2015-04-06
272
Женщины в церкви (11.2-16). Начиная тему богослужебных собраний, Павел хвалит коринфян, за то, что они происходят так, как он их научил: «А вас я хвалю за то, что всё мое помните и, как я передал вам, этих преданий держитесь». Однако в отсутствии Павла остро встал вопрос надо ли женщине покрывать голову на совместной молитве? Весть Христова неизменно привлекала к себе женщин (Лк 8.1-3). Женщины также играли немаловажную роль в апостольской церкви. Во многих странах Средиземноморья женщинам предписывалось покрывать голову. Женские покрывала были обязательны в еврейской Палестине (где было приято покрывать даже лицо) и в других местах, но женщины, принадлежавшие к высшему кругу, стремились продемонстрировать свои причёски, и потому не носили покрывал. Возможно, Павел вынужден был рассмотреть этот вопрос, чтобы снять конфликт между членами церкви из высших слоёв, сохраняющими свои аристократические привычки, и простолюдинами, озабоченными нарушением приличий.
Апостол строит своё наставление по этому поводу на различии в положении мужчин и женщин – как в бытовом, так и в духовном отношении: «Но хочу, чтобы вы знали, что всякому мужу глава есть Христос, а глава жене муж, а глава Христу Бог. Всякий муж, молящийся или пророчествующий с покрытой головой, бесчестит свою голову…» (11.3-4). Павел основывает свои рассуждение на игре слов, он рассматривает слово «голова» и в буквальном (то, что может быть покрыто), и в переносном (главенство в древней семье) смыслах. Равенство двух людей в браке (7.2-4), не исключает первенства мужа. Господином мужа является Христос[20], а господином жены – муж. Если муж «молящийся», обращаясь к Богу, не обнажает голову, он обесславливает сам себя. Речь здесь идёт не о повседневной молитве, а о церковном собрании. Павел утверждает, что молитва или даже пророчество, неправильные по форме, могут навлекать бесчестие. Это относится и к жене: «…всякая жена, молящаяся или пророчествующая с непокрытой головой, бесчестит свою голову; ибо это то же, как если бы она была обритая» (11.5). По римским законам (принятым в Коринфе как римской колонии) бритьё головы предусматривалось для женщины, которая изменила своему мужу: «… если жена не покрывается, пусть и стрижется. Если же стыдно жене стричься или бриться, пусть покрывается. И как муж не должен покрывать себе голову, будучи образом и славою Бога, – так и жена есть слава[21] мужа» (11.6-7). Если жена не покрывает голову, значит, она отказывается признать законные отношения с мужем, то есть свой брачный статус, а потому появление жены в обществе с непокрытой головой считалось непристойным.
В этом наставлении о внешнем виде женщины в церковном собрании Павел говорит о «жене молящейся или пророчествующей». Из книги Деяний мы знаем, что не только мужчины, но и женщины пророчествовали в апостольской церкви (Деян 21.9). Возможно, это указание подразумевает желание некоторых женщин первенствовать на богослужебных собраниях[22]. Апостол решительно отвергает притязания женщин на ведущую роль в церкви, указывая на место, отведенное им при создании мира: «Ибо не муж от жены, но жена от мужа; и ведь не создан был муж ради жены, но жена ради мужа» (11.8-9). Превосходство мужа определяется порядком творения. Знаком этого первородства и превосходства мужчины и является покрывало на голове женщины.
Кроме того женщины должны носить покрывало «ради ангелов». О значении этой фразы нет ясных толкований. Возможно, в ней содержится намёк на историю, изложенную в Быт 6.1-2, где ангелы, названные сынами Божиими, стали жертвою чар смертных женщин и согрешили. Идея здесь может заключаться в том, что женщина без покрывала – искушение даже для ангелов, потому что, согласно традиционному раввинистическому представлению, ангелов искушала красота длинных женских волос.
Власть мужа не упраздняет равенства двух людей в браке, мужчина и женщина взаимно зависят друг от друга: «Впрочем, ни жена без мужа, ни муж без жены, – в Господе: ибо, как жена от мужа, так и муж чрез жену; а всё – от Бога» (11.11-12).
Павел возвращается к вопросу о том, «прилично ли жене молиться Богу с непокрытой головой» (11.13), и указывает на различия, которые всегда существовали между двумя полами: «И не сама ли природа нас учит, что если муж отпускает волосы, для него это – бесчестие, а жена, если отпускает волосы, для неё это слава, потому что волосы даны ей вместо покрывала» (11.14-15). По-видимому, не вполне удовлетворённый своими доводами, он отказывается продолжать дальнейшую дискуссию, указывая, что если кто хочет с ним спорить, то такого обычая не имеет ни он, ни другие церкви (11.16).
Вечеря Господня (11.17-34). Несмотря на первоначальную похвалу (11.1), Павел далее вынужден ограничить её указанием на разногласия, которые царят на богослужебных собраниях: «Но, давая предписание, я за то не хвалю, что собираетесь вы не на лучшее, а на худшее. Ибо, во-первых, когда вы собираетесь как церковь, я слышу, что есть между вами разделения, и отчасти этому верю». Павел не уточнят, в чём эти расхождения состояли, однако несомненно, что они не представляли серьёзной угрозы единству общины, поскольку он уверен, что разность мнений служит лишь на пользу церкви: «Ибо должна быть между вами и разность мнений, чтобы испытанные обнаружились между вами» (11.19).
Но Павла смущала и настораживала другая сторона этих собраний. В апостольские времена совершению евхаристии предшествовала совместная трапеза всех участников - агапе. Люди собирались поздно вечером, и прежде чем начать продолжительное собрание, необходимо было утолить голод. Однако те, кто принадлежали к высшим классам, могли прийти раньше слуг и рабов. Не дожидаясь остальных, они вкушали пищу, которую принесли с собой; в результате неимущим, приходившим позже, ничего не доставалось. «И кто голоден, а кто пьян», как пишет Павел (11.20-21). Он задаёт состоятельным членам общины три вопроса: 1) Разве у них нет собственных домов, где они могли бы заблаговременно поесть? 2) То, что они не желают ждать остальных членов общины, показывает, что они игнорируют церковь как собрание всех: «Или церковью Божией пренебрегаете» - спрашивает Павел? 3) Таким поведением они осознанно указывают бедным членам общины на их низкий социальный статус: «Вы заставляете стыдиться неимущих» - укоряет их апостол. И продолжает: «Что скажу вам? Похвалю ли вас? За это не похвалю» (11.22).
Своим поведением богатые не только игнорируют бедных, но и пренебрегают Иисусом Христом, поскольку совершение Евхаристии является не измышлением Павла, а установлением Господним: «Ибо я принял от Господа и передал это вам, что Господь Иисус в ту ночь, когда Его предавали, взял хлеб, и, возблагодарив, преломил и сказал: это есть Мое тело, ломимое за вас. Это делайте в воспоминание о Мне. Также и чашу после вечери, говоря: эта чаша есть новый завет в Моей крови: делайте это всякий раз, как пьёте, в воспоминание о Мне» (11.23-25). Павел повторяет слова Спасителя, сказанные им накануне Своей смерти. Это их первая литературная фиксация, поскольку все Евангелия были написаны позже. Но если у Матфея говорится о «благословении» хлеба и «благодарении» над чашей (Мф 26.26-27), то Павел приводит эти слова в обратном порядке – о «благодарении» над хлебом (1 Кор 11.24) и «благословении» чаши (1 Кор 10.16).
Однако Евхаристия не только воспоминание о прошлом, она является постоянно возобновляемой возможностью воссоединения со Христом, через вкушение Его тела и крови: «Ибо всякий раз, как вы едите этот хлеб и пьёте чашу, – вы смерть Господа возвещаете, пока Он не придет» (11.26). Литургия делает смерть Христову доступной через причащение. Апостол противопоставляет самопожертвование Иисуса Христа, отдавшего Себя «за» всех, самодостаточности и эгоизму тех, кто своим поведением на Трапезе Господней способствовал расколу в церкви. Христиане, не желающие разделить свою пищу с другими, недостойны причастия и виновны против тела и крови Господа: «…кто ест хлеб и пьёт чашу Господа недостойно, тот будет виновен против тела и крови Господа» (11.27). Поэтому Павел предлагает коринфянам участвовать в Вечери Господней только после предварительного самоиспытания: «Да испытывает человек себя, и так от хлеба да ест и от чаши да пьёт» (11.28).
К тому же апостол знает, что состоятельные члены Коринфской церкви не только спешили съесть свою вечерю, но и напивались до такой степени, что уже не различали Тела Господня, и предостерегает их: «Ибо едящий и пьющий ест и пьет осуждение себе, если не различает Тела» (11.29). Такое отношение к таинству навлекает на них суд Божий[23], который совершается уже сейчас, в том, что среди коринфских христиан «много немощных и больных, и немало умерло» (11.30), Павел объясняет кару над ними их пренебрежением к Богу. Необходимость наказания вызвана желанием Бога спасти верующих от последующего вечного осуждения с остальным миром (11.32[24]). Чтобы избежать суда Божия, коринфяне, «собираясь» должны ждать друг друга, а «если кто голоден, пусть ест дома, чтобы не собираться вам на осуждение» (11.34). Апостол надеется в ближайшее время прийти в Коринф, чтобы самому урегулировать порядок при совершении литургии.
