Установки русской культуры 15 страница

Альтруистическая любовь разделяется на два вида: «Эрос и Ага-. пе». Эгоцентричный Эрос прежде всего любит самого себя, не от­казывается от своих желаний во имя другого. Его девизом счита­ются такие суждения: «Помогай другим, чтобы помогали тебе», «Не делай вреда другим, чтобы не вредили тебе», «Живи и давай жить другим». Эрос-любовь присуща тем, кто ее заслуживает и отвечает

'на нее взаимностью.

Агапе — любовь совсем иная. В ней главными являются само­отдача, самоотверженность, щедрость. Она обращена на злых и доб-. рых, бедных и богатых, больных и здоровых, добродетельных и по­рочных. Она не ищет личногб удовольствия, но свободно излива­ется на все окружающее, не добиваясь признания. Все великие апостолы любви — Будда, Иисус Христос, Лао-Цзы, Махатма Ганди и др. — проповедовали и жили по законам Агапе.

Любовь обладает огромной жизненной силой, она необходима во •всех человеческих отношениях. Приветливый, добрый, отзывчивый человек более расположен к долголетию, нежели одержимый враж- ' дой и ненавистью. Целительная и терапевтическая сила любви под­тверждается массой эмпирических данных. Недружелюбная эмо­ция лишает человека душевного спокойствия и подрывает его здо­ровье. Эмоции любви, симпатии, дружбы создают душевный покой и благотворно влияют на жизнь человека. «Любовь — витамин для здорового роста ребенка», — так П.А. Сорокин называет один из

разделов своего трактата.

Нежеланные, нелюбимые, отверженные дети, лишенные блага любви в раннем возрасте, вырастают искривленными «человечески­ми растениями». Среди них больше правонарушителей, враждебно и агрессивно настроенных, неустойчивых личностей. «Любовь порож­дает любовь, ненависть рождает ненависть», — отмечает П.А. Соро­кин. В Гарвардском центре были проведены эмпирические иссле-

514 Глава 19. Историческая типология культур и теория локальных цивилизаций

дования, которые убедительно подтвердили это положение. Друже­любие, как и агрессия, способно вызвать эффект «заражения и ирра­диации», когда эти эмоции распространяются и охватывают все боль­шее число людей. Особенно опасны общественные и личные эмо­ции мести, возмездия, наказания, принуждения, насилия, страха и враждебности. «Самые кровавые революции и мировые войны на­шего времени привели все человечество, особенно воинственный и беспокойный Запад (включая Россию), на грань апокалиптической катастрофы. Вдохновленные ненавистью, бойни не улучшают соци­альное благосостояние, не излечивают социальные недуги. Только благоразумно управляемые силы любви и свободной кооперации могут выполнить эти функции»¹, — заключает П.А. Сорокин.

Мирное и гармоничное общество основывается на отношениях любви и согласия. Общество, где люди могут сказать: «Я люблю находиться здесь», «Я люблю быть участником», — самое счастливое. И наоборот, общество, связанное насилием, принуждением, — это тюрь­ма, притон, откуда все стремятся убежать. Наблюдение П.А. Сороки­на относится не только к «большому» обществу, но и к малым груп­пам — семье, трудовым коллективам и компаниям.

Если альтруистическая любовь обладает столь большой жизнен­ной энергией, то вполне разумно ставить вопрос о ее накоплении и возможном применении. «Без минимальной кооперации доброй воли и взаимной помощи никакое общество не сможет выжить даже в течение нескольких дней, недель или месяцев, оно немедленно нача­ло бы страдать от непрерывной напряженности, конфликтов и граж­данских войн. Ни порядок, ни безопасность, ни спокойная работа по обеспечению средств существования невозможны в обществе че­ловеческих существ, движимом лишь эгоистичными удовольствия­ми, ненавистью и жадностью, необузданной энергией любви»².

Исследователь предлагает пять базисных величин для измерения качественного и количественного многообразия конкретных феноме­нов любви. Он не претендует на законченность такого подхода, считая его лишь возможным для эмпирического исследования и описания:

а) интенсивность (психологическая и поведенческая) ранжиру­ется от нуля до бесконечности: от богача, подающего милостыню, или демонстративного, но чисто словесного выражения чувств до добровольного пожертвования «тела и души» для благополучия лю­бимого человека;

19.4. П.А. Сорокин о типологии и динамике культуры

б) экстенсивность — от нулевой точки любви к себе (эгоизма)
до любви к человечеству и всем живущим созданиям универсума;

в) длительность — от кратчайшего момента до нескольких деся­
тилетий жизни индивида или группы;

г) чистота — от любви ради самой любви, ради любимого чело­
века вне мотивов пользы, вознаграждения, удовольствия до корыст­
ной любви, связанной с ожиданиями приключений, выгоды, наслаж­
дения;

д) адекватность — от «слепой» любви, избирающей неверные
средства и поэтому приводящей к обратным результатам, до любви
мудрой, глубокой и обоснованной.

Эти параметры позволяют проследить возрастание или умень­шение любви в человеке, группе или обществе.

Особое значение придает ученый деятельности «апостолов люб­ви»: творческих личностей, героев, проповедников. Гомер, Шекспир, Бах, Бетховен, Платон, Ньютон, а также великие альтруисты Будда, Иисус Христос, Лао-Цзы, Конфуций, св. Франциск Ассизский, М. Ганди были «источниками любви» в своих учениях. Каждый великий тво­рец в сферах науки, философии, религии, технологии или изящных искусств является «гигантской энергетической станцией», излуча­ющей энергию любви. Потому необходимо всемерно содействовать их творчеству и увеличивать их влияние на людей.

Но как бы ни был велик их энергетический потенциал, он дол­жен быть дополнен возрастанием доброжелательной атмосферы в жизни и поступках обыкновенных людей и групп. П.А. Сорокин выдвигает термин «альтруизации» посредством культуры, которая должна пропитать человечество благодатью любви и освободить от яда вражды. Культурным системам надлежит излучать позитив­ную энергию любви и приостанавливать распространение негатив­ного влияния ненависти. Такой подход к культуре будет способ­ствовать возникновению дружественной атмосферы в обществе, предотвращению конфликтов, содействию творческой деятельнос­ти, уменьшению страданий и созиданию теплой, доброжелательной атмосферы в общении.

¹ Сорокин П.А. Таинственная энергия любви //Социологические исследова­
ния. 1991. № 1. С. 80.

² Там же. С. 151.

,.

Глава 20

ОСНОВНЫЕ КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЕ ТЕЧЕНИЯ XX В.

20.1. Франкфуртская школа

Франкфуртская школа сложилась к концу 1920-х гг. на базе Ин­ститута социальных исследований при университете во Франкфур-те-на-Майне. Основатели школы и главные теоретики — М. Хорк-хаймер, Т. Адорно, Л. Левенталь, Г. Маркузе, Э. Фромм. Активно сотрудничал с ними В. Беньямин. Среди наиболее видных предста­вителей второго поколения — Ю. Хабермас.

Основное направление их деятельности связано с критическим анализом современного общества. В своих сочинениях они опира­ются на идеи предшественников — Гегеля, Маркса, Ницше, Фрейда, Вебера и др. мыслителей. Культура в их теории предстала как мно­гоплановое явление, связанное с осмыслением и познанием дей­ствительности, с мировоззрением человека. Ими освещались про­цессы взаимосвязи культуры и цивилизации, культуры и идеоло­гии, культуры и общества; исследовались актуальные проблемы многих областей гуманитарного знания: эстетики, психоанализа, фи­лософии искусства, социологии.

Основные этапы деятельности: первый — с начала 1930-х гг. до эмиграции из Германии в связи с приходом к власти фашистов; второй, эмиграциолнный, связан с работой в Женеве и Париже, а также в 1939—1949-е гг. — в США; третий — с 1949 г. снова в Германии, во Франкфурте-на-Майне, после возвращения на родину М. Хоркхаймера и Т. Адорно (Э. Фромм и Г. Маркузе остались в США). В 1970-е гг. школа практически распалась, хотя представи­тели ее второго поколения продолжают работу.

. Для концепций культуры 1930—1940-х гг. характерно активное выступление против фашизма, исследование проблем авторитариз­ма, психологии нацизма. Культура подверглась резкой критике за то, что опустилась до низкопоклонства перед насилием, выполняла роль идеологии и утратила былую духовность.

В американский период критика культуры усилилась, охватив еще больший спектр актуальных проблем; среди них — стандарти­зация жизни, влияние индустриального общества на духовный мир человека. Особенно пристальное внимание было направлено на феномен «массовой культуры», порожденной «массовым обществом». В 1960-е гг. интересы представителей франкфуртской школы сосредоточились в основном на проблемах человека. Обращалось внимание на репрессивное влияние на человека индустриальной, культуры, угрожающее воздействие техники на сферу культуры. Тщательно исследовались проблемы искусства, которое, несмотря на высокую оценку классического наследия, считалось обреченным в будущем. Причины этого виделись в давлении средств массо­вой коммуникации, господствовавшей идеологии, препятствовавшей развитию высокой культуры и истинного искусства. Развивались трактовки искусства модерна как оппозиционного и альтернативно­го классическому искусству.

В. Беньямин (1892—1940) хотя и не принадлежал к Институту социальных исследований, но активно сотрудничал с ним. Цент­ральными в его исследованиях были проблемы искусства и худо­жественной культуры. Беньямин осознавал катастрофичность со­временной эпохи, ломающей традиционный тип европейской куль­туры. В 1920-х гг. он сблизился с марксизмом и в 1925—1926-е гг. посетил Москву^ которая вызвала у него весьма двойственное впе­чатление. Благодаря переизданию его работ в 1955 г., осуществ­ленном по инициативе Адорно, наследие Беньямина получило боль­шую известность; семитомное собрание сочинений Беньямина опуб­ликовано в 1972—1989 гг.

Незавершенной работой Беньямина остались «Парижские пас­сажи» (часть опубликована в 1955 г. под заголовком «Париж, сто­лица XIX столетия»). Работа заключает в себе целостный анализ парижской культуры в единстве ее многообразных проявлений: от высокого искусства до быта и рекламы. Беньямин трактует любое художественное произведение как интегральное выражение рели­гиозных, метафизических, политических и экономических тенден­ций своего времени.

В «Происхождении немецкой трагедии» он трактует тип изобра­зительности, характерный для искусства барокко, как тип мировоз-

Глава 20. Основные культурологические течения XX в.

20.1. Франкфуртская школа

зрения, принципиально отличный от мировоззрения, выражаемого реалистическим искусством. По мнению Беньямина, современность и эпоха барокко имеют много общего, поскольку все искусство ба­рокко он рассматривает под знаком упадка. Причем упадническое искусство «не хуже» классического. Действительность в произве­дениях искусства барокко предстает как внутренне разорванная, незаконченная. Это содержание способна передать аллегория, пря­мо противоположная тому, что Гегель называл образом, а Гёте — символом. Если образ или символ основан на единстве сущности и явления, где общее обнаруживается как внутренняя природа осо­бенного, то аллегория построена на противоречии сущности и явле­ния, и потому способна выразить изломанный, заброшенный, фраг­ментарный, катастрофический мир. Причина обращения целой ху­дожественной эпохи (барокко) к аллегории коренится в изменении самой действительности, в качественном изменении мировоззрения, побуждающих искусство к изменению его содержания. Аллегории века барокко могут, по Беньямину, означать все, что угодно, и всегда иное, нетождественное самому себе. Аллегория позволяет сказать больше правды о человеческом существовании как таковом, чем гар­моническое искусство классики. Осмысливая «трагическую игру» барокко, Беньямин предвосхищает постмодернистский тезис об от­сутствии «финальных» смыслов в компонентах духовной культу­ры, оправдывает аллегорию как форму выражения в переходные, катастрофические эпохи.

В эссе «Произведение искусства в эпоху его технической вос­производимости» (1936) идет речь о влиянии техники на художе­ственное творчество, на возможность репродуцирования и тиражи­рования произведений искусства, что создает принципиально но­вую ситуацию в мире художественной культуры. Ритуальные черты, которые изначально связывали искусство с религией, культом, утра­чивают свое значение. Теперь в искусстве определяющей стано­вится его выставочная ценность, способность стать массовым про­дуктом потребления. В этой связи утрачивается то, что всегда со­путствовало произведению искусства, — «аура», произведение вырывается из истории и традиции. Изменяются позиции художни­ка и зрителя. Так, в кинематографе моделируется реальность из множества фрагментов. Беньямин обращает внимание на то, что искусство становится важной политической силой, которая исполь­зуется фашизмом для эстетизации политики, оказывается существен­ным фактором политического воздействия на массы.

М. Хоркхаймер (1895—1973), будучи основателем франкфурт­ской школы, выдвинул обширную программу «социальных исследо-

ваний», которая охватывала область культуры в широком ее пони­мании, включая науку, религию, искусство, мораль, право, обществен­ное мнение, стиль жизни, спорт, моду, развлечения. Им ставилась задача создания целостной теории современного общества, которая была бы нацелена на изучение изменений и особенностей совре­менной социокультурной ситуации и привела бы к выявлению но­вых возможностей, а в перспективе:— к новой социальной практи­ке. Все эти постулаты составили основу «критической теории» — главного создания франкфуртской школы, которая разрабатывалась более сорока лет. Эта теория внесла значительный вклад в куль-турфилософское осмысление современного этапа общественного

развития.

Одним из важнейших направлений «критической теории» было осмысление места разума в истории и его воздействия на социо­культурную сферу. Хоркхаймер в ряде своих работ («Конец разу­ма», «Разум и инстинкт самосохранения», «Помрачение разума») показал, что растущая рациональность средств и целей приводит к господству формальной рациональности, к нивелировке ценностей и в итоге — к упадку общества, разрушению культуры. Особенно остро эта проблема звучит в работе «Диалектика Просвещения» (1947), написанной совместно с Адорно. Здесь остро ставится воп­рос о саморазрушении Просвещения, т.е. о том, к каким негатив­ным последствиям привела реализация просветительского проек­та. Просвещение стремилось разрушить мифы и свергнуть вообра­жение посредством знания. Знание, повторяли просветители вслед за Бэконом, является силой. Техника представлялась сущностью этого знания. Люди были озабочены тем, как лучше ее использо­вать, чтобы поработить природу, а также и человека. Мир становил­ся все более рационализированным и прагматичным. Нарастание степени рационализации мира, согласно Адорно и Хоркхаймеру, свя­зывалось со все более увеличивавшимся подавлением жизненных основ человеческого существования. Авторы фиксируют целый ряд антиномичных процессов, порожденных реализацией просветитель­ского проекта: прогресс оборачивается регрессом; поток точной информации и прилизанных развлечений одновременно и умудряет, и оглупляет людей. Просвещение тоталитарно, утверждают они. Страх и цивилизация оказываются неразделимы. Развитие культу­ры происходило под знаком палача. Эти аспекты анализа культу­ры во многом были продиктованы потребностью осмыслить явле­ние фашизма, возникшее в Европе по мере реализации просвети­тельского проекта.

В этой же работе уделено внимание целому ряду проблем, свя­занных со становлением в XX в. культуриндустрии, которая про-

Глава 20. Основные культурологические течения XX в.

20.1. Франкфуртская школа

должает просветительскую тенденцию обмана масс. Сегодня, пи­шут они, культура все более накладывает печать единообразия. Под­вергается критике продукция массовой культуры: радио и кино. Подчеркиваются стереотипность образов, отсутствие новизны, пре­вознесение «опостылевшей обыденности». Нахрдя множество нега­тивных явлений, сопутствующих массовой культуре, авторы все же отмечают тот факт, что слияние культуры с развлечением приво­дит не только к деградации культуры, но и в такой же мере к неизбежному одухотворению развлечений. В итоге авторы делают вывод о том, что культуриндустрия содержит в себе истину о ка­тарсисе. Эта совместная работа стала хрестоматийной вещью для изучения набирающих силу в XX в. процессов формирования мас­совой культуры. Ее можно рассматривать как своеобразный куль-турфилософский манифест франкфуртской школы, который пове­ствует об исторических истоках кризиса, порожденного репрессив­ностью разума и остро переживаемого людьми в XX столетии.

Труды Хоркхаймера оказали значительное влияние на развитие социально-культурных концепций представителей второго поколе­ния франкфуртской шкоды, среди которых был Ю. Хабермас.

Т. Адорно (1903—1969) значительную часть своих работ посвя­тил исследованию музыки. Его основными трудами являются «Фи­лософия новой музыки» (1949), «Негативная диалектика» (1966), «Эс­тетическая теория» (1969). Одна из центральных проблем — отно­шение искусства к действительности. Искусство, согласно Адорно, не является простым отражением и воспроизведением эмпириче­ской реальности. Оно лишь тогда становится искусством, когда «пре­одолевает» реальность и образует качественно новую, художествен­ную систему. Функцию мимесиса (подражания), по его мнению, се­годня перенимает конструкция, которая становится содержательна сама по себе, не выражая никакого содержания в общепринятом смысле. Конструкция в современном искусстве развилась из мон­тажа, который, по Беньямину, есть отрицание художественного об­раза. Многие теоретические построения Адорно сложились под влиянием идей Беньямина. Разрушение музыкальной художествен­ной формы посредством диссонанса Адорно считал способом вы­ражения истинного сознания эпохи. Более того, всю мировую исто­рию он рассматривал как катастрофу, а искусство — как отблеск истины в бесчеловечном, ложном бытии. В этом его взгляды во многом сближаются с позициями Шопенгауэра, Ницше. Истинным искусством может быть только искусство отрицания, коим являет­ся театр абсурда С. Беккета.

В работе «Введение в социологию музыки. Двенадцать теорети­ческих лекций» Адорно пишет о перспективе «таких условий жиз-

ни, при которых культура перестает быть ношей на плечах людей»¹. Он допускает, что может быть ближе к истине тот, кто мирно смот­рит в небо, а не тот, кто правильно пЪнимает Героическую симфо­нию. Мыслитель отмечает динамику видов искусства в сфере ху­дожественной культуры, характеризует отличительные особеннос­ти музыкальных жанров, и в то же время фиксирует наблюдающуюся тенденцию к деградации, вульгарности, бездушию, несдержанной чув­ствительности, массовому оглуплению.

В совместной работе Адорно и Хоркхаймера «Диалектика Про­свещения» отмечаются характерные черты культуры XX в.: она превращается в рекламу, в товар. Поставлены проблемы социаль­ной ликвидации искусства, которое в качестве обособленной формы возможно лишь как буржуазное. Книга — чрезвычайно актуальна, хотя со времени ее написания прошло уже более полувека.

В теоретическом наследии Адорно помимо Беньямина ощущается влияние идей его предшественников — Ницше, Зиммеля, Бергсона.

Основные идеи «Диалектики Просвещения» принимаются Г. Мар-кузе (1898—1979), который предлагает вместе с тем собственный вариант понимания культурно-исторического развития. Его пози­ция отражена в книгах «Эрос и цивилизация» (1955), «Одномерный человек» (1964), «Эссе об освобождении» (1969) и др. В них четко проводится различение понятий «культура» и «цивилизация». Куль­тура связывается им с саморазвитием человека в истории, она воз­никает в сфере духовного производства, свободы, праздничности, досуга. К цивилизации относятся сфера материального труда, жест­кая регламентация человеческой деятельности, осознание природ­ной необходимости. Во многих своих построениях Маркузе опира­ется на учение 3. Фрейда, которое, с его точки зрения, позволяет глубже понять механизм репрессивности разума в истории чело­вечества. В соответствии с учением австрийского психоаналитика он трактует изначальную фазу человеческой истории как столкно­вение принципа наслаждения и принципа реальности. Человек в своих первичных побуждениях предстает существом, стремящимся к наслаждению, однако природная и социальная среда препятству­ют этому, заставляя его ограничить свои желания. Таким образом, с первых шагов своего исторического существования человек вы­нужден смириться с ограничениями, налагаемыми на него обще­ством, культурой, цивилизацией. Цивилизационный процесс все бо­лее накладывает на него свои требования и ограничения, вызывая его усиливающееся отчуждение.

¹ Адорно Т. Введение в социологию музыки. Вып. 1. М., 1973. С. 32.

Средством преодоления отчуждения для Маркузе является его идея «новой чувственности», которая пробуждает эстетическое из­мерение человеческого существования и ориентирует индивида на ценности искусства, а не на утилитарно-практические предписания науки.

Критически оценивая современное ему общество, Маркузе вво­дит понятия «одномерное общество» и «одномерный человек», имея в виду опасную тенденцию политического и духовного уравнива­ния. Возникновению одномерной культуры способствовуют наука, образование, стандартизация образа жизни, поддерживаемые сред­ствами массовой информации и техническим прогрессом. Одно­мерное общество опасно тем, что оно порождает человека, полнос­тью зависимого от государственных структур и потому лишенного всякой творческой инициативы и самостоятельности. Следствием одномерного общества является рост инстинктов агрессии, ибо при­рода человека противится «тотальному» обобществлению, посколь­ку она асоциальна по своему характеру. Маркузе предлагает ориги­нальную теорию решения этих проблем, сводящуюся к идее беско­нечного протеста, Великого отказа, тотальной революционности. Эти идеи с готовностью были восприняты бунтующими студента­ми 1960-х гг., которые протестовали против войны США во Вьет­наме, главным образом во Франции, но также в ряде других стран восточного блока.

В 1970-е гг. происходит пересмотр многих основополагающих идей, присущих классическому варианту культурфилософии франкфурт­ской школы. Отказываясь от пафоса противоборства с разумом и принимая либеральную перспективу, Ю. Хабермас (р. 1929) разраба­тывает собственный взгляд на культурно-исторический процесс. Он является одним из немногих мыслителей в мире конца XX в., кто попытался осуществить великий теоретический синтез идей. Осмыс­ляя проблемы культуры и общества второй половины XX в., Хабер­мас использовал значительные теоретические находки разных ин­теллектуальных потоков XIX—XX вв.: аналитической философии, марксизма и неомарксизма, психоанализа, герменевтики, структура­лизма, культурфилософии франкфуртской школы и др. Эта попытка отражена в его наиболее значительном произведении — двухтом­ной «Теории коммуникативного действия» (1981).

В отличие от своих предшественников и учителей по франк­фуртской школе Хабермас верит в созидательную роль разума. Одно из центральных понятий его концепции — «коммуникативная рациональность». Любая культурно-историческая реальность явля­ется порождением коммуникативной деятельности индивида. Ра-

ционализация означает, согласно Хабермасу, устранение тех отно­шений принуждения, которые незаметно встроены в структуры коммуникации. В отличие от Маркса, который исходил из анализа инструментального разума, Хабермас настаивает на приоритете ком­муникативного разума, вокруг которого должна выстраиваться па­радигма социокультурного анализа. Акцентируя в культуре значи­мость познания и ценностных форм духовного освоения действи­тельности, он показывает, что изменение мировидения влечет за собой и изменение отношения индивидов к природе и друг к другу. По-I этому главной силой общественной эволюции он видит коммуника-I тивные действия. Отстаивая веру в разум как средство снятия | социокультурных конфликтов, Хабермас считает необходимым вос­становить и престиж общегуманистических ценностей. В связи с этим он предлагает современной культуре рецепт коммуникатив­ной этики, призванной способствовать анализу и решению глобаль­ных проблем.

Лейтмотивом философского творчества Хабермаса является его отстаивание проекта модерна, который, по его убеждению, все еще не завершен. Проект модерна, считает Хабермас, был сформулиро­ван в XVIII в. философами Просвещения и состоит в том, чтобы «неуклонно развивать объективирующие науки, универсалистские основы морали и права и автономное искусство с сохранением их своевольной природы, но одновременно и в том, чтобы высвобож­дать накопившиеся таким образом когнитивные потенциалы из их высших эзотерических форм и использовать их для практики, т:е. для разумной организации жизненных условий»¹. Интенции Про­свещения все еще не реализованы, и несмотря на ряд апорий, выз-«ванных реализацией модерна, проект, считает он, должен быть за­вершен. Хабермас является решительным оппонентом теоретиков постмодернизма, считая, что их концепции основаны на критике уходящего в прошлое типа рациональности. Вопреки постмодерни­стским концепциям, Хабермас обосновывает универсальность кри­териев разума. При этом он предлагает радикальную трансформа­цию европейской рациональности, которая в существующих ныне формах в жестких логических конструкциях моделирует насилие. В этой связи он пишет о необходимости переориентации с доми­нирующего в европейском мышлении субъект-объектного отноше­ния к миру на принципиально иную субъект-субъектную структуру, моделируемую межличностным общением.

¹ Хабермас Ю. Модерн — незавершенный проект // Вопросы философии. 1992. № 4.

Глава 20. Основные культурологические течения XX в.

20.2. Постмодернизм

Одно из основополагающих понятий концепции Хабермаса — «ин­теракция» — глубинная содержательная коммуникация, осуществляемая в личностно значимой артикуляции. Такое «коммуникативное пове­дение» принципиально субъект-субъектно и предполагает принятие «другого» в качестве самодостаточной ценности. Поэтому в культу­ре должна произойти перестановка акцентов, переориентация ее при­оритетов со сферы отношений человека, выстроенных в режиме «субъект-объект» и задающих, соответственно, деформированный и од­новременно деформирующий стиль мышления, на сферу межличност­ных коммуникаций, принципиально диалогичных, предполагающих по­нимание и в этом отношении аксиологически симметричных.

Таким образом, эволюция культурфилософских идей франкфурт­ской школы, начавшаяся с осуждения разума, подавляющего виталь­но-природное начало в человеке, привела к неожиданно полярному финалу его оправдания.

20.2. Постмодернизм

Состояние культуры, сформировавшееся в последние три деся­тилетия XX в. в развитых странах, получило название эпохи пост­модерна, а постмодернизм — это концепция, освещающая специфи­ку этой эпохи. Постмодернизм заявил о себе вначале в сфере искусства, и лишь потом обнаружили его преломление в различ­ных сферах культуры.

Содержание понятия «постмодерн» было конституировано с 1939 по 1947 г. в работах А. Тойнби как обозначающее современную (начиная с Первой мировой войны) эпоху, радикально отличную от предшествующей эпохи модерна; в конце 1960—1970-х гг. данное понятие использовалось для фиксации новационных тенденций в таких сферах, как архитектура и искусство; начиная с 1979 г. (пос­ле выхода работы Ж.-Ф. Лиотара «Состояние постмодерна») пост­модернизм утверждается в статусе философской теории, фиксиру­ющей специфику современной эпохи в целом. Кроме этой хроно­логии существует вневременная интерпретация постмодернизма как феномена, являющегося проявлением любой радикальной смены культурных эпох, и в этом случае постмодернизм рассматривается как своего рода этап в эволюции культуры: «у каждой эпохи есть свой постмодернизм» (У. Эко).

Понятийные средства, необходимые для описания феноменов культуры и выявления социокультурных оснований постмодернист­ского видения мира, формируются в постмодернистской филосо­фии. Постмодернистская программа философии генетически восхо-

дит к неклассическому типу философствования (начиная с Ницше) и может быть названа постнеклассической философией. В то же время, несмотря на программное дистанцирование постмодернизма от рационалистической философии, он задает новый горизонт пред-ставленности в современной культуре идей и текстов классической философии и в этом случае является продолжателем философской традиции. Ведущие теоретики, они же классики постмодернизма — Р. Барт, М. Бланшо, Ж. Бодрийяр, Дж. Ваттимо, П. Вирилио, В. Вельш, I Ж. Делёз, Фр. Джеймисон, Ф. Гваттари, Дж. Кристева, М. Мерло-Понти, М. Фуко и др. Наряду с классикой существует современная ■ версия развития постмодернистской философии, именуемая after-postmodernism. Рубежной фигурой перехода от классического пост-¹ модернизма к современному является К.-О. Апель.

Одна из проблем, дискутируемых в постмодернистской теории, — соотношение понятий модерн—постмодерн. Существуют крайние ва­рианты: от видения постмодернизма как продукта эволюции и углуб-| ления модернизма (А. Гидденс) до интерпретации его в качестве отка­за от нереализованных интенций модерна (Ю. Хабермас); от домини­рующей тенденции противопоставления постмодернизма модернизму (Г. Кюнг) до понимания постмодернизма в качестве продукта «реин-. терпретации» модернизма (А.Б. Зелигмен). Для прояснения этого воп-. роса обратимся к наследию Ж.-Ф. Лиотара (1924—1988).