Глава IV. Почему я люблю одиночество?

Три дня невыносимых мыслей. Три убийственных дня переживаний. Семьдесят два часа с начала моей маленькой и мучительной депрессии. Странно, ведь болезнь здесь играет самую последнюю роль. Главным виновником, был и остается, тот самый Дитон, что губительным ураганом ворвался в мою жизнь. Как можно страдать по человеку, которого не знаешь? Как можно испытывать сожаление о том, что изначально не имело будущего? А главное, сколько можно обманывать себя, считая, что это был не просто секс на одну ночь? Я, наверно, просто сошла с ума. Решила полетать в розовых облаках без обратного билета. Захотела верить в волшебство, в молниеносную влюбленность, в нечто большее, нежели просто страсть после затянувшегося одиночества. В общем, потеряла рассудок, поддалась влечению или…

Влюбилась?

Нет…

Это невозможно…

Невозможно влюбиться в человека и погрязнуть в чувствах, зная о его существовании меньше суток. Сердце не должно так реагировать на мимолетную встречу, где бы она не закончилась. В груди не должно быть так больно от того, что эта встреча оказалась последней. Потому что, так не бывает…

Или бывает?

В любом случае, мне совсем не хочется знать ответ на этот вопрос, избегая очевидного варианта, с которым придется жить. И, определенно, пора бы уже смириться с тем фактом, что фраза «Я тебе позвоню» может означать совсем иной смысл. Например, «прощай»…

- Выглядишь гораздо лучше, чем вчера, - Уилл присел на кресло, рядом с неудобным диваном, ставшим мне и убежищем и пыткой одновременно.

Утреннее солнце просачивалось сквозь прикрытые шторы и отражалось в его золотистых волосах, позволяя им откидывать на острые скулы незамысловатые тени. Он приходил ко мне каждый день, как по будильнику. Четвертый день подряд. Не важно, падает ли с неба пушистый снег или ветер завывает в покинутых листвой деревьях. Эта забота смущала, потому что за пять лет, я отвыкла от ее проявлений. Потому что, не уверена, что эта забота мне так необходима.

- Да, и чувствую себя тоже гораздо лучше. Вполне готова вершить подвиги на своей героической работе, мое отсутствие итак слишком затянулось, - усмехнулась я и села поудобнее, забирая из его рук синий стакан с логотипом Капитана Америки. Питеру точно пора пересмотреть свою любовь к комиксам.

Парень осторожно отпил свой кофе с терпким ароматом корицы и посмотрел на меня взглядом, полным раздражения. Классическая рубашка сильно обтянула напрягшуюся грудь, и тот слегка расслабил галстук, показывая свое недовольство. С чего бы это?

- Поверить не могу, что ты не можешь забыть о своей работе хотя бы сейчас. Разве ты не видишь, что довела себя до изнеможения? Если ты пытаешься так отвлечься от своих переживаний, то это неправильно, Кали.

- Да, пытаюсь. Еще как пытаюсь, Уилл, - вспылила я, зарываясь глубже в одеяло, - и это помогает, знаешь ли. Я уже молчу о том, что работа приносит деньги на существование. Пусть такое мрачное, но все же.

Его взор стал до омерзения сочувствующим.

- Вот только не надо этого. Не смей смотреть на меня таким взглядом, как сотни прохожих, на протяжении всего этого года! Я не нуждаюсь в вашей жалости, понятно?

- Кали…

- Что? Я не могу понять, чего ты добиваешься? - грудь разрывалась от боли и обиды, которая так долго копилась внутри, – чтобы я поделилась с тобой своими переживаниями? Захотел узнать, почему я не открываюсь людям в своем горе? Хорошо, я скажу тебе почему. Знаешь, что я почувствовала, когда увидела отца и мать в луже крови посреди их спальни? Да ни черта я не почувствовала, потому что внутри было пусто до звона в ушах. Я стояла среди перевернутых шкафчиков с одеждой и молча смотрела, забывая сделать очередной вдох. Чувствовать я начала гораздо позже. Тогда, когда бросила горсть земли на их гробы. Тогда, когда рядом стояла кучка соседей и делала вид, что им не все равно. И эти взгляды, которыми они пытались скрыть свое безразличие, до сих пор сидят у меня поперек горла. Да так основательно, что хочется выжечь все воспоминания, в которые они возвращают меня каждый день. Именно поэтому я и не говорю о своих переживаниях, Уилл, потому что мне достаточно о них помнить.

Я почувствовала, как слезы оставляют на моих щеках мокрые следы, и спрятала лицо в согнутых коленях.

- Прости, Кали…я такой идиот, - он присел рядом и неуверенно приобнял меня за плечи, - не знаю, почему я думал, что тебе станет легче, если ты поговоришь с кем-нибудь о случившемся...

Я вытерла глаза тыльной стороной ладони и тихо всхлипнула, испытывая лишь каплю облегчения. Иногда, поплакать весьма полезно.

- Гораздо легче думать об этом, нежели произносить вслух, - голос уже не дрожал, но был наполнен самым настоящим отчаянием, - словно, ты просто варишься в этом дерьме, не пробуя его на вкус. Видишь свое лицо на страницах местных газет, с печальными заголовками о «Бедной девочке» и отчаянно убеждаешь себя, что это лицо принадлежит не тебе. А главное, стараешься не видеть в этих заголовках настоящий смысл, который они пытаются передать. Мол, как же хорошо, что это произошло не с нами или нашими детьми, давайте же дружно посочувствуем Калипсе Харрис и порадуемся за самих себя.

Уильям крепче сжал мои плечи и, развернув в пол-оборота, уложил на свою грудь. Щеки почувствовали тепло его тела, и внутри медленным потоком стало расплываться спокойствие. Может, я ошибалась? Может, поддержка является не сочувствием, а проявлением дружбы? Потому что, я не предполагала, что от этих объятий станет так легко на душе. Я закрыла глаза, размеренно вдыхая запах его одеколона с нотками мускуса и почувствовала приятную пустоту в своих мыслях. Не было той смертельной тоски, не было убийственной грусти или сдавливающей горечи. Лишь пустота, которую не хотелось заполнять вновь.

- Да, Кали, я паршивый друг. Придется это признать, - он перебирал пальцами мои волосы и я слышала, как учащенно начинает биться его сердце, - мне жаль, что тебе пришлось переживать все это в одиночку.

- Этот опыт пошел мне на пользу. Зато, я теперь готова к любым невзгодам со своей непробиваемой броней.

Я выпрямилась и с разочарованием поймала себя на очередном вранье. Непробиваемая броня? Серьезно? Неужели, мне самой хочется поверить в эту чушь? Я даже не готова смириться с тем, что один из мужчин отверг дальнейшее общение, после случайного секса. О каких остальных невзгодах я говорю? Они сломают меня, еще не успев произойти.

- К тому же, учеба действительно, была важной частью твоей жизни, - продолжила я, допивая почти остывший чай с медом и лимоном, - я считаю, что родители поступили правильно, не рассказывая обо мне. Тем более, мы были детьми, когда ты уезжал, а это значит, что наша дружба претерпела значительные изменения. Как ни печально признавать, время и расстояния отдаляют, поэтому, я совсем не удивлюсь, узнав о твоем окончательном отъезде.

Парень закашлялся, явно не ожидая моих предположений и уставился на меня удивленным взглядом.

- Ты хочешь, чтобы я уехал?

- А разве ты не мечтал об успешной карьере кардиохирурга? – мой взгляд был не менее удивленным, - здесь твои мечты вряд ли воплотятся в жизнь. Странно, что ты вообще сюда вернулся.

Уилл молча смотрел на меня, приподняв брови. Его выражение лица было абсолютно нечитаемым, и мне стоило только догадываться о его мыслях.

- Неужели, тебе не хотелось, чтобы я вернулся?

- Неужели, ты так и будешь задавать мне эти глупые вопросы? – я подскочила с дивана, поправляя свою футболку и быстрым шагом отправилась на кухню. Терпеть не могу, когда таким способом пытаются вытянуть нечто личное и откровенное.

Светлое помещение утопало в ярком солнечном свете, что было крайней редкостью. Поймать такой момент удавалось не всегда, ведь эта часть дома находилась в постоянной тени, так что, я просто остановилась у окна и улавливала на своей коже теплые лучи. На улице шумели проезжающие машины, город жил своей привычной, размеренной жизнью и не замечал всей красоты вокруг себя. Жаль, что мы никогда не замечаем красоту, пока не видим в этом необходимости.

- Что не так с моими вопросами? – послышался тихий голос позади меня.

- Они бессмысленные, потому что ты сам знаешь на них ответы, - я вздохнула и обернулась к нему лицом, опираясь руками на подоконник, - я желаю для тебя только лучшего, вот и все.

Он стоял в дверном проеме, скрестив руки на своей груди. Чуть прищуриваясь, Уилл внимательно наблюдал за мной, вслушиваясь в слова и покачивая головой в ответ.

- Если тебе будет интересно, я как раз таки приехал сюда осуществлять свою мечту. Буду интерном в нашем центральном госпитале, с перспективами главного кардиохирурга в будущем. По-моему, это отличный вариант, ведь Ролланвуду тоже нужны хорошие специалисты.

- О, господи! Это ведь прекрасно. Я очень рада за тебя, Уилл, правда. Из тебя выйдет отличный врач, в прочем, такой же, как и друг.

«Хоть у кого-то эта жизнь сложится так, как мечталось», - подумалось мне, но эти мысли так и останутся мыслями. И все было бы идеально, если бы не одно «но». Его взгляд, оказался гораздо теплее всех прежних взглядов в целом…

- Не сомневаюсь, - улыбнулся парень в своей ослепительной манере и заметно расслабился, подходя ближе, - как и не сомневаюсь в том, что сегодня ты выполнишь свое старое обещание и посмотришь со мной, наконец-то, первые части "Звездных войн". Спешить нам точно некуда.

Я рассмеялась и тут же закашляла от слишком пересохшего горла. Кажется, мне и правда придется сдержать свое древнее, как мир, обещание...

~

В сотый раз попрощавшись, Уилл легонько хлопнул дверью, и я вновь погрузилась в привычное одиночество. Почему я так люблю его? Даже, когда тишина раздражает настолько сильно, что монотонно тикающие часы хочется запульнуть в стену и не слышать эту мелодию, играющую на моих нервах. Что бы не происходило в моей жизни, я все равно люблю быть одна и наслаждаться компанией самой себя, погружаться в мысли и строить воздушные замки. Кажется, это стало плохой привычкой и отвыкать от нее будет сложнее, чем забыть про самые вкусные на свете трюфельные конфеты. Глубоко вздохнув, я медленно поплелась к надоевшему дивану и включила телевизор на передаче о том, как человек выживает в джунглях, питаясь лишь тем, что попадается под руку. А именно, всем, что ползает, летает или передвигается на своих невинных четырех лапках. С отвращением фыркнув, я переключила канал и задумчиво уставилась на целующуюся парочку посреди зеленеющего парка. Не то, чтобы меня интересовало происходящее на экране, скорее, я просто задумалась над тем, почему же в нашей жизни не может быть так сказочно, как в романтических фильмах. Почему эти идеальные парни существуют только в наших мечтах или воображении, предстают в качестве героев книг или кинолент, заманивают нас своей идеальностью и разбивают сердце фальшивыми реалиями. Мама часто говорила мне, что не стоит мечтать о совершенстве, а начинать искать его в недостатках. До сегодняшнего дня, я смутно понимала ее наставление. Пока не осознала, что незнакомый мужчина, любящий кидать девушек после случайного секса, нравится мне всё больше. Стоит ли это рассматривать, как недостаток? Вполне. Пусть, даже он и не догадывается о нем.

Звонок, разнесшийся по коридору, вывел меня из состояния анабиоза и я, ловко спрятав ноги в мягких домашних тапочках, направилась к источнику шума. Судя по вечернему солнцу, которое упиралось своими краями в крыши домов, в мыслях проскользнула крайняя уверенность в том, что это уставший и вымотанный Питер, вернувшийся с такой ненавистной ему работы. Право дело, в свои тридцать лет, работать автомехаником, обладая высшим экономическим образованием, весьма неприятно. А ведь говорили ему, что даже мелкие финансовые махинации не укроются от правосудия и нынешняя условная судимость тому доказательство. Питер часто забывал дома комплект ключей и вынужденно приходил в «Монапе», объясняя Аманде, что «это больше не повториться» и «я же не виноват, что не высыпаюсь, рядом с нервозной женой», поэтому, нет ничего странного в том, что и в этот раз его увесистая связка лежала на комоде в прихожей. Каково же было мое удивление, когда перед распахнувшимися дверями стоял некто, абсолютно противоположный хозяину квартиры. Он не был худым и сутулым, его волосы изображали хорошо продуманный хаос, а не бережно зализанную прическу и глаза совсем не карие. Они зеленые. Они изумрудные и они чертовски сексуальные. С характерным прищуром и манящей, как магнит, пошлостью. Они принадлежали Дитону. Тому самому, что смотрел сейчас на меня, ехидно улыбаясь. Кажется, я только что забыла как дышать, разговаривать, моргать и все свои недавние мысли.

- Что ты здесь делаешь? – выпалила я на одном дыхании, мельком рассмотрев бумажный пакет в его руках. Ветровка облегала мощные плечи, притягивая к ним остальное внимание, и эта картина заставляла мой внутренний голос тихо мурлыкать от удовольствия.

- Я был в баре и мне сказали, что тебе нездоровится. Решил проведать и захватил с собой фрукты, - он протянул мне гостинцы и озадаченно посмотрел по сторонам, - так ты запустишь меня или я могу идти?

От этого вопроса внутренности медленно стекали вниз, присоединяясь к сердцу. Нет, я хотела бы видеть его, но почему это произошло сейчас? Когда на мне растянутая серая футболка и розовые пижамные штаны с единорогами. Это очередное издевательство коварной судьбы или мне кажется?

- Проходи, конечно, но обычного звонка было бы тоже достаточно, – сказала я, раскрывая шире входную дверь и отходя в сторону. Румянец от смущения уже затрагивал предплечья.

- Я не хотел звонить, - он прошел и остановился ко мне спиной, разглядывая коридор, словно был здесь впервые. Хотя, в прошлый раз, он вряд ли мог что-нибудь рассмотреть дальше моей шеи.

- Разумный аргумент.

Видимо, наш диалог был волнительным только для меня, потому что губы уже побаливали от укусов, в то время, как Дитон был крайне спокоен и расслаблен. Он развернулся и с интересом взглянул мои любимые штаны, в которых я всегда чувствовала себя комфортно. За исключением этого случая.

- Нет, ты не поняла, я ведь в принципе не собирался звонить после той ночи.

Если бы сейчас его пальцы были подключены к детектору лжи, он бы с гордостью провел прямую линию на бумаге. Потому что, это не выглядело, как ложь. Потому что, судя по выражению его лица, это была чистейшая правда. Именно та правда, что обдала кипятком душу, а на голову выплеснула ведро ледяной воды. Хотела бы я знать эту истину? Нет. Однозначно, беспрекословно – нет. Больно ли было слышать это признание, которое я итак без конца мусолила в своих мыслях? Да. Однозначно, беспрекословно – да. Лучше догадываться об этом и держать при себе с возможной погрешностью в суждениях, нежели знать наверняка.

- Калипса, кажется я…

- Кажется, ты уходишь, - коротко сказала я, нащупывая за своей спиной дверную ручку.

Дитон ухмыльнулся и подошел ближе. Теперь нас разделял всего один единственный шаг, но мне больше не было жарко и трепетно от его присутствия. Я чувствовала себя отвратительно, унизительно и обида, которая подступала к глазам, сделала бы меня еще слабее в этих божественных, будь они прокляты, глазах. Поэтому, он должен уйти, пока мое достоинство не претерпело окончательное падение.

- Кажется, я не договорил, - мужчина сделал резкое движение, закрывая на верхний замок дверь и, забрав из моих рук пакет, поставил его на комод, - и тебе нужно меня выслушать. Слов будет немного, я обещаю.

- Ты хреново сдерживаешь обещания, это во-первых, - я не хотела смотреть на него, уставившись на коричневый паркет, который теперь казался гораздо привлекательнее собеседника, - я не собираюсь выслушивать очередную порцию твоих откровений, это во-вторых. Так что, ты уходишь, Дитон, прямо сейчас.

«Сердце, которое уже превратилось в ошметки, не выдержит ни единого звука из твоего прелестного рта», - крутилось в моем сознании, и я ненавидела себя за надежду, которую сама же и придумала ранее.

- Не понимаю, почему ты злишься? Мы хорошо провели время, ни к чему друг друга не обязывая и я искренне полагал, что ты осознавала, чем именно закончится тот вечер. Просто, ты немного опередила мое предложение и всё. В чем я провинился? В том, что сказал заученную фразу и не позвонил?

Каждая фраза, каждая чертова фраза, резала меня тупым ножом, забрызгивая коридор густой, вязкой, но невидимой кровью. Еще одно слово и я скончаюсь. Еще одно чертово слово и плотина, так старательно сдерживающая мои слезы – не выдержит.

- Ты не в чем не провинился, Дитон, - тихо сказала я, не поднимая глаз и ощущая на своих щеках его горячее дыхание, - это все моя вина. Я слишком наивна для этой жизни и слишком влюбчива. Мне…мне больше нечего сказать и…тебе, правда, лучше уйти.

- Даже не спросишь, зачем я пришел? – наткнувшись на мое молчание, он продолжил, почти шепча мне на ухо, - я пришел, потому что думал о тебе. Все эти дни, после той встречи на светофоре, я просто не мог выбросить тебя из головы. Это противоречит всему сказанному ранее, не так ли, Калипса? Поэтому, прошу, смени гнев на милость.

Я с возмущением посмотрела на него и легонько толкнула в грудь. Кажется, я вообще мало что соображала в тот момент, основываясь на инстинктах сохранения собственной чести, которая, как мне хотелось верить, еще осталась.

- Если ты считаешь, что можешь заявиться сюда и напеть мне на ухо мелодично выстроенную чушь, чтобы снова усмирить свою сексуальную неудовлетворенность, то ты очень ошибаешься! – прошипела я, будто не своим голосом, - хватит с меня одной ошибки. Я могу понять, какое у тебя сложилось впечатление обо мне, но спешу его развеять. За все свои годы, я никогда не совершала таких глупостей и эта была первая и последняя. А теперь, проваливай, Дитон, оставь меня в покое и не смей больше появляться на пороге. Не важно, какая причина снова приведет тебя сюда.

Я провернула замок и распахнула дверь, ожидая его подчинения. Тело трясло от резкого выброса адреналина, а губы дрожали. То ли от обиды, то ли от злости. То ли, от всего сразу…

- Я не счел тебя подстилкой, если ты об этом, - взгляд мужчины стал мягким и нежным, от чего к горлу поднимался болезненный комок. Такое издевательство нужно прировнять к преступлению, - и я уйду, если ты так сильно этого хочешь, но боюсь, что некоторые твои просьбы я выполнить не смогу.

Он неторопливо вышел, слушая, как дверь захлопывается от сильного пинка. Я даже не обернулась и, скатываясь по ближайшей стене, всё что мне хотелось – это стереть себе память и забыть предыдущие десять минут жизни. Я не взглянула на него, потому что не хотела видеть эти изумрудные глаза. Потому что, они бы смогли растопить всю горечь, что скопилась внутри. Потому что, неожиданная влюбленность, порой, более жестока, чем судьба.