Следствия. Значение третьего направления

Более содержательная наука. Одним из основных следствий существования и развития этого феноменологического, экзистенциального направления является то, что психология станет более содержательной и глубокой наукой. Без сомнения, есть отдельные представители этого направления, которые вынашивают надежду, чьи новые взгляды на психологию вытеснят бихевиористское мировоззрение, но, на мой взгляд, это глубоко нежелательно и мало вероятно. Я полагаю, что психология сохранит большие достижения и оценит больше вклад бихевиористского учения в науку, но мы пойдем дальше бихевиоризма. Психология сможет теперь охватить более широкий круг проблем, не ограничиваясь изучением только поведения, а исследовать личность направленность наблюдающего, личность и направленность наблюдаемого. Психологи должны осознать, как пришлось это сделать физикам: «мы, являясь представителями человечества, неизбежно должны видеть вселенную из центра, лежащего внутри нас, и говорить ней в терминах языка, созданного в результате человеческого общения. Любая попытка очистить наше представление о мире от всего субъективного, сугубо челевеческого должна привести к абсурду» (Полани). Так же абсурдно считать, что новое направление спасет науку о человеке.

Мы допустили разделение мира психологической науки на сферы исследований бихевиористов, изучение образования звуков, знаков и тому подобное, а это отрицательный момент в науке.

Пытаясь быть ультранаучной, психология старалась идти по стопам физики Ньютона. Оппенгеймер так вы разил свое мнение по этому поводу: «Самым худшим из всех возможных недоразумений следовало бы назвать то, что психология находилась под влиянием модели физики, которая была уже не нужна, которая уже достаточно устарела». Я думаю, эта фраза подтверж­дает то положение, что логико-позитивистский бихевио­ризм завел нас в тупик.

Так как я знаком с историей и философией науки, думается, что нет альтернативы мнению, согласно ко­торому наука в любой области продвигается вперед благодаря открытию новых перспектив, созданию новых теорий, использованию новых методов, без обращения к вопросу, соответствуют ли они существующей тради­ции в науке. Хотя очевидно, что новизна метода, или теории, или перспективы еще не гарантирует своей большой ценности, тем не менее верно, что наука долж­на твердо выступать против всего ограничивающего ее сферу компетенции или необоснованно суживающего ее методы или перспективы для получения знания.

Высоко оценивая достижения бихевиоризма, я ду­маю, что со временем будет ясна ограниченность неко­торых положений этого направления. Ограничивать се­бя полем внешне наблюдаемых явлений, исключить це­лую сферу внутренних смыслов, целей, внутреннего опы­та из исследований, по моему мнению, означает закрыть глаза «а важные области, которые предстают перед нами, когда мы изучаем мир людей. Более того, мне­ния, которых, как мне кажется, придерживаются многие бихевиористы, что наука безлична, что действительны только те знания, которые можно реально наблюдать, что наука каким-то образом продвигается вперед без участия личности ученого, являются полностью невер­ными.

Наоборот, направление, о котором я говорю, пыта­ется охватить большинство проблем психологической реальности. Не ограничивая, не сдерживая себя в рам­ках традиционных исследований, оно раскроет для на­учного изучения новую, неизведанную область челове­ческого опыта. Оно будет заниматься проблемами внут­ренних личностных значений, их закономерных и пос­тоянных взаимосвязей. В области внутренних значений это направление может проводить исследование тех процессов, которые бессмысленны для бихевиористов, — целей, ценностей, выборов, самовосприятия, восприятия других, личностных конструктов — с помощью которых мы организуем наш мир, обязанности, которые мы при­нимаем или отвергаем, т. е. исследование всего фено­менального мира индивида, начиненного смыслами. Ни один из этих феноменов не существует как научная реальность для последовательного бихевиориста. Тем не менее достаточно ясно, что эти явления существенно влияют на человеческое поведение.

Как и представители бихевиоризма, я осознаю, что изучение этих областей, которые всегда считались царством субъективности, могло бы завести в болото спе­куляций и интроспекционизма. Но у меня есть уверен­ность, что это совсем не обязательно случится, и я на­деюсь, что смогу показать это. Если бы это направле­ние привело только к псевдонауке, что, к сожалению, случилось с положениями Фрейда, то это было бы тра­гично. Но существуют факты, придающие уверенность в том, что этого не случится.

Позвольте мне заострить внимание на той проблеме, о которой я говорил. Мы более не нуждаемся в замкну­той, ограниченной психологической науке. Феноменоло­гический, экзистенциальный подход, связанный с «Я-теориёй», означает, что мы можем со свежими си­лами направить наши опыт и знания теории и эмпири­ческие исследования на изучение всех важных проблем психологии. Мы можем использовать все существующие пути познания, а не только определенные предначертан­ные пути. Можем использовать все творческие возмож­ности мышления психолога, а не только ограниченный и традиционный тип мышления. Я полагаю, что в пси­хологии произойдет новый творческий подъем, как прои­зошло это уже в других науках, где старые устои и границы были ликвидированы. Ни один метод, ни одна перспектива не существуют вне каких-либо границ. Но, несмотря на это, ученые могут свободно и творчески ра­ботать в сфере психологии над проблемами взаимосвя­зей значимых для человека переменных величин.