В политических кампаниях

Усматривая когнитивную модель мотивации политического действия, мы видели, насколько сложными являются психические процессы, влияющие на восприятие человеком социальной ин формации, насколько разным может быть субъективный запас знаний. И все это не может не создавать проблем для тех, кто хотел бы повлиять на установки других людей, на их поведение.

С какими же проблемами или ограничениями неизбежно будет сталкиваться политический менеджер при вовлечении других людей в политические кампании с целью реализации своих политических целей?

Первым таким ограничением являются индивидуальные, по-своему у никальные, набор хранящихся в памяти человека когнитивных структур и способ их организации. У каждого человека в ходе социализации, общения с другими людьми формируются собственные представле­ния, установки, ценностные ориентации, свой внутренний, субъек­тивный мир, который никогда не является простым слепком мира внешнего. Мы уже знаем, что эти когнитивные структуры самым не­посредственным образом влияют на восприятие человеком новой со­циальной информации, на оценку действий субъекта управления в политической кампании. Следовательно, чтобы влиять на человека, надо хорошо знать особенности его памяти и той информации, ко­торая там хранится.

Можно ли проникнуть во внутренний, субъективный мир другого человека? Конечно нет. В предыдущем параграфе отмечалось, что даже сам человек не может полностью разобраться с тем запасом знаний, которые хранятся в его собственной памяти, — что же говорить о посторонних? Поскольку в политике субъект управления никогда не обладает таким знанием в полном объеме, то он неизбежно будет совершать ошибки, предлагая, например, людям такую информа­цию, которую они просто не смогут распознать, понять в силу отсут­ствия соответствующих когнитивных структур в памяти.

Более того, политическим менеджерам, как правило, приходится влиять на большие массивы населения: на избирателей, на сторонников политического движения, на потенциальных участников поли­тической акции, на политических противников и т.д. При воздейст­вии на массы, конечно, приходится ориентироваться не на конкретных индивидов, а на некую усредненную личность, аккуму­лирующую в своей мотивационной структуре лишь наиболее распространенное, типичное для многих людей, что резко снижает эффективность управленческого воздействия.

Вторым ограничением является подвижность когнитивных структур личности. Люди склонны под влиянием внешнего окружения пересматривать свои ценностные ориентации и предпочтения, у них меняются взгляды, появляются новые интересы. Причем, как отмечают психологи, человек далеко не всегда отдает себе отчет в изменении своих представлений и установок, ему кажется, что он всегда знал и чувствовал то, что знает и чувствует сейчас. Считается, что социокультурный тренд, когда настроения, установки, интересы, ценностные ориентации и ожидания людей остаются относительно устойчивыми, держится не более двух лет.

Субъект политического управления далеко не всегда может отслеживать происходящие изменения в умонастроениях масс. Мониторинг общественного мнения – трудоемкое дело, требующее значительных затрат, и его качественное проведение часто бывает не под силу даже крупным политическим организациям. Кроме того, в жизни общества бывают такие периоды, когда массовые настроения обретают столь неустойчивый характер, что даже хорошо налаженная мониторинговая служба оказывается не в состоянии дать четкие и ясные ответы об ожиданиях, чувствах, стремлениях масс в конкретное время. Таким образом, в политических кампаниях нередко складывается ситуация, когда субъект управления пытается воздействовать на определенные установки и убеждения, не подозревая, что они уже изменились, что в основе действий людей лежат уже новые взгляды и интересы.

Третье ограничение – индивидуальные особенности психики. Даже если люди близки по содержанию когнитивными структурами, т.е. близки по содержанию мнениями, убеждениями, ценностными ориентациями, это не означает, что в определенной ситуации они обязательно будут действовать однотипно. Есть индивидуальные психические процессы (сенситивность, ригидность, особенности индивидуальной памяти, интеллекта и т.д.), которые диверсифицируют реакции людей на одну и ту же социальную информацию. Например, кто-то поймет и почувствует значимость проблемы борьбы с инфляцией, только прослушав выступление известного политика по телевидению, а у кого-то порог восприятия такой информации значительно выше: чтобы закрепить его внимание и эмоции, надо в дополнение показать кадры кинохроники, рассказывающие о печальных последствиях инфляции для миллионов людей. Или: кто-то сможет быстро настроиться на принятие новой информации, а кому-то для этого требуется значительное время.

Большое значение имеет эмоциональное состояние человека. Известно, что реакция возбужденного человека всегда бывает более сильной и гнев у него может быть вызван событием, которое в условиях спокойного состояния осталось бы незамеченным.

Четвертое ограничение – нравственные принципы современного общества, требующие рассматривать каждого человека как ценность, а не как средство достижения политических целей. Если человек рассматривается как ценность, то, следовательно, автоматически должны исключаться такие способы воздействия на него как психологическое принуждение, обман, откровенная манипуляция. Вместе с тем не секрет, что именно эти способы воздействия в
некоторых случаях обеспечивают быстрое решение политической задачи.

Конечно, принципы свободы, самоценности личности работают в современных обществах не в том объеме, как этого хотелось бы Люди не всегда могут распознать обман и «грязные технологии». Однако по мере развития демократических институтов и утверждения в сознании людей либеральных ценностей возможности для психологического принуждения сужаются. Да и сами люди начинают ревниво относиться к своему праву действовать самостоятельно, свободно, без давления извне, к праву самому решать, за кого голосовать, какую политическую организацию поддерживать, в какой политической акции участвовать.

Таким образом, управление мотивацией политического поведения имеет ряд серьезных ограничений. И что бы ни говорили о манипуляции массовым сознанием, о психологическом принуждении и даже о зомбировании, реальное воздействие субъекта политической кампании на мотивацию масс никогда не обретает всеобъемлющего харак­тера. Субъект управления, даже если он опирается на физическое на­силие, не может подчинить своей воле все население. В обществе всегда будут инакомыслящие, группы, поддерживающие различные политические организации, ориентирующиеся на различных политических лидеров.

И если политическим менеджерам, несмотря на все их усилия, не удается поддержать благоприятный имидж какого-либо политика, то причина этого может лежать не только в низком профессионализме имиджмейкеров, но и в тех объективных ограничениях, которые резко сужают возможности решения поставленной задачи. Вряд ли мож­но усомниться в профессионализме технологов, обеспечивавших из­бирательную кампанию на довыборах в Государственную Думу в 1998 году Сергея Лисовского, руководителя одного из крупных рекламных агентств, соавтора победоносной избирательной кампании Б. Ель­цина в 1996 году. Однако поражение кандидата — это реальный факт, и его нельзя объяснить только применением против него «черных технологий», когда, к примеру, избирателям были разосланы листов­ки, в которых в поддержку С.Лисовского выступили сексуальные меньшинства.

Резкий взлет рейтинга В.В. Путина осенью 1999 года также нельзя объяснить исключительно действиями политических менеджеров и технологов. В основе этого феномена лежат глубинные процессы, отражающие специфику ожиданий, настроений широких масс в российском обществе.

4.2. Возможности управления мотивацией