Язык и манипуляции

Чрезвычайную роль в технологиях манипулирования играют особенности языка. Язык, подобно научной парадигме, определяет значимые вопросы и соответствующие им ответы.

Иначе говоря, он представляет рамки, которые, как утверждал Роберт Гудин, функционируют подобно клетке, ограничивающей свободное движение тех, кто находится внутри нее [120].

Это значит, что те или иные слова или выражения, предлагаемые манипуляторами, становятся своеобразными «клетками» или «ловушками», в рамках которых неподготовленный человек оценивает происходящие в мире события. Эффективность подобных «ловушек» можно продемонстрировать и на российских и на зарубежных примерах.

Чтобы было понятно, о чем идет речь, продемонстрируем это на примере политической демагогии бывшего президента США Л. Джонсона, который для оправдания войны во Вьетнаме широко использовал такие доводы, как «обязательства», «долг», «ответственность» Америки перед Южным Вьетнамом, который подвергался «агрессии со стороны коммунистов Северного Вьетнама». Подобными словами-«ловушками» («бандиты», «наемники» и пр.) Джонсон не только дезинформировал общественность, но и делал как для себя, так и для последующей администрации США все более трудным вопрос о прекращении войны во Вьетнаме.

В качестве важного инструмента политического манипулирования можно рассматривать и красноречие, и само ораторское искусство политика. Слова оратора могут приводить людей в возбужденное состояние, заставлять их действовать против собственной воли. Здесь манипулирование достигается с помощью риторических ухищрений. Этот манипулятивный механизм политической риторики призван скрыть истинную суть изображаемого политиком явления.

Характерный пример - переименование прежнего военного министерства США в «министерство обороны». Естественно, что слово «оборона» уже само по себе предполагает угрозу: обороняться можно лишь от какой-либо опасности (например, в Косово, в Югославии, в Ливии, в Сирии, в Ираке и т.д.). Имплицитная посылка («если…,то…») в названии «министерства обороны» состоит в том, что кто-то угрожает стране, но, будучи имплицитной, эта посылка избегает вопросов о том, от кого именно исходит угроза, насколько реальна эта угроза и т. д.

Подобным же образом защита «программ по переподготовке» безработных, рекламируемая каким-либо фондом, предполагает, что рабочие места открыты для всех квалифицированных работников. Здесь может содержаться имплицитная посылка, согласно которой причина безработицы в стране состоит в отсутствии у безработных квалификации, а не в каком-либо структурном недостатке экономической системы, в развернувшемся во всю ширь кризисе и экономики и самой экономической модели.

Другими словами, цель риторических ухищрений состоит в том, чтобы отвлечь внимание от вопроса об истинности скрытых в нем предположений.

Важное место в политическом манипулировании занимает использование символики, косвенно связанной с национальной системой безопасности, точнее, с национальным престижем, национальной самоидентификацией. В современном обществе разного рода символы, как, например, почести, титулы и т. д., служат показателями социального статуса, а флаги, короли и социальные ритуалы ценятся как символы таких абстракций, как «нация», «страна» и «народ» («народный фронт», «национальный институт», «общефедеральный консенсус», «лидер страны» и т.д.).

Суть подобных символов состоит в том, что они призваны замаскировать истинную сущность политических институтов. Они представляют собой ширму, за которой политики любой страны могут беспрепятственно принимать решения в своих собственных интересах.

Например, в США избрание мэром какого-либо муниципалитета негра, хотя и производит благоприятное впечатление на негров, служит маскировкой реальной структуры власти в этой местности. Или, например, включение в состав господствующей в парламенте партии 2-3 рабочих позволяет говорить этой партии и о близости ее к простому народу. Хотя может служить и маскировкой обратного.

Политические символы - это своего рода «символический капитал» депутатов, мэров и т.д., так как их обладатель всегда оказывается в положении, которое позволяет ему добиться серьезных материальных выгод («символический капитал» в рыночной и нерыночной системе легко можно обратить в экономический). И все будет зависеть только от нравственных качеств этого политика.