Мировой двигатель, 1815-1914 569

браниями, выплачивали своим инвесторам дивиденды, имея лишь ограниченную ответственность перед кредиторами. Вскоре посредством «горизонтальных» слияний и

«вертикальных» контрактов они начали соединяться во все большие конгломераты — объединенные концерны, тресты или конфедерации картелей. В Англии, где силен был страх перед монополией, концерны, тресты и картели развивались медленно. Многие крупные британские компании, такие как пароходные линии П. & О. или Кунард, появились в 1840-е гг. Но во Франции картели были распространены. В объединенной Германии никто не возражал против создававшихся по американскому образцу гигантских трестов, или концернов, которые доминировали в каждом секторе рынка.

Внутренний рынок непомерно вырос благодаря росту населения, благодаря тому, что все легче было добраться до населенных центров, благодаря растущему изобилию, а также в связи с развитием абсолютно новых потребностей. Среди новейших производств важнейшей была химическая промышленность, которая выросла из обособившегося производства анилиновых красителей (1856 г.), из разработки метода производства соды Э. Сольве (1863 г.) и из производства искусственных удобрений. Затем обрушился поток волнующих воображение искусственных материалов, включая пластики, бетон, целлофан, целлулоид, искусственный шелк (трикотаж из целлюлозного химического волокна), вискозу, аспирин. Среди имен пионеров химии особенно много немецких, как Либих, Хофманн, Бунзен и Байер. [МОВЕИН]

Развитие международной торговли подстегивалось открытием для торговли новых континентов, в особенности Америки и Африки, погоней за колониями, потребностью в сырье и во все новых и разнообразных промышленных товарах. Внешний и внутренний рынки стали взаимозависимы. [джинсы]

Политика правительств относительно модернизации была различной соответственно политическому режиму данной страны, ее ресурсам и положению среди других стран. Преимущества модернизации были видны всем; но правительства бедных стран, таких как Россия или Испания, колебались между стыдом за свою отсталость и страхом попасть в зависимость от других стран. Такие автократические режимы, как российский, могли по-

зволить себе существовать изолированно до тех пор, пока не было решено допустить инвестиции из-за границы. Более либеральные или более нерешительные режимы, например Австро-Венгрия, этого себе позволить не могли.

Как только начиналась промышленная революция, являлись и ее многочисленные последствия. В сфере собственно экономической развитие денежной экономики превращало самостоятельных крестьян в наемных работников, потребителей и налогоплательщиков, причем у них появлялись новые потребности и притязания. Во всеобщее употребление вошли бумажные банкноты. Появлялась потребность во множестве новых навыков и умений в области маркетинга, рекламирования товаров и их доставки. При лавинообразном развитии науки и техники изобретения перестали быть делом отдельных лиц и стали систематическими, заказными научно-исследовательскими работами и работами по внедрению. Потребность в разного рода банковских услугах породила множество кредитных ассоциаций, сберегательных банков и страховых компаний. Многократно преумноженные торговые сделки побудили провести стандартизацию весов, мер и денежных единиц.

В социальной сфере массовая урбанизация породила массу новых проблем, новые социальные классы, а также преумножила набор общественных услуг. К последним относились мощение улиц, городской транспорт, уличное освещение, пожарные бригады, водо- и газоснабжение, канализация, городская планировка, больницы, парки и полиция. На смену патриархальному делению на дворян и крестьян пришло новое урбанистическое деление на средний класс и рабочий класс. Подобно тому, как средние классы осознавали наличие стратификации в своей среде, чувствуя, что профессиональные юристы и врачи стоят выше, чем торговцы и владельцы магазинов, так и работники физического труда

группировались согласно собственной иерархии. Наемные рабочие составляли существенную часть занятых на фермах и заводах, а также строительных рабочих. Важным источником занятости для женщин и мужчин было оказание услуг в домах множества разбогатевших семей среднего класса. Поступить работать на новый завод было более престижно, чем заниматься каким-нибудь известным ремес-

DYNAMO

МОВЕИН

Как-то в 1856 г. некий 18-летний студент занялся экспериментами в задней комнате своего дома в зеленом пригороде Лондона Харроу. Юноша, которого впоследствии называли сэр Вильям Генри Перкин (1838-1907), работал над искусственным синтезом лекарства от малярии — хинина. Вместо этого он, однако, случайно синтезировал новый осадок путем окисления сульфата анилина бихроматом натрия. Когда он его отцедил и приготовил спиртовой экстракт, он увидел яркую краску, которой никто до того не видел. Это был первый в мире синтетический краситель. Он назвал его тирский пурпур. Французские химики назвали его позднее мовеин по аналогии с розовато-лиловым цветок мальвы (mauve).

Два года спустя, когда Перкин уже производил мовеин в коммерческих масштабах, другой юноша из Королвского химического колледжа Иоганн Петер Грисс проанализировал реакцию, давшую такие поразительные результаты. Он установил, что первичные ароматические амины, такие как анилин, при обработке их смесью соляной кислоты и нитрита натрия дают диазосоединения. Те, в свою очередь, при реакции с фенольными соединениями или ароматическими аминами дают интенсивно окрашенные про-

дукты, известные как нитрокрасители. Анилин, например, если его обработать смесью соляной кислоты и нитрита натрия, дает бензоил хлорид диазония. Главное качество этих реакций диазотирования состоит в том, что в молекуле присутствуют так называемые хромофоры, то есть группы атомов, которые поглощают свет строго определенной длины волны, вследствие чего конечный продукт имеет уникальный цвет.

Мовеин открыл дорогу другим многочисленным искусственным красителям: magenta (фуксин) и императорский фиолетовый (1860 г.), лионский синий (1862 г.), анилиновый желтый и анилиновый черный (1863 г.), георгиново-розовый, зеленый Перкина и бисмарк- браун (1864 г.), ализарин синий (1871 г.) и лондонский оранжевый (1875 г.). Когда британское министерство почт (1881 г.) выбрало мовеин, чтобы напечатать знаменитые сиреневые однопенсовики, этот цвет уже вышел из моды. Однако эстетика цвета изменилась навсегда.

Цвет — это одно из основных качеств материи, а следовательно, и реакции человека на окружающую среду. В Европе желтый цвет традиционно ассоциировался с трусостью, красный — с гневом, черный — с печалью. Считается, что зеленый и коричневый успокаивают, синий и красный возбуждают. На севере Европы предпочитают нежные, приглушенные тона; Средиземноморские народы предпочитают яркие, сочные цвета.

Когда в повседневную жизнь хлынуло бесконечное разнообразие цвета, все кардинально переменилось. До мовеина все цвета и пигменты были экстрактами природных материалов. Корень марены (Rubia tinctorum) служил для производства красных красок. Тысячи тонн этого растения приходилось доставлять во все города, где было текстильное производство. Индиго, которое римляне добывали из моллюска для производства императорского пурпура, было главным источником голубых цветов. Фустик (Chloro-phora tinctoria), или annatto, — желтого. Некоторые цвета и оттенки, в особенности, зеленые получались лишь двойным окрашиванием. Полунатуральный красный, который называли мурексид, производился во Франции ок. 1850 г. посредством обработки птичьего помета азотной кислотой.

После мовеина, однако, разнообразие самых потрясающих цветов не знало границ. К концу XX в. в Европе производилось свыше 4000 синтетических красителей. Ослепительно яркие афиши и плакаты, кричащая одежда и эффектные обои — не говоря уже о цветных фильмах, цветных фотографиях и цветном телевидении, — восторг или падение постиндустриального общества, каких доиндустриальное время не могло и вообразить себе.

Первенство вскоре перешло от Англии к Германии, где Фридрих Байер (1825-1880) открыл свою первую фабрику анилиновых красителей в прачечной Вупперталь-Бармен в 1863 г. Байер, "БАСФ" {Badische Anilin und Soda Fabrik) и Хёхст превра-