Политическое устройство народов Карачая и Черкесии

В течение всего XVIII в. государственная организация населения Карачая и Черкесии отличалась крайне политической раздроб­ленностью. По сути дела, каждый князь или крупный дворянин выступал по отношению к обитателям своих владений не только в качестве феодала, но и как политический правитель.

В силу этого каждое крупное феодальное владение представляло собой не только социально-экономическую, но и политическую и военную единицу. Князья и зависимые от них дворяне составляли основную вооруженную силу, которая внутри владения осуществляла все функции государственной власти. «Во время жатвы и сенокоса князья разъезжают по полям конновооруженные как для надзирания за сельскохозяйственными работами, так и для прикрытия работников, а живут месяца по два в лагерях(кошах) со всей воинской осторожностью».

В случае возникновения каких-либо недоразумений между князьями и их подвластными, дела обычно разбирали «третей­ские суды», которые состояли «из посторонних князей», узденей и народных старшин. Таким образом, в судах (как и в «народ­ных собраниях») решающую роль играли представители господ­ствующего класса, обеспечивавшие решение всех важных вопросов в своих классовых интересах.

Отдельные княжеские владения формально объединялись в более крупные территориально-политические образования, кото­рые обычно совпадали с племенной областью. Одной из таких областей являлась территория, занимаемая бесленеевцами. Главани относит Бесленей к числу важнейших политических «округов» Черкесии во главе с самостоятельным «беем». Княжеский род Каноковых считался верховным правителем («старшим») всего бесленеевского племени и в вассальной зависимости от не­го находились остальные князья («владельцы»), которые, как отмечалось, в своих вотчинах выступали в качестве самостоятель­ных правителей.

Рассмотрим теперь политическую структуру ногайского об­щества. Пейсонель сообщает: «Каждая (ногайская) орда разделена на несколько племен, а племена - на аулы, т. е. собрание известного числа кибиток в виде селений, например, Кубанская (орда) заключает в себе четыре племени - Эшетерек, Каплу, Лобата и Джиган». Во главе каждого аула стояjiи мурзы и сул­таны.

У ногайцев, называемых Касай-аул, кочевавших по Кубани и в районе устьев рек Индшика и Арзы, по словам Гильден­штедта, «прежний старшина был Арслан-бег (умер в 1772 г.). После него старший был Ислам».

Иногда отдельные ногайские племена, в зависимости от кон­кретных обстоятельств, политически объединялись. Однако от­сутствие необходимой социально-экономической базы мешали созданию устойчивых крупных политических объединении.

Карачаевские и абазинские феодалы, будучи абсолютными владетелями в своих вотчинах.

Военная организация горцев строилась по обычному в тех условиях феодальному принципу. В среднем каждый двор поставлял два--три воина. Так, в 30-х годах XVIII в. абазины-та­панта состояли из 800 дворов, «а в тех дворах военных людей, конных и пехотных 2.000 человек».

Войсковые подразделения строились по сословному призна­ку. «Каждый отряд состоит из панцирников, простой конницы и пехоты. Князья и уздени, одетые в панцири, с ближними их людьми составляют отборную конницу и, смотря по обстоятель­ствам пехоту, в коей служат одни крестьяне, отправляя звание стрелков».

О боевой тактике черкесов известно следующее: «Нападения делают и врассыпную, но всегда с осторожностью против артил­лерии. После первого выстрела, пущенного в меру, бросаются в сабли, преследуют, отступают и, подобно парфянам, заманивают' неприятеля в засады через притворное бегство. Опыты показали, что бегущий черкес не есть разбитый неприятель, и что никакая легкая, ни тяжелая конница не может держаться против конни­цы черкесской. Князья подают пример неустрашимости, нахо­дясь всегда там, где предстоит опасность, и вменяя себе в бес­честие, если бы случилось простому воину или узденю превзойти своего князя храбрыми подвигами».

Из соседних народов Кавказа население Карачая и Черкесии наиболее тесно было связано с Кабардой. Kaбардинцы старались поддерживать с бееленеевцами дружест­венные отношения, так как последние, будучи сильным племенем и занимая выгодные стратегические позиции, играют важную роль во взаимоотношениях Кабарды с Крымским ханством и остальными закубанскими адыгами.

Однако между кабардинскими и бесленеевскими феодалами имели место и политические противоречия. В одном документе этого времени указывается, что «бесленеевцы с кабардинцами временно бывают и в согласии и в ссоре»

Абазинские племена, как уже отмечалось, находились в вассальной зависимости от кабардинских феодалов. В одном из до­кументов середины XVIII в. читаем: «Вышеописанные абазины, называемые по-татарски Алтыкесек, или шесть частей, принад­лежат и подать платят владельцам Кабарды, т е. баксанцам-кашкатовцам, а знатной их частью владеет Maгомeд Коргокин».

Абазины выступали против кабардинских феодалов.

Однако кабардинские феодалы всеми силами старались со­хранить свою власть над абазинами-тапанта, а также пытались подчинить себе и шкарауовцев, для чего обычно пользовались поддержкой русских властей, которые делали это в целях укреп­ления своих позиций на Северном Кавказе.

Тесные связи с Кабардой поддерживали и некоторые ногайские племена, в частности, бештаугорские, находившиеся под покровительством кабардинских князей. Вассалами последних считались также мансуровцы, кочевавшие в районе Урупа и Большого Зеленчука. Мансуровцы зависели от князей Атажуки­ных, но «по обстоятельствам переходили от одного покровитель­ства, к другому».

Вполне естественно, что весьма тесные взаимоотношення существовали между самими народами, населявшими Карачаево-Черкесию. О мансуровцах, например, известно, что они кочевали «между абазинцами шестиродными» и находились «в связях с абазинскими коленами Лоов и Дударука, также с башилбайцами». Наурузовцы были связаны с бесленеевцами. Тот же автор отмечает, что «наврузы подвластны частью бесленейским, частью темиргойским князьям».