Внутренний ресурс

Обсуждая феномен инфантильного всемогущества, мы не отмечали отдельно, что это нормальный феномен. Его переживают все дети на определенном этапе своего развития. То же самое относится к понятию проекция или проективная идентификация. Подавляющее вещество людей становятся профессионалами в той или иной области и пытаются ограничить свою ответственность.

Для нас это означает: состояние опьянения тоже должно иметь некоторый аналог в нормальной душевной жизни человека. Если бы опьянение воспринималось личностью как нечто чужеродное и незнакомое (например, как болезнь), то проблемы зависимости не существовало бы. Человек боится неизвестных ему образов и чувств, – они являются угрозой для ощущения целостности «Я».

Естественные состояния человеческой души, по своей форме напоминающие состояние опьянения, существуют.

В 1911 году философ Василий Васильевич Розанов оставил заметку, описывающую психологический механизм размышления:

«„Мой Бог“ — бесконечная моя интимность, бесконечная моя индивидуальность. Интимность похожа на воронку, или даже две воронки. От моего „общественного я“ идет воронка, суживающаяся до точки. Через эту точку-просвет идет только один луч — от Бога. За этой точкой — другая воронка, уже не суживающаяся, а расширяющаяся в бесконечность. Это Бог. „Там — Бог“. Так что Бог

1) и моя интимность
2) и бесконечность, в коей самый мир — часть».

1- «общественное Я» 2- «моя бесконечная индивидуальность» 3- «точка перехода», или «точка Розанова».

«Царствие небесное внутрь вас есть». Для того чтобы размышлять, особенно, если размышление посвящено кризисной ситуации, Розанов обращается к Богу, присутствие которого ощущает где-то в глубине собственной души.

Современному человеку вовсе не обязательно использовать слово «Бог». В психологии ему соответствует понятия «коллективное бессознательное» Юнга или «сверхсознательное» Ассаджиоли. Психологи, которые опасаются терминов глубинной психологии, предпочитают говорить о существовании «внутреннего ресурса» личности.

Для того чтобы обнаружить трансформирующее оправдание своим простым действиям, о котором мы говорили в предыдущей главе, человек должен прикоснуться к «внутренней воронке», о которой писал Розанов. В ее глубине таится исток всего того, что мы назвали искусством или творчеством личности (так В.В. Розанов чувствовал исток своих книг).

Для того чтобы снизить уровень стресса, принять решение в ситуации повышенной ответственности, для того, чтобы стать творцом взрослый человек должен задуматься, или обратиться к собственной совести (и это еще одно понятие, соответствующее словам Розанова о Боге).

Я часто привожу цитату из записных книжек Розанова, поскольку она позволяет понять разницу и сходство между размышлением и опьянением.

Для того чтобы связаться с «внутренним ресурсом личности», человек, как пишет Розанов, должен «сузить до точки» воронку своего общественного «Я», то есть он должен отключиться (отрешиться) от своей обусловленности обстоятельствами внешнего мира. Такое «сужение» сознания позволяет направить внимание на внутренний мир – тот мир, который мы, чаще всего, сегодня именуем миром воображения.

Фактически, великий русский мыслитель пишет о том, что ему необходимо произвольно войти в состояние «обнубиляции» – легкого помрачения сознания. При этом способность к «тестированию реальности» на время ухудшится, а иерархия значимости событий во внешнем мире также временно будет разрушена.

Это значит, что, с точки зрения отечественной психиатрии, Розанов описывает… состояние психоза. Проблемы теории зависимости в отечественной психиатрии и наркологии связаны с тем, что в ней «нормой адаптации» считается постоянное удерживание человеком внимания на внешней реальности. Человек никогда не может отвлекать свое внимание от событий внешнего мира, а если он это делает, то подобное отвлечение внимания считается признаком психического заболевания.

Это, неписанное, представление о «норме» сохраняется в психиатрии, несмотря на то, что практически каждый психиатр, придя домой после работы, постарается отвлечься: если он и не станет пить алкогольные напитки, то, во всяком случае, включит телевизор и будет смотреть футбол… не имеющий никакого отношения к его способности «тестировать реальность». После этого он ляжет спать, а сон – это состояние, в котором человек проводит половину жизни и которое точно также не имеет отношения к «тестированию реальности».

Давайте вспомним наши представления о простых действиях и сравним их со словами Эриха Фромма из книги «Искусство любить»:

«…Под «активностью», в современном смысле слова, обычно понимают действия, которые вносят изменения в существующую ситуацию посредством затраты сил.
Следовательно, человек, считается активным, если он делает бизнес, проводит медицинские исследования, работает на конвейере, мастерит стол или занимается спортом. Общее во всех этих видах активности то, что они
направлены на достижение внешней цели. Что здесь не принимается во внимание, так это мотивация активности.

Возьмем в качестве примера человека, побуждаемого к непрерывной работе чувством глубокой тревожности и одиночеством, или побуждаемого гордыней, или жадностью к деньгам. Во всех случаях человек является лишь рабом страсти, и его «активность» на самом деле есть не что иное как «пассивность», потому что он подвергается побуждению, как жертва, а не творец. С другой стороны, человек, сидящий спокойно и размышляющий, не имея иной цели кроме осознания себя и своего единства с миром, считается «пассивным», потому что он не «делает» чего-либо. В действительности, такое состояние сосредоточенной медитации это и есть высшая активность, активность духа, которая возможна только при условии внутренней свободы и независимости…».

Свобода и независимость обнаруживается только во внутреннем пространстве человека, — в глубинах его души — там же где Царствие Божие.

«Раб страсти» у Фромма проецирует чувство инфантильного всемогущества на свою деятельность во внешнем мире, — работа становится способом понизить уровень тревоги и не имеет никаких других целей. Поэтому он «жертва», — речь идет о зависимости от работы – «трудоголизме».

Во всех остальных случаях человек должен войти в состояние размышления (в цитате — «сосредоточенной медитации») для того, чтобы понять цели своей деятельности. Это усилие и делает человека независимым.

В сущности, труд имеет только одну цель: преобразование внешнего мира всегда происходит ради других людей. Человек может трудиться ради обеспечения будущего других людей: своей семьи и детей, своей страны и всего человечества. Человек может трудиться ради творчества. Тогда труд становится методом познания жизни и позволяет писать книги, музыку или картины, предназначенные… для других людей.

В потребительской культуре труд – не популярный, но распространенный путь к «легкой жизни». Огромное количество людей работает исключительно ради добывания средств получения удовольствий на отдыхе (или досуге). Однако само понятие «отдых» описывает средство, необходимое для эффективного продолжения работы. Отдых не может быть целью, если конечно он не используется личностью, как время для размышления (сосредоточенной медитации) над результатами своего труда. Ради подобных размышлений мы и должны регулярно отдыхать; поскольку размышления требуют отрешенности от повседневной реальности.

Каждый из нас знает: пьянство во время отдыха – одна из самых распространенных форм зависимого поведения в массовой культуре. Любое опьянение, в сущности своей, — химическое создание состояния отрешенности от внешнего потока событий. Пьянство – это попытка подменить состояния отрешенности («сосредоточенной медитации», требующей навыка и усилий) простым действием.

Человек не может существовать без состояний «сужения общественного «я». Мы неожиданно «проваливаемся» во внутренний мир, в собственные размышления, и перестаем замечать происходящее вокруг. Часто такие состояния «снов на яву» мы называем «рассеянностью».

Человек не может активно «тестировать реальность» дольше 50 минут. Отсюда и возникает исторически продолжительность академического часа. Через 45 минут ученикам нужна перемена. Как известно, курильщик нуждается в перекуре, и средний промежуток между перекурами тоже составляет около одного часа. Не реже чем в один раз в 90 минут каждому человеку нужно отрешиться от любого внешнего потока информации и перенести свое внимание на внутренние ощущения, – иначе информация не будет усвоена. «Усвоение» информации – это раскладывание ее по «файлам» памяти. Если не разложить информацию во внутреннем пространстве, то повторное обращение к ней будет невозможно.

Точку перехода – состояние сознания, позволяющее открыть «воронку внутреннего “я”», американский психотерапевт М. Эриксон назвал «трансом».

Любая форма психотерапии требует создания транса – ведь психотерапия работает со внутренними содержаниями личности. Не только гипноз – сеанс на кушетке психоаналитика, психотерапия творческим самовыражением, работа с символами требуют состояния погруженности человека в себя, — состояния транса.

Любая молитва или соприкосновение с иконой или священным символом других религиозных традиций должны начинаться с концентрации и отрешенности от мирского, то есть с транса.

Более того, любой прогресс не мыслим без глубоких размышлений ученых и политиков. Социальные беды возникают, когда политики и ученые пытаются мыслить «чужим умом», — покупают знания и идеи, вместо того, чтобы продуцировать их.

Население нашей страны совершило стремительный переход из атеистической культуры в потребительскую. Для того и другого типа культур характерна враждебное отношение к глубоким (независимым) размышлениям. Слово «транс» до сих пор вызывает у нас суеверные опасения. Не только психиатрия, но мы все сохраняем бессознательную установку материалистической культуры: человек должен непрерывно тестировать окружающую реальность, а все остальное, включая сюда его собственные сновидения, является если не безумием, то, по крайней мере, — чем-то не имеющим «реального» (материального») значения.

Состояние отрешенности, необходимое для глубоких размышлений, медитации, самопознания и любых духовных практик, в потребительской культуре, как и в культуре социализма подменяет опьянение.

Почему опьянение подменяет транс, являясь лишь его иллюзией, а не одной из разновидностей?

По той простой причине, что любое химическое опьянение перекрывает «точку Розанова», не открывая доступ к внутреннему ресурсу бессознательной психики. Опьянение «сужает общественную воронку», но исключает доступ к «бесконечной индивидуальности».

Каким образом перекрывается доступ ко внутреннему ресурсу?

«Точку Розанова» перекрывает не само химическое вещество, каким бы «сильным» оно ни было, а наша проекция: мечты об инфантильном всемогуществе.

Когда психиатрия описывает состояние «эйфории опьянения», она имеет в виду только внешнюю форму психического состояния (человеку весело), но не задумывается о внутреннем содержании души во время «веселья». Мы уже понимаем: содержанием эйфории является не основанное ни на чем чувство инфантильного всемогущества, которое человек проецирует на состояние суженного сознания («отрешенности»), как на экран.

Если чувство всемогущества возникло, то для личности это означает: никакие глубокие размышления больше не нужны.

Что взрослый человек может противопоставить проекциям инфантильного всемогущества?

Размышление или погружение в собственное воображение. Искатель «легкой» жизни, для того чтобы почувствовать близость с друзьями в собравшейся за столом компании, выпивает алкоголь или курит «траву». Взрослый человек размышляет о своих друзьях, вызывая их образы в своем воображении. Именно таким способом мы обнаруживаем общность с другими людьми – размышляя о них, воображая их интересы, нужды или страдания. Близость в компании друзей – это общий транс, где каждый думает не о себе самом, а друг о друге.

Чем больше медицина и культура упорствуют, доказывая, что измененные состояния сознания ненормальны, тем с большим удовольствием мейнстрим «легкой» жизни использует опьяняющие вещества в качестве простого действия, подменяющего сложные размышления, медитацию или учебу. Из Книги Бытия нам известно: по-настоящему сладок лишь запретный плод.

Процессы, происходящие в культуре, можно описать еще одним способом. Можно сказать, что культура, отрицающая необходимость особых, или трансовых, состояний сознания, страдает недостатком воображения.

Именно недостаточно развитая функция воображения (а этим словом можно описывать любое содержание внутреннего мира) в конечном итоге и оказывается причиной того, что молодые люди подменяют химическими веществами собственное воображение.

Собственно говоря, это описание тех же самых процессов немного под другим углом зрения. Я выделяю эту мысль, поскольку считаю, что работа с человеческим воображением: анализ фантазий и сновидений, работа с творческим воображением, совместный анализ сказок и совместное придумывание сказочных историй, является одним из главных направлений реабилитационного процесса.

Однако высшее медицинское образование нельзя обвинить в том, что оно сделало врача трудоголиком. Человек сам выбирает как профессию, так и свой способ взаимодействия с внешним миром.

В результате отрицания культурой особых, или трансовых, состояний сознания, химические вещества, вызывающие состояние опьянения, превращаются в систему ценностей «легкой» жизни.

Понятно, что в советское время практически любой из перечисленных выше привычных способов снижения уровня стресса, мог, как минимум, привести к госпитализации в психиатрическую больницу. В наше время для определенной части людей все перечисленные выше сложные формы поведения вновь стали способом понижения уровня тревоги.