2015-03-08
762
Выступление Андрея Фурсова (историк, социолог, публицист) на молодёжном форуме «Селигер-2013» 31 июля 2013 года.
Андрей Фурсов: Сегодняшняя наша тема «Русская история: логика, динамика. Основные параметры русской истории». Притом, что вроде бы мы все в школе учили нашу историю, но очень часто получается так, что мы свою историю знаем хуже, чем историю других стран. Отчасти это связано с незнанием фактов, но в ещё большей степени это связано с интерпретациями, с концепциями.
В советское время, естественно, господствующей, единственной схемой была так называемая «пятичленка» – первобытнообщинный строй, рабовладение, феодализм, капитализм и социализм, как первая фаза коммунизма. «Пятичленка» представляет собой очень сильно упрощённую версию теории Маркса, потому что у Маркса это всё было несколько сложнее. У нас был такой упрощённый вариант. Естественно, дореволюционная история России рисовалась в феодально-капиталистических тонах.
Однако при этом в учебниках и Высшей школы, и школьных писалась следующая вещь. Я не знаю, была ли она в ваших учебниках, но в учебниках, по которым я учился, я поступил в школу в 1958 году и закончил в 1968-м, было следующее. Феодализм развивался в России не вглубь, а вширь. Капитализм развивался в России не вглубь, а вширь. Получается, у нас все эти системы развивались не вглубь, а вширь.
В этом заложен очень большой смысл, который я поясню вот каким примером. Представьте, у нас с вами небольшой кусочек хлеба и небольшой кусочек масла. Мы намазали, у нас получился бутерброд – хлеб с маслом. Ясно, что вот хлеб, вот масло. Теперь представьте, что у вас огромный кусок хлеба. Вы разрезали батон вдоль и размазываете это масло по нему вширь. В какой-то момент оказывается, что масла нет, оно всё впиталось. Это схема русской истории. Все социально-экономические формы, которые были в нашей истории, размазывались по нашему пространству. Поэтому то, что у нас называлось феодализмом, оказалось очень похожим на капитализм.
Иными словами, нам нужна собственная формула нашей истории. Александр Сергеевич Пушкин в своё время сказал: «Нам нужна собственная формула нашей истории». У нас же получается так, что на нашу историю то натягивали «тришкин кафтан» феодализма, хотя в России на самом деле никогда не было феодализма. У нас было нечто другое. Наш капитализм тоже был очень и очень странный. Хотя в XIX веке он не был бандитским, как сейчас, но он всё равно был ублюдочным. Поэтому он закончил так плохо в 1917-м году.
Сегодня мы постараемся поговорить о русской истории так, как говорил Сократ: «Я знаю, что я ничего не знаю». Мы будем фиксировать эмпирические регулярности. Термин «регулярность» мне нравится больше, чем термин «закон». Этот термин в своё время употребил наш экономист Кондратьев, который придумал кондратьевские циклы или кондратьевские волны.
Прежде чем говорить о русской истории, давайте посмотрим на наши природные условия. Наша зона, где мы живём, называется евразийское неудобье. Мы находимся между 45 и 60 градусами северной широты. Москва находится примерно на ±широте Аляски. Иногда говорят: «Канадцы тоже живут на севере и там тоже тяжело». В Канаде севернее 45-й широты живёт 10% населения. Причём это население живёт в основном вахтовым методом: поработали 3 месяца и вернулись.
Среднегодовая температура у нас -5,5 градусов. В Норвегии и Финляндии совершенно точно теплее. Поэтому у нас бывают очень трагикомические казусы. В Москве построили один институт – это полная копия норвежской Академии наук. Те, кто строили, всерьёз полагали, что раз Норвегия севернее, то и температура там ниже, а, следовательно, мы строим полную копию норвежской Академии наук. Построили. Через двадцать лет здание пришло в совершенно неподобающий вид, потому что в Норвегии теплее на самом деле. Но наши строители из Академии наук и наши учёные академики, как оказалось, этого не знали.
Ещё одна проблема, которая связана с нашей зоной, где мы живём. Всё, что производится у нас, если мы постараемся выставить это на торги на мировом рынке, всё это будет стоить в три раза дороже, потому что в цену всего произведённого в России закладываются большие расстояния и необходимость отопления. Я уже не говорю о том, что для того чтобы построить дом в России, нужен глубокий фундамент, чтобы он был ниже линии замерзания. В Московской области линия замерзания 140 см. Когда я жил в Америке, то я полгода снимал целый дом – это домик Ниф-Нифа и Наф-Нафа, это точно, дунь и он развалится, он сложится. Однако им нормально жить в таких домиках, потому что у них другие температуры и им не надо так отапливаться. Я уже не говорю о том, что они экономят на отоплении так, что мы просто не выживем, если будем так экономить.
Это евразийское неудобье было освоено нашими предками за тысячу лет и сам факт освоения этой территории ставит крест на таком мифе, который на Западе очень любят, и наша Пятая колонна его очень любит: «А что русские? Русские – нация лентяев». Ничего себе, нация лентяев, которая освоила такое пространство. Другое дело, что у русских другая трудовая психология, чем у западных людей. Речь идёт о сельскохозяйственной основе трудовой психологии.
В центральной России сельскохозяйственные работы начинаются в мае, а заканчиваются в сентябре, то есть у нас есть пять месяцев на всё про всё. Например, в Англии этот сезон длится девять месяцев. Они могут работать долго, спокойно. Мы должны выложиться за пять месяцев так, как они укладываются за девять, а потом можно ничего не делать. Можно заниматься какими-то артельными вещами. Поэтому трудовая психология русских – это не лень, а принципиально другой тип трудовой психологии. Он очень отличается от тех же немцев с их трудовой психологией. Повторяю, дело здесь не в лени, а в иных природно-трудовых условиях. Это природные основы нашей жизни.
Теперь давайте посмотрим на то, какая логика есть в русской истории, потому что одна из линий русофобов – попытка доказать нам, что в нашей истории не было никакой логики, и что советская эпоха – это огромный провал. Когда рухнул Советский Союз, первую послесоветскую Думу даже пытались сначала называть пятой Думой, потому что четвёртая Дума была последней в российской империи, а мы стартуем с пятой Думы, как бы восстановили девственность и теперь начинаем с 1917 года. Потом, правда, одумались и перестали говорить о пятой Думе. Стали говорить о первой, второй и так далее. Думаки, они на то и думаки.
Давайте посмотрим, какая логика есть в русской истории. Но прежде чем я начну рисовать вам некоторые схемы, я хотел бы вам задать вопрос. Только я хочу, чтобы вы мне быстро ответили. Мне нужен ассоциативный ответ, что у вас первое загорается. В чём логика русской истории? Может быть, какой-то образ вам видится? Может быть, вы скажете, а в чём суть логики русской истории.
Ответ из аудитории: Расширение.
Андрей Фурсов: Понимаете, какая штука, у китайцев тоже расширение, и у американцев тоже расширение.
Ответ из аудитории: Объединение.
Ответ из аудитории: Спасение мира.
Андрей Фурсов: Но это не логика. В чём логика системного исторического развития России? Например, на Западе некоторые говорят, вся ваша история – это насилие. Лет десять назад я участвовал в телевизионной передаче, которая как раз была посвящена вопросу: насилие в русской истории и в истории Запада, где больше? С одной стороны были два либераста, которые говорили, что, конечно, русская история – это сплошная кровь и кошмар. Я, естественно, был с противоположной стороны. И был один человек, «нашим, вашим, давай, спляшем».
Вопрос, который я задал противоположной стороне, где был один историк, был следующий. Мы въезжаем с вами в средневековый западноевропейский город. Первое, что мы видим? Несколько виселиц с трупами. В русском городе это было совершенно невозможно. Кстати, та эстетизация смерти, которая достигла крайней формы в нацистских лагерях, где на казнь вели под музыку Вагнера или иногда Бетховена, это смакование смерти, смакование зла, которое мы видим в американских фильмах – это для нашей традиции абсолютно не характерно. У нас этого не было.
Если говорить о насилии, то вся реальная история Запада – это и есть насилие. Поэтому я и говорю, что нам нужны правдивые учебники не только по своей истории, а прежде всего правдивые учебники по истории Запада, потому что нам подносят мифологическую картинку. Нам говорят готически соборы – да, совершенно замечательно. Но мало в каких учебниках будет написано, например, о систематическом истреблении красивых и умных женщин инквизицией по обвинению в том, что они ведьмы.
Особенно это участилось после эпидемии «чёрной смерти» в XIV веке, потому что женщины, как более чистоплотные существа, умирали меньше мужчин. Раз умирают меньше – ясно, что они с дьяволом заключили союз... Вырубались именно наиболее продвинутые, наиболее умные и наиболее красивые женщины.
Например, были немецкие городки, в которых за 2-3 года из 700 женщин 400 уходили на костёр. Причём, жгли не только католики, жгли протестанты. Причём протестанты жгли больше, чем католики – это учёные уже установили. Представьте, 300-400 лет выжигается ценный женский генофонд. Поэтому, посмотрите сейчас на женщин в европейских городах и в наших городах, всё станет совершенно понятно.
Так всё-таки, какие есть идеи? В чём была логика нашей истории? Я спрашиваю не о характерных чертах, а о логике. Вектор развития, куда был направлен?
Ответ из аудитории: Желание распространять свою культуру.
Андрей Фурсов: А у китайцев нет желания распространять свою культуру?
Ответ из аудитории: Если мы переселяемся южнее, то находящиеся на юге области принимают нашу культуру.
Андрей Фурсов: Далеко не все принимают нашу культуру. Сейчас я вам попробую изложить свою точку зрения. Сейчас мы кое-что нарисуем.
Таблица 1. Структура русской истории
| Московское самодержавие | Боярство |
| Петербургское самодержавие | Дворянство |
| Пореформенная Россия | Чиновники |
| СССР | Номенклатура |
В таблице 1 показано 3,5 структуры русской истории. Московское самодержавие и господствующий слой московского самодержавия назывался боярством. Затем петербургское самодержавие, его господствующий слой назывался дворянством. Потом был такой странный период, поэтому я его маленькими буквами написал, – пореформенная Россия. Это результат реформ Александра II и это странная структура, ублюдочная, просуществовала до 1917 года. Это была структура, но она не равноценна московскому самодержавию и петербургскому самодержавию. СССР, господствующий слой – номенклатура.
Я сознательно начинаю с середины XVI века. Я не беру период Золотой орды, Новгородско-киевской Руси, потому что меня интересует период, который стартовал с самодержавием, когда мы видим нашу чёткую структуру.
Все эти господствующие слои – боярство, дворянство, чиновники, номенклатура – создавались государством, центральной властью. Оно же их уничтожало, когда они начинали ему мешать. Все эти слои – это функциональные органы власти. Мы можем говорить об этом, как о части власти.
С точки зрения власти дворянство было более многочисленным, чем боярство, и в процентном отношении к населению было больше чем боярство к населению московского самодержавия. Чиновников в XIX веке в пореформенной России было больше чем дворян. Вообще нужно сказать, что чиновничество во второй половине XIX века росло со скоростью, которая в три раза превышала скорость демографического роста России. Наконец, номенклатура со слоями-прилипалами была более многочисленной, чем пореформенные чиновники.
По линии власти мы имеем чёткую логику увеличения, разбухания власти. Она занимала всё больший процент социального целого, то есть власть увеличивалась. А с точки зрения собственности, которой владели эти слои, картина диаметрально противоположная. Дворяне были беднее боярства и имели меньше собственности. Чиновники пореформенной России очень часто жили на одну зарплату. У них не было земельных владений. Наконец, советская номенклатура – это социальный господствующий слой, принципиально без собственности. У них не было собственности вообще.
Больше всего на класс в западном смысле этого слова тянет, конечно, с большими оговорками, дворянство. Что это был за класс? Уровень жизни этого класса? С 1779-го по 1861 год, когда дворянство уже встало на ноги, и было действительно чем-то похожим (подчёркиваю – похожим) на класс. Чтобы вести социально приемлемый дворянский образ жизни (давать балы, ездить на балы, иметь гувернёров, принимать у себя гостей, выписывать одежду из Парижа и так далее), нужно было иметь 100 душ крепостных (душа крепостного – это лицо мужского пола, то есть если множить на число членов семей – это 500-600 человек) или денежный эквивалент 500-600 человек. Так вот только 25% дворянства были обладателями такого имущества. 75% были дубровскими. Помните бедную семью Дубровских из Пушкинской вещи?
Более того, из этих оставшихся 25%, 15% жило в долг. Оно закладывало своих крепостных, забирало большие деньги в долг. Кстати, очень многие деньги проигрывались в карты. Здесь Пушкин – не исключение вовсе, а довольно типичный пример. В результате к 1861 году 66% крепостных было заложено дворянами государству, поэтому Александр II, хотя и с трудом из-за сопротивления дворянства, но он смог освободить крепостных. Как только дворяне лишились крепостных, они начали закладывать землю. Если в 1870 году в залоге было 4% дворянских земель, то в середине 1890-х уже почти 40%.
Дворяне – это очень бедная социальная группа. Причём группа, которая разорялась. Во время правления Николая I в 1825-1855 гг., когда его правление началось, в России было чуть больше 124 тысяч дворянских помещичьих семей. Четверть за эти тридцать лет разорилось. Хотя у правительства Николая I был курс – принижать политическое значение дворянства, но поднимать их экономически. Несмотря на все эти меры, четверть дворянских семей разорились за время правления Николая I.
Были ли дворяне мотами? Многие дворяне, действительно, были мотами. Но самое главное, заключается в другом. Чтобы жить по системе потребностей западного дворянства, западной буржуазии, а наше дворянство с конца XVII века старалось жить именно по этой схеме, у него не хватало средств. Почему не хватало средств? Потому что тот уровень общественного продукта, который создавался в России на основе русского земледелия, не позволял у нас Западу подобным социальным группам вести такой образ жизни, как на Западе. Они должны были проедать своё будущее и своих крепостных, что и делалось. Но об этом чуть позже.
Вторая логика господствующих групп русской истории заключается в том, что каждая господствующая группа новой системы имела меньше собственности. С этой точки зрения революция 1917 года и возникновение советского коммунизма – это доведение этой логической линии до конца. Поэтому когда мне говорят, что коммунизм – это выверт русской истории, это абсолютно алогичная вещь. Я очень удивляюсь. Наоборот, советский коммунизм довёл до конца линию освобождения господствующей группы от собственности.
Причём впервые разговор об освобождении от собственности на вещественные факторы производства был заведён в 1552 году во времена Ивана IV, тогда ещё не Грозного, до опричного царя. У него был такой аналитик – монах Ермолай-Еразм, который написал ему сказку, так назывались аналитические записки в XVI веке. В этой сказке он предложил перестать раздавать землю детям боярским (это не прямые дети бояр, так называли дворян в XVI веке), а посадить их на продовольственный паёк.
Мы знаем случаи в истории, когда целое господствующее сословие сажают на продовольственный паёк: самураи в Японии в XVII веке и советская номенклатура. Когда различные ранги номенклатуры отличались друг от друга тем, какой объём они могут потреблять, какая у них квартира 2-комнатная, 3-комнатная, а рядом кинотеатр на две семьи для секретарей обкомов, например, и так далее.
Таким образом, первая регулярность русской истории, которую мы фиксируем, это логика расширения зоны власти и уменьшения собственности в её руках. Очень интересно с точки зрения логики посмотреть на Российскую Федерацию, которая существует двадцать лет. С точки зрения охвата властью общества, логика продолжается. В СССР был один чиновник на 75 человек. Сейчас у нас один чиновник на 50 человек. Кроме того, во власть пошёл криминал, то есть власть зачерпнула ещё и из этой зоны. В этом отношении логика сохраняется.
По линии собственности – на первый взгляд кажется, что эта линия прервалась. Появилась господствующая группа с большими активами, с большой собственностью. Но самое интересное, что верхушка эту собственность держит за рубежом. Как сказал Бзежинский: «Если ваша элита держит деньги в наших банках, то это уже не ваша элита», да и деньги это уже не наши. То есть они реализуют себя как собственники в значительной степени за границей. Скажем, нижняя часть класса, у которого есть собственность, она реализует собственность очень часто нелегальным, криминальным образом и тогда это уже не частная собственность, а кража, нелегал. Собственность – это легальные отношения. Здесь ситуация двойственная. Это первая линия, о которой я хотел бы сказать.
Есть ещё одна регулярность, которая фиксируется эмпирически. Я её называю подморожение таяния. В 1649 году в России было принято Соборное Уложение. В Западной Европе в 1649 году казнили Карла I. Кстати, Алексей Михайлович Романов воспользовался этим.
Дело в том, что после Смуты русская торговля находилась в английских и голландских руках фактически. Но русские купцы давили на царя, чтобы он запретил им торговать с таким размахом. Алексею Михайловичу нужен был повод и тут повод представился. Он вызвал к себе старшин английских купцов и сказал: «За то, что вы всею землёю такое злое дело учинили, нашего брата Карлоса убили, больше вам на русской земле не бывать». И разрешили им торговать только в Архангельске и резко ограничили их зону.
1649-й год, Соборное Уложение. У нас очень часто говорят, что Соборное Уложение закрепостило крестьян. Это и правильно, и неправильно одновременно. Да, крестьян закрепостили. Во-первых, ещё не жёстко, а во-вторых, закрепостили не только крестьян, то есть сделали крепкими к хозяевам и службе, закрепостили общество в целом. Потому что наиболее последовательно прикрепили к месту проживания посадских людей. По указу 1658 года, если посадский человек покидал место, где он живёт, ему грозила смертная казнь.
Крестьянину, если он бежал, его искали 15-20 лет и находили, смертная казнь не грозила. Его могли бить батогами и при этом случайно забить до смерти, но официально смертная казнь ему не полагалась.
Кроме того закрепостили дворянство. Оно должно было теперь обязательно служить. Оно стало служивым сословием, то есть вся система стала служебной. Все служили: крестьяне служат дворянам, дворяне служат государству. Поэтому когда в 1762 году 18 февраля Пётр III объявил, что дворяне могут вообще не служить, крестьяне решили, что на следующий день, 19 февраля, их освободят. Как сказал Василий Осипович Ключевский, наш историк, их действительно освободили на следующий день, 19 февраля, но только через 99 лет в 1861 году.
Освободили крестьян, и началась Смута. Наши журналисты 80-х годов XIX века говорили о событиях того времени, как о Смуте. Если вы вспомните, эта Смута включала в себя убийство царя Александра II, развитие революционного движения. Эта Смута как длительный, исторический, не одномоментный процесс. Смута закончилась реально не в 1917 году, а в 1920 году.
Произошло, если не закрепощение, то прикрепление крестьян к колхозам, а рабочих прикрепили к их заводам. Правда, это был указ 40-го года, он был связан с войной. Рабочие по этому указу не имели права менять работу без разрешения начальства. Тем не менее, это прикрепление. Интеллигенцию закрепили творческими союзами, а контроль над номенклатурой был вообще очень и очень жёстким. Власть очень чётко следила за соответствием потребляемого рангу номенклатурного работника.
В 1953 году умирает Сталин, и номенклатура первым делом отпускает саму себя. О смерти Сталина было объявлено в самом начале марта, 5-го марта. 10-го марта собрался пленум, на котором было сразу же принято постановление, что члена Центрального Комитета партии (ЦК КПСС) нельзя арестовать без санкции ЦК КПСС, то есть номенклатура себя отпустила. И «тройки» были распущены.
В 1956 году КГБ запретил вести наблюдение за членами ЦК КПСС, за партийной верхушкой. Это не значит, что они были вообще бесконтрольными, потому что у нас самой мощной спецслужбой в Советском Союзе был Комитет партийного контроля и контрразведки. Это была самая засекреченная служба. Даже когда перестроечная шпана громила КГБ и советское наследие, ни один представитель этой шпаны даже не заикнулся о Комитете партийного контроля и контрразведки. Это была очень засекреченная группа. Кроме того, с ней было вообще плохо ссориться, а вот КГБ можно было раскатывать как угодно.
Смотрите, какая у нас получается интересная регулярность русской истории. Закрепощение и потом вся история – это отпускание разных слоёв. Отпускают слои, и начинается Смута. У нас в 1956 году номенклатура отпустила себя, потому брежневское время, так называемый брежневский застой. У наших перестройщиков была схема: хороший социализм – это Ленин, потому что НЭП, Хрущёв, Горбачёв; плохой социализм – это Сталин, Брежнев. На самом деле брежневское время было намного более мягким, чем хрущёвское.
Если вы смотрели фильм «Операция Ы и другие приключения Шурика», то там в самой первой из трёх частей, алкоголик Федя, которого перевоспитывает студент Шурик, говорит фразу, которая на самом деле была девизом этого времени. Он ему говорит: «Студент, ты не понимаешь, сейчас время другое: к людям надо мягше, а на вопросы смотреть ширше». В этом и была суть брежневской эпохи – мягше и ширше.
Если номенклатурный работник не нарушал правила, то в принципе, когда он проваливал дело в какой-то области, его перемещали по горизонтали. Собственно, это и есть застой. Когда Горбачёв говорил, что в брежневские времена был застой, кто-то начал ему говорить, что «Как же, экономика развивалась!». Но Горбачёв имел в виду не экономику, и номенклатура его очень хорошо поняла. Он сказал, что мы покончим с политикой застоя, мы покончим с горизонтальной мобильностью, мы вам дадим подниматься вверх. Наконец, 80-е годы. Отпускается население и начинается новая Смута с переделом имущества и так далее.
Этот цикл «закрепощение, подморожение – оттаивание, освобождение» – он имел место. Как будет дальше развиваться – очень и очень трудно сказать. Но без установления жёсткого контроля государства, прежде всего, над верхушкой и над её сверхпотреблением, над Куршевелями и прочими видами потребления, – это невозможно.
Ещё одна вещь, которая определяет нашу историю. Как я вам уже сказал, русское сельское хозяйство, особенно в центральной России, всегда давало очень небольшой по сравнению с Западной Европой, по сравнению с Китаем и Индией урожай. У нас он измерялся в так называемых самах. Сам-3, сам-4 – это была такая норма урожая. Что такое сам-3? У меня одно семечко, я его бросаю и в урожай получаю три. Сам-4 – это значит четыре. Вот у нас урожайность была сам-3, сам-4 и не менялась в центральной зоне России в течение столетий. В Норвегии и в Англии, например, урожайность сам-6, сам-7, сам-8. Я не говорю уже про более плодородные страны.
Что означает такая низкая урожайность? Она означает очень низкий совокупный общественный продукт. Я для упрощения сейчас вам на марксистский манер объясню эту схему. Я не отношу себя к марксистам, но очень уважаю эту традицию, в ней очень много толкового. Тот ренессанс Маркса, который сейчас начался на Западе, и о котором у нас ничего не пишут, я думаю, что рано или поздно эта волна докатится и до нас. Маркс делил совокупный общественный продукт на прибавочный и необходимый. Господствующая группа отнимает прибавочный продукт, я сознательно упрощаю, а необходимый остаётся.
Для того чтобы господствующим группам в России жить на западный манер, они это могут делать только в одном случае, если вместе с прибавочной частью они будут отнимать часть необходимом. Любая западоизация России, будь то самодержавная или та, которая произошла после 1991 года, она основана на том, что у населения отнимают не только прибавочный продукт, но и значительную часть необходимого. Это связано со спецификой нашего сельского хозяйства.
В связи с тем, что у нас невысокий уровень совокупного общественного продукта, то одной из главных задач нашей центральной власти, будь то самодержавие или коммунизм, был контроль над аппетитами верхушки. Притом, что власть, естественно, выражала интересы этой верхушки. Но чтобы не спровоцировать социальный взрыв в условиях очень невысокого уровня создаваемого совокупного общественного продукта, нужно было контролировать аппетиты верхушки.
Из этого правила в русской истории было два исключения. Первое исключение случилось в последней трети XIX века, когда власть вместе с новыми капиталистами начала грабить население. Население ответило в 1905 году репетицией, а в 1917 году этот эксперимент прикончила. Второй раз власть начала грабить население вместе с созданными ею же олигархами в 90-е годы. Ельцинщина – это классическое выражение ограбления населения государством вместе с олигархами.
Мы должны очень чётко фиксировать эту вещь в России: как только элита начинает жить не по потребностям, обусловленным местным производством, а по тем потребностям, по которым живёт Запад, который вдобавок ко всему грабил и грабит Азию, Африку и Латинскую Америку, то здесь начинаются проблемы.
Здесь мы подходим к очень интересной проблеме – к циклам русской истории, связанным с внешним миром. Есть такое понятие «мир-система», его ввёл Иммануил Валлерстайн и до середины XIX века эта концепция работает. Мы можем спокойно пользоваться ею в объяснении истории, и не только русской, до середины XIX века. Валлерстайн полагает, что он сегодняшний день может объяснять этим понятием. Я с этим, как и многие другие, не согласен. Но сейчас нас это не должно отвлекать, волновать. Мы берём как рабочую гипотезу понятие «мир-система» и рассматриваем русскую историю сквозь призму этого.
С середины XV века, как только мы фактически выскочили из-под Орды, фактически мы выскочили лет за тридцать до окончания ордынского ига, и до Крымской войны, до середины XIX века, 400 лет Россия была отдельной мир-системой, самостоятельной, самой по себе.
После Крымской войны началась интеграция России в мировую капиталистическую систему. Нужно сказать, что в середине XIX века, европейская мир-система превратилась в мировую систему, без дефиса. Это мир-систем может быть несколько, а мировая система может быть только одна. Поэтому главной задачей Запада в середине XIX века было уничтожить две сохранявшиеся мир-систем. Этими мир-системами были Россия и Китай.
Поэтому в 50-е годы XIX века вспыхнули одновременно две войны: англо-французы устроили Крымскую войну, и они же устроили вторую опиумную войну в Китае. Своих целей полностью эти войны не достигли. Китай не стал колонией, он превратился в полуколонию.
Россию не удалось вогнать в границы начала XVII века. Но Россия перестала быть европейской континентальной державой №1. Она стала одной из пяти европейских держав. Что еще прискорбнее, она стала превращаться в сырьевой придаток Запада и попала в финансовую зависимость от западных олигархий. Модель включения России в мировую капиталистическую систему во второй половине XIX века – начала ХХ века – это зависимый элемент мировой системы.
Следующий этап – с 1930-го условно до середины 1980-х, Советский Союз, альтернативная мировая система. То есть воспроизвелось на мирной витке это мир-системное качество, только теперь это была не мир-система, одна из многих, а одна из двух мировых систем. Наконец, после 1991 года Россия опять возвращается к положению зависимого элемента, но уже глобальной системы.
У нас получается схема «чёт-нечет». «Нечет» – это Россия самостоятельная, мир-система или мировая система. «Чёт» – это Россия зависимый элемент либо мировой капиталистической системы, либо зависимый элемент глобальной системы. Для обеих этих зависимых фаз, характерно одно и то же: нарастающая финансовая зависимость от Запада и возникающие противоречия. Либо ты – великая держава, либо ты сырьевой придаток. Рано или поздно что-то должно уйти. Либо ты перестаёшь быть сырьевым придатком и становишься великим Советским Союзом, либо ты перестаёшь быть великой державой Советским Союзом и превращаешься в Российскую Федерацию, которая частично суверенная страна и сырьевой придаток Запада, которая сегодня борется за то, чтобы перестать быть этим придатком, но стартовая позиция очень и очень сложная.
Ещё один момент, связанный с ролью России в мировой истории и в структурах мировой истории. Я рисовал таблицу 1 – это очень чёткая корреляция с гегемониями капиталистической системы. В истории капиталистической системы тоже с середины XVI века было три гегемона:
1. Голландия. Пик гегемонии 1617-1670 гг.
2. Великобритания. Пик гегемонии 1815-1873 гг. Некоторые говорят до 1896 года, но здесь нет противоречия. Дело в том, что с 1873-го по 1896-й год в мировой экономике была депрессия. Эта депрессия бежала, хвостиком вильнула, и гегемонию Великобритании уронила. В принципе, это был такой растянутый процесс.
3. США. ХХ век, гегемония в капиталистической системе.
Теперь посмотрите на таблицу 1. Московская самодержавие – это коррелят гегемонии Голландии. Московское самодержавие пришло в упадок одновременно с упадком гегемонии Голландии. Петербургская империя – это коррелят гегемонии Великобритании. Упадок произошло одновременно практически. СССР и США – здесь то же самое.
Кто-то скажет: СССР рухнуло, а США нет. Дело в том, что аналитики упускают из виду очень интересный момент. С середины 70-х годов США не тождественны сами себе. С середины 70-х годов после того, как произошёл ползучий переворот, который начался убийством Кеннеди и закончился импичментом Никсона, США из преимущественно государства превратились в преимущественно кластер транснациональных корпораций. Государство США действительно пришло в упадок в середине 70-х годов, но оно вынырнуло в 80-е в условиях рейгономики. Особенно, после того, как рухнул Советский Союз, оно превратилось в кластер транснациональных корпораций. То, что сегодня называется США – это совсем не то, что во времена Рузвельта. Это принципиально иное социальное образование. Это такая капиталистическая неоимперия. Это отдельная тема.
Самое главное, существует жёсткая корреляция между нашим развитием и западным развитием. И корреляция эта особенно чётко проявляется в так называемых мировых войнах. Люди ХХ века очень самоуверенные, они думают, что мировые войны были только в ХХ веке. На самом деле, первой мировой войной была 30-летняя. Затем была тоже, кстати, 30-летняя война, но она была в два раунда – это Англо-французская война. Первый раунд – 7-летняя война 1756-1763 гг., которая действительно велась в Индии, в Европе и те, кто читал «Последний из могикан», прекрасно знают, что эта война велась и в Америке.
Затем были революционные Наполеоновские войны. Наконец, две мировые войны ХХ века. Однако я склоняюсь к точке зрения тех историков, которые считают, что в ХХ веке была тоже 30-летняя война – 1914-1945 гг., потому что отрезок 1918-1939 гг. заполнен войнами так, что можно говорить о вялотекущей войне. Но это отдельный вопрос, а нас сейчас волнует следующее.
Начиная с 7-летней войны именно Россия решала вопрос: какое государство, из противоборствующих, будет гегемоном. Борьба, как правило, шла между морским государством Великобританией, затем Великобритания, США с одной стороны, и континентальным государством Франция, а затем Германия. Исход всех войн, начиная с 7-летней, решала континентальная держава Россия. Это мы разгромили Фридриха II, ставленника англичан тогда, это мы разгромили Наполеона, это мы, по принципу каратэ, с одного удара вырубили в 1915 году Австро-Венгрию из войны и оттянули на себя Германию, спасли Париж в 1914 году, это мы разгромили Гитлера.
Смотрите, какая вещь получается. Во всех этих войнах мы постоянно выступаем в союзе с нашим главным врагом – англосаксами, потому что так работает логика капиталистической системы, что мы оказываемся континентальным противником континентальной державы и объединяемся с морской фланговой державой. Две фланговые державы – Россия и Англия – против Франции, против Германии. Ясно, что англосаксы – это плохой союзник. Я вам уже цитировал Едрихина (Вандама), который говорил, что хуже вражды с англосаксом может быть дружба или союзничество. Тем не менее, судьба складывалась так.
Главное в нашем контексте – понятно, что наша история никогда не была изолированной. У нас была корреляция между структурами нашей истории и структурами западной истории. Именно Россия в мировых войнах, то есть переход от одной гегемонии к другой, именно Россия своим пространством, своим потом и кровью определяла, кто будет следующим гегемоном.
Я вам перечислил целый ряд таких регулярностей, особенностей русской истории. Сегодня Александр Андреевич Проханов говорил о наших успехах, об успехах России. Здесь возникает вот какой вопрос. Во времена ельцинщины была сделана ставка на создание национального государства. Пусть отвалятся окраины, следующий логический шаг – пусть отвалится Кавказ, пусть отвалится Сибирь. Всё это заканчивается московским княжеством, которое можно будет любому хищнику просто сожрать с потрохами без каких-то серьёзных усилий.
В чём главный аргумент тех, кто выступает против неоимперского проекта? Это, кстати, очень часто мы слышим от русских националистов. Они говорят, русские никогда ничего не выигрывали от империи, они несли основное бремя – бремя русского человека, правили нерусские, то немцы, то непонятно кто, а русский не получал ничего. Поэтому нам империя не нужна, пусть уйдут все, мы будем одним русским национальным государством. Вроде бы на первый взгляд это звучит очень патриотично, националистично, но это на самом деле лукавый ход. Дело в том, что да, исторически так получалось, что русские несли бремя империи. Они были победителем, который очень часто не получал ничего. Но проблема в том, что вне империи русские вообще не могут существовать. Россия может существовать либо как империя, либо вообще не существовать.
Другое дело, что есть проблема – русские должны адекватно вознаграждаться за то бремя, которое они несут. У нас в неоимперской структуре должно быть пропорциональное представительство по различным этническим группам, по национальным группам, в абсолютно разных сферах. Нигде не должно быть перекосов. Это разрешимый вопрос. Но самое важное – это действительно чем должна быть Россия?
Александр Андреевич Проханов говорит о неоимперии, я предпочитаю термин импероподобное образование, потому что время традиционных империй ушло. Он тоже не имеет в виду традиционную империю. Мне больше нравится термин импероподобное образование, причём мне понятно, каким должно быть его содержание. Это должна быть структура с очень мощным военным ядром. Мы не просто живём в предвоенную эпоху. Военная эпоха началась, когда натовский сапог раздавил Югославию. Мы избегаем до сих пор участи сербов, ливийцев и прочих только потому, что у нас есть ядерное оружие, созданное в сталинском Советском Союзе. Не будь у нас этого ядерного оружия, никто бы разговаривать даже не стал. Шарахнули бы, как это планировалось американцами с 1945-го по 1949 год, пока у нас не было бомбы. Иными словами русские не могут существовать вне имперского проекта. Но этот имперский проект должен вознаграждать и русских тоже, а не других.
Это всё, что я хотел сегодня вам сказать. Если есть вопросы – попробую ответить.
Вопрос: В моём понимании, суверенитет – это совокупность различных факторов, различных обстоятельств, которые могут говорить: есть суверенитет или нет суверенитета. Соответственно, суверенитет либо есть, либо его не может быть. Уточните, пожалуйста, всё-таки есть суверенитет в Российской Федерации или нет?
Андрей Фурсов: Жизнь – штука более сложная, чем чёрно-белая картинка. Мы в 1991 году утратили значительную часть суверенитета. Не полностью утратили, потому что если бы мы его полностью утратили бы, то не было бы (условно говоря, просто у меня другого примера нет, хотя я понимаю, что там не всё так просто было) знаменитого разворота Примакова над Атлантикой. Хотя я думаю, что он был согласован на самом деле.
90-е годы – это почти безсуверенитетная эпоха ельцинская. Приехали две сотни американских экспертов, которые командовали нашей приватизацией и так далее. Ситуация изменилась в самом начале XXI века:
1. Началась борьба за восстановление сильного государства у нас, потому что его уже почти семибанкирщина раздёргала.
2. Внимание американцев было отвлечено на Ближний Восток.
3. Высокие цены на нефть.
Политика – это выставление камней, как в японской игре «ГО». Кстати, это замечательная игра, всем рекомендую – тренирует стратегическое мышление. В последние 10-12 лет мы выставили на доску целый ряд камней, которые нас приближают к обретению суверенитета, насколько в современном глобальном мире это возможно. Но мы ещё в самом начале этого пути.
Хотя то, как Россия себя повела по поводу Сирии и контраст, как себя вёл президент Медведев и медведевская Россия по поводу Ливии – совершенно понятен. Хотя я прекрасно понимаю, что наша позиция по Сирии – это не только позиция государства, это позиция «Газпрома», и что? Важно, что это всё работает в правильном направлении.
Действительно, надо бороться за суверенитет. Но это длинный путь. Но самое главное в борьбе за суверенитет – внешние вещи очень важная штука, но прежде всего, нужно решить проблему с Пятой колонной. Когда-то Вальтер говорил про католическую церковь: «Раздавить гадину». Здесь нужно сделать то же самое.
Я не призываю к физическому уничтожению, естественно. Но прежде всего эти люди должны находиться под моральным давлением. Эти люди должны стать нерукопожатными. Это очень, кстати, действует. Они должны очень чётко ощущать, что они неправильные. Потому что когда я слушаю «Эхо Москвы», они говорят, что те, кто против гомосексуалистов – это мракобесы. Эти люди уверены в своей моральной правоте. Нужно загнать их в моральное гетто, чтобы они знали, что рот шире определённого открывать не стоит.
