Установки русской культуры 12 страница

Н.Я. Данилевский формулирует пять законов движения и раз­вития культурно-исторического типа, которые одновременно оз­начают и необходимые условия его возникновения и развития.

Первый закон определяет значение языка в развитии культу­ры. Именно язык становится средством сплочения народа, открыва­ет возможность общения, передачи культурного наследия через уст­ную или письменную традицию.

Второй закон указывает на важность приобретения политиче­ской независимости, необходимой для поддержания самобытности культуры, предотвращения ее ассимиляции, поглощения другими на­родами, обращения в орудие для достижения чужих целей.

В третьем законе отмечаются уникальность культуры, индиви-. Дуальная неповторимость, составляющие ее истинную ценность. Эти черты культуры образуют ее духовный облик. Их утрата, искаже­ние, уничтожение лишают культурно-исторический тип внутренне­го ядра. Каждый народ самостоятельно «вырабатывает» свою куль­туру, но это не исключает культурного взаимодействия.

Н.Я. Данилевский называет несколько способов распростране­ния цивилизации. Простейший из них — пересадка с одного места на другое посредством «колонизации». Так греки передали свою культуру Южной Италии и Сицилии, англичане — Северной Аме­рике и Австралии. Другая форма передачи цивилизации — «привив­ка». Греческим «черенком» на египетском «дереве» была Александ­рия; при этом культура Египта не утратила своей самобытности.

Еще один способ — «улучшенное питание», т.е. внешнее содей­ствие собственному развитию той или иной культуры. Во всех слу-

480 Глава 19. Историческая типология культур и теория локальных цивилизаций

чаях плодотворным можно считать такое влияние одной культуру на другую, когда соблюдаются принципы сотрудничества, использо­вания новых технических приемов, обмена опытом, но при этом со­храняется уникальность обеих сторон.

Четвертый закон гласит о том, что богатство и полнота куль­турно-исторического типа определяются не унификацией, единооб­разием «монокультуры», а, напротив, разнообразием составляющих его народов, существующих в благоприятной для поддержания куль­турной самобытности политической системе федерации.

Пятый закон характеризует время существования культурно-исторического типа. Ход его развития более всего уподобляется тем многолетним одноплодным растениям, у которых период роста бывает неопределенно продолжителен, а время цветения и плодоно­шения относительно коротко и раз и навсегда истощает их жизнен­ную силу.

Культурно-исторический тип существует не вечно, его время ог­раничено рамками жизненного цикла. Цивилизация проходит все периоды от зарождения к расцвету и финишу. Наиболее длитель­ным бывает подготовительный этап, или этнографический период, который может измеряться тысячелетиями. Он чрезвычайно важен, ибо в это время собирается запас для будущей созидательной дея­тельности, закладываются особенности мышления, эмоциональной сферы, призванные составить оригинальность и самобытность лю-. дей будущего культурно-исторического типа. Они выражаются в языке, мифологии, эпических преданиях, основных формах быта, от­ношении к природе, хозяйственном укладе, источниках материаль­ного существования, нормах и правилах взаимоотношений между людьми. Свойства жизни этноса оказывают влияние на национальный характер народа.

Культура набирает силу, проявляется в различных формах ду­ховности и практической деятельности, общественного благоуст­ройства и личного благосостояния. Постепенно ее жизненные силы растрачиваются, и творческий потенциал иссякает. Цивилизация дряхлеет, жизнь оканчивается.

Н.Я. Данилевский называет два симптома старения культурно-исторического типа: апатию самодовольства, которая поражает на­роды, успокаивающиеся на достигнутом, и апатию отчаяния, когда идеалы и цели оказываются ложными и наступает разочарование в избранном пути.

Таковы пять законов развития культурно-исторического типа^-Каждый тип отличается достижениями в. какой-либо определенной сфере. Греция известна искусством, Рим — успехами в законодэ-

19.1. Н.Я. Данилевский о многообразии культурно-исторических типов

тельстве. При этом невозможно оценивать цивилизации и истори­ческие периоды по шкале «выше — ниже». Никто не скажет, пи-щет Н.Я. Данилевский, что ум Кювье лучше устроен, чем ум Арис­тотеля, или что Лаплас был проницательнее Архимеда, или Кант мыслил лучше Платона, или понимание красоты было выше у Кано-вы и Торвальдсена, нежели у Фидия и Праксителя. Ни одна циви­лизация не может гордиться тем, что именно она представляет выс­шую точку развития по сравнению с ее предшественницами или современницами. «Прогресс состоит не в том, чтобы идти всем в одном направлении (в таком случает он скоро бы прекратился), а в том, чтобы исходить все поле, составляющее поприще историчес­кой деятельности человечества, во всех направлениях»¹.

Не все культурно-исторические типы проходят этапы своего развития одинаково. Одни подвергаются внешним воздействиям и разрушаются; другие истощают запасы сил и не могут продолжать существование; третьи оказываются слишком односторонними: формы культуры не получают достаточного развития во всем их объеме. Но и завершив жизненный путь, они остаются как «релик­ты» в памяти народов, ибо вносят достойный вклад в сокровищни­цу мировой культуры. Жизнь одного культурно-исторического типа конечна, но культура в целом бесконечна, и поступательное движе­ние человечества не прекращается.

Виды культурной Н.Я. Данилевский отмечает, что локальная циви-деятельНости лизация, образующая культурно-исторический тип, состоит преимущественно из четырех видов куль­турной деятельности.

Первая — деятельность религиозная, объемлющая собой отно­шения человека к Богу, наличие твердой веры, понятия о судьбе и определяющая нравственность народа.

Вторая — деятельность культурная, включающая отношения тео­ретические, научные, эстетические, художественные, технические и

промышленные.

Третья — деятельность политическая, определяющая отноше­ния людей между собой и к другим народам.

Четвертая — деятельность общественно-экономическая, свя­занная с отношениями людей к условиям пользования предметами внешнего мира, их добывания и обработки.

Многие ранние культуры были слитны, синкретичны, в них от­сутствовало четкое разделение этих видов деятельности. Н.Я. Да-

Данилевский Н.Я. Россия и Европа. С. 109.

482 Глава 19. Историческая типология культур и теория локальных цивилизаций

19.2. О. Шпенглер об исторической типологии мировой культуры

нилевский называет их «первичными, или автохтонными»¹ и отно­сит к ним египетскую, китайскую, вавилонскую, индийскую и иран­скую цивилизации.

Последующие цивилизации развивали преимущественно одну из сторон деятельности: еврейская — религиозную, греческая — соб­ственно культурную, а римская. — политическую. Их ученый име­нует «одноосновными».

Германо-романский, или европейский, тип совмещал разные виды деятельности, но имел особые достижения в науке и промышленно­сти. Это «двуосновный» культурно-исторический тип.

Будущий славянский культурно-исторический тип будет «четы­рехосновным», гармонично сочетающим все виды материальной и духовной деятельности.

Главное назначение культуры состоит в максимальном разви­тии творческой самобытности народов. Каждая цивилизация вовсе не похожа на «тесный дворик», она скорее напоминает огромный город с проспектами и улицами, исполненными своеобразия и не­обычайной привлекательности. На историческом поприще посто­янно появляются новые народы и цивилизации, которые своей дея­тельностью вносят вклад в развитие культуры.

19.2. О. Шпенглер об исторической типологии мировой культуры

Образ, символ и Понимание своей и иной культуры — основа для стиль культуры диалога и взаимодействия народов. Этот процесс требует определенной подготовки, умения прони­кать в глубинные смыслы культурных явлений. Всемирно извест­ный немецкий философ, историк, культуролог О. Шпенглер (1880— 1936) в книге «Закат Европы. Очерки морфологии мировой исто­рии»² ставит перед собой поистине глобальные задачи: проследить судьбу европейской культуры, воссоздать историческую, картину развития и разработать типологию мировой культуры.

Ключом к пониманию всемирной истории культуры, с точки зре­ния ученого, выступает символ. Для того чтобы воссоздать дух эпо­хи, пишет он, недостаточно лишь проиллюстрировать историю теми или другими событиями, памятниками, произведениями искусства. Необходимо выяснить более глубокую взаимосвязь форм культу-

¹ Данилевский Н.Я. Россия и Европа. С. 472.

² Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. В 2 т. Т.
1.М., 1993.

ры, которые воспринимаются как символы. «Народы, языки и эпохи, битвы и идеи, государства и боги, искусства и произведения искус­ства, науки, правовые отношения, хозяйственные формы и мировоз­зрения, великие люди и великие события являются символами и подлежат в качестве таковых толкованию»¹. К символам культу­ры относятся античное монетное дело, египетская административ­ная система, китайское книгопечатание, идея нирваны, погребение или сожжение мертвых, механические часы, дальнобойные орудия, масляная живопись и т.д. В каждой культуре и в каждой истори­ческой эпохе существует свой символ, представляющий ее знак. Символы и знаки создают образ культуры, по особым законам скла­дываются в целое, которое воссоздает облик эпохи.

Судьба культуры разворачивается в пространстве различных территорий и в сочетании одновременности и последовательности. Все культуры имеют равное значение в общей картине истории. Древние цивилизации Вавилона и Египта, Индии и Китая нередко превосходят античность, но при этом вовсе не занимают привиле­гированного положения. Вместо безрадостной картины прямого восхождения перед глазами исследователя развертывается насто­ящий спектакль множества мощных культур.

Каждая из этих равноценных и равноправных культур имеет «собственную форму, собственную идею, собственные страсти, собственную жизнь, волю, чувства, собственную смерть»². У каж­дой культуры свои возможности выражения, краски, блики света, движения, собственный духовный взор. Есть расцветающие и ста­реющие культуры, народы, языки, истины, боги, ландшафты. Культу­ры возникают, созревают, увядают и никогда не повторяются. Они обладают совершенно отличными друг от друга формами: пласти­кой, живописью, религией, наукой, хозяйством и укладом жизни. Все культуры характеризуются ограниченной продолжительностью в истории и замкнуты в себе самих.

Восемь великих культурно-исторических типов занимают свое место на карте мировой истории:

1) египетская;

2) вавилонская;

3) индийская;

4) китайская;

5) греко-римская (аполлоновская);

6) византийско-арабская (магическая);

7) западноевропейская (фаустовская);

¹ Щпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. Т. 1. С. 129.

² Там же. С. 151.

484 Глава 19. Историческая типология культур и теория локальных цивилизаций

8) народов майя.

В истории формируется «русско-сибирская культура».

Культуры обладают общей структурой, но имеют индивидуаль­ный стиль и облик. В истории нельзя обнаружить такие абстрак­ции, как формы мышления вообще, государство вообще.

Цивилизация как Если судьба культуры непосредственно связана с закат культуры ростом и развитием, то она неминуемо движется к финалу. Такова неизбежная судьба культурно-ис­торического типа. Длительность цикла развития культуры О. Шпенг-лер определяет примерно в 1000 — 1500 лет.

Финальную стадию культуры ученый называет цивилизацией. Цивилизация знаменует собой завершение развития, когда за жиз­нью наступает смерть. Она означает конец культуры, переход ее в иное состояние. «Греческая душа и римский интеллект — так раз­личаются культура и цивилизация»¹.

Для цивилизации типичны люди практичные и безразличные к обсуждению смысла жизни и подобных метафизических проблем. В их руках духовная и материальная участь каждой последующей эпохи. Великие цивилизации ограничены пределами нескольких крупных городов, где властвуют новые бесплодные, исполненные глубокой антипатии к людям, холодные прагматики, озабоченные лишь «вопросом денег». В мировом городе, утверждает О. Шпенг-лер, действует не народ, а масса, презрительно относящаяся ко вся­ким традициям. У культурного человека энергия обращена к разви­тию духовности, цивилизованный человек во всем ищет выгоды и пользы. Для него недоступны тайны поэзии и других искусств, он предпочитает зрелища, технические игры, спортивные состязания. Его психология подвержена стандартам массового вкуса, поэтому столь распространенными становятся повальные увлечения, не тре­бующие эмоциональной и душевной отзывчивости, но лишь запол­няющие образующийся духовный вакуум. «Современная эпоха — эпоха цивилизации, а не культуры»², — заключает О. Шпенглер.

У каждой культуры есть свои детство, юность, возмужалость и старость. Культура рождается в тот миг, когда пробуждается великая душа. Она расцветает на основе определенного ландшафта, к которо­му остается привязанной в течение всей жизни, и умирает, когда эта душа полностью реализует свои возможности, создав народы, языки, вероучения, искусства, государства, науки. Бесчисленные поколения, народы и племена — арийцы, монголы, германцы, кельты, парфяне,

¹ Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. Т. 1. С. 164.

франки, карфагеняне, берберы, банту и многие др. — прошли этот путь. Когда в них угасает «формообразующая сила», вместе с ней постепенно стираются культурные черты, языковые и умственные признаки, и явления вновь растворяются в хаосе постоянного движе­ния. «Так на поверхности Земли величественными кругами расхо­дятся волны великих культур. Они внезапно всплывают, расширяют­ся в роскошных линиях, успокаиваются, исчезают.

Каждая культура обнаруживает символическую и почти мисти­ческую связь с пространством, в котором она существует. Как только вся полнота внутренних возможностей исчерпана, культура внезапно коченеет, отмирает, ее кровь свертывается, силы надламываются — она становится цивилизацией. В таком виде она, как тысячелетнее дерево, еще много столетий топорщит свои гнилые сучья.

Таков смысл заката в истории — внутреннего и внешнего завершения, ожидающего каждую живую культуру»¹. Так происхо­дило в античности, таковы признаки и заката Европы.

Портреты вели- В отличие от мира природы, где царят непрелож- ких культур ные законы, а всякое действие имеет причину и следствие,'культурный мир находится во власти судьбы; для его познания неприемлемы строгие научные понятия и, доказательства. Он может быть лишь понят, почувствован, пережит. Метод освоения культуры путем проникновения в ее смыслы, зна- [ чения, символы на основе внешних черт, признаков О. Шпенглер назы­вает физиогномическим. Это подобно тому, как внешний облик челове­ка — рост, выражение лица, осанка, походка, речь, почерк — дает возмож­ность узнавать его внутреннее состояние: доброту или злобу, ум или глупость, храбрость или трусость. Описательная, формообразующая фи­зиогномика есть перенесенное в духовную сферу искусство портрета. Для историка культуры важны проницательность, интуиция, по­стижение, созерцание, концентрация чувств. Система, понятие пре­вращают культуру в застывший предмет, создавая иллюзию науч­ности. И наоборот, созерцание, переживание мгновений истории, ис­поведание, свойственные религии и художественному творчеству, наиболее близко передают душу культуры. «Лишь тогда оказывает­ся возможным постичь каждый факт исторической картины, каж­дую эпоху сообразно их символическому содержанию»².

Культуры — это организмы, продолжает О. Шпенглер, а всемир­ная история — их общая биография. В судьбе отдельных сменя-

¹ Шпенглер О. Закат'Европы. Очерки морфологии мировой истории. Т. 1. С. 265.

² Таж же. С. 262 '

17 Культурология

486 Глава 19. Историческая типология культур и теория локальных цивилизаций

ющих друг друга, вырастающих друг возле друга, соприкасающихся, оттесняющих и подавляющих друг друга культур исчерпывается содержание всей человеческой истории. «Я отличаю идею культу­ры, совокупность ее внутренних возможностей от ее чувственного проявления в картине истории как достигнутого уже осуществле­ния»¹. Задача историка — вскрыть внутреннее строение, или мор­фологию, культуры, осмыслить экспрессию событий и отыскать ле­жащий в ее основе язык.

О. Шпенглер выделяет понятие стиля культуры как совокупно­сти жизненных выражений, которые являются формами духовной коммуникации, специфическими для-данной культуры. Например, каждый античный город, будучи воплощением и символом одного и того же стиля и жизнеощущения, глубоко отличается по своему плану, виду улиц, языку, частной и официальной архитектуре, по типу площадей, переулков, дворов, фасадов, по красочности, шуму, толкот­не, по духу своих ночей от индийских, арабских городов.

В каждом инобытии этого рода лежит высокая символика: за­падная склонность к прямолинейным перспективам, наподобие мощ­ного пролета Елисейских полей в Париже, или узость Акрополя и городских кварталов в Риме. Не менее важно представить продол­жительность жизни каждой культуры, темп, такт и ритмы ее разви­тия. Наиболее значительные события, явления религиозной, науч­ной, политической жизни дают импульс в формировании индивиду­альности каждой локальной культуры. Для античной культуры знаковый смысл имели такие явления, как античный театр, полис, ионическая колонна, геометрия Евклида, римский легион, бой глади­аторов. Одно упоминание этих явлений воссоздает образ античной культуры.

О. Шпенглер придает исключительное значение физиогномиче­скому методу в постижении культуры, который позволяет по дета­лям орнаментики, архитектурного стиля, письма, по отдельным дан­ным политического, хозяйственного, религиозного характера вос­становить основные черты исторической картины целых столетий, прочитать по элементам языка художественных форм современ­ную им государственность или по математическим формам — ха­рактер хозяйства.

Но возможности данного метода не безграничны. Невозможно, утверждает О. Шпенглер, до конца вникнуть силами собственной души в мир чужих культур. Здесь всегда остается какой-то недо­ступный остаток, тем более значительный, чем ничтожнее собствен-

Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. Т. 1. С. 265-

19.2. О. Шпенглер об исторической типологии мировой культуры

ный исторический инстинкт исследователя, его физиогномический такт и знание людей. «Историческая окружающая среда других людей составляет часть их существа, и нельзя понять кого-либо, не зная его чувства времени, его идеи судьбы, стиля и степени сознательно­сти его внутренней жизни»¹.

Мир символов Пониманию истории мировой культуры способ-
в культуре ствует проникновение в мир символов, которые

приобретают особую ценность.

О. Шпенглер предлагает осмыслить символическое значение ча­сов как способа измерения времени. В античной культуре время обычно определяли днем по длине тени от собственного тела, хотя солнечные и водяные часы уже были в употреблении. Существо­вание человека было сосредоточено на настоящем, полностью за­мыкалось в текущем моменте, его мало волновало прошедшее и будущее. Видимо, поэтому античности не были известны ни архео­логия, ни ее «душевная изнанка» — астрология. Не было распрост­ранено в обыденномсознании историческое летоисчисление, а счет годам велся по олимпиадам. В античных городах ничто не напоми­нало о глубокой древности, не было благоговейно опекаемых руин. Так понималось время при обожествлении тела и сиюминутности

жизнеощущения.

Совсем иное отношение ко времени складывается в последу­ющие века в западноевропейской культуре. Механические часы, гротескный символ башенных часов, отмеряющих, время горожан, и карманные часы, сопровождающие каждого человека, — таково из­мерение символики времени.

Столь же древнюю семантику отношения к смерти ученый обна­руживает в различных формах погребения. Возвышенный стиль в Индии начинается с надмогильных храмов, античный — с могиль­ных ваз, египетский — с пирамид, древнехристианский — с ката­комб и саркофагов. В первобытные времена многие формы смеша­ны, но затем каждая культура возводит одну из них на символиче­скую ступень.

•Содержательна историко-культурная символика отношения к эротике. В античности особое значение придавалось актам зачатия и рождения. Поэтому эротическое было средоточием культа Де-метры. Домашний культ римлян был связан с детородной силой главы семейства. Западная душа противопоставила этому знак ма­теринской любви. Свое высочайшее выражение он нашел в «Сик-

¹ Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. Т. 1. С. 289.

488 Глава 19. Историческая типология культур и теория локальных цивилизаций

стинской Мадонне» Рафаэля. Символ Богоматери в христианстве вознес эту идею на огромную нравственную высоту.

Интересные идеи высказывает О. Шпенглер о роли отца как сим­вола охраны дома и очага, мудрого правителя. Символами проникну­та организация хозяйства, от беспечности до скаредности, от порядка до разгильдяйства, от заботы о будущем до жизни «одним днем».

Науки, искусства, города, языки каждой эпохи составляют физио­гномические штрихи высочайшей символической значимости. По­этические творения и битвы, празднества и католические мессы, за­воды и гладиаторские игры, дервиши и дарвинисты, железные доро­ги и римские улицы, прогресс и нирвана, газеты, скопища рабов, деньги и машины — «все это разным образом суть знаки и символы в картине мира прошлого, многозначительно воскрешаемого душой»¹.

Мысль о всемирной истории расширяется до идеи всеобъемлю­щей символики. Дорический, раннеарабский, романский орнамент, образ крестьянского дома, семьи, человеческих отношений, одеяний и культовых действий, а также облик, осанка, походка определенного человека, целые сословия и народы, диалекты и формы оседлости всех людей и животных и, кроме того, немой язык природы с ее лесами, выгонами, стадами, облаками, звездами, лунными ночами и грозами, цветением и увяданием, близостью и далью суть символи­ческое воздействие космического на нас, когда мы внемлем этому языку в моменты раздумий. Действительность культуры предста­ет как «макрокосм» в совокупности всяческих символов, соотноси­мых с конкретной душой, которая погружается в этот мир и рас­шифровывает для себя и другие ее значения.

Люди одной культуры и одного душевного склада переживают эти многочисленные знаки, усваивают их при помощи выразитель­ных средств языка, искусства, религии, слов, формул. Что же касает­ся возможности проникновения в мир других культур, то мы мо­жем весьма неполно понимать индийскую или египетскую душу, проявленную в людях, нравах, божествах, словах, идеях, постройках, деяниях. Это происходит потому, что мы вкладываем в выражение чужой души собственное понимание. Равным образом, добавляет О. Шпенглер, толкуются древнеегипетские и китайские портреты при отталкивании от западного опыта в искусстве. Здесь понима­ние нередко переходит в самообман. Основные черты мышления, жизни, сознания столь же различны, как черты лиц отдельных лю­дей. «Сколь далеким, диковинным и мимолетным по самой своей идее был индийский или вавилонский мир для людей пяти или шести

Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. Т. 1. С. 322.

19.2. О. Шпенглер об исторической типологии мировой культуры

--------------------------

следующих за ними культур, столь же непонятным станет однажды и западный мир для людей не рожденных еще культур»¹. Культура жива, пока глаз ее видит, ухо слышит, мозг осознает, человек в це­лом воспринимает и объясняет.

Исходя из принципа символики культур, О. Шпенглер предлага­ет описание аполлоновской, фаустовской и магической души². Апол-лоновской ученый называет душу античной культуры, избравшей чувственное тело идеальным типом пространства. К этому типу культуры им отнесены скульптура обнаженного человека, механи­ческая статика, чувственные культы олимпийских богов, политиче­ски изолированные греческие города. Античный храм, античный ре­льеф, замкнутая колоннада лишь подчеркивают контуры объема, священное установление границ. Множественность отдельных тел требует аналогичного мира богов — таков смысл античного поли­теизма.

Фаустовская душа воплощена в западноевропейской культуре,

на северных равнинах и связана с рождением романского стиля в X столетии. Ее символами стали искусство фуги в музыке, динами­ка Галилея, католическая и протестантская догматика, великие ди­настии эпохи барокко с их политикой, судьба короля Лира и идеал Мадонны, живопись, соединяющая пространства посредством света и тени. Зодчество находит выражение в исполинских готических храмах, в которых ощущается безграничное одиночество. Это но­вое переживание мира повторяется в поэзии и в религии, связу­ющей участников в мистическую общину. Здесь Божество явля­ется лишь в буре органной фуги или в торжественной поступи

кантаты и мессы.

Магическая душа арабской культуры между Тигром и Нилом, Черным морем и Южной Аравией выражается в алгебре, астроло­гии и алхимии, мозаиках и арабесках, халифатах и мечетях, таин­ствах и священных книгах персидской, индийской, христианской

религии.

Египетская душа видися идущей по узкой и четко определенной жизненной тропе. Культура Египта — бытие странника, всегда бре­дущего в каком-то одном направлении. Ее язык и формы служат воплощению одного этого мотива. Надгробные храмы Древнего цар­ства, в особенности мощный пирамидный храм I династии, являют собой ритмически расчлененную последовательность пространств. Сакральный путь, постоянно сужаясь, ведет от ворот у Нила через

1 Шпенек О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. Т. 1. С. 345.

² Там же. С. 345-388.

490 Глава 19. Историческая типология культур и теория локальных цивилизаций

проходы, дворы и колонные залы к усыпальнице. Равным образом храмы Солнца V династии являются не «постройкой», а дорогой, отделанной мощными каменными породами. Рядами тянутся нескон­чаемые рельефы и стенопись, вынуждающие двигаться в опреде­ленном направлении. Сфинксовые аллеи с львиными и бараньими головами, относящиеся к Новому Царству, построены с той же це­лью. Продвигаясь вперед и превращаясь тем самым в символ жиз­ни, человек становится частью каменной символики.

«Путь» означает одновременно судьбу и третье измерение. Пи­рамида над царским гробом — треугольник. Египетское искусство не допускает никаких отклонений, ослабляющих напряженность души, и египтянин проходит предначертанный путь до конца.

Китайская культура основывается на символе «Дао», что бук­вально переводится как «путь», «дорога». «Дао» как всеобщий закон мироздания призывает человека согласовывать свое поведение с природой, стремиться к гармонии с ней. Китайская культура орга­нично вписывается в ландшафт. В композицию ее храмов включа­ются холмы и водоемы, деревья и цветы, камни. Архитектура Китая «ластится» к окружающему природному миру, устремленные ввысь пагоды, цветовые сочетания подчеркивают гармонию человека и природы. Это единственная культура, пишет О. Шпенглер, где садо­водство оказывается религиозным искусством.