И практики их применения 13 страница

«Уничтожать умысел», по Н.С.Таганцеву, может лишь действительное неведение или заблуждение о запрещенности деяния⁴. Оказывать влияние на юридическую оценку содеянного может только такое ошибочное пред­ставление лица о праве, которое возникло в силу фактических обстоя­тельств, препятствующих пониманию лицом неправомерности своего дея-

¹ Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. С.152-153.

¹ Незнание закона не исключает ответственности; незнание права (ни в коем случае) (никого) не

извиняет (лат.).

³ Таганцев Н.С. Русское уголовное право: В 2-х т. Т.1 Тула: Автограф, 2001. С.463-464.

⁴ Там же. С.463.

А. Г. Безверхов
_____________________________ Имущественные преступления

ния. Извинительным является только такое заблуждение о юридической природе поведения, которое может быть признано добросовестным.

В целях разграничения вымогательства и самоуправства в сфере дого­ворных и иных обязательств можно рекомендовать следующие правила ква­лификации.

1. Если имущественное требование кредитора к должнику, предъявлен­ное в неустановленном законом порядке и сопровождаемое угрозой или на­силием, не ограничивается возвращением переданного имущества (или его стоимостного эквивалента) и связано с увеличением суммы долга (мотиви­рованным, в частности, необходимостью полного возмещения убытков, компенсации сверх возмещения вреда, уплаты неустойки, компенсации мо­рального вреда и пр.), содеянное квалифицируется как самоуправство при наличии правовых оснований для предъявления такого требования. Если правовые основания для предъявления указанного требования отсутствуют, содеянное квалифицируется как вымогательство в части неправомерных имущественных притязаний кредитора.

2. Если кредитор под угрозой или, применяя насилие, требует от долж­ника совершить имущественное действие, которое не обусловлено возник­шим между ними обязательством и не основано на законе, содеянное сле­дует квалифицировать как вымогательство.

3. Если лицо, предъявившее с применением угроз или насилия имуще­ственное требование, добросовестно заблуждалось относительно наличия у него права требования, оно не может нести ответственность за вымогатель­ство. При этом добросовестным следует считать такое заблуждение, в силу которого лицо не осознавало и по обстоятельствам дела не могло осозна­вать отсутствие у него права на предъявление имущественного требования. Поэтому в целях правильной квалификации содеянного надлежит выяс­нять, какие фактические обстоятельства дела препятствовали лицу осозна­вать ошибочность своих представлений о якобы имеющих место правовых основаниях для предъявления имущественного требования.

В требовании вымогателя обычно обозначается время его исполнения. Вымогательское требование включает в себя определенный момент време­ни или срок, в течение которого потерпевшим должно быть совершено тре­буемое имущественное деяние. Выполнение имущественного требования может откладываться вымогателем в более или менее отдаленное будущее.

Вместе с тем вымогатель может понуждать потерпевшего и к немедлен­ному исполнению требования. Высказано мнение, что невозможно предста­вить себе вымогательство, соединенное с завладением имущества в момент предъявления требования¹. Указанное мнение, равно как и содержащееся в п.2 постановления Пленума Верховного Суда РСФСР от 4 мая 1990 г. «О

¹ См.: Сафонов В.Н. Организованное вымогательство: Уголовно-правовой и криминологический анализ. С.51.

Проблемы совершенствования норм об отдельных видах
имущественных преступлений и практики их применения _______

судебной практике по делам о вымогательстве»¹ утверждение, что при вы­могательстве умысел виновного направлен на получение требуемого имуще­ства в будущем, не всегда находит подтверждение в судебной практике. По приведенному ранее делу Назарова, вымогатель пришел в кооператив «Темп» и стал требовать у сотрудника кооператива Некрасова 5000 рублей, угрожая тем, что явится со своими знакомыми, изобьет кооператоров, уничтожит кооперативное имущество и потребует уже 25 тыс. рублей. По другому делу, согласно показаний потерпевшего Т., работающего директо­ром МП «Прана», при получении сигарет на Елецкой табачной фабрике к нему подошли трое мужчин, один из них потребовал два короба сигарет, уг­рожая насилием. Восприняв угрозу как реальную, он вынужден бьш отдать вымогателям короб сигарет².

Более правильным представляется следующее разъяснение Пленума Верховного Суда СССР, данное в п. 13 постановления от 5 сентября 1986 г. «О судебной практике по делам о преступлениях против личной собствен­ности»: предъявленное потерпевшему требование о немедленной передаче имущества под угрозой применения в будущем насилия к нему самому или его близким, при отсутствии признаков нападения следует квалифициро­вать как вымогательство.

Законодатель не конкретизирует категорию потерпевших и не ограни­чивает круг лиц, к которым предъявляется требование. Поэтому имущест­венно-правовой статус адресата требования, наличие или отсутствие у него имущества или имущественного права, его способность выполнить те или иные имущественные действия для квалификации вымогательства значения не имеют.

Форма вымогательского требования может быть любой и на квалифи­кацию также не влияет.

Указание в уголовном законе на требование как обязательный признак вымогательства представляется неоправданным. Во-первых, такой законо­дательный прием описания вымогательства приводит к сужению объектив­ной стороны этого преступления, на что справедливо обращено внимание в литературе³. Требование — вовсе не обязательный признак принуждения в сфере имущественных отношений. Последнее может заключаться и в дру­гих более мягких или, напротив, более жестких формах воздействия: от про­шений и ходатайств до систематических домогательств, грубого давления и бесчинства. Принуждение может состоять в поставлении другого лица в та­кие условия, при которых он вынужден выполнить имущественное требо­вание с целью предотвращения вредных последствий для его правоохраня-емых интересов. Именно так определяется в п. 15 постановления Пленума

¹ См.: Сборник постановлений Пленумов Верховного Суда Российской Федерации (СССР,

РСФСР) по уголовным делам. С.202-206.

¹ См.: Судебная практика по уголовным делам. В 2-х ч. Часть 1. С.512-513.

³ См.: Векленко В.В. Квалификация хищений. С. 109-110; Кочои СМ. Указ. соч. С.246.

А. Г. Безверхов
_____________________________ Имущественные преступления

Верховного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2000 г. «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» одна из форм служебного (должностного) вымогательства.

Во-вторых, как свидетельствуют материалы судебной практики, вымо­гательское требование чаще всего сразу же сопровождается вымогательски­ми угрозами. При единовременном совершении этих действий они имеют такую неразрывную связь между собой, что представляют единый акт пре­ступного поведения, логическое деление которого на две указанные в уго­ловном законе части носит искусственный характер.

В-третьих, указание в уголовном законе на два вымогательских дейст­вия (требование и угрозу) приводит к «усложнению» объективной стороны этого преступления, что криминологически необоснованно. В данном слу­чае не учитывается широкое распространение завуалированных форм орга­низованного вымогательства, которому свойственно «распределение ролей». Предъявление вымогательского требования одним лицом, а высказывание вымогательской угрозы другим соучастником осложняет процесс доказыва­ния связи между действиями вымогателей, что препятствует привлечению виновных лиц к уголовной ответственности.

По нашему мнению, объективную сторону вымогательства уместнее выразить в уголовном законе посредством категории «принуждение», озна­чающей как противоправное воздействие на другого человека, так и резуль­тат этого воздействия — приневоленное состояние лица, вынужденного со­вершить требуемый акт имущественного поведения.

Второй обязательный признак объективной стороны вымогательства — угроза, которая связана с имущественным требованием, сопровождает его. Вымогательская угроза является разновидностью уголовно наказуемой угро­зы и поэтому должна содержать общие признаки последней.

Особенные признаки вымогательской угрозы состоят в следующем. Во-первых, она сопровождает требование и потому является способом психи­ческого принуждения. Во-вторых, этот способ психического принуждения заключается, согласно закону, в приневоливании другого человека к актив­ной форме поведения — действию, носящему имущественный характер. Именно в этом проявляется функция угрозы вымогателя: заставить, прину­дить потерпевшего выполнить требование вымогателя.

При высказывании угрозы определяется время ее возможной реализа­ции. Вымогатель угрожает совершить незаконные действия в будущем или настоящем при условии отказа принуждаемого выполнить предъявленное к нему требование. Как правило, вымогательская угроза — это угроза неже­лательных последствий для другого лица в будущем (угроза зла в будущем), запугивание потерпевшего будущими противоправными действиями. В этом случае исполнение угрозы вымогателя откладывается на тот или иной срок и ее реализация через определенное время предполагается в случае, ес­ли принуждаемый не выполнит имущественных требований виновного.

Проблемы совершенствования норм об отдельных видах
имущественных преступлений и практики их применения _______

Вымогательство может быть соединено и с угрозой совершения указан­ных в законе противоправных действий в настоящее время. Это запугивание потерпевшего немедленным посягательством на его права и интересы в слу­чае отказа выполнить требования вымогателя.

Не имеет значения для квалификации вымогательства, кем может быть реализована угроза: самим предъявителем имущественного требования, его соучастниками или другими лицами.

Содержание угрозы при вымогательстве конкретизировано в уголовном законе и, соответственно, выделено четыре вида запугивания. Перечень разновидностей вымогательских угроз является исчерпывающим и расши­рительному толкованию не подлежит. Поэтому, если в качестве путей до­стижения преступной цели лицом, предъявляющим имущественное требо­вание, избраны иные виды угроз, ответственность за вымогательство по действующему УК исключается.

Одним из видов вымогательских угроз является угроза применения наси­лия. Она выражается в запугивании потерпевшего причинением ему физи­ческого вреда. Характер насилия, которым угрожает вымогатель, не конкре­тизирован в уголовном законе. Поэтому этим видом угрозы охватывается запугивание применением любого насилия, в том числе угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью.

Как свидетельствуют материалы судебной практики, адресат угрозы применения насилия, как правило, совпадает с лицом, к которому обраще­но имущественное требование. Однако возможно, что требование, адресо­ванное одному лицу, сопровождается угрозой применения насилия к друго­му лицу. В УК не конкретизирован и не определен круг лиц — адресатов вымогательской угрозы применения насилия. По смыслу закона этот вид угрозы может касаться как лица, к которому предъявлено требование, его близких, так и других лиц. Неточным является суждение, что вымогатель­ская угроза насилием адресуется по закону потерпевшему или его близким¹.

Вымогательство чужого имущества, соединенное с угрозой применения насилия, тесно примыкает к таким имущественным преступлениям как гра­беж и разбой, особенно когда последние выражаются в принуждении к пе­редаче имущества под угрозой применения насилия. Решая вопрос об от­граничении этих преступлений, следует учитывать соотношение моментов (времени) предполагаемого исполнения требования и угрозы². Момент предполагаемого исполнения требования — это указанное в требовании время передачи имущества потерпевшим (время незаконного получения имущественной выгоды вымогателем). Момент предполагаемого исполне­ния угрозы — это обозначенное время ее возможной реализации. Эти два момента связаны с настоящим и будущим временем, что дает основание го­ворить о четырех возможных вариантах вышеуказанного соотношения.

¹ См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Ростов н/Д, 1996. С.386. ¹ См.: Каипов М. Проблемы квалификации вымогательства // Законность. 1995. №9. С.37.

А. Г. Безверхов
_____________________________ Имущественные преступления

Первый: требование передачи имущества в будущем, сопровождающе­еся угрозой применения насилия в будущем. Второй: требование немедлен­ной передачи имущества, сопровождающееся угрозой применения насилия в будущем. Третий: требование передачи имущества в будущем, сопровож­дающееся угрозой немедленного применения насилия в случае отказа по­терпевшего выполнить это требование. Четвертый: требование немедленной передачи имущества, соединенное с угрозой немедленного применения на­силия.

Содеянное признается вымогательством в случаях, когда при сочетании моментов предполагаемого исполнения требования и угрозы хотя бы один из них обращен в будущее (три первых варианта). Если моменты предпола­гаемого исполнения требования и угрозы заключены в настоящем, содеян­ное образует состав хищения, соединенного с психическим насилием (чет­вертый вариант). Согласно материалам дела Т., последний вошел следом за незнакомой ему К. в подъезд дома, затем в лифт, остановил его между эта­жами и, раскрыв складной нож, потребовал у К. деньги. Она сказала, что денег у нее нет. Т. вновь потребовал деньги и, получив тот же ответ, вышел из лифта. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ обоснованно не согласилась с доводами протеста о переквалификации со­деянного со статьи УК о разбое на его статью о вымогательстве, указав, что подсудимый угрожая ножом (то есть немедленным применением насилия — А.Б.), требовал передать ему деньги в момент разбойного нападения, а не в будущем¹.

Необходимо помнить о широком содержании предмета вымогательст­ва. При сочетании указанных моментов в настоящем времени вымогатель­ство не исключается, если оно совершается по поводу имущественных вы­год невещественного содержания. Поэтому требование немедленной уступ­ки права на имущество или совершения действий имущественного характе­ра (не связанных с передачей имущества) под угрозой немедленного приме­нения насилия образует состав вымогательства.

Другим видом вымогательских угроз является угроза уничтожения или повреждения чужого имущества. Под последней понимается запугивание причинением имущественного ущерба, связанного с гибелью вещи, сущест­венным умалением ее потребительских свойств или уменьшением ее стои­мости. Для квалификации неважно каким способом виновный угрожает уничтожить или повредить чужое имущество.

В уголовном законе не ограничен круг лиц — адресатов такой вымога­тельской угрозы. По смыслу закона этот вид угрозы может распространять­ся на лицо, к которому предъявлено требование, или других лиц.

Сочетание моментов предполагаемой передачи имущества и реализа­ции угрозы уничтожения или повреждения чужого имущества не влияет на квалификацию вымогательства. Вымогательство не исключается и в том

¹ См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1993. №4. С.9-10.

Проблемы совершенствования норм об отдельных видах
имущественных преступлений и практики их применения _______

случае, если виновный требует передачи имущества под угрозой немедлен­ного уничтожения более ценного имущества. Например, Г. требовал у соб­ственника дачи немедленной передачи денег, угрожая в случае отказа тот­час же поджечь дачу.

Третий вид вымогательской угрозы — это угроза распространения сведе­ний, позорящих потерпевшего или его близких. Последняя заключается в запу­гивании потерпевшего сообщением в какой бы то ни было форме несколь­ким или хотя бы одному лицу касающихся потерпевшего или его близких сведений, огласка которых может умалить честь и достоинство потерпевше­го или его близких, подорвать их репутацию. Согласно п.З постановления Пленума Верховного Суда РСФСР от 4 мая 1990 г. «О судебной практике по делам о вымогательстве», как вымогательство под угрозой оглашения по­зорящих сведений рекомендуется квалифицировать требование передачи имущества, сопровождающееся угрозой разглашения сведений о совершен­ном потерпевшим или его близкими правонарушении, а равно иных сведе­ний, оглашение которых может нанести ущерб чести и достоинству потер­певшего или его близких. При этом Пленум подчеркнул, что не имеет зна­чения, соответствуют ли действительности сведения, под угрозой разглаше­ния которых совершается вымогательство. Позиция Пленума по данному вопросу обозначена вполне ясно: вымогательство может иметь место как при угрозе предания огласке действительных, так и не соответствующих действительности (мнимых, заведомо ложных) сведений, позорящих потер­певшего или его близких. Рассматриваемая вымогательская угроза в приве­денных разъяснениях связывается с диффамацией (от лат. diffamare — ли­шать доброго имени, порочить). В отличие от клеветы при диффамации по­рочащие сведения могут и не носить заведомо ложного характера.

Анализ опубликованной судебной практики последних лет показывает, что Верховный Суд РФ изменил свою позицию по данному вопросу. Так, Президиум Верховного Суда РФ не признал наличия состава вымогательст­ва в содеянном Соловьевым и Окуневым при следующих обстоятельствах. Окунев рассказал Соловьеву о совершенном им совместно с Богдановым и Рыбаковым разбойном нападении, и они решили шантажировать послед­них. С этой целью Соловьев позвонил Богданову и Рыбакову и, требуя 6 тыс. долларов США, стал угрожать тем, что сообщит о совершенном ими преступлении. Опасаясь разоблачения, Богданов и Рыбаков отдали требуе­мую сумму Соловьеву. Президиум Верховного Суда РФ, обосновывая свое решение о прекращении уголовного дела в части, касающейся осуждения Соловьева и Окунева за вымогательство, указал, что угрозу разглашения сведений о действительно совершенном преступлении нельзя признать об­стоятельством, нарушающим права Богданова и Рыбакова либо причиняю­щим вред их законным интересам¹.

¹ См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2001. №10. С.13-14.

А. Г. Безверхов
_____________________________ Имущественные преступления

Оправдан ли такой подход в судебной практике, который заключается в нетрадиционно ограничительном толковании шантажа как способа совер­шения вымогательства? Как представляется, указанный подход трудно при­знать и криминологически обоснованным, и научно состоятельным. Ис­ключение уголовной ответственности за имущественное требование под уг­розой предания огласке факта нарушения другим лицом действующего за­конодательства или моральных принципов создает «благодатную почву» для роста такого рода принуждения в сфере имущественных отношений. По­следнее же есть одна из завуалированных форм вымогательства, совершае­мого в целях облегчить сокрытие факта противоправного обогащения. В те­ории уголовного права общепризнанным является положение, согласно ко­торому не имеет значения характер и содержание сведений, разглашением которых угрожает вымогатель, насколько они являются позорящими, соот­ветствуют ли действительности или являются ложными, касаются лично по­терпевшего или его близких. Главное, что потерпевший опасается их огла­ски, на что и рассчитывает виновный, используя угрозу их оглашения для принуждения потерпевшего. В современной литературе высказано мнение

0 необходимости предельно широкого изложения в уголовном законе вы­
могательского шантажа как угрозы «оглашения сведений, которые потер­
певший или его близкие желают сохранить в тайне»¹.

Нетрудно предвидеть возражение такого характера, что признание на­казуемости «вымогательской диффамации» по действующему УК не вполне соответствует гражданскому законодательству, которое обеспечивает защи­ту чести, достоинства и деловой репутации лица от нарушения указанных личных нематериальных благ путем распространения порочащих сведений, не соответствующих действительности (ст. 152 ГК РФ). Однако такой под­ход не противоречит общим положениям гражданского законодательства. Кроме того, следует иметь в виду, что задачами уголовного закона являют­ся как охрана прав и свобод человека и гражданина, так и предупреждение преступлений (ст.2 УК). Признание криминообразующим признаком вымо­гательства диффамации не только противодействует росту указанных обще­ственно опасных деяний, но и обеспечивает предупреждение смежных с ним вымогательских форм, а также вымогательства в целом.

В уголовном законе ограничен круг лиц — адресатов угрозы распрост­ранения позорящих сведений. По смыслу закона ее адресатом являются ли­цо, к которому предъявлено имущественное требование (потерпевший), и близкие этого лица. К близким потерпевшему лицам практика относит лиц, состоящих с ним в родстве, свойстве, браке, а также лиц, жизнь, здоровье и благополучие которых в силу сложившихся личных отношений (других жизненных обстоятельств) заведомо для виновного дороги потерпевшему.

Различие в сочетании моментов времени предполагаемого исполнения требования и угрозы не влияют на квалификацию. Содеянное признается вымогательством при любом соотношении указанных моментов.

¹ Кочои СМ. Указ. соч. С.245.

Проблемы совершенствования норм об отдельных видах
имущественных преступлений и практики их применения _______

Наконец, в качестве четвертого вида вымогательских угроз уголовный закон называет угрозу распространения иных сведений, которые могут причи­нить существенный вред правам или законным интересам потерпевшего или его близких. Указанная угроза заключается в запугивании потерпевшего с целью принудить его исполнить необоснованное имущественное требова­ние разглашением не носящих позорящего характера сведений, огласке ко­торых потерпевший не желает. Например, угроза разглашения тайны усы­новления (удочерения), угроза разглашения сведений о частной жизни ли­ца, составляющих его личную или семейную тайну, угроза разглашения коммерческой или служебной тайны, угроза разглашения врачебной тайны, угроза распространения иных сведений конфиденциального характера.

Как известно, указанная угроза — новый признак законодательного по­нятия вымогательства, впервые получивший закрепление в УК 1996 г. Его появление в статье уголовного закона о вымогательстве связано с учетом за­конодателем тенденции, сложившейся в судебной практике. Последняя по­шла по пути распространительного толкования такой категории, использу­емой при законодательном определении вымогательства, как «позорящие сведения».

В УК конкретизирован круг лиц — адресатов этой угрозы. По смыслу закона адресатом последней могут быть лицо, к которому предъявлено иму­щественное требование (потерпевший), и близкие этого лица.

Различия в сочетании моментов времени предполагаемого исполнения требования и угрозы не влияют на квалификацию в данном случае. Деяние признается вымогательством при любом соотношении указанных моментов.

К числу сложных и разноречиво решаемых в современной науке уго­ловного права относится вопрос о целесообразности строгого разграниче­ния в уголовном законе вымогательства как принуждения путем угроз на­силия и шантажа, направленного на необоснованное получение имущест­венных выгод. Так, С.М.Кочои высказывается несогласие с объединением законодателем в одной норме о вымогательстве «различных по степени опасности видов угроз». По его мнению, «угроза распространения сведений по степени своей опасности уступает, например, угрозе убийством. Если первая сама по себе не влечет никакой ответственности, то вторая влечет ответственность по ст.119 УК РФ»¹.

Напротив, по мнению других исследователей, такое решение представ­ляется нелогичным и криминологически необоснованным². Что касается первого довода, замечено: если основанием деления вымогательства брать виды угроз, логичнее было бы предусмотреть ответственность за несколько основных составов вымогательства, в том числе и соединенного с угрозой причинения имущественного ущерба. По поводу второго утверждается, что практика показала нецелесообразность выделения в особую норму вымога­тельства путем разглашения позорящих сведений (шантажа).

¹ Кочои СМ. Указ. соч. С.245.

¹ См.: Минская В., Каледина Р. Указ. соч. С.13-14; Уголовное право Российской Федерации: Осо­бенная часть: Учебник / Под ред. Г.Н.Борзенкова и В.С.Комиссарова. С.230.

А. Г. Безверхов
_____________________________ Имущественные преступления

В пользу второй точки зрения можно привести и следующие аргумен­ты. Вымогательское требование может сопровождаться в известном сочета­нии или очередности несколькими видами угроз. Это обстоятельство будет вызывать всякий раз сомнения у практических работников в выборе нормы УК о соответствующем виде вымогательства. Следует заметить, что практи­ка обычно склоняется к квалификации единого сложного деяния по сово­купности преступлений. Различие между шантажом и вымогательством с уг­розой насилием будет нивелироваться наличием одинаковых квалифициру­ющих признаков у названных преступлений. Наконец, уголовный закон не дает оснований для различения содержания угроз по степени опасности. Общественно опасной и запрещенной УК 1996 г. является только угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью как преступления против личности (ст. 119). Тогда как в научном и практическом аспектах го­ворить о характере и степени общественной опасности одного преступле­ния можно только в сравнении с другими преступлениями. В рассматрива­емом случае какое-либо сравнение исключается. Необходимо принимать во внимание и то обстоятельство, что угрозы как фактор, создающий опас­ность для личности, отличаются не только своим содержанием — теми дей­ствиями, совершением которых угрожают, но и предполагаемым моментом своей реализации. В этой связи сложно сказать, какая из угроз является бо­лее опасной для конкретного лица: угроза насилием в будущем или угроза разглашения позорящих и иных конфиденциальных сведений в настоящем.

Как видно, вопрос о различении вымогательства и шантажа не имеет однозначного решения. Об этом свидетельствует и законодательная практи­ка, которая при решении этой проблемы опирается, скорее, на традиции.

Шантаж как особое имущественное преступление — юридическая кон­струкция высоко развитого права. Впервые ответственность за шантаж как самостоятельное преступление, отличающееся от вымогательства в собст­венном смысле слова, была предусмотрена во французском уголовном пра­ве. По закону 1863 г. под шантажом (от франц. chantage) понималось при­обретение имущества или подписи на обязательстве по имуществу посред­ством письменной или устной угрозы позорящих разоблачений и обвине­ний¹. По содержанию угрозы шантаж отличается от вымогательства (extor-sion) и в современном французском уголовном праве. Согласно ст.312-1 УК Франции вымогательство образуют действия, направленные на то, чтобы путем насилия, угрозы применения насилия или принуждения добиться ли­бо подписи, обязательства или отказа от чего-либо, либо разглашения тай­ны, либо передачи денежных средств, ценностей или любого другого иму­щества. Тогда как, в соответствии со ст.312-10 УК Франции, шантаж обра­зует действие, направленное на то, чтобы добиться в результате угрозы ог-

¹ См.: Жижиленко А.А. Указ. соч. С.156; Познышев СВ. Особенная часть русского уголовного права. Сравнительный очерк важнейших отделов Особенной части старого и нового Уложений. С.273; Фойницкий И.Я. Курс уголовного права: Часть Особенная. Посягательства личные и иму­щественные С.247.

Проблемы совершенствования норм об отдельных видах
имущественных преступлений и практики их применения _______

лашения или приписывания таких фактов, которые могут унизить честь и лишить уважения, либо подписи, обязательства или отказа от чего-либо, либо разглашения тайны, либо передачи денежных средств, ценностей или любого другого имущества. Строгого разграничения вымогательства и шан­тажа придерживается и УК Голландии (ст.ст.317 и 318)¹.

Однако взгляд на шантаж как самостоятельное имущественное пре­ступление не получил широкого распространения в законодательной прак­тике зарубежных стран. Так, германское уголовное законодательство тради­ционно включает шантаж в общее понятие вымогательства. Согласно §253 УК ФРГ, вымогателем признается тот, кто с применением насилия или с угрозой причинения значительного вреда противоправно принуждает дру­гое лицо к совершению какого-либо действия, претерпеванию каких-либо неудобств или к бездействию и тем самым причиняет вред имуществу по­терпевшего или другого лица для незаконного обогащения себя или треть­его лица. Шантаж охватывается вымогательством также по УК Швейцарии (ст. 156), УК Испании (ст.243).

История российского уголовного права свидетельствует о непоследова­тельности законодателя при решении вопроса о разграничении шантажа и вымогательства. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. не знало понятия шантажа, и судебная практика того периода под­водила последний под вымогательство или мошенничество. Уголовное Уло­жение 1903 г. наряду с вымогательством (ст.590) установило ответствен­ность за «шантаж» и относило его к самостоятельной группе преступлений, описанных в главе 34 «О банкротстве, ростовщичестве и иных случаях на­казуемой недобросовестности по имуществу». Указанное деяние определя­лось по этому Уложению как побуждение с целью доставить себе или дру­гому имущественную выгоду к передаче имущества или к уступке права по имуществу или к вступлению в иную невыгодную сделку по имуществу по­средством угрозы оглашением вымышленных или истинных сведений: 1) об обстоятельстве, позорящем честь потерпевшего или члена его семьи, хотя бы и умершего; 2) об учинении потерпевшим или членом его семьи, хотя бы и умершим, деяния, наказуемого как тяжкое преступление или преступ­ление; 3) об обстоятельстве, подрывающем торговый кредит потерпевшего (ст.615).