Привести свой мир в порядок и найти новые пути выхода

Вследствие травмы был разрушен наш мир. Наше доверие к природе и технике подорвалось. Доверчивые люди становятся недоверчивыми, особенно если травма была причинена другими лицами, и тем более, если это произошло намеренно. Добродушные люди становятся мизантропами. Жизнерадостная личность превращается в боязливую и уединённо живущую. Тот, кто доверял друзьям и коллегам, становится человеком, который пребывает в страхе, если у него все и всё не находятся под контролем. Человек с планами на будущее становится скептиком, думающим только лишь о своей безопасности. Мирная и добрая личность превращается в существо, которое постоянно «выходит из себя», даже по незначительному поводу. Великодушный, толерантный человек становится «мстителем», замышляющим только возмездие.

Это лишь некоторые из душевных и в конечном итоге характерных изменений, которые возможно оставляет после себя травма. У многих к этому присоединяются тяжкие телесные повреждения, которые медленно поддаются излечению. В этом случае нам ещё труднее преодолеть душевное потрясение и найти собственный выход после травмы.

Если наш мир разрушен, мы можем попытаться сконструировать его по-новому и иначе. Произведения искусств являются с доисторического времени средством преодоления травмы у людей. Художественное произведение выражает наше внутреннее переживание, а в современном искусстве не только красоту и гармонию, но и разрушение, агрессию и опустошение. Именно изображение опустошения позволяет нам искать новые пути его преодоления. Так художники, не указывающие в своём произведении на «решение», на «добро», «позитив», побуждают наблюдателя к размышлению и творческому поиску выхода. Человеческий дух не живёт лишь одной красотой и гармонией. Творческий потенциал духа проявляется и в его разрушении.

Об этом знали мудрые люди во все времена и выражали это разными способами. Одним из примеров служат шаманы, которых можно назвать «травматерапевтами» первобытных народов в разных регионах мира, например, в Сибири. В танце они входят в состояние экстаза, т. е. «растворения», которое напоминает психотическое заболевание. В этом состоянии внутренне шаман отправляется в путешествие по аду. По возвращении из него он способен не только соединять свои «разделённые части тела», но и располагает высоким духовным здоровьем и мудростью, усиленным его экстремальным опытом. Согласно общей точке зрения шаманы обладают после «инициации» (путешествия по аду) особыми целебными силами. Теперь они могут сопровождать других людей по «смертельной зоне» их экстремального потрясения и неуверенности, и помочь им «по-новому собраться» и вести новую, и даже более наполненную смыслом жизнь. Философ Георг Вильгельм Фридрих Гегель описал поэтическими словами это «умирай и будь», составляющую человеческий дух, это хождение через «смертельную зону» души: «Смерть … это держать самое страшное и мёртвое, то, что требует самую большую силу. Бессильная красота ненавидит разум, потому что он требует от неё то, что она не в силах ему дать. Жизнь духа – это не жизнь, что боится смерти и сохраняет лишь опустошение, а жизнь, что её терпит и в себе содержит. Он выигрывает свою правду, находя самого себя при абсолютном разрушении».

В этих строках говорится о том, что человеческий дух – иное выражение для нашей естественной силы к самоизлечению – оправдывает себя именно в «абсолютной раздвоённости», как, например, при травме. В таких крайних ситуациях нам помогают не ровный оптимизм и знахарство, а наша способность находить самого себя в тяжёлом сотрясении нашего внутреннего мира. Дух и природа рассматриваются иногда как противоположность, или более того несовместимо. Человеческий дух по Гегелю – это осознавшая саму себя природа. Наша человеческая природа осознаёт саму себя, т. е. становится «само-осознанной». И наоборот, самоосознание может попаданием в природу найти потерянные основы и преодолеть своё потрясение.

Это обратное сознание собственной природы может преодолеть травму, как оно проделывает это в книге при помощи многих упражнений. В то же время оно ведёт к неожиданным, «диалектическим» решениям», берущим своё начало в нашей естественной целебной силе.

«Я заметила, что могу настроиться на неуверенность и жить с ней, значит, могу чувствовать себя уверенно». К этому решению пришла женщина средних лет, которая после нападения на банк и угрожающего взятия в заложники страдала долгое время от тяжёлых страхов и не могла больше выйти на работу: чувствовать себя в безопасности через неуверенность, более того, угрозу для жизни, которой она подверглась. Привыкла она просто к угрозе? С трудом допустимо. Потому что к угрозе для жизни, которая также в будущем полностью не исключается, едва ли можно «привыкнуть». Скорее произошёл поворот в мышлении и ощущении. Если ваше чувство безопасности заключалось прежде в уверенности, что угрожающие жизни события больше не произойдут, а если произойдут, то, возможно, «когда-нибудь», не сейчас, то эта возможность, между тем, стала вследствие нападения горькой уверенностью. Сейчас угроза в прошлом, она пережита и придаёт благодаря именно этому чувство уверенности, что вы сможете пережить «отклонения» от нормальной жизни также и в будущем.

Диалектические решения такого рода не поддаются тренировке. Поэтому мы не предлагаем вам в этой книге упражнения для «когнитивного изменения структуры» и тем более «тренировки решения». Речь не идёт о том, чтобы внушать себе мысли и «позитивно размышлять». Посторонние нас могут без труда обеспечить умными советами. Если мы хорошо подготовлены, тогда мы сами найдём решение. Оно восходит из наших снов и распространяется по нашей жизни. Умственное упражнение и «самоинструкция» слабы для этого, даже если мы стремимся «применять» суггестивное средство.

В случаях насилия, особенно связанных долгой временной зависимостью от преступника, в нас может зародиться мысль, что мы сможем в последствии защищаться от него, если сейчас откажемся от роли «психической жертвы». Реально же сопротивление было невозможным или малоэффективным. Но преступник хотел господствовать не только над телом, но и, прежде всего, над нашей душой. Мысленно мы можем убедить себя в том, что он не имеет никакого влияния на нас. После этого возвращается чувство «Я есть Я». Сейчас мы, возможно, обнаружим, что мы до сих пор были также и в психологическом смысле его жертвой: Преступнику удалось навязать нам свои проблемы, заставить нас чувствовать его страхи – страхи, которые он сам не мог терпеть. Он был разгружен и чувствовал себя хорошо, пока мы страдали. Если мы преодолеем травму, мы возвратим всё преступнику назад.

Цель преодоления травмы и травматерапии состоит в том, чтобы сделать решающий шаг от жертвы к выжившему после травмы. Однако, выживание не только во внешнем значении слова, устоять угрозе, оставшись при этом в живых, а в том, чтобы чувствовать себя живым, жить собственной жизнью и не находится больше ни психически ни душевно во власти преступника или не оставаться зависимым от трагедии. «Выживание» в этом смысле – это декларация независимости к травме. В этом душевном движении травма будет «сохранена».

«Сохранение» имеет тройное диалектическое значение: