Формы сопричастности ирреальному

Меняется также и характер связи того мира с этим. Возникают, причем довольно рано, профессиональные посредники между ними. Это прежде всего жрецы различных рели­гий. Они не только передают богам просьбы, молитвы и жертво­приношения, но и сами могут проникать в тот мир. Одним из таких возможных спсобов проникновения в тот мир является гадание: воля богов, управляющих будущим, оказывается откры­той для профессионала-гадальщика (того же жреца, угадываю­щего будущее по узорам на подогретой в костре лопатке жерт­венного животного или но тому, насколько интенсивно и в какой очередности клюют куры рассыпанное перед ними зерно и т.п.). Этому подобны и пророки, которые используют открытые богом тайны будущего для нравственной проповеди. Чаще всего, разумеется, будущее оказывается ужасным, если соплеменники не перестанут вести греховную жизнь.

Но с развитием культур и, соответственно, с развитием религи­озного сознания этот переход, трансцензус оказывается затруд­ненным, если не вовсе невозможным. Образуется четкая и непре­одолимая граница между нашим миром и миром иным. Правда, отношение между мирами никогда не было симметрично. Из мира иного в этот мир проникновение достаточно просто. Все эти русалки, лешие, вишапы, дэвы и т.д., - это в сущности результат присутствия некоторых сверхъестественных сил в нашем мире. Обратный же переход из нашего мира в мир иной затруднен, иногда и вовсе запрещен.

Чудо

И все же в разных культурах сохраняются особые формы, да­ющие возможность проникновения в мир иной. Прежде всего это ритуально-символическая форма, когда определенная последова­тельность обрядовых действий означают соприкосновение с тем миром. С этой ритуальной формой часто связана и возможность мис­тического переживания сопричастности священному, сакральному. Встреча с иным миром всегда чудо. Чудесное ненатурально, сверхъестественно, хотя и мо­жет иногда считаться привычным. Чудо мо­жет пониматься по-разному. Некоторые вообще не желают заду­мываться над тем, что такое чудо. Для них достаточно самого чудесного явления, которое воспринимается как прямое прояв­ление Божественной воли. Другие могут также считать чудо выражением высшей воли, но они считают эту волю противоре­чащей законам природы. Здесь возникает некоторое противоре­чие между двумя выражениями одной и той же высшей воли: в одном случае она устанавливает некоторые законы природы, а в другом случае их же нарушает. Чудо, с другой стороны, может приниматься в качестве некоторого сигнала, по которому простые смертные могут распознать Божественную волю, то есть чудо всегда адресовано, оно всегда совершается для кого-то и должно иметь для него определенный смысл. Иные же воспринимают чудо не как нарушение законов природы, но как использование высшей силой таких законов, которые не проявляются в обычной жизни, поэтому неизвестны смертным и выглядят чем-то нео­бычным, чудесным.

Мир иной также подвластен законам, но законы его отли­чаются от тех, что действуют в этом мире. И небожители под­чинены этим законам так же непреложно, как мы - здесь на земле - подчиняемся Божественным установлениям. Так, на Олимпе - жилище древнегреческих богов - Зевс установил клятву водами Стикса (реки, текущей в Аиде, царстве мертвых). И никто из богов, давши ее, не мог ее нарушить. То есть Зевс устанавливает в данном случае некоторое правило, некоторый закон, нарушение которого невозможно ни при каких обстоятельствах.