Иероним Путин

Уже отстираны и высохли штаны. Те сотни тысяч пар, что практически одномоментно были перепачканы по всей стране в момент оглашения имени преемника.

Будем откровенны.

Огромное, почти невероятное количество управленцев, и из сановной номенклатуры, и из губернской мелюзги, сделали в свое время (совсем недавно) ставку «не на того». Причем эта ставка, как вы, вероятно, помните, делалась азартно, громко, увлеченно и уверенно.

Делалась она на самых разных уровнях, поскольку дураков у нас много.

А госслужба, как известно, может вообще привести к полной атрофии мозга.

Замести следы неверной политической ставки нынче практически нереально. И, естественно, в момент оглашения имени всем, кто так трагически и непоправимо ошибся, ничего, кроме как обреченно наделать в штаны, не оставалось.

Что и было совершено.

Естественно, чуть позже, в день инаугурации, именно этими, тщательно отстиранными штанами и размахивала российская элита, приветствуя нового президента.

Бессмысленный труд, кстати.

Как демонстрирует мировая история власти, сам факт наличия в гардеробе госслужащего таких штанов решает вопрос навсегда и кардинально. И можно сколь угодно искренне и азартно теперь ими размахивать на «местах» или в столице, выписывать ими любые приветственные кренделя, демонстрировать невероятные чудеса самого страстного штаномахания, но просто по закону жанра – «без гнева и пристрастия» тот, кто так глупо ошибся, будет, несомненно, подчищен из номенклатуры. Тихо. Чисто. Под финансовым или иным наркозом. Но подчищен. Просто за глупость, превышающую пределы допустимого даже для госслужащего.

Каким бы благородным, кротким, взвешенным и возвышенным ни казался сейчас Медведев, полагаю, всей этой кротостью особо обольщаться не стоит.

Вся эта «взвешенная кротость», которая становится визитной карточкой Медведева, это гипертрофированное благоразумие – просто феноменально искусно и умно сработанная и подобранная маска. Под нею, слава богу, нормальный политик штучной «путинской работы», просветленный, решительный и жесткий.

Впрочем, инаугурация выглядела забавной не только по причине колыхающихся тысяч обгаженных чиновных штанин, которые невидимо для мира реяли над медведевской головой в момент его прохождения по залам Кремля. (О степени иронизма, который ощущал инаугурируемый, можно только догадываться.)

В большей степени забавно было, что она вообще состоялась. Спасибо еще, что хоть в известность поставили, а то могла взыграть чекистская кровь – и золотая президентская цепь, «чемоданчик», приличное издание Конституции и прочие атрибуты власти вообще могли быть переданы Путиным Медведеву через тайник, как это практикуется с агентурой и резидентурой в разведке и контрразведке. Например, атрибуты власти вполне могли быть тщательно закамуфлированы под «корягу» и оставлены для преемника на берегу пруда в Михайловском саду Петербурга.

Вот это было бы по‑путински. А так… ну, впрочем, и так все было очень миленько.

Путин передал власть как авоську с помидорами. А Медведев принял ее как редкое подарочное издание Босха.

Хотя должно было быть строго наоборот, так как именно Путин остался один на один с редкостно неинтеллектуальной компанией, называемой иногда для краткости «кабинетом министров». Тем самым, для точной именной идентификации которого Босх был бы очень и очень кстати.

Феноменализм министерского мышления тут же был ему показан во всей красе бравым сельхозником, который заманил нового премьера в коровник и там «блеснул». Некий неизвестный теленок, который еще просто не успел ознакомиться с повадками приматов, очень благожелательно сунулся сквозь прутья к Путину. Возможно, он искал у премьера вымя.

Гордеев, судя по всему, большой знаток телячьей мимики, тут же пошел почти на прямое сводничество, жеманно сообщив премьеру:

– Ой, вы ему понравились!

Никогда не замеченный в зоофильстве и гарантированно к нему не склонный, Путин это почти прямое приглашение сельхозника не принял, прожег Гордеева своим чекистским взглядом и покинул телятник, оставив министра в дымящемся пиджаке обдумывать его очередную глупость.

Если бы сельское хозяйство возглавил обычный страус (как, кстати, и предполагалось при формировании кабинета), то страус, наверное, сказал бы что‑нибудь умнее.

В общем, надо бы подарить Путину хорошее издание Босха, где все личики персонажей хорошо видны. А нужные надписи под ними он уже сделает сам. С соблюдением всех норм каллиграфии и колористики.

Публикуется по: Профиль. № 20 (575) от 26.05.2008

Ж‑ж‑жесть

Очень люблю смотреть, как приживается вранье. Это всегда зрелище столь же прелестное, сколь и поучительное. Вранье тихонько и ласково подкрадывается и долго лижет грязные ноги обиженной национальной гордости. Лижет, надо сказать, умело. А потом вранье приживается, потом оно требует себе сначала коврик у двери, потом – мисочку, потом – диванчик, а потом обязательно вчиняет иск о разделе имущества.

Тут на днях состоялось очередное «Бородино». Так называемые мальчики в нержавейке съехались со всей страны, чтобы пафосно и шумно, при огромном стечении народа, костюмировавшись, от души отметить «день славы русского оружия». Это было потрясающе. Переодетые гусарами, очень жирные реконструкторши с приклеенными усиками долго пили пиво из банок, матерились, а потом подолгу, очень ярко (в силу цветастости формы) и очень антисанитарно заседали в кустах, матерясь и порыкивая через плечо на фотографов. Некоторые побивали рекорды такого рода усидчивости, пребывая в кустах час и более, о чем сообщали толпе граждане с секундомерами, засекавшие время. «Деды» отечественной реконструкции – испитые, лысые и очень изнеженные дядечки, которые несколько лет своей жизни убили на пошив и оформление себе костюма со шнурочками, петельками и перышками, торчащими в нужных местах, – позировали, вращая из‑под киверов глазами и старательно сверкая кирасой и клиночком. Напозировавшись, пили пиво из банок и присоединялись к гусарствующим дамам в кустах. Оттуда же кричали страшным криком. Оскорбленно требовали еще шашлыков. Снова позировали. И снова заседали. Пока «деды» ходили до ветру, их место перед камерами занимали юноши повышенной прыщавости в очень наивно пошитых мундирчиках. По юношам была заметна незрелость и свежая побитость комплектом сменной обуви в школе. Но позировали юнцы не хуже «дедов»: и отрепетированной позитурой, и выраженьем лиц очень убедительно воплощали героику времен Мюрата и Багратиона. Когда «дед» возвращался на позицию, юнцов мгновенно сдувало, и корчить исторически осмысленные рожицы фотографам им приходилось уже очень издалека. Насидевшись в кустиках, нагневавшись на суховатый шашлык и всласть напозировавшись, реконструкторы вывалились на поле, где долго, невнятно и неумело маневрировали на очень заморенных, избитых лошадках, которых в силу болезненности и крестьянской мелкости не всегда‑то под реконструктором и видно было. «Ботафорчатость», как говаривали это слово в старину, оказывается, заразная штука! Все, к чему прикоснулось реконструкторское движение, мгновенно отдавало дешевой бутафорией. Даже небо над Бородинским полем приобрело сходство с огромным куском грязно‑голубой фанеры. Но самая «жесть» была ДО тусовки на поле. «Мальчики в нержавейке» наконец блеснули и финансовыми зубками. Причем в режиме открытого шантажа. Выстроив своих усатых манекенщиц обоего пола в линейку, по всем микрофонам главные жирные дяденьки в перьях грозились не проводить бой, пока… пока… Короче, пока государство не поклянется впредь дотировать подобные сходки. А лучше, если начнет прямо сейчас. Толпа мрачно внимала, но шапку по кругу не пустила. Государство в лице двух серокостюмцев из местного волостного управления скромно отмалчивалось. А реконструкторы, перейдя в режим идеологического визга, требовали у кого‑то каких‑то денег. Прошедшие Чечню омоновцы из оцепления обсуждали, вероятно, какие‑то животноводческие вопросы, так как самым частым словом в диалогах было «козлы».

Кстати, «мальчики в нержавейке» – это не моя фразеология, а народная, давно приклеившаяся как определение к так называемым историческим реконструкторам, или, говоря простым языком, «переодеванцам». Действительно, реставраторское движение похорошело, расширилось и перешло на нержавейку как на основной материал украшения тела и отечественной истории. Есть среди реконструкторов, конечно, те, что по старинке и привычке еще обклеиваются кефирными пробками, но их все меньше – реконструкторское движение хорошеет и, как я уже сказал, переходит на нержавейку и натуральные перья в разных местах. Общественное умиление по поводу «мальчиков» крепнет. В день Бородинской битвы каналы редкостно безмозгло, но радостно подсчитывают пуговки на «дедах» реконструкции и в один голос блеют про «славу русского оружия». Стажерши новостных каналов выдают подкопирочные тексты про «блеск эполетов». В общем, «жесть» в чистом виде. Кстати, требование о госдотировании подобного рода тусовок прозвучало так откровенно впервые.

Вообще, конечно, про славу русского оружия послушать очень забавно, особенно в связи с бородинской годовщиной. Как‑то миленько и незаметно зарастает идеологической приторной ряской тот печальный факт, что Бородинская битва была проиграна русской армией. Проиграна вчистую – с последующим отступлением и сдачей столицы. Напоминаю, это было генеральное сражение Отечественной войны 1812 года, и результатом его было отступление русских, наступление французов и позорное оставление Москвы. Это было масштабное поражение русских, трагическое и необратимое. Это – факты. И, как выяснилось, очень хороший повод отметить день «славы русского оружия».

Публикуется по: Профиль. № 33 (541) от 10.09.2007