Воспроизводство научной профессии как социальной системы

По мере развития общества становится всё больше специальностей, интеллектуальная составляющая которых требует первичной подготовки, и одновременно меняются представления о содержании, сроках и формах такого рода подготовки. Научная профессия никогда не могла конкурировать с другими специальностями ни по уровню своего материального вознаграждения, ни по престижности. Во всех странах и во все времена зарплата учёного в среднем (оставим в стороне звёзд и корифеев – их единицы) не превышала оклада средне государственного чиновника, а слава «человека рассеянного» в массовом сознании не могла сравниться с престижем политика, артиста или полководца. Может быть, единственным преимуществом учёного-профессионала является возможность заниматься своим любимым делом.

Поэтому для сознательного выбора научной профессии молодёжь должна уже в процессе подготовки представлять свои перспективы на этом поприще. Однако точка, из которой видна такая перспектива, с течением времени отдаляется всё больше. В XIX веке выпускник вуза уже в общем случае имел достаточные представления о научной профессии, чтобы сделать осознанный выбор. В прошлом веке с характерными особенностями научной профессии новичок знакомился в процессе обучения и участия в исследованиях, будучи аспирантом. Получение первой учёной степени фактически определяло выбор научной карьеры.

В конце XX века ситуация существенно изменилась. Внешние новые проблемы выглядели как старение научных кадров (точнее, неблагоприятное изменение их возрастной структуры) и «пресловутая утечка мозгов». Обе эти проблемы оказались в центре внимания и институтов мирового научного сообщества, так как интенсивность исследований стала существенно замедляться из-за старения «населения» науки. Анализ показал, что во-первых, они тесно связаны между собой и, во-вторых, чисто финансовые вливания или увеличение выпуска аспирантов оказываются малоэффективными.

Можно сказать, что в структуре кадрового потенциала стран – доноров непропорционально растёт удельный вес двух категорий учёных: тех, кто учит (старшие возраста), и тех, кто учится (молодёжь 25-28 лет). А вымываются прежде всего кадры наиболее продуктивного возраста (28-43 года) – те, кто должен работать. В этом отношении российские возрастные распределения прямо-таки эталонны. Одно из наиболее обоснованных объяснений состоит в следующем. После аспирантуры молодой человек оказывается перед окончательным выбором профессии. Выбором очень непростым. За следующие 10 – 15 лет он в условиях жесточайшей конкуренции либо добивается успеха в профессии, либо пополняет ряды неудачников. При этом решающими обстоятельствами являются, во-первых, возможность в эти годы работать в лучших коллективах переднего края (или в постоянной связи с такими коллективами) и, во-вторых, возможностью сконцентрировать все усилия на получении исследовательских результатов, не отвлекаясь на должностные интриги и написание следующих диссертаций.

В этом интересы учёного и интересы сообщества совпали, а поэтому были найдены организационные средства для решения проблемы. При этом не потребовалось ничего изобретать. В качестве стандартной организационной формы становления учёного был избран и закреплён во всех цивилизованных странах один из самых древних институтов научной профессии – постдоковские стажировки. Суть его в том, что молодой исследователь, успешно получивший степень, в течение нескольких лет работает в различных исследовательских командах (миграция является одним из ключевых условий), показывает на практике, чего стоит и на что может претендовать. После этого он уже на основе собственного опыта делает выбор карьеры: остаётся в исследованиях, возглавляя микроколлектив, концентрируется на преподавании, уходит в научный менеджмент или консультантом бизнес корпорации.

При всех различиях национальных традиций в разных условия стажировки, требования к стажёрам и т. п. максимально стандартизированы. Накопляемый в период стажировок статус исследователя практически не зависит от формальных чинов и званий – второй степени, доцентуры, профессуры и т. п. Сообщество интересует только вклад исследователя в общее дело – полученные результаты. Информационные системы сообщества позволяют следить за деятельностью и карьерой каждого исследователя

Институционализация постдоковских стажировок одновременно способствовала решению ряда других проблем управления наукой, модифицируя научную бюрократию.

Во-первых, речь идёт об оценке научных организаций по их привлекательности для потенциальных стажёров – членов сообщества, наиболее мотивированных научной карьерой.

Во-вторых, речь идет об оценке научных и учебных организаций по привлекательности их аспирантов для стажировок.

В-третьих, появилась стандартная процедура постоянной горизонтальной мобильности исследователей как средство от застоя.

В-четвёртых, создана стандартная процедура быстрой мобилизации наиболее состоятельной и мотивированной части исследовательского потенциала на перспективных направлениях исследовательского фронта.

А как же с «утечкой»? Многочисленные исследования показывают, что этот процесс зависит прежде всего от двух факторов. Первый из них – это наличие внутри страны нормальных условий для внутренней миграции и интенсивного обмена кадрами. Второй – готовность официальной системы государственного управления наукой обеспечить карьеру учёного (его право на занятие кафедр, руководство лабораториями и т. п.) в первую очередь и главным образом по результатам его исследований, то есть по критериям, принятым в научном сообществе.

И наоборот, чем большая роль в должностной иерархии придаётся различным формальным критериям, чем больше бумажных барьеров должен преодолевать учёный для получения официального статуса, тем больше «утечка» и, соответственно, тем быстрее идёт старение кадрового потенциала науки. Так, «утечка мозгов» (многие учёные уезжают, даже теряя в зарплате) недаром беспокоит правительства благополучных европейских стран, цепляющихся за косные бюрократические традиции. Острота проблем, естественно, возрастает в стране победнее.

Таким образом, именно благодаря автономности научной профессии в подготовке своего пополнения и контроле за его карьерой, научное сообщество находит новые ресурсы, недоступные бюрократическим институтам управления наукой. Более того, чем быстрее и полнее эти ресурсы встраиваются в стандартный бюрократический арсенал управления, тем с меньшими издержками для общества наука выходит на новый виток своего организационного развития.