Христианский святой – идеал нового человека, которого не знал языческий мир

Столетия атеистической пропаганды приучили широкую публику к мысли, что средневековые монахи это беспутные пьяницы и бездельники, конечно среди них были и такие, но не они определяли отношение народа к вере в Иисуса Христа. Люди во все времена умели видеть и отделять святое от грешного. Маркс, назвавший религию «опиумом народа», был прав в том смысле, что христианская религия давала утешение людям и направляла к духовному поиску и нравственному развитию, предлагая светлые идеалы. Это не наркотический и алкогольный дурман современности, забирающий у людей сначала человеческий образ, а затем сводящий в могилу. Эта религия из дикого и свирепого человекоподобного языческого зверя в течение столетий делала человека, имевшего понятия о гуманизме. Только представим в каких ужасных условиях жили трудящиеся люди того времени, какими грубыми и жестокими были их обычаи. Христианская религия дала людям то, чего не смогло дать язычество - понятный и близкий идеал человека. В язычестве боги далеки от людей. Для них человек является забавной игрушкой, которой они могут дарить свое расположение, а если он не понравится, могут жестоко карать. Совсем по-другому в христианстве. Сам Христос и его мать Мария, как будто бы знакомы каждому, они могли быть соседями, но вместе с тем преподносили пример праведной жизни, в которой не запятнали своей совести в условиях смертельно опасных преследований и гонений.

Образ Христа, претерпевшего жесточайшие мучения, вдохновлял на такую же мученическую смерть за новую веру, которая носила характер идеи, многие тысячи его последователей. Враги христианства любят вслед за Ницше называть ее религией рабов и видеть главными чертами христиан покорность и смирение. Это или заблуждение или преднамеренный обман. Сам подвиг Христа говорит не о его покорности, а стойкости, преданности и непреклонности. На суде Синедриона он не просит о прощении, а говорит о грядущем торжестве своей веры. На последний вопрос первосвященника: «Скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий? Иисус говорит ему: ты сказал; даже сказываю вам: отныне узрите Сына Человеческого сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных… Тогда же плевали ему в лице и заушали Его; другие же ударяли Его по ланитам…» [45. 26:63, 64, 67] (Попутно заметим, что это, видимо, самое таинственное место в Евангелиях, называя себя Сыном Человеческим, Христос говорит о том, что будет сидеть «одесную силы». Слово сила написано со строчной буквы, означающей, что это не Бог, так как все, подразумевающее Бога пишется с прописной буквы. Тогда что скрывается за этим словом? Под ним можно понимать и энергию.)

Подвиг Христа вдохновил на героическую смерть в период гонений тысячи его последователей, а затем стал образцом для аскетической духовной жизни. Многие авторы видят в средневековом аскетизме признак недостаточной культуры, не обращая внимания на то, что языческому разгулу плоти можно было противопоставить только аскетизм. Не было у средневековых христиан иного средства в борьбе за укрепление нравственности кроме аскетизма, который они позаимствовали у первохристиан, взятый последними у самого Христа.

Другим образцом для подражания была мать Иисуса Христа Мария. Современные критики христианства и даже некоторые последователи его, видят в почитании ее проявление традиций язычества, находя культ девы и матери у народов Древнего Шумера, Вавилона, Египта и многих других, у которых существовали древнейшие культы почитания матери и младенца. Такие критики как будто бы забывают, что христианство это не только религия мужчин, как иудаизм и отчасти ислам, но и женщин, составляющих половину человечества, причем большую и лучшую. Этой половине, которая живет больше сердцем, а не разумом, всегда нужна была богиня, подобная им самим – женщина, страдавшая в своем неизмеримом материнском горе, которая способна их понять и утешить. Если представить себе миллионы женщин, которые в слезах изливали перед иконами Богоматери свои беды и получали душевное успокоение, то можно понять роль этого образа в духовном мире не только средневекового, но современного человека. Назовем это психотерапией или аутотренингом, но если это не лукавая попытка верующего, что-то выторговать у сил небесных, а чистосердечное раскаяние и желание избавиться от последствий своих недобрых дел или мыслей, чтобы приобрести успокоение, образ Божией Матери очень позитивен.

Почитание Девы Марии утверждается церковью с V века, но в Средние века образ непорочной девы и беззаветной любви стал вдохновлять не только женщин, но и воинственных рыцарей, которые даму сердца часто связывали с ней. А. С. Пушкин написал о таком рыцаре замечательные строки: «Полон верой и любовью /Верен набожной мечте,/ Ave, Mater Dei кровью /Написал он на щите». Это стихи не только о рыцаре, но и о вере в неземную любовь, которая его питала. Ближе ко времени Ренессанса художники подхватили тему Божественной Матери и младенца, а титаны Возрождения создали бессмертные шедевры.

В раннем Средневековье, когда прекратились гонения, и не нужно было идти с пением гимнов на смерть, появляются люди, которые хотят своей повседневной жизнью приблизиться к образу жизни Христа и первых христиан. Многие из них соответствовали высокому званию, данному им потомками «святой». Исследователи христианства из числа атеистов, называющие его «религией рабов» правы только в отношении первого этапа его развития. Действительно, первые апостолы, избранные самим Иисусом Христом, были рыбаками и ремесленниками, но парадокс заключается в том, что начиная с самого апостола Павла, который происходил из знатной еврейской семьи, последователями учения Христа становятся люди далеко не бедные. Взять хотя бы императора Константина, о котором мы говорили как о человеке, извратившем учение Христа. Представляется, что делал это он не по злому умыслу, а в интересах империи, которые отстаивал в рамках представлений своего времени. Скорее всего, он прекрасно видел грань между материальной стороной жизни и духовными требованиями Христа. При помощи новой религии он стремился укрепить государство, в противовес тлетворному влиянию язычества, которое разлагало человека, а вслед за ним общество и государство. Вполне возможно, что он понимал, что для воплощения в жизнь христианских принципов нужно изменить психологию самих людей, а это потребует длительного времени и усилий целых поколений. Еще Христос, объясняя фарисеям время прихода «Царствия Божия» говорил: «Не придет Царствие Божие приметным образом, и не скажут: «вот, оно здесь», или; «вот, там». Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть».[49. 17:20-21] Глубочайший смысл этих слов в том, что для Христа Царство Божие это не наступление Рая подобного коммунизму, в котором будет изобилие материальных благ. Для него это Царство вообще не связано с материальным благополучием, а состоит в создании внутренней духовной гармонии человека. Именно об этом сказал А. П. Чехов: «В человеке все должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа и мысли». Кстати, Чехов считал невозможным существование нравственного человека без глубокой христианской веры.

2. Крестовые похо́ды

Многие ученые объясняли крестовые походы наличием в Европе значительного числа младших детей феодалов, не получавших наследство, умевших владеть оружием и искавших возможность поправить свое благосостояние. Однако, такие прослойки населения существуют в любом обществе от римских плебеев до современных панков, только в отличие от крестоносцев их ни тогда ни сейчас не заставишь взять в руки оружие и идти воевать, с весьма призрачной перспективой победного возвращения. Западные европейцы хотя и награбили много золота во время походов, но понесли огромные и никак не сравнимые с полученными материальными приобретениями потери.

О том, что причиной походов были, прежде всего, идеологические мотивы говорит сам исторический фон, на котором они происходили. Духовным и идейным вдохновителем первого крестового похода стал простой нищий отшельник Пётр Амьенский, по прозвищу Пустынник, родом из Пикардии. Этот человек подал идею, которую подхватили все слои населения Европы, а не только авантюристы. При посещении Голгофы и Гроба Господня, зрелище всяческих притеснений, чинимое мусульманами палестинским братьям по вере возбудило в нём сильнейшее негодование. Добившись от Константинопольского патриарха писем с мольбой о помощи, Пётр отправился в Рим к папе Урбану II, а затем, надев рубище, без обуви, с непокрытой головой и распятием в руках пошел по городам и весям Европы, проповедуя, где только можно, о походе для освобождения христиан и Гроба Господня.

26 ноября 1095 года во французском городе Клермоне состоялся собор, на котором перед знатью и духовенством выступил папа Урбан II, призвав собравшихся отправиться на Восток и освободить Иерусалим от владычества мусульман. Предлогом для похода была просьба византийского императора Алексея I оказать помощь в защите империи от наступления сельджуков. Первоначально обращение римского папы было адресовано только французскому рыцарству. Призыв лёг на благодатную почву, так как идеи Крестового похода уже были популярны среди народа западноевропейских государств.

Призывы папы римского, неистовые проповеди Петра Пустынника и других религиозных деятелей вызвали небывалый подъем. В разных местах Франции, Германии и Италии тысячи людей стихийно собирались в отряды и двигались на Восток. Урбан II определил начало крестового похода на 15 августа (праздник Вознесения Богородицы) 1096 года. Однако задолго до этого к Иерусалиму самостоятельно выдвинулась армия крестьян и мелкого рыцарства, возглавляемая Петром Пустынником. Масштабы этого стихийного народного движения были огромны. В то время, как Папа рассчитывал привлечь к походу всего несколько тысяч рыцарей, Петр Пустынник в марте 1096 года повел за собой многотысячную толпу — состоявшую по большей части из безоружных бедняков, которые отправлялись в путь с женами и детьми.

В поход выступило примерно от 50 до 80 тысяч бедняков, которые шли несколькими «армиями», из которых до Константинополя добралось не более 35 тыс. чел., а в Малую Азию переправилось около 30 тысяч. Крестовые походы с самого начала сопровождались массовыми жертвами, начинавшимися задолго до соприкосновений с мусульманами. Неорганизованные толпы паломников столкнулись с первыми трудностями ещё в Восточной Европе. Покидая родные края, люди не запаслись провиантом. Они рассчитывали, что христианские города Восточной Европы станут бесплатно обеспечивать их едой и всем необходимым, как это было всегда в Средние века для паломников, шедших в Святую землю, либо же будут отпускать провиант по разумной цене. Однако Болгария, Венгрия и другие страны, через которые пролегал маршрут бедноты, не могли прокормить толпы голодных паломников, и потому между местными жителями и ополченцами, вспыхивали конфликты, так как они силой отнимали продовольствие.

Спускаясь по Дунаю, участники похода разграбили и опустошили венгерские земли, за что их атаковала объединённая армия болгар, венгров и византийцев. Около четверти ополченцев было перебито, но остальные добрались к августу до Константинополя. Вскоре наводнившая город крестоносная беднота начала устраивать в Константинополе беспорядки и погромы, и императору Алексею не оставалось ничего другого, как переправить их через Босфор.

Оказавшись в Малой Азии, участники похода перессорились и разделились на две отдельные армии. Вскоре на них напали сельджуки, на стороне которых было значительное преимущество — они были опытными и организованными воинами, отлично знали местность, поэтому вскоре практически все ополченцы, многие из которых ни разу в жизни не держали в руках оружия и не имели серьёзного вооружения, были перебиты. Мусульмане не пощадили никого — ни женщин, ни детей, ни стариков, которых было много среди пилигримов, и за которых нельзя было получить хороших денег при продаже на рынке как рабов.

Из примерно 30 тысяч участников «Похода нищих», примерно 25-27 тыс. были убиты, а 3-4 тыс., в основном молодые юноши и девушки, попали в плен и были проданы на мусульманских базарах Малой Азии. Подошедший византийский корпус смог только сложить из тел павших христиан холм высотой до 30 метров и совершить обряд отпевания павших.

Отряды рыцарей, насчитывающих в общей сложности до 300 тысяч человек, двинулись позднее, но в пути через Азию в разгар лета, страдали от жары, недостатка воды и провианта. Некоторые, не выдержав тягот похода, погибали, пало много лошадей. Время от времени крестоносцы получали помощь деньгами и пищей от братьев по вере — как от местных христиан, так и от оставшихся в Европе, — но по большей части им приходилось добывать пропитание самостоятельно, разоряя земли, через которые пролегал их путь. В июле 1099 году крестоносцы захватили Иерусалим и создали там королевство, а также еще несколько христианских государств, в других Средиземноморских местностях. Всего насчитывают девять походов в Палестину, в том числе детский поход 1212 года, когда тысячи детей двинулись освобождать Гроб Господень. Большинство из них попало в плен, и было продано в рабство. Кроме того, крестовыми были названы и походы по насаждению католичества в славянских землях, Прибалтике, а также при подавлении ереси альбигойцев.

Крестовые Походы имели важные последствия для всей Европы. Не затрагивая их экономическое и политическое значение, остановимся на некоторых социальных, культурных и духовных аспектах. В крестовых Походах принимали участие представители всех социальных групп, на которые делилось население средневековой Западной Европы, начиная от крупнейших баронов и кончая массами простых крестьян, поэтому Крестовые Походы начали процесс сближения классов и европейских народностей, пробуждая в них сознание единства, основой которого было чувство христианской общности.

Крестовые походы утвердили авторитет католической церкви и римского папы, который стал бесспорным духовным лидером не только народа, но и монархов Европы.

Крестовые походы породили новый тип рыцаря, для которого война, служившая ранее средством к достижению материальных интересов, получила новый духовный характер. Рыцари стали проливать свою кровь за духовно-нравственные идеалы и утверждение своих религиозных воззрений. В Европе родился идеал благородного человека - рыцаря, как борца за высшие духовные интересы, за правду и за религию. Появляется совершенно новое в мировой истории учреждение – военные монашеские ордена. Понятие о рыцарской чести, рыцарском благородстве как идеалах нравственного поведения, родившиеся во время этих походов, дожило и до наших дней, хотя бы и в форме абстрактных представлений.

История Крестовых походов полностью разрушает миф о христианстве, как религии рабов. Петр Пустынник и тысячи других аскетов, шедших в Палестину с единственной целью освободить Гроб Господень никак не похожи на рабов. Папы и короли придавали походам организационные формы, а их движущей силой были страстные проповеди духовных вождей, которые зажигали сердца и поднимали в поход.

Многие исследователи считают, что походы подготовили эпоху Возрождения, которая хронологически последовала за ними. Во время Крестовых походов рождалась новая христианская цивилизация.

3. Франци́ск Асси́зский

Франци́ск Асси́зский (1182 —1226) – совершенно новый тип последователя Христа, который по высоте своего духовного состояния и нравственного поведения вплотную приблизился к идеалу учения - новому духовному человеку. Позднейшие исследователи жизни Франциска напрямую сравнивают его с Иисусом Христом. Родился Франциск в зажиточной купеческой семье, был единственным сыном, и родители ни в чём ему не отказывали. Юношей он вел разгульную жизнь, родители не мешали сыну, гордились его знакомством с дворянской молодёжью, а мать Франциска не скрывала, что ожидает для него славного будущего. И сам Франциск в это время был тщеславен: источники говорят, что он не хотел, чтобы «кто-либо его превосходил».

Отправившись в Рим на поклонение св. Петру, Франциск был возмущен скудными подаяниями на могиле первого апостола; он вынул из кармана целую горсть золотых монет и отдал их в качестве подаяния апостолу. Выйдя на паперть, он увидел длинный ряд нищих, ожидавших милостыни, обменявшись с одним из нищих одеждой, он стал в их ряды и до вечера пробыл с ними.

Основным свойством Франциска стало живое, отзывчивое чувство сострадания. Образ нищего и страдающего Христа, призывающего всех следовать за ним, стал для Франциска источником откровения. Проповедь такого идеала могла привести Франциска к столкновению с духовенством и папской курией; но глубокое смирение, проявлявшееся в наивно-трогательных формах, удерживало Франциска в среде церкви. Неспособный кого-либо осуждать, Франциск не мог сделаться реформатором; его призыв к евангельскому совершенству не стал, как у еретиков, поводом к разрыву с папством, а, напротив, привел к усилению религиозного энтузиазма в пределах католической церкви. По преданию, Франциск совершил много чудес, он исцелял слепых, воскрешал мёртвых, лечил паралитиков, ревматиков, прокажённых, больных водянкой.

Говорят, что Франциск, встретив по дороге в Рим прокажённого, не ограничился тем, что бросил ему монету, а слез с лошади, вручил больному монету, поцеловал ему руку и получил от него «поцелуй мира».

Два года провел Франциск в окрестностях Ассизи, занимаясь, кроме молитвы, починкой церквей, для чего выпрашивал камни; особенно стала ему дорога полуразрушенная часовня св. Девы, под названием Порциункула. Исправив её, Франциск устроил для себя шалаш возле неё. Питался он объедками, которые собирал по городу в обеденное время. Многие стали его считать помешанным, но к его бедному житью присоединился богатый гражданин Бернард де Квинтавалле, который, согласно с Евангелием, распродал свое имущество и раздал бедным. Вскоре к ним присоединились и другие. В одежде странников они ходили по соседним городам и деревням, призывая к миру и покаянию. На вопрос, кто они такие, отвечали: «кающиеся грешники»; но были бодры духом, называя себя «ликующими в Господе» или «потешниками Господа». Иные из них, как и сам Франциск, занимались ручным трудом, при случае помогая крестьянам в сельских работах, но денег не принимали, довольствуясь лишь скромной трапезой.

1209 г. в своей часовне он услышал за обедней слова, с которыми Христос послал своих учеников проповедовать о наступлении царства небесного: «Не берите с собой ни золота, ни серебра, ни меди в пояса свои, ни сумы на дорогу, ни двух одежд, ни обуви, ни посоха» [45. 10: 7—11]. Франциск просил священника повторить и разъяснить ему латинский текст и, вникнув в смысл его, с восторгом воскликнул: «Вот чего я хочу!» Он снял с ног обувь, бросил посох и опоясался веревкой. Нищий странник и отшельник стал проповедником. Не раз ещё потом на Франциска находило сомнение, что угоднее Богу — молитва или проповедь? В этом сомнении отразилось стремление Франциска понять, что важнее: личное спасение или спасение других, возможное при помощи проповеди. Но именно то, что молитва уступила проповеди, обусловило собой всемирно-историческое значение нового францисканского ордена.

Число его учеников увеличилось, и он отправился в Рим просить у папы утверждения составленного им для своего братства устава. Папой был тогда Иннокентий III, власть которого стала необычайно сильной. Первосвященник, считавшийся наместником Христа, фактический владыка мира, раздававший царские короны, встретился с босоногим нищим. Францисканские легенды повествуют о том, с каким пренебрежением папа отнесся к нищему, он был так поражен грязным видом Франциска, что послал его к свиньям. Франциск, буквально исполнил указание и вернулся ещё грязнее, но вновь стал просить исполнить его мольбу. Иннокентий был не только растроган таким смирением, но и помнил, что чуть больше двадцать лет назад его предшественник отверг пришедших за помощью вальденсов, тем самым превратив их в еретиков и врагов церкви. Он не стал повторять ошибку и признал за францисканцами право проповеди бедного житья, принял их на службу церкви, взяв с Франциска клятву послушания, и позволил его спутникам выбрить тонзуру, сделавшую их клириками.

С этого времени число францисканцев быстро растёт, и они собираются обратить все народы. Как далеко ни уходили францисканцы, но в Троицын день они возвращались к его шалашу, где на время своего пребывания строили и для себя шалаши. О собрании 1219 г. сохранилась молва, что братьев собралось 5000, и все они прожили около Франциска неделю, питаясь приношениями окрестных жителей, так велико уже было почтение народа к Франциску. Община так разрослась, что нужно было подумать об её организации. Полный энтузиазма и любви ко всем, Франциск этим мало интересовался, но тем более заботились о том члены папской курии, которая уже при самом начале обязала братьев к послушанию Франциску, а его самого к повиновению папе.

В 1220 г. крестоносцы воевали в Египте, и Франциск решился обратить в христианство тамошнего султана. Путешествие его к султану по сегодняшним меркам кажется совершенно невероятным. Атеистические исследователи религии объявляли Франциска сумасшедшим, да и он сам в проповедях говорил о своем безумии, но это безумие идет от апостола Павла, который говорил: «Когда мир своею мудростью не познал Бога в премудрости Божией, то благоугодно было Богу юродством проповеди спасти верующих… А мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие». [68]. Борьба за новые идеалы, отвергавшие материальные блага, настолько противоречила традиционным нормам поведения, что христиан еще со времен Иисуса объявляли безумцами. Когда Франциск приблизился к ставке султана и потребовал встречи с ним, о нем доложили и султан принял его. В разговоре Франциск заявил, что готов войти в огонь ради спасения души султана вместе с кем-нибудь из мусульман. Франциск был уверен, что огонь его не тронет, а султан увидев такое чудо изберет веру в Христа. Султан, видимо, был потрясен такой силой веры. Находившиеся в шатре муллы, услышав предложение побывать на костре, начали потихоньку уходить. Султан был образованным и мудрым человеком. Он заявил, что не знает никого из своих мулл, кто добровольно составит Франциску компанию на костре, а если он сменит веру, то его убьют свои же воины. Вместо костра султан предложил Франциску остаться при его дворе, где было много мудрецов, но Франциск отказался и заявил, что ему надо посетить Святые места. Тогда султан приказал выдать Франциску охранную грамоту, которая позволила ему выполнить задуманное, помолиться у Гроба Господня и невредимым вернуться назад.

Папская курия старалась взять контроль над орденом и вносила в его устав свои добавления. Булла 1220 г положила конец свободному входу в братство и выходу из него. Желавшие вступить в братство Франциска должны были находиться год на испытании, но по принятии их в братство уже не имели права уйти. Свободная община добровольных последователей Христа превращалась в замкнутый монашеский орден. Булла 1222 г, предоставлявшая францисканцам привилегию служить обедню в своих собственных церквах, если у них таковые будут. В том же году одному из нищих монахов поручается дисциплинарная власть над местным епископом (в Португалии).

Одновременно с этим усиливается и в самом братстве стремление уклониться от первоначального идеала. При большом числе новых членов не всем было по силам вечно странствовать с нищенской сумой, тем более, что при большом распространении ордена уже различие климата заставляло отступать от первоначального обычая: так, ещё до 1220 г перестали соблюдать предписание не иметь двух одежд.

В 1224 г. Франциск имел видение, после которого на его руках и ногах, по преданию, остались стигматы, то есть изображения головок и концов гвоздей распятого Христа.

Франциском двигала любовь к человеку. Он говорил: «Господь призвал нас не столько для нашего спасения, сколько для спасения многих». В его идеал входит отречение от мира, от земных благ и личного счастья, но это отречение сопровождается не презрением к миру, не брезгливым отчуждением от греховного и падшего человека, а жалостью к миру и состраданием к нищете и нуждам человека. Не бегство из мира становится задачей аскета, а возвращение в мир для служения человеку. Не созерцание идеального божеского царства в небесной выси составляет призвание монаха, а проповедь мира и любви, для установления и осуществления царства Божия на земле. В лице Франциска из аскетического идеала средних веков рождается гуманизм нового времени. Каким жалким и безобразным в сравнении с Франциском Ассизским выглядит греческий аскет Диоген Синопский, гадивший на виду у людей, и делавший другие непотребства,.

Несмотря на то, что Франциск действительно считал своим призванием «оплакивать по всему свету страдания Христа» и несмотря на собственные тяжёлые страдания в последние два года жизни, Франциск до конца сохранил своё поэтическое воззрение на мир. Его братская любовь ко всякой твари составляет основание его поэзии. Весь мир, со всеми живыми существами и стихиями, превращался для Франциска в любящую семью, происходившую от одного отца и соединённую в любви к нему. Этот образ был источником, из которого вылилась его поэтическая «хвала» Господу со всеми Его творениями.

Последние дни Франциска были очень мучительны; страдания его были облегчены заботами своей последовательницы, в будущем признанной святой, Клары и его собственным настроением. Он прибавил к своей Хвале Господа и всех творений строфу с хвалой «сестре нашей, телесной смерти», и не как аскет, а как поэт, закончил жизнь словами: «Жить и умереть мне одинаково сладко». Франциск скончался 4 октября 1226 г; уже два года спустя он был канонизован папой Григорием IX.

Среди сохранившихся текстов Франциска молитвы, канонические правила, увещания братии и небольшая переписка. Уникальное место в наследии занимает сочинённая им на смертном одре (1224 или 1225) «Песнь о Солнце», славословие Господу и всем его творениям, прежде всего, Брату Солнцу и Сестре Луне, а также Брату Ветру, Сестре Воде, Брату Огню, Матери Земли, а под конец даже Сестре Смерти. Написанная ритмической прозой на умбрийском диалекте «Песнь о Солнце» Франциска ныне считается первым в мире памятником специфически итальянской литературы. Примеру Франциска-поэта последовали многие его братья по ордену, которые в своих стихах не только славили Бога, но и природу. Жизни святого посвятил немало произведений великий художник и скульптор Джотто, предшественник исторического Ренессанса. Некоторые исследователи полагали, что итальянская поэзия и Возрождение начались с творчества Франциска Ассизского.

4. Жанна д^, Арк

Жанна д^, Арк или «Орлеанская дева» (1412-30 мая 1431 г.) в 12 или 13 лет впервые, по её уверениям, услышала голоса архангела Михаила, святой Екатерины Александрийской и Маргариты Антиохийской, которые иногда являлись ей и в видимом облике. Они якобы открыли Жанне, что именно ей суждено снять осаду с Орлеана, возвести дофина на трон и изгнать захватчиков из королевства. Когда Жанне исполнилось 17 лет, она отправилась к капитану города Вокулёр Роберу де Бодрикуру и объявила о своей миссии. Капитан посмеялся над ней, и Жанна вынуждена была вернуться домой. Однако через год она повторила свою попытку. Жанна пришла к капитану 12 февраля 1429 года и точно предсказала печальный для французов исход «Селёдочной битвы», которая происходила в этот день, под стенами Орлеана. Получив через несколько дней известие о поражении французов, поражённый ее провидческим даром капитан согласился дать ей людей, чтобы она смогла направиться к королю, а также снабдил мужской одеждой.

Всем тем, кто пытался преградить ей путь, Жанна напоминала древнее пророчество, которое говорило, что „Францию погубит женщина, а спасет девственница“. Первая часть пророчества сбылась, когда Изабелла Баварская заставила своего мужа, французского короля Карла VI, объявить своего сына Карла VII незаконным, и он потерял права на французский престол, на который должен был взойти ставленник английской короны, что означало полную потерю Францией независимости.

4 марта 1429 года Жанна прибыла в резиденцию дофина Карла. Дофин решил проверить Жанну, которая писала ему в письме, что обязательно узнает его, посадив на трон другого человека и встав в толпе придворных. Однако Жанна выдержала испытание, узнав короля. Она объявила ему, что послана Небом для освобождения страны от английского господства и попросила войска для того, чтобы снять осаду Орлеана. Жанна изумила Карла VII своим мастерством в верховой езде, безупречным знанием игр, распространенных среди знати, требовавших совершенного владения оружием. Однако, Карл колебался. Сначала он приказал, чтобы матроны подтвердили девственность Жанны, затем отправил её в Пуатье, где она должна была подвергнуться допросу богословов, а также отправил гонцов на её родину. Жанна выдержала все проверки.

29 апреля Жанна с небольшим отрядом проникает в Орлеан. 4 мая её армия одержала первую победу, взяв бастион Сен-Лу. Победы следовали одна за другой, и уже в ночь с 7 на 8 мая англичане были принуждены снять осаду с города. Задачу, которую французские военачальники считали невыполнимой, Жанна д’Арк решила за четыре дня. Начало освобождению Франции было положено. После этой победы Жанну прозвали «Орлеанской Девственницей».

Многие современные критики утверждают, что победу под Орлеаном можно отнести лишь на счет случайностей или же необъяснимого отказа англичан от боя. Наполеон, основательно изучивший походы Жанны, заявил, что она была гением в военном деле. Молва о подвиге Жанны облетела всю Европу, проявившую необычайный интерес к случившемуся.

Известие о том, что армию возглавила посланница Бога, вызвало необычайный моральный подъём в войске и народе. Потерявшие надежду начальники и солдаты, уставшие от бесконечных поражений, воодушевились и вновь обрели храбрость. Весь июнь продолжался победоносный поход войска Жанны, которое освобождало город за городом, часто без боя. 29 июня начался «бескровный поход» в сторону Реймса, а 17 июля король был торжественно коронован в Реймском соборе в присутствии Жанны д’Арк, что вызвало необычайный всплеск национального духа в стране. На следующий год 23 мая в результате предательства Жанна д’Арк была взята в плен бургундцами, соперничавшими с французскими королями, которые продали её англичанам. Первое время ее держали в Руане, в подвале королевского замка в железной клетке, когда начались допросы, перевели в камеру, где пятеро английских солдат стерегли ее круглые сутки, а ночью приковывали к стене железной цепью. Судебный процесс начался 21 февраля 1431 года.

В ходе процесса выяснилось, что обвинить Жанну будет не так-то просто — девушка держалась на судилище с потрясающим мужеством и уверенно опровергала обвинения в ереси и сношениях с дьяволом, обходя многочисленные ловушки. Поскольку не удавалось добиться от неё признания в ереси, суд начал концентрироваться на тех фактах, где добровольное признание Жанны не требовалось — на ношении мужской одежды, пренебрежении авторитетом Церкви, делалась попытка доказать, что голоса, которые слышала Жанна, исходили от дьявола. Жанна отводила одно обвинение за другим. Двухдневное чтение обвинительного акта закончилось поражением прокурора. Судьи убедились, что составленный ими документ никуда не годится, и заменили его другим. Через несколько дней под предлогом того, что Жанна снова надела мужскую одежду (женская была у неё отобрана силой) и, таким образом, «впала в прежние заблуждения» — трибунал приговорил её к смерти. 30 мая 1431 года Жанна д’Арк была сожжена заживо на площади Старого Рынка в Руане. На голову Жанны надели бумажную митру с надписью «Еретичка, вероотступница, идолопоклонница» и повели на костёр. «Епископ, я умираю из-за вас. Я вызываю вас на Божий суд!» — с высоты костра крикнула Жанна. Когда огонь охватил её, она крикнула несколько раз: «Иисус!». Почти все плакали от жалости. Её пепел был рассеян над Сеной. В хрониках венецианца Морозини сказано: «Англичане сожгли Жанну по причине её успехов, ибо французы преуспевали, и, казалось, будут преуспевать без конца. Англичане же говорили, что, если эта девушка погибнет, судьба не будет больше благосклонна к дофину».

Интересное свидетельство, оставлено маршалом Жилем де Рецем: «Она дитя. Она ни разу не причинила зла врагу, никто не видел, чтобы она когда-нибудь кого-нибудь поразила мечом. После каждой битвы она оплакивает павших, перед каждой битвой она причащается Телом Господним — большинство воинов делает это вместе с ней, — и при этом она ничего не говорит. Из ее уст не исходит ни одного необдуманного слова — в этом она столь же зрелая, как и многие мужчины. Вокруг нее никто никогда не ругается, и людям это нравится, хотя все их жены остались дома. Нужно ли говорить о том, что она никогда не снимает доспехов, если спит рядом с нами, и тогда, несмотря на всю ее миловидность, ни один мужчина не испытывает к ней плотского желания».

В 1453 году французы взяли Бордо, что положило конец Столетней войне. После окончания войны в Нормандии в 1452 году Карл VII велел собрать все документы, относящиеся к процессу над Жанной и предпринять расследование его законности. Следствие изучило документы процесса, опросило оставшихся в живых свидетелей и единодушно пришло к выводу о том, что в ходе судебного процесса допускались грубейшие нарушения закона. В 1455 году папа Каликст III повелел провести новый процесс и назначил трёх своих представителей для наблюдения над ним.7 июля 1456 года судьи зачитали вердикт, который гласил, что каждый пункт обвинения против Жанны опровергается показаниями свидетелей. Первый процесс был объявлен недействительным, один экземпляр протоколов и обвинительного заключения был символически разорван перед толпой собравшихся. Доброе имя Жанны было восстановлено. В 1909 папа Пий X провозгласил Жанну блаженной, а 16 мая 1920 года папа Бенедикт XV канонизировал её святой.