Доклад Народного Комиссара по Иностранным Делам РСФСР Г. В. Чичерина на заседании ВЦИК 17 июня 4 страница

Переговоры об окончательном мире заняли весь январь. Происходила упорная торговля по поводу каждого эстонского требования. Ввиду того, что Эстония первая вступила с нами в мирные отношения, и с определенной оговоркой о том, что не имеется в виду создание прецедента, мы согласились, в виде исключения из нашего принципа отказа от взаимных расчетов, предложить Эстонии 5 миллионов рублей золотом. К этой сумме мы согласились присоединить паушалированне реэвакуации пенсионных касс в количестве 2 миллионов рублей золотом. Для покрытия других претензий Эстонии мы согласились довести сумму до 10 миллионов. Наконец мы заявили, что наша последняя уступка есть 12 миллионов. Эстонцы же требовали себе 88 миллионов рублей золотом, включая участие в золотом фонде н стоимость следуемого им, по нх мнению, подвижного состава, требуя, кроме того, удовлетворения целого ряда других претензий. В дальнейшем эстонцы постепенно понижали свои требования под условием передачи им заказа на ремонт определенного количества подвижного состава, причем ²/з остались бы в руках Эстонии в уплату за работу. 10 января эстонцы потребовали для себя преимущественного права на российское сырье и на поставку Советской России товаров, заявляя, что Эстония, одна вступая с Россией в сделку, «должна зафиксировать свое монопольное положение».

Как раз в это время, 16 января, Верховный союзный совет принял решение о снятии с России блокады и о возобновлении с ней торговых аношении. Притязания эстонцев сразу значительно.понизились. Наконец, когда мы согласились повысить паушальную сумму до 15 миллионов рублей золотом, подписание мирного договора стало возможным. 2 февраля был заключен Юрьевский договор между Россией и Эстонией, открывший собой ряд договоров, устанавливающих в настоящее время мирные и дружественные отношения между Советской Россией и значительной частью соседних * государств. Если граждане каких-либо других государств, возникших на

* В тексте—соединенных.

территории бывшей Российской империи, или самые этн государства прн заключении мирных договоров с Советской Россией получают какие-либо права и льготы, таковые распространяются и на Эстонию и ее граждан. Немедленно, не дожидаясь заключения торгового договора, Росснн предоставлялся транзит через Эстонию и обратно. Эстония получила также преимущественное право на лесную концессию площадью в 1 миллион десятин. Одновременным особым соглашением Эстонии предоставлялась лесная концессия в 50 тыс. десятин в бассейнах Луги и Плюссы. Дипломатические и консульские сношения не возобновлялись немедленно, но лишь после заключения нового особого соглашения, однако фактически эту роль стали играть в Ревеле представитель Центросоюза т. Гуковский и в Москве председатель контрольно-оптационной комиссии г. Картау. Мир с Эстонией имел чрезвычайно благотворные результаты, и дружественные отношения между двумя Республиками являются теперь прочно обоснованными.

III. ПРЕБЫВАНИЕ ЛИТВИНОВА В ДАНИИ 1. Переговоры с Англией

Еще во время самых активных военно-морских действий со стороны Англии против Советской России, когда блокада России была еще в полном разгаре, английское правительство неоднократно обращалось к нам с предложением об обмене военных и гражданских пленных. На все подобные предложения Наркоминодел неизменно отвечал требованием о допущении какого-нибудь представителя от нас за границу для обследования положения российских граждан и пленных в разных странах Европы и охраны их интересов н соглашался вести переговоры с Англией об обмене исключительно за границей. После шестимесячной переписки по этому поводу Англия уступила нашему требованию и обеспечила возможность представителю Наркоминодела тов. Литвинову поехать в Данию. Это было первым фактическим срывом блокады, поскольку оиа касалась недопущения советских.представителей за границу.

Для переговоров с тов. Литвиновым Англия назначила овоим делегатом гр-на ОТрэди, члена парламента от рабочей партии, во время войны активно поддерживавшего военную политику английского правительства и союзников, приезжавшего в 17 году в Россию вместе с Гендерсоном для укрепления военных связей между Временным правительством Керенского и союзниками. Переговоры между Литвиновым и ОТрэди начались 25 ноября 1919 г. и закончились подписанием договора 12 февраля 1920 года.

Ё руках советских властей находилось к тому времени всего с полсотни английских военнопленных, в том числе десятка два офицеров, освобождением которых английское правительство главным образом н интересовалось, а кроме того, неизвестное число цивильных граждан, разбросанных по всей России. Английское правительство потребовало освобождения всех этих граждан и военнопленных без всякото исключения, предложив взамен возвращение в Россию около ста заложников, увезенных ими при эвакуации Архангельска. Со своей стороны тов. Литвинов требовал; 1) освобождения архангельских заложников, 2) русских пленных, арестованных в свое время английскими властями в Персии и увезенных ими в Индию, 3) русских граждан, интернированных английским правительством в Турции и Египте и в английских колониях, 4) обеспечения возможности возвращения в Россию и предоставления необходимых траиапортных средств для русских военнопленных, бежавших из Германии и интернированных в Дании, Бельгии, Голландии и Швейцарии, 5) допущения нашего представителя в международную комиссию, опекавшую русских военнопленных в Германии, 6) предоставления возможности нашему представителю оставаться за границей до.полной репатриации всех вышеуказанных категорий пленных. Далее тов. Литвинов настаивал на исключении из обмена англичан, обвиненных в шпионаже и в участии в контрреволюционных заговорах. Английское правительство в течение долгого времени отказывалось принимать это предложение, неоднократно дезавуируя ОТрэди и беря назад сделанные последним уступки, предъявляло тов. Литвинову ультиматумы, грозило прекращением переговоров, но, в конце концов, уступило почти во всех пунктах.

Согласие английского правительства на ведение переговоров в Дании с тов. Литвиновым было понято всей Западной Европой как попытка начатия мирных переговоров. Не подлежит сомнению, что английское правительство, ввиду обозначившихся тогда успехов Красной Армии против Деникина, не прочь было расширить тему переговоров и вывести их за пределы вопроса об обмене пленных. Посыпавшиеся протесты со стороны Франции заставили, однако, английское правительство сузить переговоры н заверить французское правительство в отсутствии у него намерений ведения мирных переговоров. Тем не менее имеем основание полагать, что ОТрэди получил разрешение от своего правительства коснуться в ходе переговоров вопроса о возможности снятия блокады. Сам ОТрэди, раньше относившийся весьма враждебно к Советской России, получив в Данин возможность ближе ознакомиться с положением и политикой Советского Правительства, в значительной мере изменил свои взгляды и стал определенно выступать в защиту немедленного снятия блокады и возобновле-

ния торговых сношений с Россией. В этом смысле, надо полагать, он делал представления своему правительству, а также союзному Верховному совету, обсуждавшему в то время русский вопрос в Париже. Доклады ОТрэди, несомненно, не в малой мере повлияли на январское решение Верховного совета, означавшее теоретическое снятие блокады.

На выраженное ОТрэдн желание отправки для английских граждан в Россию продовольствия и платья тов. Литвинов указал на необходимость балансирования таких посылок отправкой одинакового количества товаров для русских граждан. Это предложение было принято, в силу чего тов. Литвинов отправил в Россию закупленные им за границей медикаменты, а танже другие товары. Таким образом была пробита брешь в товарной блокаде России.

2. Французские переговоры

Французское правительство, упрекавшее английское правительство в нарушении союзнической солидарности вступлением в переговоры с агентами Советского Правительства, в конце концов, под влиянием успехов Красной Армии не выдержало своей роли н само отправило в Копенгаген делегата для вступления с тов. Литвиновым в переговоры как от своего имени, так и от имени бельгийского правительства об обмене пленными. Главным предметом спора и тут являлся отказ тов. Литвинова выпустить из России французов и бельгийцев, обвиняемых в шпионаже и контрреволюции. Тов. Литвинов соглашался уступить в этом вопросе лишь при условии официальных заявлений со стороны французского н бельгийского правительств об окончательном прекращении ими каких бы то ни было враждебных действий против Советской России и соблюдения нейтралитета в случае войны России с третьнм.и державами. Такие заявления были сделаны тов. Литвинову в письменной форме, н соответственный договор об обмене пленных был заключен 20 апреля. Необходимо отметить, что чернила не успели высохнуть, как французское правительство самым явным образом нарушило свое торжественное обещание, оказывая поддержку всем врагам Советской России.

Тов. Литвиновым были заключены договоры об обмене пленных также с датским, итальянским, австрийским и венгерским правительствами. Соглашения с Австрией и Венгрией предусматривали полный нейтралитет со стороны этих двух государств в войне России с Польшей. Благодаря соглашению с австрийским правительством удалось вырвать из плена быв-ш[нх] Нар[одных] Комиссаров Советской Венгрии тт. Бела Куна н других. Равным образом по тем же договорам с Австрией и Италией устанавливался обмен (представительствами

[между] этими странами. Кроме того, т. Литвиновым велись переговоры в Копенгагене с представителями шведского, голландского и швейцарского правительств, благодаря чему был урегулирован вопрос о взаимной репатриации граждан всех этнх стран и Советской России. Неофициально т. Литвинов поддерживал контакт с представителями некоторых держав, которые из страха перед Антантой не решались вступать в официальные переговоры.

IV. НАЧАЛО ТОРГОВЫХ ПЕРЕГОВОРОВ

После разгрома Деникина н Юденича, в Зап[адной] Европе значительно усилились стремления заключить мир с Советской Россией, вступить с ней в товарообмен, снова открыть себе русский рынок и снова.получить русское сырье. Заграничные деятели российской кооперации, (принадлежавшие к числу противников Советской власти, пытались использовать для себя эти стремления, захватить в свои руки торговые сношения с Россией н, таким образом, оказывать сильнейшее давление на нас и фактически продолжать блокаду. 14 января кооператор Беркеигейм излагал свой план Верховному союзному совету, который 16 января, принимая решение о снятии блокады с России, постановил возобновить товарообмен с населением России, умалчивая о Советском Правительстве. Это постановление было подробно разработано Верховным Экономическим советом, причем торговые сношения с Россией должны были находиться исключительно в руках кооперативов. Для выработки деталей в Россию были посланы делегаты заграничных кооператоров Макеев и Шмелев. Однако российские кооперативы обманули ожидания заграничных деятелей и правительств Анташы. Российское Правительство согласилось на ведение торговых сношений Центросоюзом и на проезд в Москву Макеева и Шмелева, но Правление Центросоюза назначило своим представителем за границей тов. Литвинова, к которому Макеев и Шмелев явились за инструкциями по дороге в Москву. 24 февраля Правление Центросоюза назначило делегацию для поездки за границу в составе тт. Красина, Литвинова, Ногнна и Розовского. II марта заграничные кооператоры Беркенгейм и Морозов уведомили Правление Центросоюза, что делегация последнего может ехать в Лондон, за исключением тов. Литвинова, находящегося в Копенгагене, причем делегация будет иметь возможность сноситься шифром с Россией и Копенгагеном путем радио н кабеля. Возражение против поездки Литвинова было впервые выдвинуто 28 февраля Беркенгеймом и Морозовым, против чего еще 5 марта протестовал т. Лежава. Правление Центросоюза.постановило, что делегация одно неделимое це-

лое и что никакие соглашения не могут быть заключаемы без участия т. Литвинова. Ввиду того, что английский миноносец, посланный в Либаву за делегацией, не мог вместить многочисленных экспертов, делегация решила отправиться через Финляндию. Однако министр иностранных дел Холстн в трех последовательных телетраммах 27, 28 и 29 марта поставил условием для пропуска делегации предварительное очищение советскими войсками района Печенги у норвежской границы. Потребовалось вмешательство.Англии, чтобы обеспечить делегации свободный пропуск. Шведское правительство, по примеру английского, не допустило т. Литвинова, и работа делегации стала возможной лишь по ее.приезде в Копенгаген, куда приехали н торговые представители Англии и Франции. Последние интересовались почти исключительно вопросом об уплате Россией займов. Первые же вступили с нашей делегацией в переговоры затяжного характера, оказывая на нее давление, чтобы принудить ее переехать, за исключением т. Литвинова, в Лондон. В это время состоялось свидание трех премьеров в Сан-Ремо, на котором итальянский премьер Ннтти высказывался за признание Советской России. Совещание премьеров подтвердило, однако, чисто торговый характер переговоров, а также отвод т. Литвинова.

Одновременно с этими переговорами Лига Наций попыталась вмешаться в наши внутренние дела. 24 февраля Верховный союзный совет принял новую резолюцию по русскому вопросу: он не рекомендует окраинным государствам вести войну против Советской России, но Антанта защитит их, если Советская Россия на них нападет; дипломатические сношения с Россией не возобновляются; Верховный совет одобряет решение Международного Бюро Труда, состоящего прн Лиге Наций, послать в Россию комиссию для расследования положения, но полагает, что комиссию должна послать сама Лига Наций. В дальнейшем были образованы две комиссии для поездки в Россию: одна от Лиги Наций, другая от Международного Бюро Труда при Лиге, с общим секретариатом, руководимым французским полковником Шардиньи, известным по своей контрреволюционной деятельности на юге России в 1918 году. 17 марта секретарь Лиги Наций сэр Эрик Друм-монд отправил радио по адресу ВЦИК с извещением о предстоящей поездке комиссии н с требованием предоставления ей полной возможности производить в России проектируемое ею расследование. 22 марта Наркомннодел ответил, что телеграмма передана тов. Лутовинову для осведомления отсутствующего т. Калинина. Как раз в это время один из членов Лиги Наций, Польша, при поддержке некоторых других ее членов, предпринимал наступление на Советскую Россию и Украину. 7 мая ВЦИК ответил секретарю Лиги Наций указанием на это обстоятельство и поручил специальной комнесим

определить время, когда возможно будет допустить в Россию комиссию от государств-, участвующих в Лиге Наций и выработать в таком случае условия ее допущения. Друммонд предложил Советскому Правительству пересмотреть решение, предоставляя срок для ответа до 15 июня и, в случае отсутствия ответа, слагая с Лиги Наций ответственность за последствия, но 23 мая Российское Правительство ответило отказом пересмотреть принятое решение.

iB это время Англия усиленно хлопотала о судьбе разбитых белогвардейцев. 21 февраля лорд Керзон передал нам просьбу главы архангельского белогвардейского правительства б. ген. Миллера о том, чтобы после взятия Архангельска мы воздержались от репрессий, и английское правительство от себя предлагало передать Миллеру наши условия. Мы в ответ предложили, чтобы все воевавшие против нас силы на всем пространстве Севера капитулировали н сдали нам все оружие, снаряжение, средства сообщения, военные и другие запасы, гарантируя взамен им жизнь, а для их руководителей право отъезда. Это предложение уже не могло быть передано Миллеру, который успел бежать. Его отряды в некоторых районах продолжали сопротивление, и лишь постепенно произошло замирение Севера.

11 апреля лорд Керзон предложил нам прекратить военные действия против Врангеля и обещать ему амнистию. Он выразил желание узнать, какие условия перемирия мы предложим н указал, что от нашего согласия будет зависеть, смогут ли начаться торговые переговоры с делегацией Центросоюза. Это был первый шаг на пути политических переговоров между Россией н Англией. Это начало нового периода наших отношений с Англией мы приветствовали в ответном радио 14 апреля, предлагая.поставить на обсуждение между Англией и Россией весь комплекс интересующих их вопросов и в особенности настаивая на том, что взамен помилования врангелевцев Англия должна принять меры для доставки в Россию наших товарищей, бывших венгерских народных комиссаров; переговоры мы предлагали вести с т. Литвиновым в Лондоне. Несколько дней подряд английская радиостанция отказывалась принимать наш ответ, н, основываясь на его неполучении, лорд Керзон 17 апреля* пригрозил нам английским флотом. 20 апреля мы ему разъяснили недоразумение, между тем английский флот начал обстреливать наши войска на Черноморском побережье, против чего мы заявили 'протест. 25 апреля Керзон ответил указанием на то, будто бы наши войска угрожают занятому английским гарнизоном Ба-туму и отклонил наше предложение о венгерских комиссарах н о поездке т. Литвинова в Лондон, повторяя прежнее требо-

* Имеется в виду нота от 18 апреля, см. стр. 471.

](;iii!H' под угрозой военных действий. 28 апреля мы заявили, то согласны вести переговоры о перемирии с Врангелем на iex же условиях, которые были нами предложены Миллеру 21 февраля. 4 мая Керзон ответил, что дело идет не о капитуляции, а о перемирии с Врангелем и об обещании ему амнистии, причем он предлагал переговоры с Врангелем при участии английского офицера. Наше согласие должно было служить непременным условием для начатия переговоров с торговой делегацией в Лондоне. 6 мая * мы известили Керзона о том, что мы готовы на соглашение с Англией или с теми, кого она укажет, по вопросу об амнистии и о бескровной ликвидации Крымского фронта, допуская при этом участие Врангеля, если будет участвовать 'английский представитель; относительно Кавказа должно было последовать общее соглашение. 8 мая неожиданно Керзон пригрозил нам военными действиями в случае агрессивных операций нашего флота. Какого флота? На каких морях? Против кого? Все это было загадкою. 10 мая мы потребовали у Керзона разъяснений, снова предлагая общие политические переговоры с Англией. 18 мая Керзон известил нас, что прилагает усилия к немедленному открытию Врангелем переговоров с нами. Однако эти перс-говоры никогда не начались. Никакого приостановления военных действий между нами и Врангелем не было. Мало того, Врангель возобновил наступление, несмотря на заявление Англии, что в таком случае она перестанет его поддерживать. Мы не раз еще после этого обращались к Англии с протестами по поводу оказания ею помощи Врангелю.

V. НАЧАЛО ПЕРЕГОВОРОВ С ЛАТВИЕЙ, ЛИТВОЙ И ФИНЛЯНДИЕЙ

За ноябрьскими соглашениями общего характера с Латвией и Литвой о репатриации последовали в начале этого года уже конкретные переговоры с целью немедленного ее осуществления. С латвийскими делегатами эти переговоры происходили на демаркационной лннин. Из Латвии же приехала с этой целью в Москву краснокрестная делегация. После занятия латвийскими войсками Латгалии военных действий между Латвией и Россией больше не происходило, чему содействовали переговоры с краснокрестной комиссией в Москве. В середине января министр-президент Ульманнс заявляет об отказе Латвии от наступления на Советскую Россию. Происходит демобилизация младших и старших возрастов латвийской армии. С другой стороны, Советское Правительство Латвии заявляет о прекращении своего существования и

* См. док. № 336 от 5 мая.

о передаче своих функций Центральному Комитету Коммунистической Партии Латвии. В 20-х числах января происходит новая конференция прибалтийских государств в Гельсингфорсе: оиа постановляет во всех своих решениях по русскому вопросу сообразоваться с державами Антанты. Однако мирная политика прибалтийских государств становится все более реальной. В конце февраля латвийские министры уже заявляют официально о готовности Латвии вступить в мирные переговоры с Советской Россией. Наконец, 26 марта министр иностранных дел Мееровиц предлагает лам начать переговоры о мире в начале апреля в Москве. 31 марта он же извещает нас о том, что 12 апреля латвийская мирная делегация прибудет в Москву, и 16 апреля происходит первое заседание русско-латвийской мирной конференции.

В Литовской Тарибе точно так же в конце февраля министры заявляют о готовности литовского правительства заключить м.ир с Советской Россией. 31 марта литовский министр иностранных дел Вольдемарам сообщает нам телеграммой, что Литва готова заключить с нами договор под условием признания за ней в общих чертах Виленской, Ковенской, Гродненской и Сувалкской губерний со столицей Вильно. 2 апреля мы заявили ему в ответ, что согласны на заключение договора с Литвой на основах признания ее независимости и этнографических границ, причем детали будут обсуждены на конференции, которую предлагаем созвать в Москве 15 апреля. 4 апреля Вольдемарас потребовал от иас в форме, не допускающей сомнения, признания за Литвой Вильно и Гродно; независимость Литвы, по его словам, не может быть условием договора, а должна быть признана предварительно. 8 апреля мы ему обьяснили, что мы нисколько не думаем оспаривать независимость Литвы, что мы ее признаем, но что это признание нуждается в закреплении юридическим актом, каким должен быть договор, заключающий в себе постановление об этом признания; если литовское правительство фактически знает, что по этнографическим соображениям Вильно и Гродно должны входить в состав Литвы, то оно может быть уверено, что мы это признаем, но необходимо сначала ознакомить нас с этими соображениями, что может быть сделано только на предстоящей конференции. 24 апреля Вольдемарас известил нас, что 2 мая литовская мирная делегация прибудет на.пограничную станцию Розеновскую, и 9 мая состоялось в Москве первое заседание русско-литовской мирной конференции.

Гораздо больше трудностей представлял вопрос о мире с Финляндией ввиду ее прежних значительных территориальных притязаний. У норвежской границы она хотела отнять у нас соприкасающийся с Норвегией район Печенги, но это составляло лишь небольшую часть притязаний националисти-

Б?0

ческих элементов Финляндии. На распространенных в Финляндии картах, издаваемых националистическими организациями, границы Финляндии охватывали Онегу, Петрозаводск, Петроград и ЯМ'бург, а также прилегающую к Финляндии часть Швеции.и Норвегии. Само финляндское правительство на Берлинской конференции 1918 г. требовало от нас уступки всего Кольского полуострова и значительной части Олонецкой губернии. От этого периода великофинских притязаний в программе политики финляндского правительства оставалось стремление в той или иной форме оторвать от России Восточную Карелию, охватывающую часть Архангельской и Олонецкой губерний. Буржуазия Карелии стремилась сначала отделиться от ненавистного ей Рабоче-Крестьянского государства, а затем присоединиться к буржуазной Финляндии. Карелия была ареной жесточайшей классовой борьбы: вторгавшиеся из Финляндии белогвардейские отряды применяли в ней систему беспощадного террора против всех противников буржуазной диктатуры и совершали массовые расстрелы и зверства. Трудовые массы Карелии ожесточенно боролись против насильников и постоянно высказывались против присоединения к буржуазной Финляндии, пока, наконец, в Петрозаводске собрался Первый Съезд трудового народа Карелии. Непосредственным толчком к созыву Съезда служило обращение так называемой делегации из примыкавших к финляндским националистам карельских кулаков к представителю Нарком-инодела тов. Зулю; против этой наглой провокации с решительным протестом выступили трудящиеся массы Карелии, и решено было созвать Всекарельский Съезд для определения отношения к притязаниям белой Финляндии. В течение апреля Организационное бюро деятельно подготовляло созыв Всека-рельского Съезда, состоявшегося в начале июля.

В противоположность трудовому движению карельских масс финляндское правительство поддерживало карельских кулаков и эксплуататоров под лозунгом якобы национального самоопределения. Финляндское правительство выдвигало принцип обязанности попечения о своих карельских единоплеменниках: этим именно принципом [ib] 1918 г. Финляндия мотивировала свои непомерные захватные притязания. Вопрос о судьбе Карелии принял жгучий характер, когда в начале этого года, после падения белогвардейского архангельского правительства, красные войска заняли почти всю Олонецкую и Архангельскую губернии. Два пограничных прихода Олонецкой губернии, Репола и Порос-озеро, были с 1918 г. заняты финляндскими войсками. 28 февраля * финляндский министр иностранных дел Холсти открыл дипломатическую переписку с нами, приведшую в дальнейшем к заключению мира, обра-

* Имеется в виду нота от 29 февраля 1920 г„ см. стр. 394,

тившись к нам с предложением, чтобы советские войска не вступали iß эти два прихода, ибо в таком случае начнутся фактические военные действия между российской и финляндской армиями. Ссылаясь на принцип самоопределения, Холсти предлагал отложить вопрос о судьбе этих приходов до заключения мирного договора между Россией и Финляндией. 2 марта мы ответили ему, что временно готовы приостановить продвижение наших войск на границах этих двух приходов, но что такая мера может быть лишь кратковременной в ожидании скорого начатия мирных.переговоров, и что Финляндия должна обязаться не вести оттуда против нас военных действий. 3 марта Холсти дал это обязательство. Начавшиеся между тем переговоры местного характера между Мурманским Исполкомом и финляндскими военными властями вызвали с нашей стороны запрос к финляндскому правительству. 10 марта Холсти жаловался, будто бы наши войска нападают на два прихода и в той же телеграмме заявил претензии на овладение Печенгой, основываясь на данном Александром II в 1864 году обещании и на факте проведения в этой области Финляндией дороги и постройки ею там гостиниц; он заявил и об обязанности Финляндии заботиться о своих единоплеменниках. 11 марта, констатируя неверность сообщения о якобы нападениях красных войск на два прихода, мы в своем ответном радио отвергали притязания финнов на Печенгу и империалистический принцип заботы финляндского правительства о всех племенах финского происхождения. 18 марта Холсти снова жалуется на наши атаки, и 21 марта мы ставим вопрос о проведении демаркационной линии во избежание недоразумений. 22 марта мы указываем ему «а зверские жестокости, творимые финляндскими войсками над попадающимися в их руки красноармейцами. В тот же день, 22 марта, Холсти присылает нам тревожную телеграмму, указывая на вступление красных войск в район Печенги. 23 марта мы ему указываем, что никаким договорным постановлением Печенга не была отделена от России и что финляндские войска в этом районе являются иностранными войсками, притом враждебной державы, на нашей территории. 25 марта Финляндия обращается к нам уже с подробно выработанным предложением демаркационной линии, а также предлагает установить нейтральную зону и восстановить в Печенге прежнее положение. 26 марта мы указываем в ответ, что финляндское предложение есть исходный шаг к заключению мира и что фактически Финляндия предлагает нам перемирие: мы предлагаем начать переговоры о перемирии в Петрограде. 30 марта Холсти предлагает начать переговоры о перемирии в Раяйоки 10 апреля, но при условии предварительного очищения Печенги. 31 марта мы ответили, что нельзя предрешать то, что должна решить конференция, и что в результате отказа Финляндии от пере-

мирия военные операции будут продолжаться. Наконец 7 апреля министр-президент Эрих сообщил о согласии Финляндии начать переговоры о перемирии в Раяйоки 15 апреля без всяких предварительных условий. Конференция в Раяйоки не привела, однако, к успешным результатам, так как военные гарантии, которых требовала для себя Финляндия, фактически предрешали уже мирные условия в недопустимом для нас смысле. Выяснилось, что только переговоры об окончательном мире могут вести к приостановлению военных действий и к действительному успешному результату. Произошел временный перерыв Раяйокской конференции, во время которой 11 мая мы предложили Финляндии вступить в переговоры об окончательном мире. 14 мая Финляндия ответила согласием, 27 мая Холсти предложил начать переговоры в Юрьеве 10 июня. Первое заседание Юрьевской конференции состоялось 12 июня.

VI. НАЧАЛО ВОЙНЫ С ПОЛЬШЕЙ

Главной международной драмой, развернувшейся в этом году и оторвавшей нас от возвращения к мирному труду, была война с Польшей. 22 декабря [1919 г.] мы предложили Польше вступить в мирные переговоры, но не получили ответа. 28 января [1920 г.] Совнарком обратился с торжественным заявлением к польскому правительству и польскому народу, подтверждая мирное предложение [от] 22 декабря и указывая, что нег вопроса между нами, который не мог бы быть разрешен путем мирных переговоров. 2 февраля ВЦИК, повторяя это мирное предложение, обратился к польскому народу с призывом к миру и с уверением в искреннем желании рабочих и крестьян России создать прочные дружественные отношения с независимым и суверенным польским народом; Советская Россия отнюдь не желает силою штыков ввести в Польше коммунизм, она знает, что коммунистический строй возможен лишь там, где громадное большинство трудящихся само желает собственными силами создать этот строй. 4 февраля польский министр иностранных дел Патек впервые ответил нам, обещая дать вскоре ответ на заявление Совнаркома от 28 января. Однако 6 марта нам пришлось еще раз обратиться к нему и указать, что этот ответ нами не получен н что польские войска начали наступление против союзной с нами Украины; мы указали, что та линия, далее которой мы не намеревались переходить в силу заявления Совнаркома от 28 января, уже не может быть нами соблюдаема после того, как Польша начинает наступательные военные действия. Наконец, 27 марта Патек предложил нам начать переговоры в Борисове. 28 марта мы указали Польше иа необходимость заключе-