Марии Петровне Колычевой. Воистину, воистину воскресе Хри­стос

Воистину, воистину воскресе Хри­стос! Радуйтесь о Господе, сестра моя! Скажу вам радость: мой посыльный возвратился и только что подал мне письмо ваше с несколь­кими словами о исполнении моего к нему пору­чения, в то ж мгновение душа пала в новую радость. И кто может описать мое веселие? Я этой радости не мог снесть один и тотчас от­ворил дверь к принятию изволяющих и прини­мал всех, как родных ближайших, с неизъясни­мым в сердце удовольствием, и продолжалось сие радование всю Светлую неделю; потом умерил себя и тотчас запер дверь. Об этом вы уже слышали, что я ныне и в мыслях не имею отворять ее для приема и обымаюсь желанием, сколько возможно глубже, погрузиться в пу­чину безмолвия.

Теперь скажу вам, как меня упокоил служащий и что он сделал: положил для по­строения новой кельи старый фундамент. Он вот что сделал и мне сказал: «Разыскал повсю­ду; утешил, сколько мог; алчущие, из коих не­которые по три дня совершенно лишены были куска хлеба, теперь получили пищу; бескров­ные нашли кров; нагие прикрылись одеждой; заключенные в темницах награждены отрадою, из коих один бедный старичок получил свобо­ду по просьбе обители за него к городничему; разноместно в селах и городах плачущие отер­ли свои слезы; и вообще отягченные бедствия­ми, до коих, по смотрению Божию, коснулась рука милости, восхитившись чудною отрадою, принесли жертву хваления и прославили пекущегося Господа Иисуса Христа. Можно ли сомневаться, чтобы Ангелы не радовались сему назидательному строению, коего Зиждитель — Бог, Иже везде Сый и вся исполняяй? Слава Богу! Закладку заложили, которая и тогда не поколеблется, когда будут все стихии гореть и небо совьется, как свиток.

Ах, сестра моя! Нет ничего милее, как всегда утверждаться в любви, ничем же не от­падающей от Всеблагаго Господа! В ней, в ней мы зиждемся и друг другу любезны делаемся; а без нее все погибли! Погибнет мир, не терпя­щий чистейшей любви, погибнет внезапно, по­добно как в бывшем прежде потопе...

Спаситель наш говорит о кончине: тогда две вместе — одна возьмется, а другая оставляется! Душа, благоугодившая Господу, возьмется в собрание веселящихся; а небрегу­щая, бесстрашием помраченная душа, не угод­ная Господу, останется уже навеки и последу­ет с осужденными в муку вечную! Ей конца нет! Тысячи лет, миллионы, биллионы и сколь­ко ум может себе представить и сочесть,— пусть все пройдут! И только что продолжается мучение, но конца получить не может, потому что его там в вечности нет! Нет конца; не прельщайтесь, вольнодумцы! Слово Божие гремит: вечным мукам нет конца! Там ведь я вечности счетов временных не знают. Все мы самовластием почтены и по уклонению нашему примем суд и воздаяние, кто что сотворил, бывши в теле своем, с которым имеет пред­стать всенародно во всеобщее воскресение. Спаси нас, Господи, и укрепи, пока здесь странствуем, чтобы делали мы то, что Ты нам повелел, и не сообразовывались бы веку сему. Сохрани нас благодатию Твоею, благий Гос­поди! И не попусти нам жить по злонавыкно­вению, но обрати на правый путь Твой, да не погибнем в пагубных сетях вечно!

Еще струитесь, токи слез сердечных,

Еще стремитесь, мысли, к небеси!

Георгий! Нет тебе утехи в здешних,

Прямая наша жизнь на небеси:

Так ничего здесь не проси!..