Просвещение и абсолютизм, ок. 1650-1789 437

дикт XIV (1740-1758 гг.), который своей умеренностью стяжал необычайные похвалы самого Вольтера, инициировал расследование их дел. Иезуитов обвинили в широкомасштабных финансовых операциях, в принятии местных культов ради обращения неверных любой ценой. В 1759 г. их изгнали из Португалии, в 1764 г. — из Франции, а в 1767 г. — из Испании и Неаполя. Климент XIII (1758-1769 гг.) обратился к обществу со словами «Sint ut sunt, aut non sint» [пусть будут, как есть, или не будут вовсе]. Но Климент XIV (1769-1774 гг.), избранный в обстановке, когда католические государства официально требовали упразднить орден, наконец пошел на уступки. Ero бреве Dominus ac Redemptor noster от 16 августа 1773 г. упраздняло Орден иезуитов на том основании, что он больше не соответствовал тем целям, которые ставили его основатели. Папское бреве было проведено в жизнь во всех странах Европы, кроме России. Фактически было разрушено католическое образование и миссионерство и открылись большие возможности для создания светских школ и университетов.

Самое страшное событие этой эпохи произошло в 1685 г., когда Людовик XIV отменил Нантский эдикт, и все французские гугеноты были осуждены на изгнание (см. ниже). В целом же преследования ослабевали. Во многих странах законы, провоцировавшие религиозную нетерпимость, не соблюдались. Всюду, где нонконформисты уцелели, они выходили из тени. В Англии был придуман новый ярлык — латитудинарии [от latitude — широта] — для названия сильного течения в общественном мнении, стоящего за веротерпимость по отношению к протестантам всех исповеданий. Конгрегационалисты, или индепенденты, появились в 1662 г., сначала при условии, что их часовни будут располагаться не ближе, чем за 5 миль от приходской церкви.

После необычайной карьеры Джорджа Фокса (1624-1691) Общество друзей, или квакеры, претерпели бесчисленные страдания и приняли мученичество, прежде чем добились, как и другие сектанты, права на собственный культ по Закону о веротерпимости 1689 г. В 1727 г. в Лондоне было организовано общее собрание религиозных диссидентов- индепендентов, пресвитериан и баптистов. Церковь моравских братьев вновь появилась в Голландии, в Англии и в эксперименталь-

ной коммуне в Гернгуте (1722 г.) в Саксонии. Надо сказать, что обычаи XVIII в. - в отличие от многих законов того же времени — способствовали веротерпимости. Климат был подходящим для деистов, диссидентов, даже для балагуров на религиозные темы.

«Говорят, - писал Вольтер, - что Бог всегда на стороне больших батальонов». [МАСОНСТВО]

Как реакция на растущую инерцию государственных церквей появлялись различные течения. Квиетизм Мигеля де Молиноса (ок. 1640-1697) серьезно встревожил католический мир. Основатель квиетизма, по учению которого греха можно избежать, только находясь в состоянии полной духовной пассивности, умер в Риме в тюрьме, а его главное сочинение Духовный руководитель (1675 г.) было осуждено иезуитами как еретическое. Такую же реакцию в лютеранском мире вызвал пиетизм Ф.-Я. Шпенера (1635-1705). Основатель этого движения, провозгласивший священство всех верных, ввел практику чтения Библии в кружках благочестивых, а его книга Pia Desideria (1675 г.) стала краеугольным камнем продолжительного религиозного движения. Центром пиетистов стал университет в Галле.

В англиканском мире единство Церкви Англии грозили нарушить методисты Джона Уэсли (1703-1791). Уэсли изобрел духовный метод для своего «Святого клуба» студентов в Оксфорде и посетил Гернгут. Он проводил жизнь в трудах евангелизации, посещая самые отдаленные районы Британских островов, и умел пробудить у людей религиозный энтузиазм. Однако его отрицание епископства неизбежно вело к расколу. Первая конференция методистов собралась в Лондоне в 1785 г. Брат Джона Чарльз Уэсли был гениальным гимнографом англиканской церкви, и его изумительные каденции прекрасно передавали изменчивый ритм того времени.

Методисты особенно укрепились в Уэльсе, и считается, что там они вдохновили не только религиозный подъем, но и национальное возрождение3. Первая валлийская ассоциация методистов собралась в январе 1743 г. - даже раньше аналогичной ассоциации в

Англии. Богословие методистов в духе кальвинизма должно было привести к сближению с пресвитерианами. В то же время созданные преподобным Гриффитом Джоунсом, ректором в Лландоурор, передвиж-

LUMEN

ные школы, изумительные валлийские гимны Уильяма Уильямса (1717-1791), по прозвищу Pant у Celyn, и традиция вдохновенной проповеди, заложенная Даниэлем Роуландом (1713-1790) из Ллангейто, своего рода «валлийского Иерусалима», — все это обеспечило сохранение валлийского языка и культуры до наших времен. Всякий, кто только услышит валлийский хор, гармонически взмывающий ввысь с напевами Lianfair, Cwm Rhondda или Blaenwern, сможет уяснить для себя значение национальной гордости и духовного подъема. Излишне говорить, что hwyl, или энтузиазм валлийских методистов, был полной противоположностью духу Просвещения, который к тому времени стал главным течением среди интеллектуальных кругов Европы.

В еврейском мире хасидизм Бааль Шем Това (Израэль Бен Элиезера, 1700-1760), мистика из местечка Мендзыбуж в Подолии, подрывал позиции польских раввинов так же, как Уэсли подрывал основы англиканских епископов. Хасиды [благочестивые] отвергали сухой формализм синагоги и селились общинами во главе с цадиком [святым мужем], причем это звание передавалось по наследству. Географически и в культурном отношении они были очень далеки от христиан-методистов, но они были с ними близки по душевному складу. Хасиды строго соблюдали предписания ортодоксального иудаизма относительно одежды и пищи, но, как и методисты, это течение воодушевляло народ, порождало радостную музыку и возрождало духовность.

Сильно изменились также европейские нравы. На строгости прошлых времен люди реагировали не столько изменением правил, сколько игнорируя нормы вкуса и поведения, которые некогда сумели им навязать религиозные авторитеты. В полном контрасте с пуританством кальвинистов и иезуитов, которое преобладало еще ок. 1660 г., в следующем столетии резко возрастает художественное чувство и ослабевают моральные ограничения.

«Галантный век» был и веком, который жил без угрызений совести. Высшие классы общества (и их подражатели) как никогда раньше отдались искусствам и изящному образу жизни: изысканная роскошь видна была везде — в платье, дворцах, мебели, музыке, собраниях предметов искусства. В то же время во всех классах общества было заметно смягчение нравов, в особенности сексуальных. Сексуальная распущенность постепенно не только становилась приемлемой, но выставлялась напоказ. После долгого периода Реформации все почувствовали свободу, желание вести себя разгульно. Для тех, кому позволяли кошелек и здоровье, обычным стало предаваться без меры роскоши в одежде, пьянству, обжорству и распутству. Люди гордились пудреными завитыми париками и нижними юбками с буфами, живописными парками, расписным фарфором и пудрили интимные части тела. Таким был тот социальный климат, который, без сомнения, приближал религиозное возрождение. Но он также расширял границы интеллектуальной терпимости, каковой воспользовались философы Просвещения. [ЭРОС]

ЭРОС

Говорили, что он «все опрокинул». Говорили также, что Фридрих Август, курфюрст Саксонский, был отцом примерно 300 детей, включая Морица Саксонского, маршала Франции (1696-1750). Его удивительные амурные приключения свидетельствуют и о разнообразии его вкусов, и о его необыкновенной жизненной силе. Кроме жены Эбердины Байрейтской, он пользовался благосклоннос-

тью целой стаи любовниц — официальных, конфиденциальных и особо секретных. Мориц Саксонский был сыном шведской графини Авроры Кёнигсмарк; сводный брат Морица граф Ротовский был рожден Фатимой, турчанкой, захваченной в плен под Будой; а сводная сестра Морица графиня Ожельская родилась у Генриетты Дюваль, дочери виноторговца из Варшавы. В официальном спис-

ке за графиней д'Эстерль идут мадам Тешену, мадам Хойм, мадам Козель, Мария, графиня Денхофф, хотя в нем и нет бывшей любовницы посла Британии в Дрездене. И Фридрих Август был бы замечательным королем, если бы его политические авантюры достигали цели хотя вполовину так же удачно, как его сперматозоиды. (Тот, кто отравляет жизнь другим, у того большое потомство.)