культурные, то есть духовные механизмы установления порядка, его поддержания и -

что не менее важно - его оправдания. Ни одно общество не может быть основано всецело на материальных отношениях, в частности на насилии, хотя роль его очень велика. Но прежде чем создаются некоторые представления о том, что такое общество, как оно образовалось, какие силы поддерживают в нем тот или иной порядок, кто явился первым законодателем, установившим этот порядок и т.д. возникают иные, более фунда­ментальные представления. Это представления, во-первых, о том, почему человек отличается от животных, а во-вторых, почему данный род людей отличен от других. Они уходят вглубь мифо­логии.

Здесь мы должны выделить два типа мифологических постро­ений. Во-первых, нас будет интересовать мифология, связанная с возникновением человека (мифология антропогенеза), а точнее - связанная с творением человека, ибо редкая мифология признает самопроизвольное, "естественное" возникновение человека (так, Чжуаньсюй - по китайской мифологии - божественный первопредок, возник от луча света, пронзившего луну). Во-вторых, мы должны обратить внимание уже на то, как в мифологии пред­ставлен сам процесс очеловечения, мы бы сейчас сказали - социа­лизации человека.

Человек, как выше было сказано, в подавляющем большинстве случаев признается творением сверхъестественных сил. Интере­сен случай, когда человек появляется в результате единоборства положительного мифологического персонажа с отрицательным. Тогда добрая, разумная, духовная сущность человека приписы­вается доброму началу, грешная же, несовершенная, телесная - злому. В мифологии марийцев верховный бог Кугу-юмо сотворил человека и вернулся на небо за душой для него, оставив его под охраной собаки, еще не овладавшей шкурой. Младший же бог Керемет соблазнил собаку шкурой и оплевал человека. Бог, вер­нувшись проклял собаку, человека же был вынужден вывернуть наизнанку, после чего человек стал подвержен болезням и греху. Примерно так же в результате ворьбы Бога со злым началом мыслится возникновение человека в восточнославянском мифе о Сатанаиле.

Но человек только что возникший, только что созданный Божеством, не является в полной мере человеком. Он еще не готов к исполнению своей человеческой роли. Его надо еще научить быть человеком, то есть преподать ему основы искусства человеческого существования в этом мире. Это означает, что ему нужно дать язык, его нужно научить охоте, скотоводству, земле­делию, ремеслам, задать законы поведения в данном обществе, в частности и особенно - брачные обычаи, определить его отно­шения к близким и не очень близким, научить почитанию богов и исполнению их воли, затем, может выть - поэзии, строительному искусству и т.д. и т.п. Все эго должен сделать так называемый культурный герой, то есть мифический персонаж, который при­вносит культуру в человеческую жизнь. Им может быть некоторое божественное существо, а также герой в прямом смысле слова, то есть потомок богов, предназначенный для некоторой чрезвычайно значимой роли, это может быть также и первый человек, иногда же тотемное существо, то есть некоторое животное или (редко) растение, которое считается прародителем данного рода людей и символом их единства. Так, Бобо-дехкон, или Баба-дайхан - у узбеков, киргизов, казахов и других среднеазиатских народов -изобрел первый круг, провел первый оросительный канал, выпытав у шайтана секрет¹, почему вода не течет по каналу (он должен был быть извилистым, как река). Ему посвящают первую пахоту и небольшой участок земли. Кецалькоатль (у индейцев Центральной Америки) - один из главных богов, создатель людей; превратившись в муравья, он похищает из муравейника зерно маиса и передает людям, и с тех пор возделывается маис. Он яв­ляется установителем многих обрядов. В древнегреческой мифо­логии Прометей - типичный культурный герой. Имя это означает "мыслящий прежде, предвидящий". По ряду преданий он - тво­рец человека из земли и воды; украв божественное умение Гефеста (то есть кузнечное искусство) вместе с огнем он дарит его людям. По высказыванию древнегреческого трагика Эсхила, "все искусства у людей от Прометея"; он научил людей строить дома и корабли, заниматься ремеслами, носить одежду, считать, писать, различать времена года, приносить жертвы и гадать. В некоторых случаях какой-то мифологический персонаж может сыграть и роль отрицательного культурного героя. Таков, скажем, Азазель, падший ангел, совратитель человечества, научивший мужчин войне и ремеслу оружейника, а женщин блудным искус­ствам раскрашивания лица и вытравливания плода (см. соответ. статью в [76]).

Культурный герой или иной мифологический персонаж, оче­ловечивающий человека, не только научает своего подопечного некоторым навыкам добывания пищи и защиты от всяческих невзгод, но и устанавливает некоторый социальный порядок. Делается это прежде всего с помощью запретов - табу. Они могут быть самого разного вида: здесь и запреты пространственные (куда-то нельзя проникать - скажем в священную рощу, где обитают некоторыебоги или духи), и запреты на определенные действия (скажем, общим для всего человечества является запрет инцеста, то есть половой связи между ближайшими кровными родственниками; вспомним трагедию Эдипа, женившегося по неведению на собственной матери), запреты пищевые (нельзя есть определенных животных, к примеру, иудеям и мусульманам, как известно, нельзя есть свинину), это и запреты более сложные, когда нельзя совершать определенные действия в определенное время и при определенных обстоятельствах (в христианстве при­мером такого рода явления является пост, когда в определенное время нельзя есть определенную пишу; но этот запрет ограничен некоторыми обстоятельствами: он не распространяется на бере­менных, больных и путников).

Иным типом средств, организующих общество, являются пред­писания [139]. Здесь уже не запрещается что-то, а указывается, что необходимо делать в определенных обстоятельствах. Скажем, общим для всех культур является предписание удалять покойни­ков, что делается самым различным образом. Их могут зарывать в землю, предавать огню, привязывать к деревьям, отдавать в пищу птицам-стервягникам и т.д.

Все эти средства организации человеческой жизни несут в севе прямой социальный смысл. Но есть еще одно интересное явление, обнаруживаемое в древней ирландской культуре. Речь о так называемых гейсах. Это запреты на некоторые действия, накла­дываемые на одного отдельного человека. Так, герою ирландско­го эпоса Кухулину было запрещено отказывать в просьбе женщи­не, а также есть мясо собаки. На ирландском же короле Конайре лежал запрет выходить из дому после захода солнца [97. С. 558].

Запреты и предписания потом могут стать предметом личного волеизъявления. Таковы, скажем, в христианской традиции обеты совершить паломничество, не есть мяса, у армян - принести в жертву петуха или барана и т.д.