2015-02-04
393
Наряду с ироничным " нонконформным конформизмом " масс в обществе может существовать и формальный осознанный нонконформизм. Эта позиция как правило свойственна контрэлитам, которые ориентируются на альтернативные существующей политической власти парадигмальные модели. Это – случай революции (кастовой, классовой, религиозной и т.д.).
Но так происходит не всегда – подчас те, кто хотят ниспровергнуть власть, исходят из той же самой политической парадигмы, добавляя к чисто технологической проблеме "ротации элит" определенные сдвиги в "политическом языке". Эти сдвиги – лишь иные версии высказывания на языке прежних парадигм.
Таким образом, мы различаем в нонконформизме две версии – нонконформизм высказывания (оппозиция, критика, в крайнем случае "переворот") и нонконформизм языка (революция). В обоих случаях речь идет об осознанных манипуляциях с "политическим языком", который либо признается, но используется против приоритетного дискурса власти, либо отрицается в пользу иного "политического языка". Наиболее радикальной формой нонконформизма является "нонконформизм языка", его "смена" (по выражению Стефана Малларме). Эта операция требует особых качеств, которые присутствуют лишь в элитах. Поэтому участие в революции масс и создание "массовых обществ", как правило, вдохновляется и контролируется представителями контрэлиты (революционерами и заговорщиками), носителями "активного нонконформизма" (на уровне дискурса или парадигмы), ориентирующими в своих целях "пассивный нонконформизм" масс, подчас используя хаотическую путаницу в "политическом бессознательном". Так, многие простые солдаты, поддержавшие восстание декабристов, искренне считали, что "Конституция", которую они вышли защищать на Сенатскую площадь, это супруга "Константина", провозглашенного заговорщиками "императором".
