2015-03-20
404
ду самого маленького, я часто задавался вопросом: сколько еще продлится наше счастье?»86
Некоторые прибегали к средствам художественной литературы, чтобы понять эти пропасти ада87. Но самое впечатляющее свидетельство оставили те, кто просто хотел сохранить свое человеческое лицо. [RESPONSA]
Дискуссии по этим вопросам теперь вращаются вокруг двух моментов: утверждают (обычно голословно), что евреи были пассивны, а неевреи проявляли полное равнодушие. Оба обвинения преувеличены. Имея в виду потрясающий образ Януша Корчака, известного польского писателя, который спокойно сопровождал группу сирот в их последнем пути из гетто, один оставшийся в живых ветеранов сказал: «Быть спокойным — это тоже героизм»88. Другой вспоминает, что его собственная еврейская семья ничего не предпринимала, когда их соседей забирали в газовые камеры89. Евреи участвовали в партизанском движении, иногда создавая отдельные части; и в нескольких гетто были вооруженные восстания. В Варшаве героическое восстание в гетто началось 19 апреля 1943 г., чтобы не допустить окончательной чистки. Оно продолжалось три недели, пока среди сражавшихся не осталось в живых всего 80 человек. Руководитель восстания Мордехай Анелевич совершил самоубийство с последней группой своих товарищей на последнем редуте на ул. Милой90. В Треблинке благодаря решительному прорыву бежало 300 заключенных. [КАТЫНЬ]
Отношение не евреев тоже было разным. Большинство людей, живших в тени террора, не делали ничего; некоторые помогали проводить геноцид. И все же многие проявляли сострадание. Некий поэт терзается, видя детскую площадку около стены Варшавского гетто, что напомнило ему об одинокой смерти Джордано Бруно (в Риме, на Кампо ди Фьори
— на площади Цветов).
Я вспомнил Кампо ди Фьори В Варшаве, у карусели,
В погожий весенний вечер Под звуки польки лихой. Залпы за стенами гетто Глушила лихая полька,
И подлетали пары
В весеннюю теплую синь. Мораль извлекая, скажут, Что римляне ли, варшавяне Торгуют, смеются, любят Близ мученического костра. Другие, возможно, скажут
О бренности мира людского, О том, что забвенье приходит
Прежде, чем пламень угас.
Размышляя об этом, один интеллектуал-католик написал о моральной ответственности даже тех, кто конкретно не принимал участия в уничтожении92.
В отношении к Холокосту Европа продемонстрировала как бездны безнравственности, так и высокий героизм. В эпицентре этого урагана — в оккупированной Польше — возможность спасти изолированных ото всех евреев всегда была очень невелика. Критики из других, более счастливых стран не всегда понимают, что тоталитарные режимы подталкивают каждого, кто в их власти, в той или иной степени к соучастию. Не следует судить несвободных но критериям свободных обществ. Впрочем, были отдельные люди, так называемые szmalcownicy (смазчики), которые, выдавали гестапо бежавших евреев (и борцов Сопротивления). Но были и другие, которые, рискуя своей жизнью и жизнью своей семьи, прятали и защищали беглецов. В 1943 г. польское Сопротивление создает Zegota — организацию по спасению евреев93. Возможно, 150000 человек, то есть 5%, спаслись, прячась по амбарам и погребам, в монастырях, по фальшивым документам или в лесах94. [БАТАЛЬОН-101]
В других районах Европы, не в таких экстремальных обстоятельствах, европейцы демонстрировали все виды поведения: от благородного самопожертвования до полного равнодушия. В Дании, где король Христиан, демонстрируя свое сочувствие евреям, выехал на улицу с нашитой звездой Давида, большинство из 300 датских евреев смогли бежать. В Румынии, где армия и полиция убили сотни тысяч евреев по собственному почину, правительство, тем не менее, сопротивлялось передаче румынских евреев нацистам. Во Франции, где режим Виши имел собственные отвратительные концлагеря, как в Ле Верне, местная milice — милиция — возглавила поиск евреев. Они отличали «чужих» еврейских беженцев от «мест-
