Каноны – колыбель развития языка и стиля

Каждое учение нужно донести до последователя, желательно с максимальным учетом психики человека. Каноны мировых и национальных религий всегда выступали как тексты, задававшие основные ценностные представления культуры. До сих пор они служат блистательным примером учета возможностей восприятия неофита. С этой целью в них использовано множество психологических и педагогических приемов, помогающих достичь поставленной цели. Именно поэтому живы учения и живы их боги. Будучи выраженными «в слове, они находят в нем убежище» и бессмертие. Каноны – на самом деле колыбель развития языка и стиля выражения мыслей, так как они способствовали становлению фундаментальных понятий. Перечислим основные приемы и проиллюстрируем их примерами.

Появление и совершенствование стихотворного ритма. Сочетание стихов и прозы. Афористичность изложения. Диалоги. Манера исполнения – речитатив, напевность. Повторы как средство усиления воздействия. Персонификация – представление абстрактных понятий в наглядных образах. Роль имен Бога. Силлогизмы. Примеры из жизни. Притчи.

Основная часть Канона индуизма – Бхагават-Гита, созданная не позднее 3 в. до н. э., уже использует литературные приемы для облегчения восприятия и запоминания. Она написана афористичными двустишиями, что облегчает ее запоминание. Кроме ритма и рифмы, здесь использован еще один прием, облегчающий восприятие, – диалог между учителем и учеником. Появляется особая форма сочетания стихов и прозы – принцип обрамления.

Гаты, как часть Канона зороастризма, созданы в едином стихотворном стиле, но форма уже многообразна, так как представлена пятью стихотворными размерами. Предписывается и манера исполнения, в соответствии с которой гимны Авесты частично декламировались речитативом, частично распевались. Они должны были звучать с акцентированием мерности и многочисленными повторами, что на слушателей действовало завораживающе. Совершенствуются и другие выразительные приемы. Так, все отвлеченные понятия Авесты выражены в виде образов. Тем самым осуществлена переработка моральных понятий в метафорические персоны, что способствовало не только пониманию, но и принятию этих понятий. В Ветхом Завете абстрактные категории и явления природы и даже само человечество тоже нередко олицетворяют. Грех и кровь, города и страны, звезды и горы изображаются в виде существ. Ряд исследователей приписывают подобную персонификацию особенностям еврейского языка, его необыкновенной конкретности и образности. Однако олицетворение представляет собой фундаментальное явление и встречается в канонах всех мировых религий.

В Каноне буддизма широко представлены притчи, в которых действуют животные, говорящие и поступающие, как люди. В притчах снижен уровень выспренности. Текст поражает необыкновенным изяществом афоризмов, кратких и образных. Как известно, после просветления Будда начал очищать и конкретизировать мысль, считая необходимым учитывать различия склонностей и способностей людей. Лаконизм в текстах его проповедей достигается за счет исключительной четкости мысли, выраженной в виде тезы и антитезы. Притчи полны скрытого символизма, благодаря которому всякая священная книга имеет несколько уровней постижения ее смысла. Человек усваивает тот из них, который способен воспринять, то есть доступный ему на данном этапе его развития. Лишь немногие могут сразу всесторонне осознать и принять новое представление о мире и месте человека в нем. Именно поэтому с людьми малоразвитыми, не привыкшими думать отвлеченно, Будда говорил притчами, понятными и занимательными. Кроме того, он часто усиливал их воздействие, рассказывая истории о своих прежних перерождениях (джатаки), и на примере собственных удач и ошибок показывал, как надо жить. При этом большое разнообразие социальных статусов, которые он занимал в прошлых жизнях, ободряло его слушателей, показывало, что самые разные люди могут вступить на «путь» и идти по нему. Во многих канонах использован диалог как словесное выражение «вывода для другого». Диалог выступал как форма, способствующая всеобщей доступности текстов для самых разных категорий слушателей.

Притчи занимают в канонах исключительное место, поскольку для понимания их сути важен не буквальный, а иносказательный, внутренний смысл. Специфика воздействия притчи достигается за счет ее конструкции, позволяющей передать нечто не тривиальное, глубинное, а именно несколько уровней постижения смысла. Сюжет, который передается рассказчиком и как бы лежит на поверхности, трансформируется в притче чередой намеков и глубинных ассоциаций, что активизирует подсознание, указывая на существование скрытого подтекста, маскирующего особый смысл. Поэтому у постигающего его человека по мере размышлений всплывают из подсознания подготовленные притчей представления, создавая ощущение личного приобщения к тайной истине. Тогда он видит иначе, в новом свете то, что знал раньше. Притча проявляет глубинные ассоциации, активизируя помимо элементарного смысла другой, порой столь многозначный, что каждый волен истолковать его по-своему, в меру своего развития. Это облегчает идентификацию с героями притчи и делает ее личностно узнаваемой.

Коран по праву считается одним из наиболее влиятельных факторов развития арабского языка. В нем широко использованы многие из уже перечисленных находок, но особый смысл обрело изучение имен Бога. За обсуждением этих имен и божественных атрибутов в исламе стоит вполне определенная цель – рационально подтвердить существование Бога. Если он может быть описан, нельзя отрицать его существование. Хотя его существование есть факт, независимый от обсуждения, однако, перечисляя атрибуты Бога, можно показать, чем он отличается от людей; и тогда его существование становится более доступным человеческому разуму. Если божественные имена и свойства суть человеческие качества, то и Бог, обладающий ими, имеет нечто роднящее его с человеком. К такому Богу уже легче испытывать человеческие чувства, которые и есть проводник веры. Таким образом, между человеком и Всевышним нет непроходимой пропасти, которую нельзя было бы преодолеть, перекинув мост какого-то его имени.

Этот прием – имена Бога – занимает промежуточное положение между притчей и строго логическим изложением мыслей – силлогизмами. Силлогистическая форма изложения текстов введена в буддийском каноне, где опровержение предстало как содержательная реализация правил логики и силлогизмов. В каноне буддизма показано, что беседа на культурно значимые темы может быть в большей степени формализована и протекает по правилам. При этом спор превращается в словесную схватку, поединок интеллектуальных возможностей участников, и зависит от владения участниками спора приемами и правилами диспута. Успешность в споре становится следствием профессиональной тренировки. Это делало возможным победу более формально искушенного, но менее содержательно правого оппонента, что обуславливало разрыв духовного и рассудочного и перевес в сторону рассудочного.

В этом разделе упомянуты только некоторые приемы и методы, нашедшие свое развитие в канонах. Сравнивая стиль и манеру написания ряда современных литературных, философских, научных и даже теологических текстов, можно увидеть, насколько они плоско, однозначно и скучно поданы. Становится ясно, что из сокровищницы религиозных канонов еще долго можно черпать поэтические и стилевые самоцветы. Их запасов хватит надолго, и в них есть чему поучиться в следующие две тысячи лет. В нашу эпоху, при примате узкой специализации, стиль и способы выражения замысла развивают писатели и поэты, а точность и строгость построения мысли отданы на откуп логикам и философам. И диву даешься, каким богатством языка был наделен человек еще в отдаленные времена зарождения мировых и национальных религий. Даже сейчас, через века, проникаешься восхищением к их духовному подвигу.