Вместо предисловия

Для того чтобы захватить обычный спальный вагон скорого поезда, остановившегося на полустанке в Ленинградской области потребуется следующее количество персон кавказской национальности:

- 9 штук – по одному на каждое купе;

- 4 штуки – для проводников;

- еще 4 штуки – для охраны тамбуров;

- 2 штуки – для того чтобы стоять на шухере на улице в случае появления лиц правоохранительной национальности.

Кроме того для успешной операции могут потребоваться огнемет и гранатомет.

И еще одна штука… Пассажир с котом который спустит в унитаз все старания боевиков, а также коллекционное издание корана принадлежавшее когда-то самому Джохару Дудаеву…

И вот приятным летним вечером

Когда уж солнце скрылось в даль

Вагон, в котором делать нечего…

А 19 гадов жаль…

О вы, наивные ребятки,

Что ждете мяса здесь в СВ

Готовьтесь быстро к очепяткам…

Их будет здеся до хрена!

22 июня 2002 года. Станция Свирь, Ленинградская область, 21.00…Прекрасный вечер в краю белых ночей…(давно пора сменить шрифт на обычный).

Это был приятный вечер. Мы с Зе Атилиу ехали в купе номер шесть на нижней полке. Ехали в гости к моим родственникам. Кроме меня в купе были две странные сестры, тоже мурманчанки, не поню как их звали, мы называли их просто Сестре(по аналогии с известным словенским трио трансвеститов). Последнее свободное место в купе занимала симпатичная бабулька – Жанетта Акакиевна, - хирург-ортопед на пенсии. Мы славно проводили время в обществе друг друга за рюмочкой чаю, потому что стаканов у наших проводников не оказалось. Вот такие вот странные проводники. Пересекли мост через реку Свирь. Сейчас предстоит двадцатиминутная остановка на сортировке. Скучно.

Поезд остановился.

И тут случилось такое!!! В коридоре был слышен странный шум. Зе Атилиу этот шум сразу же не понравился. Заочно. А что было дальше!!!

В купе ворвался кавказец. Жанетта сразу подскочила так как кавказец был вооружен. К сожалению.

- Так, оставаться на месте, - выражение вставной челюсти террориста оставляло желать лучшего.

Эта кавказская уродина схватил меня за шиворот и выволок в коридор.

- Как убитый заложник ты мне нравишся наиболее, - и улыбнулся, а я про себя поматерился на арабском, вслух не рискнул, вдруг он мусульманин и я оскорблю его чувства. Вот в таких вот странных растерянных чувствах меня вели на расстрел. Но это только они считали, что меня сейчас расстреляют. Как бы ни так!

Мой конвоир и убийца вывел меня на пути из вагона.

- Последнее желание перед смертью, - произнес урод-кавказец, а я подумал о другом.

- Вы знаете, когда я умру, мой труп не найдут.

- Найдут, - протянул кавказец.

- Не найдут, - я развернулся и резко прыгнул на него, оружие оказалось не взведено, и выстрела не произошло, а я крепко вцепился зубами в его горло и начал грызть как только мог. Мне буквально несколько дней назад поставили свежие пломбы на передние зубы – после поездки мне предстояло нанести визит к дантисту для окончательной шлифовки и приведения моей челюсти в норму. Сначала мой конвоир кряхтел и задыхался, а после и вовсе стал оседать…

Ах, как приятно утром в понедельник

Лизнуть немного крови друга,

Особенно приятно

По пятницам

Погрызть немного жадной сладострастной

Муки.

Я выплюнул его шею и он окончательно свалился на землю обливаясь кровью. Я сильно пнул его в живот и поднялся в вагон. Сколько их еще, подумалось мне. А какая разница в принципе…Сначала я решил заглянуть в туалет по нужде. И там наткнулся на очередного боевика, который справлял малую нужду. Он и квакнуть не успел. С бешеным криком:

- Сортир для черножопых террористов в общем вагоне, - я засунул его головой в унитаз, запрыгнул сверху и начал заталкивать. Сначала я пытался вдавить его в унитаз ногами, резво ударяя по промежности ногой, однако толку от такой упаковки было мало и я решил отодрать раковину и попробовать вдавить его при помощи раковины. Раз, два, три. Внизу что-то захрустело, а по унитазу пошла трещина. Я бросил раковину, снял со стены огнетушитель и нанес еще два удара.

В сортире том не так уж тесно

И если посмотреть направо

Увидишь чьи-то челюсти

Лежащие так одиноко.

Если и не умер, то навряд ли выберется, а при движении его побьет и затянет под колеса. Я тихо высунулся из туалета. Сбоку в рабочем тамбуре возле топящегося титана стоял еще один боевик, он вероятно охранял купе проводников, наверное от самих проводников... На цыпочках подкрался к нему, закурил дамскую сигарету(хотя я их терпеть не могу), нежно тронул за плечо и томным голосом сказал:

- Мальчик, я тебе нравлюсь?

Террорист удивленно развернулся и через миг его голова уже пылала внутри титана – я резким движением схватил его за волосы и вогнал в печь. Он шумно подрыгался, кричал и сник через несколько секунд конвульсий.

В титане из железа

В рабочем тамбуре чуть плача

Подох чеченец – сын порока и террора

И он не мог ничем себе помочь.

А в принципе он бы ничего и не смог бы сделать…

Но этот шум уже мог привлечь внимание. Я быстро вытащил резиновый шланг из шкафа рядом с титаном и накрутил один наконечник на кран с кипятком. Я посмотрел на термометр – около 105 градусов. Отлично. Как по заказу просто! Я открутил кран и зажал пальцем конец шланга. Вода побежала…Купе проводников открылось. Из него возник еще один чеченец. Я резко отпустил палец со шланга и окатил боевика кипятком. Если бы расстояние между нами было бы больше метра, то я бы уже валялся застреленный под вагоном, а так как он налетел на меня нос к носу, то и эффект получился шикарный. Я только успел увернуться…И услышал как автомат упал на пол. Я повернулся. Кожа на лице террориста медленно, как в замедленной съемке поползла с лица, вместе с кожей из глазницы выплыл глаз, совершеннейшее зрелище достойное камеры Ларса фон Триера.

И вот стекает кожа

С лица недостойного

И расплывается рожа

И мысли непристойные…

Он сначала присел на колени, а потом упал на пол истекая кровью. Я бросился в купе номер шесть. Я открыл дверь. Сцена представшая моему взору не могла не обрадовать. Мои попутчицы уже связали нашего конвоира и он лежал весь заклеенный скотчем на верхней полке. На столе острием вверх стоял штырь от приклада, а Жанетта Акакиевна изучала оружейный запас пленника.

- УАУ. Базука! – хором ахнули Сестре.

- А как этим пользоваться? – спросила старуха.

- Я научу. Жанетта Акакиевна, - сказал я, - на улице еще двое, их надо снять.

Мы вышли в коридор. Я тихонечко открыл окно и высунулся – охранник стоял возле двери рабочего тамбура. Я указал на него старухе и объяснил, как пользоваться этим оружием.

- Вот так наводите, - медленно говорил я, а теперь…

БАБАХ!

Однажды сонным утром

Когда тошнит немного очень

Мы почитаем Кама-Сутру

Сыграем в покер с тамагочи

Обсыпем труп твой красным перцем

Покроем груди черной тушью

Замажем рот ванилью с солью,

Задавим мужа в лифте мясорубкой…

Накормим дога колбасой с стрихнином

Напудрим ноздри вазелином…

И все это молча мое солнышко…

Взрывом террориста у вагона разорвало пополам. Часть тела с головой и половиной туловища подбросило на несколько метров вверх, а низ в предсмертном вздроге пробежал полметра и упал под колеса.

- Класс! – сказала бабуля, - Осторожно!!!

Я развернулся – на меня бежал еще один террорист. С огнеметом, я влетел в купе, схватил со стола свой походный нож и бросился в атаку. Выстрелить и он не успел. Я вспорол ему брюхо и вытолкал через глубокую рану его кишечник, а за ним и все остальные внутренности. Старуха забрала огнемет и отправилась снимать второго охранника. Через минуту я видел как он весь объятый пламенем пробежал мимо окна.

Вскоре старуха вернулась. Мы решили атаковать купе номер восемь, откуда террористы выгнали одного пассажира и заняли его для отдыха. В этот момент там находилось двое. Первого мы решили выманить, а второго извращенно замочить. Ну или в крайнем случае не замочить, а прикончить. И я громко заорал матом на арабском в смеси с ивритом на весь вагон:

- Katha ath nan! Telhasi teezi! Inahl Rabak Ars Ya Choosharmuta!(Целуй мои гениталии – корр. арабск. Пошел в жопу – некорр. арабск. Иди в ад со своим долбаным папашей – корр.иврит).

Первый попался легко – на шум он вышел в коридор и получил по голове базукой. Мужчина рухнул на пол ничего не успев вякнуть. Сестре вытащили его на улицу и что-то собрались с ним сделать. А Жанетта Акакиевна вошла внутрь. Я наблюдал за ней через щель.

- Здравствуйте, - сказала она, - не хотите подкрепиться. У меня есть курица. Я сама специально поджарила ее в дорогу на тот случай если поезд захватят террористы. Вы ведь обычно очень голодны?

- Вали отсюда, - ответил террорист, - а курицу оставь.

Тут старуха увидела возле него на полке гранату.

- Мой милый, - Жанетта кинулась ему на плечи и стала обнимать и целовать, а правой рукой она схватила гранату.

- Старая, с ума сошла что ли…

Она выдернула чеку, вторым движением резко съездила чеченцу по яйцам и третим движением резко засунула гранату ему глубоко в горло.

Выскочила из купе и закрыла дверь. Вагон резко дернуло.

При романтических стенаньях

Не посмотрев на бред несчастных

Мы разбиваем пуд желаний

Когда предел желаний ясных

Нам открывает новый горизонт.

- Туда теперь лучше не заходить, - сказала старуха и засмеялась.

Тут я посмотрел в окно. Не знаю как Сестры учинили такое, но смотреть на это было крайне весело. Первый террорист из восьмого купе висел вниз головой на столбе, поддерживающем линии электропередач и размахивал руками, попутно переругиваясь на чеченском языке. Чеченского языка я не знал, чему был несказанно рад.

- Смотрите, что мы нашли! – кричали Сестре.

Мы с старухой вышли на улицу. Сестре подбежали к нам и подали небольшую книгу.

- Коран, - сказал я и открыл.

Дарственная на имя Джохара Дудаева, по крайней мере фамилию я понял. То есть смог прочитать имя арабскими буквами. Весело. Тут через станцию в сторону Питера пронеслась «Арктика» - нашего террориста сорвало токоприемником, сбросило на рельсы и накрутило на колеса, отчего вся окрестная зелень неожиданно обрела мягко томатный оттенок. Жалко только овощи…Я повернулся к вагону, из него выскочил еще один боевик. Он открыл стрельбу. Женщины спрятались, а я бросился к вагону.

Выскочив из своей засады я напал на него и обезоружил. Сестры и бабулька выбрались из засады. Мы скрутили террориста и стали думать что же такое нехорошее сотворить с этой скотиной. И идея осенила старуху – она толкнула бандита в спину и повела его к стрелке:

- Кладись, гнида, - сказала Жанетта Акакиевна. Сначала террорист пытался вырваться, но после покорно положил голову между рельс, - милочка переведи стрелку.

Одна из сестер подбежала к рычагу и дернула его – рельсы начали движение и туго зажали нашего террориста. И тут, раздался хруст. Черепная коробка дала трещинку и нашему террористу пришел маленький пушной зверек, у которого чудесным образом согласная в середине превратилась в буквосочетание. Сестры удалились в вагон, а мы с Жанеттой Акакиевной остались патрулировать на платформе. Я посмотрел на часы – до отправления оставалось восемь минут. И в этот момент из вагона возник еще один. Но без оружия. Я сначала подумал, что он хочет сдаться, но он, вероятно не понимая с кем имеет дело встал в позу – еще и каратист, вот черт. Неужели в этих диких горах еще находятся деньги на стажировку в такой чудной стране как Япония?

- Каратист сойдет за вагонную пружину, - поразмыслил я.

Мы похотливо посмотрели на него и как по команде бросились на очередную жертву. Через мгновение мы уже прикручивали его к штанге между вагонами. По нашему замыслу начало двжение очень неплохо бы вздернуло тушку несчастного.

Тем временем в вагоне творилось что-то немыслимое – сестры вошли в свое купе и обнаружили там еще одного террориста(первый все еще валялся связанный на верхней полке). Мало того, что он вошел в купе без разрешения и начал потреблять колбасу сестер. Этого они стерпеть не смогли. Они набросились на него, повалили на пол, поцеловали в носик (тот сморщился в отвращении), мощно вдарили по почкам так что тот заорал не человеческим голосом. Засунули палку колбасы в открытый рот и связали. Тут одна из сестёр предложила:”Эх, давно у меня не было нового платья, а тут хороший материал попался.” Сорвала с него куртку и похлопала по спине террориста, а тот в ответ разочарованно завыл(с чего бы это). Далее она взяла лежащий на столе кухонный нож и с выражением лица мясника соскучившегося по любимой(как собака Павлова заслышав звонок) работе полоснула пару раз по плечу. Кровь алой струйкой потекла по коже, но сёстры не растерявшись отталкивая друг друга принялись облизывать окровавленную кожу, как в своё время Джимми Хендрикс облизывал свою гитару, но одна из них с трудом оторвавшись произнесла:” Ладно потом, вначале дело.” Сказав это они принялись резать кожу террориста на крупные куски, что бы потом использовать её в производстве одежды.Тут в купе вошел еще один террорист, но его сестры распилили дверью(не удачно всунул свою голову в дверной проём). Потом держа его голову одна из сестёр философски заметила: “Бедный Ярик. Хороший подсвечник потом будет». Довольные сестры выскочили из вагона и поведали нам это, и еще то, что остальные четыре террориста заперты в туалете(угадайте кем?) плюс один связан и лежит на полке в нашем купе.

Бабулька первая скрылась в вагоне, вскрыла в туалет, а еще через мгновение вагон потряс вой террориста – старуха всаживала ему в спину металлический штырь, который она нашла на платформе. Я не смог остановить ее и к сожалению, негритят осталось всего четверо.

А птички все еще в экстазе

Поют свою, блин, песню.

И черноплодная рябина

С того кошмара посинела.

Мы приступили к подготовке в отправлению. Первого террориста мы вытащили в коридор вагона, обвязали тугой веревкой, закрутили, а другой конец прикрепили к столбу электрификации. Веревку протянули через открытое окно. В таком состоянии его оставили на старуху. Второго мы вывели на платформу и приклеили к окну как раз напротив привязанного веревкой первого. Вернулись в вагон и закрыли окно, тем самым слегка приподняв положение второго. Третьего я под дулом пистолета вывел на платформу и сказал:

- Иди к первому вагону и прыгай под наш вагон когда наберем скорость – не сделаешь пристрелю.

Он покорно встал у края платформы, а я продолжал держать его под прицелом. Вероятно он понял – лучше подчиниться. Или просто осознал, что если попытается сбежать то его наверняка отловит наша доблестная милиция, которая как показывает статистика с нормальными гражданами то редко по хорошему обходится, а уж с личностью чеченской национальности, тут и говорить нечего.

Я встал на подножку нашего вагона в ста пятидесяти метрах от него, продолжая целиться. Поезд тронулся очень резко. Вероятно машинист не лучшей квалификации, пронеслось в моей голове. В вагоне что-то с грохотом упало.

С подножки я видел как разматывается веревка, валявшаяся на платформе. Черт, длинная веревка, но тем лучше. НАМНОГО лучше! Бедняга приклееный к окну побежал. Поезд набирал скорость.

- Прыгай, - заорал я.

И начал стрелять. Не знаю почему он не побежал в другую сторону, но он прыгнул под колеса, из под них выстрелил кровавый фонтан. Красивый кровавый фонтан, приятно освеживший в сознании воспоминания недавнего прошлого. Ах, какие были времена…

…Тогда во всем поселке цвели алые розы. И познакомившиеся возле колодца девушка и молодой человек прятались от посторонних глаз, чтобы не заметили. Это было лучшее время в их жизни. Они бегали по полю друг от друга. Любились в стоге сена и всюду их преследовал алый цвет роз. Он дарил ей эти розы каждый день, когда цветы в его саду закончились, он заручившись согласием соседей стал воровать розы у них…А потом была красивая деревенская свадьба, они сочетались узами брака и все могло быть очень красиво. Но все было как обычно. Он поздно приходил с работы…Много пил. А она рожала детей. И однажды, в такой же романтический вечер, такой же, как тот, в который они познакомились…Его охватил порыв – он пришел домой в половне второго ночи. Поцеловал на ночь ребенка, спавшего в кроватке. Потом подошел к ней. Жадно обнял ее хрупкое тело и стал целовать, целовать, целовать…

…Ах, да, потом он достал бензопилу, расчленил ее, поджег дом и ушел в монастырь…

Бррр. Что только не приходит на трезвую голову, - подумал я и закрыл вагон - вернулся в коридор. Веревка уже была размотана почти до предела…

Уже через несколько секунд она стиснула нашего очередного несчастного и его разорвало – веревка стянулась на позвоночнике пробурив кожу. Сначала веревка растерла одежду, потом из-под нее начала сочиться кровь – поначалу небольшими струйками. Какое приятное зрелище! После прорыва через кожу веревка прорезала насквозь часть его печени и поджелудочную железу, которая вывалилась на пол. Веревка стянулась на позвоночнике, и дернулась – она порвалась. Но нашему террористу уже было все равно.

Оставалось двое. Как потом оказалось он был последним – мы вытащили его из туалета. Тем временем нашего «приклееного» оторвало от окна встречным товарным поездом – на окне остались только ладони. Ну а последнего мы притащили к тому самому окну, открыли его до упора и высунули его по пояс. Два удара об столб и отлетевшая голова, то что осталось мы выбросили. Войдя в наше купе мы увидили что последний террорист упал с верхней палки на тот самый металлический штырь от приклада, что стоял на столе, который и пробил его череп. Последний. Подумал я и предложил своим соседям по купе выпить рюмочку чаю с пивом «Veritas». Этим мы и отпраздновали въезд в Карелию.

* * *

Я вернулся домой в Чертаново в половине восьмого утра. Мы с котом решили отдохнуть от поездки. А поздно вечером, когда я вернулся из гостей, мы включили телевизор. В криминальной сводке рассказали про учителей какой-то сельской школы, которые решили разделать на анатомичку ворвавшегося к ним бандита. Но по странному стечению обстоятельств в итоге из бандита сварили суп. Вот маразм на белом свете творится, подумали мы с Зе Атилиу и пошли на балкон смотреть на счастливый танец пылающих звезд, которые своими вспышками напоминали нам птицу Феникс.