Письмо Уполномоченного Совета Народных Комиссаров РСФСР за границей Французскому Внце-Консулу в Копенгагене Пюшу

28 июля 1920 г.

Уважаемый сэр,

Отвечая на Ваше вчерашнее письмо, я считаю, что я должен еще раз изложить точку зрения Российского Правительства по вопросу, затронутому в Вашем письме.

В наших соглашениях с различными правительствами, включая британское, говорилось об обмене военнопленными и гражданскими лицами без предоставления права первоочередности какой-либо особой группе пленных. Со своей стороны, Российское Правительство никогда не требовало такой первоочередности для русских пленных, считая, что все они в равной степени имеют право на возможно более быструю репатриацию при любых обстоятельствах.

Из этого порядка обмена исключаются все иностранцы, совершившие в России тяжкие преступления в виде шпионажа, контрреволюционной деятельности и заговоров. Я объяснил это во время первой встречи Вам, а также г-ну Дю-шену ¹⁸. Я объяснил ему также, что мы не можем разрешить выехать из России подданным государства, ведущего войну против России, если только мы не будем уверены в том, что они не смогут больше причинить вред нашей стране, используя информацию, полученную ими с помощью шпионажа и своих контрреволюционных связей. Российское Правительство не видит также причин для того, чтобы удовлетворять желания какого-либо враждебного правительства, позволяя ему выбирать тех заключенных, которые по той или иной причине представляют для пего больший интерес, чем другие заключенные.

Французское Правительство проявило себя более враждебным по отношению к России, чем любое другое союзное правительство, и, безусловно, нет никаких оснований для того, чтобы предоставлять ему привилегии, в которых мы отказали другим странам. Когда я сказал об этом г-ну Дю-шену, он ответил, что Французское Правительство не занимается больше какой-либо враждебной деятельностью против России. Когда его попросили подтвердить это заявление о.фицнально в письменной форме от имени Французского Правительства, он сделал это, проконсультировавшись с Парижем, и представил мне письменную декларацию от имени своего Правительства относительно того, что оно не будет вмешиваться во внутренние дела России и не будет содействовать каким-либо агрессивным мерам, направленным против Российской или Украинской Республик*.

Именно в обмен на эту декларацию Российское Правительство согласилось амнистировать всех французов, находящихся в России и осужденных за тяжкие преступления, и предоставить им привилегию быть репатриированными с первой партией всех тех заключенных, которых может выбрать Французское Правительство.

К счастью, очень скоро Российскому Правительству стало известно, что Французское Правительство оказывало н все еще продолжает оказывать всяческую поддержку полякам в их ничем не спровоцированном агрессивном нападении на Россию и Украину. Было также установлено, — и Французское Правительство не делает из этого никакой тайны, — что оно оказывает также поддержку мятежному контрреволюционеру Врангелю в Крыму. Поэтому вполне очевидно, чго Французское Правительство нарушило свои торжественные обязательства, которыми было обусловлено предоставление

* См. т. II, док. № 310.

указанных привилегии некоторым французским заключенным, и что Российское Правительство, следовательно, не связано больше какими-либо обязательствами в отношении этих заключенных.

Российское Правительство готово, однако, продолжать обмен в соответствии с этим соглашением, учитывая только число, а не тот или иной состав заключенных обеих сторон. Как только французские суда высадят русских в Одессе, соблюдая морские правила, на которые я обратил Ваше внимание в предыдущих письмах, через финскую границу будет передано соответствующее число французов. Возможно, что в числе этих заключенных могут оказаться некоторые из французов, упомянутых в Вашем списке, но это будет сделано без каких-либо обязательств со стороны Российского Правительства.

Российское Правительство было бы счастливо, если бы оно могло констатировать, что Французское Правительство прекратило всякую враждебную деятельность в отношении России и что все французские заключенные, без каких-либо исключений, могут быть освобождены без ущерба для безопасности Российской Республики.

Обращая еще раз внимание Вашего Правительства на абсолютную необходимость соблюдения морских правил, содержащихся в циркуляре, который я направил Вам вчера, и надеясь на то, что я ясно изложил Вам позицию своего Правительства,

Остаюсь, сэр, искренне Ваш

[Литвинов]

Печат. по арХ.

7 августа 1920 г. был получен по телеграфу следующий ответ Французского Правительства, переданный через Фритьофа Нансена:

«Французское Правительство заявляет о своем согласии направить всех русских военнопленных в Одессу до конца августа при условии, что всем французским военнопленным и лицам, задерживаемым в России, будет разрешено репатриироваться в это же время, и если вы можете это гарантировать, то так и будет сделано. Французское Правительство не придает значения тому, кто из военнопленных будет направлен в первую очередь. Французское Правительство также выражает желание, чтобы французам, находящимся в Южной России, было разрешено проследовать в Одессу для отправки на французских судах, которые привезут русских военнопленных».