Методы гражданского правоведения

Литература: Шершеневич, Курс гражданского права, т. I, в. I, § 18–24; Муромцев, Очерки общей теории права, 1877, стр. 1–202; Определение и разделение права, 1879, стр. 4–20; Что такое догма права, 1885; Пахман, О современном движении в науке права, 1882 (Ж. гр. и уг. пр.); Гольмстен, Этюды о современном состоянии науки права (Юрид. исслед. и статьи, 1894, стр. 1–34); Новгородцев, Историческая школа юристов, ее происхождение и судьба, 1896; Думашевский, Наше правоведение, что оно есть и чем оно должно быть (Ж. М. Ю.); Малышев, Курс общего гражданского права в России, т. I, 1878, стр. 1–19; Коркунов, Лекции по общей теории права, стр. 347–354; Петражицкий, Введение в круг политики права (Киев. Унив. Изв., 1896, N 8 и 10, 1897, N 9; Гредескул, Социологическое изучение права (Ж. М. Ю., 1900, N 10); Он же, К вопросу о способах изучения права (Ж. М. Ю., 1904, N 4); В. Гессен, Возрождение естественного права (Право, 1902, N 10 и 11); Гамбаров, Курс гражданского права, стр. 94–175.

I. Историческое направление. Гражданское право, поставленное на историческую почву, имеет своею задачею исследование тех исторических данных, на которых основывается современный гражданско-правовой порядок. Изучая известный институт с самого его зарождения в праве данного народа, постепенные изменения в его судьбе, приходят к открытию национального характера недвижимой собственности, семьи, опеки и т.п. Исторический прием не ограничивается задачею выяснения исторического развития национальных институтов, но еще служит пособием для систематического изучения действующего права. Историческое исследование, например, необходимо, чтобы уяснить себе современное английское право относительно недвижимой собственности, которая до последнего времени вполне отражала на себе средневековый феодальный строй; такое исследование необходимо, чтобы понять сохраняющиеся еще в современном русском праве остатки ограничений в праве наследования лиц женского пола. Раскрывая особенности данного института в истории известного народа, исторический метод предупреждает возможность ошибок в приложении к национальному праву теоретических воззрений, не согласных с исторически выработавшимися воззрениями народа. Таким образом, историческое исследование составляет необходимое предварительное условие для систематического изучения гражданского права и для критики его с точки зрения законодательной политики.

Исторический прием получил особенное применение благодаря влиянию так называемой исторической школы, во главе которой стоял германский ученый Савиньи (1779–1861). Успех исторической школы может быть объяснен главным образом двумя обстоятельствами: крайностями предшествовавшей естественно-философской школы и общей реакцией, которая обнаружилась в начале XIX в. против идей XVIII в. как в политике, так и в поэзии, философии, науке, искусстве. Восемнадцатое столетие поставило вопрос следующим образом: если современный правовой порядок неудовлетворителен, то это объясняется историческими заблуждениями; а потому необходимо построить новый порядок, независимо от исторических данных, на одних только рациональных основаниях. Но историческая действительность не оправдала априорных построений, и мысль, утомленная беспочвенным мечтанием, обратилась к выяснению образования этой действительности. Вопрос о том, как преобразовать право, перешел в вопрос, как образовалось право. Право, стала говорить историческая школа, не может быть произвольно создано, – оно является результатом медленного, постепенного развития общественной жизни народа, так же как и язык его, нравы, политические учреждения. Поэтому историческая школа поставила вопрос следующим образом: задача науки заключается не в измышлении идеального правового порядка, который не может быть осуществлен, потому что не связан и не вытекает из народной жизни, а состоит в исследовании исторических оснований данного права, для лучшего уразумения и применения его норм. К сожалению, историческое направление стало идеологическим обоснованием реакционных течений, направлявших умы назад, в глубь истории. Современные задачи предлагалось забыть ради прошлого.

И у нас историческая школа нашла себе благоприятную почву. С 30-х гг. XIX столетия, вплоть до судебной реформы, в нашей литературе господствует историческое направление, обращавшее ученых к исследованию главным образом древнейшей эпохи русского гражданского права. Успех этого направления поддерживался правительственным гонением на школу естественного права и поощрением исторической школы, как отвлекающей взор от преобразований к преклонению перед самобытностью. Благодаря этому направлению мы имеем целый ряд более или менее ценных исследований по истории гражданских институтов, как, например, залога (Мейер), поручительства (Капустин), наследования (Никольский, Беляев, Цитович, Кавелин), и особенно работу Неволина "История российских гражданских законов" 1851 г., в 3 томах.

II. Догматическое направление. Это направление имеет своею целью систематическое изложение норм гражданского права известного народа в данное время. Конечно, задача такого изучения чисто практическая – способствовать лучшему усвоению и применению в жизни действующего права. Материалом для догматики является все положительное право, выражается ли оно в форме закона или обычая.

1. Прежде всего на догматике лежит обязанность собрать рассеянные нормы права и раскрыть истинный смысл каждой из них, выяснить цель и содержание, другими словами – истолковать нормы. Логическое значение правовых норм таково же, какое придается аксиомам в науках теоретических: как и аксиомы, правовые нормы не подлежат обоснованию и доказыванию, а являются исходным моментом для заключений (Вундт). Сборники и комментарии – таковы первые научные шаги в истории правоведения.

2. За этою описательною задачею, которая свойственна юриспруденции так же, как ботанике, зоологии, этнографии и другим наукам естествознания, следует задача обобщения. Разлагая содержание норм одну за другой на отдельные представления, можно заметить, что в ряде норм повторяется один и тот же элемент. Экономия труда побуждает вынести этот элемент за скобки и рассмотреть его отдельно. Например, нетрудно подметить, что множество прав прекращается вследствие неосуществления их в течение известного времени. Этот элемент обобщается и изучается отдельно в виде исковой давности. Другой вид обобщения представляет нахождение юридических принципов. Под именем юридического принципа понимается общая мысль, направление, вложенное законодателем, сознательно или бессознательно, в целый ряд созданных им норм. Такие принципы нередко устанавливаются самим законодателем, и преобладание их в законодательстве говорит в пользу совершенства последнего. К сожалению, наше законодательство, напротив, ограничивается установлением отдельных норм и только весьма редко дает общие начала, как, например, никто по общему закону не может быть без суда лишен прав, ему принадлежащих (ст. 574), или – владение признается добросовестным дотоле, пока не будет доказано, что владельцу достоверно была известна его неправость (ст. 530). Поэтому задача обобщения лежит у нас всецело на теоретической и практической юриспруденции. Таковы установленные последней принципы: принадлежность следует судьбе главной вещи (84, 75); никто не может подлежать ответственности за такие действия, которые он совершает в пределах своего права, хотя бы эти действия и причиняли кому-либо имущественную невыгоду (94, 63); никто без законных к тому оснований не вправе пользоваться безмездно чужим трудом или же присваивать себе выгоды от чужих действий (09, 109).

3. Не ограничиваясь описанием и обобщением, догматик задается целью определить юридические понятия, например право собственности, обязательство, договор и пр. Определение основано также на обобщении. Выделяя группу отношений, получивших одно наименование, например договорных, и наблюдая всевозможные случаи их проявления, мы выделяем признаки, всем им свойственные, и соединяем их в одно. Однако между юридическим принципом и юридическим определением существует глубокое различие. "Юридическое определение, – по словам Муромцева, – обозначает сумму всех тех обстоятельств, с совокупностью которых связаны данные юридические последствия, и сумму всех тех последствий, которые связаны с этими обстоятельствами". Возьмем, например, наследование по завещанию. Мы имеем сумму обстоятельств: смерть, наличность имущества, оставление умершим распоряжения, изъявление наследником согласия на принятие. Соответственно тому выступает сумма юридических последствий: приобретение прав, входящих в состав имущества, ответственность за долги наследователя, соединение двух имуществ. Юридический принцип есть результат анализа, юридическое определение – результат синтеза. В некоторых случаях сам законодатель берет на себя обязанность дать определения, хотя задача эта ему несвойственна и должна быть возложена на науку права. Например, наш законодатель определяет право собственности, завещание. Такие определения бесполезны в законодательстве, которое должно ограничиться установлением более или менее общих правил поведения. Такие определения могут быть и вредны в случае неудачной формулировки – они могут задержать дальнейшее развитие в жизни правовых норм. Некоторые определения установлены у нас судебною практикою, например понятие о состоянии, о доходе (90, 40).

4. Далее, законодательство каждого народа, если оно выражено даже в кодексе, весьма далеко от научной системы, да оно и не задается этою целью. Кроме того, по мере надобности издаются различные законы, которые стоят особняком, вне связи с кодексом или сводом. Приведение всего этого материала в порядок, соединение однородных законов и выделение разнородных частей составляют основную задачу догматики. Эта работа очень сложна там, где, как в Англии, нет кодекса, а есть ряд законов и судебных решений и где при этом один и тот же закон содержит нередко самые разнообразные постановления; эта работа значительно упрощается там, где народ имеет систематизированный кодекс, как, например, в Германии. Система, в которой распределяется материал положительного права, тем совершеннее, тем более достигает своей цели – дать обобщенное знание, чем более она удовлетворяет требованию постепенности в раскрытии понятий. Изучающий право в системе знакомится прежде всего с простыми юридическими отношениями и затем постепенно переходит к сочетаниям в их возрастающей сложности. При удачной систематизации все положительное право представляет собою стройное здание со строгою пропорциональностью частей и удобством расположения. Такая система представляется чрезвычайно полезной для практики, потому что препятствует возможности затеряться в массе законодательных подробностей. В привычном к системе уме юриста всякий новый закон легко найдет себе надлежащее место, даже целый кодекс разместится в пределах хорошо освоенной системы. Именно отсутствие систематического научного образования создает в лицах, приобретших знание права путем механического заучивания отдельных законов, то упорное недоброжелательство ко всякому новому закону и особенно к уложению, которое составляет слишком известное и распространенное явление. В их уме новый кодекс производит целый переворот, тогда как для систематика он дает лишь новый материал, который свободно укладывается в готовые формы.

Догматическое изучение гражданского права имеет господствующее значение в науке права. Собственно система, обобщения, определения вырабатывались до последнего времени преимущественно на римском праве, а затем прилагались к отдельным законодательствам, к праву французскому, германскому, русскому. Но теоретическое построение системы гражданского права, установление определений различных институтов, можно и должно быть исполнено независимо от римского права на основании того более богатого материала, который содержится в современных законодательствах европейских народов. Выработка теории на римском праве освобождает западных юристов от вырабатывания системы на почве отечественного права. Так, французские юристы в течение XIX века большею частью ограничивались комментированием французского гражданского кодекса, истолковыванием смысла отдельных его постановлений, причем вели свои исследования в законодательной, а не в самостоятельно-научной системе. Но такое отделение системы от описания порождает большие неудобства на практике, потому что при этом соединение системы с материалом возлагается на самих практических юристов. Новые поколения французских юристов постепенно освобождаются от указанных недостатков, а работы таких авторитетов, как Жени, Салейль, Демог, отмечены печатью полной самостоятельности.

У нас догматическое направление в гражданском праве установилось со времени судебной реформы 1864 г., когда в новых судебных учреждениях, которым воспрещено было останавливать решение дел под предлогом неполноты, неясности, недостатка или противоречия законов, проявилась потребность в систематизированном знании права, в понимании сущности правовых институтов, когда простое заучивание буквы закона оказалось уже недостаточным при новых условиях. Спрос на образованных юристов, заменивших собою прежних законоведов, должен был связать ближе науку права, в ее догматической постановке прежде всего, с судебной практикой. Одно время, однако, во взглядах нашего Сената на значение науки права для судов обнаружилось отрицательное отношение к такому сотрудничеству. По поводу решения Виленской судебной палаты, снабженного указаниями на учения римского и французского права, Сенат счел нужным обратить внимание на неуместность ссылок на начала "так называемой теории права" (91, 62). Но в новейшее время Сенат сам счел уместным при определении присущих договору контокоррента свойств обратиться к тому определению, которое этому договору дает "наука права" (07, 18), и стал ссылаться на "общие начала гражданского права" (08, 107, по вопросу о зачете) и ту же "теорию права" (13, 46).

III. Социологическое направление. Гражданское правоведение, поставленное на социологическую почву, имеет своею целью изучение законов развития гражданского права. Правовые явления составляют вид явлений социальной жизни и в этом качестве подлежат тому же методу изучения, как и другие общественные явления, принадлежащие к области морали, религии, культуры. Социология имеет своею задачею изучение законов, по которым происходят явления общественной жизни. Как часть социологии, наука гражданского права должна подвергнуть своему исследованию законы развития того круга общественных явлений, которые известны под именем частноправовых отношений. Но из этого не следует создавать особой науки, отдельной от социологии, а) потому что на первых ступенях истории различные отрасли права еще не различаются, публичное не обособляется от частного, гражданское от уголовного, b) потому что на первых ступенях истории право очень слабо отличается от религии, морали, обрядов. Предметом социологического изучения могут быть все вообще правовые отношения совместно с другими общественными явлениями, но это составляет задачу социологии, а не правоведения, что не мешает последнему пользоваться выводами первой. Тем не менее можно говорить о совершенном вытеснении из правоведения социологическим направлением догматического изучения, в пользу которого говорят потребности общественной жизни.

Материалом для социологического изучения является не право одного какого-либо народа в его современном (догматическое направление) или историческом виде (историческое направление), но правовые явления всех народов и во все времена их жизни. Задачу собирания и разъяснения этого материала выполняет сравнительное правоведение. Социологическое направление имеет своею целью раскрыть те общественные условия, которые вызвали к жизни существование данного института и при наличности которых институт всегда появится, а также обнаружить первичную его форму и выяснить постепенное изменение под влиянием общественных сил, с установлением в виде научного закона правила, в какую сторону должны изменять развитие данного института данные силы. Так, например, необходимо выяснить, составляет ли брак общее явление, и если да, то какие общественные условия вызвали его; затем рассмотреть различные формы брака – гетерическую, групповую, патриархальную, полиандрию, полигамию, моногамию, – установить их преемственную связь и зависимость от всех прочих общественных условий народной жизни. К сожалению, следует признать, что в этом отношении еще очень мало сделано и почти никаких законов не открыто. Впрочем, это не говорит еще против верности и полезности самого направления, а скорее обусловливается небольшим числом ученых, посвящающих себя этой деятельности, и незначительностью успехов самой социологии, за которою только и может следовать правоведение.

В нашей литературе социологическое направление было особенно выдвинуто Муромцевым, который предложил различать общее гражданское правоведение как науку, изучающую законы развития гражданского права, и гражданско-правовую политику как искусство, устанавливающее правила и приемы, которыми должны руководиться законодатель и судья. В последнее время начал выходить задуманный на сравнительно-исторической основе "Курс гражданского права" Гамбарова.

IV. Критическое направление. Критическое направление имеет своею целью на основании исторического, догматического и социологического исследований представить соображения о том, насколько действующие нормы отвечают потребностям времени и места, какие изменения следовало бы сделать в существующем гражданском порядке, в целом или в отдельных его частях. "Каждый народ, в котором не погасла искра жизни, – говорит Малышев, – естественно, заботится об улучшении и усовершенствовании своего права, о приспособлении и реформах в той или другой части законодательства". Критика гражданского законодательства имеет особенно важное значение в России, которая лишена нового гражданского кодекса, а во многом еще живет под действием старинных указов, механически сведенных в одно и кое-как связанных вставками иностранного теоретического происхождения. Критика может быть направлена на указание несоответствия действующего права с историческими его основаниями или на несоответствие его новейшим потребностям общества или нравственному сознанию последнего, на противоречия в отдельных постановлениях, на невыдержанность принципов. Богатым материалом для критики является западное законодательство в тех своих частях, которыми оно стоит на уровне новейших правовых воззрений и которые могут послужить образцом, достойным подражания. Пользование иностранными законодательствами может иметь и догматическую цель – при сходстве институтов разъяснить отечественное право более подробными положениями чужих кодексов. Нашей практике случается обращаться к западным кодексам для лучшего уяснения русского права, например по вопросу о юридической силе пари (83, 57), отношений из чека (12, 45). Такое сравнительное изучение современных законодательств с целью сопоставления их с отечественным правом в видах выяснения и улучшения последнего не следует смешивать со сравнительным правоведением, которое ставит своею целью путем сравнения права различных народов на разных ступенях культуры выяснить общие законы развития права. Понятно, что критическое отношение к действующему праву, необходимое для законодателя, должно быть совершенно чуждо суду, который призван не изменять право, а только применять его.

К сожалению, ученые-цивилисты слишком пренебрегают критическим приемом и ограничиваются комментированием и систематизированием существующего права без указания его недостатков и желательных в нем изменений. Сравнение в этом отношении науки гражданского права с другою чисто юридическою наукою, уголовным правом, далеко не говорит в пользу первой. Криминалисты давно прибегают к критическому приему и благодаря тому являются несравненно более подготовленными к законодательной деятельности, нежели цивилисты. Законодатель, широко пользующийся советами и указаниями науки уголовного права, остается беспомощным в области гражданского права, предоставлен своим собственным силам, практическим знаниям и житейскому опыту.

Сторонником критического направления у нас является Петражицкий, настаивающий на построении рядом с догмой права науки политики права как особой дисциплины, служащей прогрессу и усовершенствованию существующего правопорядка путем научной, методической и систематической разработки соответственных проблем. Исходя из того что право есть психический фактор общественной жизни, Петражицкий видит задачи политики права: 1) в рациональном направлении индивидуального и массового поведения посредством соответственной правовой мотивации, 2) в совершенствовании человеческой психики, в очищении ее от злостных, антисоциальных склонностей, в насаждении и укреплении противоположных склонностей. Миссия будущей науки политики права состоит в сознательном ведении человечества в том же направлении, в каком оно двигалось до сих пор путем бессознательно эмпирического приспособления. Хотя Петражицкий и говорит о возрождении естественного права, но сам же отграничивает политику права от естественного права по научным посылкам и научному методу, которых лишено было направление XVII и XVIII веков. Гражданско-правовая политика ставит вопрос так: в противоположность действующим в данный момент нормам права должны быть согласно новым условиям времени и места установлены такие-то нормы, как наиболее отвечающие обнаруженным потребностям и этическим воззрениям. Напротив, естественное право старого времени ставило научный вопрос следующим образом: в противоположность действующим в данный момент нормам должны быть введены такие-то нормы, не зависимые от случайностей времени и места и вытекающие из неизменных условий общежития и природы человека. Да и теперь еще некоторые ученые признают единое и неизменное естественное право; такого взгляда придерживается, например, французский цивилист Пляньоль; другой французский цивилист – Капитан – видит в естественном праве только руководящий принцип, направляющий законодателя в сторону осуществления идеала справедливости и примирения интересов индивида и коллективности. Насколько общи социальные условия существования современных образованных народов, настолько возможно единство гражданско-право­вой политики.

В нашем изложении мы будем придерживаться главным образом догматического направления, как наиболее соответствующего учебным и практическим целям судебной деятельности. Исторический элемент будет введен лишь настолько, насколько это необходимо для уяснения действующего права.

Литература и пособия

Литература: Шершеневич, Наука гражданского права в России, 1893.

Литература русского гражданского правоведения невелика, потому что вообще правоведение в России не имеет исторических корней в русской жизни. Следуя модным направлениям западной юриспруденции, русские юристы предались в начале прошлого столетия естественному праву, потом углубились в исторические исследования. Только судебная реформа 1864 г. выдвинула жизненную потребность в догматических работах.

Сочинений, посвященных систематическому обзору русского гражданского права, сравнительно немало, но, к сожалению, немного доконченного.

Среди курсов, имеющих значение и для настоящего времени, видное место занимает Мейер "Русское гражданское право" – лекции, читанные сначала в Казанском, потом в С.-Петербургском университетах. Лекции эти не были изданы при жизни самим Мейером, а появились после его смерти в издании его учеников (в 1858–1859 гг.). В последнее время устаревшие по законодательному материалу лекции были вновь изданы профессором С.-Петербургского Университета Гольмстеном (последнее издание 1910 г.). Курс Мейера представляет собою полное изложение русского гражданского права. Система курса – пандектная: общая часть, вещное, обязательственное, семейное и наследственное право, причем последний отдел несоразмерно мал. Изложение Мейера легкое и изящное. Содержание пропитано интересом к бытовой стороне юридических отношений и проникнуто гуманным характером, ценность которого усиливается с точки зрения исторической перспективы. Курс Мейера может и теперь служить педагогическим целям, быть пособием при изучении русского гражданского права.

Вторым по времени является Победоносцев "Курс гражданского права" в 3 томах. Начало курса относится к 1868 г., последнее издание – 1896 г. Первый том содержит вотчинные права, второй – семейное и наследственное, третий – обязательственное право. Автор обещал еще общую часть, но она не появилась, так что курс остался неоконченным. В противоположность учебнику Мейера курс Победоносцева имеет задачею удовлетворить потребностям практики. Автор дает в своем курсе историческое освещение институтам гражданского права и сопоставляет русское право с западными. Спокойный и тонкий анализ, бесстрастное изложение, упорный консерватизм в вопросах законодательной политики – таковы отличительные черты Победоносцева как ученого. Наиболее слабою стороною является теоретическая – автор избегает определений и конструкций. Зато в решении отдельных вопросов русского права автор может служить педагогическим образцом. Следить за автором в его заключениях и таким путем приобретать способность к самостоятельным юридическим решениям – такова главная польза, которую можно получить от чтения этого курса. Наиболее ценным является первый том. Литературные указания в последних изданиях не пополнены и потому мало пригодны.

В 1879 г. Кавелин издал "Права и обязанности по имуществам", и это сочинение, дополняемое "Очерком юридических отношений, возникающих из семейного союза" (1884 г.) и "Очерком юридических отношений, возникающих из наследования имущества" (1885 г.), составляет как бы полное систематическое изложение русского права. Однако в то время как "Очерки" имеют учебное значение, "Права и обязанности" представляют собою попытку оправдания теоретических воззрений Кавелина на сущность гражданского права и педагогическим целям вовсе не отвечают.

Неоценимое значение для практиков представляет собою Анненков "Система русского гражданского права", которая, однако, по характеру своему скорее должна быть признана комментарием. Сочинение состоит из 6 томов, вышедших ныне вторым изданием. Автор с поразительною детальностью исследует каждый вопрос, давая цельные готовые ответы и не обходя трудностей. Для догматических целей автор выводит на свет источники, на которых основываются действующие законы. По каждому вопросу автор приводит мнения и аргументы всех русских ученых с подробностью, нередко излишнею и утомительною. Как справочная книга, "Система" Анненкова незаменима. К слабым сторонам этого сочинения относится крайне тяжелое изложение, которое совершенно лишает его педагогических достоинств. Нельзя не пожалеть также, что автор для сравнений пользуется не французским и германским законодательствами, а второстепенными – итальянским и саксонским.

Полную противоположность Анненкову представляет профессор С.-Петербургского Университета Дювернуа "Чтения по гражданскому праву". Вышли т. I (4-е изд. 1903 г.) – общая часть и т. II в. 1 (изд. 1899 г.) – вещное право, в. 2, обязательственное право, общая часть (1901 г.). Изложение Дювернуа блестящее и увлекательное. Отдельные мысли, отличающиеся оригинальностью, останавливают на себе внимание. Но сочинение не имеет ни педагогических, ни практических достоинств. Как учебное пособие, оно неудовлетворительно, потому что не дает последовательного изложения предмета: передать прочитанное чрезвычайно затруднительно. А так как автор излагает не все действующее право, а бросает лишь отдельные штрихи, то усвоение русского гражданского права по этому сочинению невозможно. С практической стороны непригодность "Чтений" Дювернуа обнаруживается из того, что автор и не задается целью рассмотреть сколько-нибудь подробно действующее право. Сочинение это представляет собою скорее ряд последовательных монографий, стремящихся осветить с научной стороны отдельные вопросы.

С педагогической стороны лучшим пособием может служить Васьковский "Учебник гражданского права", 2 выпуска. Сочинение, к сожалению, не окончено: первый выпуск (1894 г.) посвящен общей части, второй (1896 г.) – вещному праву. Изложение отличается поразительною легкостью: простым и живым языком автор излагает самые сложные вопросы гражданского права, значительно облегчая тем изучающему и без того трудную задачу усвоения предмета. Автор весьма удачно соединяет в сжатом изложении теорию, сравнение с западными законодательствами и русское право. Литературные указания имеются в достаточном изобилии. При краткости учебник не может служить практическим задачам подобно труду Анненкова.

Из неоконченных произведений следует указать на Малышева "Курс общего гражданского права в России", т. I, 1878 г., и Цитовича "Курс русского гражданского права", т. I, 1878 г. Оба этих курса дальше введения не пошли. Малышев дает подробнейшие литературные указания, а приложение к т. I, вышедшее в 1880 г., представляет собою систематический свод гражданских законов и обычного права России. Цитович в своем введении посвящает все свое внимание вопросу об источниках права. Также неоконченным остался и "Курс гражданского права" автора настоящего учебника, начатый в 1900 г. в Казани и вышедший в двух выпусках (глав – VII). В них Шершеневич развил свои основные воззрения по общей теории гражданского права и дал очень полный и критический обзор западной и русской литературы по затронутым вопросам (основные понятия гражданского права, его методы и история источников на Западе и в России). В нашей литературе это, кажется, единственный образец специальной научной библиографии.

В 1907 г. вышло "Русское гражданское право" профессора Киевского, ныне Московского, Университета Гуляева (4-е изд. – 1913 г.). Как указывает сам автор, он, "предполагая теоретические положения права известными своим слушателям, изучившим римское право, ограничился изложением отечественного законодательства, не прибегая к утомительному воспроизведению теоретических учений". Обозрение положительного материала и сенатской практики впервые в русской учебной литературе по всем отделам было сопоставлено с предположениями проекта гражданского уложения.

Представить в возможной полноте действующее законодательство в связи с сенатской практикой на основе теоретических воззрений и сравнительного законодательства ставит своей задачей вышедшее в двух выпусках "Русское гражданское право" профессора Синайского (Киев, 1914 г.). Автор отмечает оживление нашей научной литературы и широко пользуется им, чем сообщает своей работе печать свежести и современности.

Другую цель ставит себе уже упоминавшееся выше (стр. 29) оригинальное произведение русской цивилистической литературы – Гамбаров "Курс гражданского права", т. I, 1911 г., содержащий в себе введение и общую часть. Курс задуман на широких началах: "…предмет курса есть не русское, а общее гражданское право, насколько оно получается в осадке развития его отдельных институтов и доктрин у всех народов, стоящих в более или менее сходных условиях жизни". Курс представляет значительный интерес с точки зрения примененного автором сравнительно-исторического метода. К сожалению, хотя автор уделяет в предисловии немало внимания социальной юриспруденции, но именно эта сторона в курсе наименее затрагивается.

Систематическое изложение русского гражданского права имеется и на иностранных языках. Таковы: Lehr, Elements de droit civil russe, 2 тома, 1877–1890, Todaro della Gallia, Istituzioni di diritto civile russo, 1894; Von Veh, Ueberblick über das russische Privatrecht (энциклопедия Гольцендорфа); Neubecker, Die Grundzüge des russischen Rechts (в издании Russlands Kultur und Volkswirtschaft). Все эти работы не имеют значения для русской читающей публики.

По истории русского гражданского права до сих пор остается незаменимым Неволин "История российских гражданских законов", 1851, 3 тома. Для ориентирования в литературе русского гражданского права может служить работа автора настоящей книги – "Наука гражданского права в России", 1893 г. Подробный перечень всей русской литературы, не исключая газетных статей, дают Поворинский "Систематический указатель русской литературы по гражданскому праву", 2-е изд., 1904 г., и Никонов "Гражданское право. Указатель литературы", 1904 г.

При огромном объеме Свода Законов и разбросанности наших гражданских законов немаловажное значение имеет труд Гожева и Цветкова "Сборник гражданских законов", 3 тома, – теперь значительно устаревший.

При бедности содержания наших гражданских законов практика Правительствующего Сената имеет большое значение. Знакомство с огромным подлинным материалом затруднительно и этим объясняется большой спрос на издания т. Х, ч. I, снабженные положениями, извлеченными из решений гражданского кассационного департамента. Таковы издания т. Х, ч. 1 Арефы, Боровиковского, Гаугера и Тютрюмова, т. XI, ч. 2 – Носенко и Добровольского. По совершенно новому для России плану составляется выходящий под редакцией Вормса и Ельяшевича, с участием многочисленных сотрудников практический и теоретический комментарий "Законы гражданские" (вышли пока три выпуска). Материалом для комментирования статей служат научные исследования, исторические источники действующего права и, наконец, судебная практика, которая, по мысли редакторов, будет сведена в научную систему и критически разработана. Справочным пособием служить не может и от обращающихся к нему требует вдумчивого изучения.

Для ознакомления с правом важнейших западных законодательств можно указать следующие пособия: 1) для французского права лучшим в настоящее время руководством по систематичности, ясному и интересному изложению следует, несомненно, признать Planiol, Traité élémentaire de droit civil, 3 тома; типичным, в духе французских комментариев является Baudry-Lacantinerie, Précis de droit civil, 3 тома; в духе немецких курсов составлен Aubry et Rau, Cours de droit civil français, 8 томов, изложенный по пандектной системе (посл. изд. с 1897 г.); 2) для германского права – Enneccerus, Kipp и Wolff, Lehrbuch des bürgerlichen Reсhts, два тома в пяти частях; Endemann, Lehrbuch des deutschen bürgerlichen Reсhts, 3 тома; Cosack, Lehrbuch des deutschen bürgerlichen Reсhts, два тома (имеется французский перевод); Dernburg, Das bürgerliche Reсhts des deutschen Reichs und Preussens. пять томов; Crome, System des deutschen bürgerlichen Reсhts, т. I–IV, 1900–1908 гг.; 3) для швейцарского права – высоконаучные Kommentar zum Schweizerischen Zivilgesetzbuch, под ред. Gmür, и такой же Kommentar, под ред. Egger, Oser, Escher, Reichel и Wieland (шесть томов); 4) для английского права – Stephen, New Commentaries of the Law of England, 4 тома; Jenks, A Digest of English civil law, 6 вып., 1905–1912 гг.; на французском языке – Lehr, Eléments de droit civil anglais, 2-е изд., 1906 г.; на немецком – Schirrmeister, Das bürgerliche Reсht Englands, пять выпусков, 1905–1912 гг.