Нота Полномочного Представительства РСФСР в Польше Министерству Иностранных Дел Польши

9 ноября 1922 г. M 1229

В своей вербальной ноте от 7 ноября с. г. за N° 8572 Министерство Иностранных Дел указывает, что «в связи с официальным вступлением в исполнение своих обязанностей г. Оболенского Российским Правительством были затронуты некоторые подробности формального характера».

Народный Комиссариат по Иностранным Делам констатирует, что с российской стороны никакие «подробности формального характера» не были возбуждены. Российское Правительство настаивало только на том, чтобы Полномочный Представитель России (посланник) вручил свою верительную грамоту г. Начальнику Польского государства *, каковой порядок вручения грамот посланниками других государств установлен во всем мире, в том числе и в Польше. Однако Польское Правительство под разными предлогами отсрочивало и даже, как видно из переданного г. Оболенскому г. Кеичицким заявления г. Пилсудского, отклонило вполне очевидные и поиятиые требования Российского Представителя.

Польское Правительство своим образом действий сделало невозможным дальнейшее пребывание Российского Полномочного Представителя в Варшаве и вынудило Российское Правительство предложить г. Оболенскому выехать в Москву. Совершенно естественно, что Российское Правительство сочло

* ß тексте неточно — Польской республики.

себя вынужденным, к своему крайнему сожалению, ответить аналогичным отношением к Польскому Поверенному в Делах г. Киоллю.

Таким образом, по вине Польского Правительства оба государства оказались без аккредитованных Полномочных Представителей, предусмотренных Рижским договором*. Подобное положение не может долго продолжаться, а потому Российское Правительство выражает уверенность, что Польское Правительство станет иа общепринятую и вытекающую из Мирного договора точку зрения и не замедлит сообщить об этом Российскому Правительству¹⁶⁹,

Печат. по арх. Опубл. в газ. «Известия» Л? 255 (1694). И ноября 1922 г.

В упоминаемой ноте министерства иностранных дел Польши от 7 ноября 1922 г. говорилось:

«Правильные дипломатические взаимоотношения между Польской Республикой и Россией были начаты в прошлом году после делегирования в Москву г. Филиповича и г. Карахана в Варшаву и привели к тому, что был урегулирован последовательно ряд вопросов, касающихся обоих государств, в частности сложных вопросов, связанных с выполнением Рижского договора.

После отъезда г. Карахана в Москву в январе с. г. для исполнения обязанностей Заместителя господина Народного Комиссара Иностранных Дел был назначен Поверенный в Делах a. i. **, после чего в октябре месяце прибыл как постоянный преемник г. Карахана г. Оболенский.

С польской стороны также в октябре месяце был направлен в Москву нввый Поверенный в Делах г. Кнолль.

В связи с официальным вступлением в исполнение своих обязанностей г. Оболенского Российским Правительством были затронуты некоторые подробности формального характера, к рассмотрению которых Польское Правительство приступило с готовностью, и благожелательного разрешения которых нужно было ожидать в скором времени.

При таком положении дела совершенно неожиданным было сообщение от имени Правительства РСФСР ультимативного требования немел-, ленного решения указанных подробностей формального характера. Ввиду необычности подобного требования в дипломатических взаимоотношениях и притом совершенно необоснованного по причине указанного выше отношения к вопросу с польской стороны, Польское Правительство увидело себя вынужденным отклонить подобного рода требования, после чего г. Оболенский заявил, что вынужден оставить Варшаву. Ввиду того, что в то же время наш Поверенный в Делах в Москве не имел возможности вручить своих верительных грамот***, Польское Правительство должно было признать необходимым вызвать г. Кнолля в Варшаву.

Сожалея об этом инциденте, вызванном Правительством РСФСР, Польское Правительство питает уверенность, что вопрос этот в самом скором времени будет выяснен и урегулирован».

* См. т. III, док. № 350. ** — временный поверенный в делах.

*** Очевидно, имеется в виду письмо за подписью главы ведомства иностранных дел,

66S

310. Из письма Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел РСФСР Полномочному Представителю РСФСР в Германии

10 ноября 1922 г,

[...] Нами получено от здешнего представителя Нансена письмо, в котором сообщается, что [Нансен] «хотел бы послать в Россию представителя для изучения репатриации рассеянных по России болгарских пленных, что такоиым представителем был бы Косто Тодоров, члеи Болгарского Красного Креста, ныие болгарский посланник в Белграде, и что, ввиду принятия болгарским правительством Корешкова для аналогичных целей, и советские власти должны были бы немедленно согласиться на это предложение».

Болгарских пленных в России почти нет или весьма мало. Если принять предложение как желание со стороны Болгарии завязать сиошеиия с нами, то спрашивается, зачем понадобилось ей посредничество Нансена. Мы согласны принять Тодорова, хотя бы даже в качестве члена Болгарского Красного Креста, в результате соглашения с болгарским правительством, но не под фирмой Нансена. Опека Нансена в подобных случаях создает лишь почву для ненужных трений и 1 меньшает официальный характер представительства. Просим Вас переговорить с болгарами н изложить им нашу точку зрения. Мы считаемся с затруднительным положением Болгарии и ее зависимостью от Антаиты и готовы не настаивать иа немедленном обмене дипломатическими представительствами. Мы считаем, однако, что, нисколько не компрометируя своих отношений с Западом, болгарское правительство могло бы обменяться с нами представителями под названием торгпредов. В крайнем случае согласимся и на красиокрест-ный флаг, ио надобности в эгиде Нансена здесь нет. Не откажите сообщить, что Вы можете предпринять в этом деле. В случае удачного исхода Ваших переговоров, мы наряду с Корешковым имели бы в Болгарии еще одного официального представителя ¹⁷⁰.

Вышеизложенные замечания относятся отчасти и к сербскому предложению*. Югославия находится в ином положении, чем Болгария, и от иее мы можем требовать большей самостоятельности. Считаясь с ближневосточным кризисом и с нашим желанием находиться в контакте с правительством Югославии, мы готовы и в данном случае не настаивать на дипломатических представительствах и можем ограничиться торгпредами. Итак, если Вам не удастся добиться в переговорах с Лазаревичем права посылки дипломатических агентов, то как минимум мы выставляем обмен торгпредами, но

* См. док. № 294.

fiC9

не представителями Красного Креста. Само собой разумеется, что, под каким бы флагом наши представители ин поехали, они должны пользоваться всеми дипломатическими привилегиями, хотя бы в размерах, установленных в наших соглашениях с Англией, Норвегией, Чехословакией и т. п.

С приветом

Замнарком Литвинов

Печат. по орх,

311. Интервью члена Коллегии Народиого Комиссариата Иностранных Дел РСФСР Я. С. Ганецкого газете «Известия»

10 ноября 1922 г.

Конфликт с Польшей на почве вручения верительных грамот нашим полпредом ие является для нас неожиданностью. Ои начался еще в 1921 г., когда в Варшаву поехал наш пер-пый полпред Карахан. Уже тогда вопрос о вручении грамот тянулся неделями. И несмотря на то что тогдашний министр иностранных дел Скирмунт неоднократно и вполне официально заявлял, что Пнлсудский грамоты лично примет, что задержка случайная, — кончилось, однако, тем, что грамоты лично Пилсудскому вручены не были. Уже тогда было совершенно очевидным, что отказ Пнлсудского принять лично грамоты, вопреки установленному по отношению к другим посланникам и в Польше, и повсюду порядку, имеет политическую подкладку и обозначает попытку Пилсудского подчеркнуть неравенство нашего посланника с другими. Надо отметить, что дело ие в одной форме. За этим кроется нечто более серьезное. Пилсудский желает этим показать, что, несмотря на Рижский договор*, Польша не признает России де-юре.

Та же волынка началась при приезде в Варшаву нового нашего полпреда т. Оболенского. Министерство иностранных дел вначале хотело повести дискуссию относительно «редакции верительных грамот». Было указано, что принятие грамоты Пилсудским произведет плохое впечатление иа дипломатический корпус. Затем было сообщено, что Пилсудский отсутствует.

Тем временем должен был вручить свою верительную грамоту ** в Москве новый польский Chargé d'affaires***. Ввиду оттяжки со стороны польского правительства т. Чичерин не

* См. т. Ш, док. № 350. ** См подстрочное примечание *** на стр. 668. *** — поверенный в делах (фр-).

счел возможным принять от Кнолля грамоты до урегулирования вопроса с т. Оболенским. Опять начались в Варшаве переговоры. Была сделана тщетная попытка доказать, что Россия должна бы послать представителя ие в ранге посланника, вручающего грамоту начальнику государства, а в ранге Chargé d'affaires, от которого принимает грамоту министр иностранных дел. Когда все это ин к чему ие привело, со стороны министерства было заявлено т. Оболенскому, что Пил-судский, может быть, после приезда примет его, но ввиду происходящей выборной кампании решение вопроса оттянется на две с половиной недели. Однако после приезда Пилсуд-ского было сообщено т. Оболенскому, что он не примет Оболенского «под давлением Москвы». Подобное заявление нельзя было не рассматривать как отказ. Дальнейшее пребывание т. Оболенского без надлежащего аккредитования было невозможно. Ему были посланы инструкции выехать из Варшавы, и мы его ждем завтра.

Нам крайне неприятно, что т. Чичерин был вынужден отказаться принять верительную грамоту от Киолля и что последний уезжает из Москвы. Но надо надеяться, что польское правительство исправит свою ошибку и согласится аккредитовать нашего представителя в надлежащем порядке и не допустит, чтобы оба государства долгое время оставались без аккредитованных представителей, что являлось бы нарушением Рижского договора¹⁶⁹.

Печат. по газ. «Известия*

M 254 (1693), JO ноября 1922 г.

312. Нота Правительства РСФСР Правительству Румынии *

// ноября 1922 г. № 1294

Российское Правительство разделяет мнение Румынского Правительства, указывающего в своей телеграмме от 3 ноября, что развитие добрососедских отношений прежде всего предполагает существование спокойной границы, уважаемоп обеими сторонами. Поэтому Российское Правительство выражает надежду, что граница по Пруту, между Россией и ее союзниками, с одной стороны, и Румынией — с другой, ие будет больше оспариваться Румынским Правительством. Когда Соглашение от 5 марта 1918 г.**, по которому Румыния обязалась в течение двух месяцев эвакуировать Бессарабию, будет выполнено Румынским Правительством, то никакие враждебные чувства, порожденные прошлым, по выражению

* Передана по радио на имя министра иностранных дел Румынии Лука.

** См, т, I, док, № 90.

Румынского Правительства, не помешают в будущем проявлению добрых намерений с обеих сторон.

Румынское Правительство ие может, конечно, рассчитывать, чтобы Российское Правительство склонилось перед актом насилия, выразившимся в оккупации Бессарабии иностранной армией, или перед подлогом мнимого провозглашения присоединения Бессарабии к Румынии обломком националистической организации, под угрозой румынских штыков, или чтобы Российское Правительство могло придать хотя бы малейшее значение подписи некоторых иностранных правительств, претендующих распоряжаться тем, что им ие принадлежит, или чтобы оно могло остаться глухим к стонам населения Бессарабии, подавленного иностранным румынским игом.

Верное своей политике мира, Российское Правительство, тем ие менее, подтверждает свое приглашение, отправленное уже Румынскому Правительству, пр-инять участие в конференции по вопросу о взаимном сокращении вооружений, которая состоится в Москве 30 ноября.

Чичерин

Печат. по арх. Опубл. в газ. «Известия» № 256 (1695), 12 ноября 1922 г.

В упоминаемой ноте от 3 ноября 1922 г.. направленной министром иностранных дел Румынии Дука на имя Г. В. Чичерина, в частности, говорилось:

«Не может быть никакого сомнения в нашем искреннем желании восстановить нормальные отношения с Россией. Чтобы достигнуть этого, мы Считаем необходимым признать окончательно исчерпанным обсуждение вопросов, имеющих в настоящее время лишь исторический интерес и способных без всякой надобности лишь оживить враждебные чувства, порожденные прошлым, и помешать проявлению добрых намерений в будущем.

Развитие добрососедских отношений прежде всего предполагает существование спокойной границы, уважаемой обеими сторонами, и потому естественно, что линия Днестра не может служить более объектом какого-либо спора [...]

В Вашей телеграмме от 28 октября * Вы снова предлагаете нам принять участие в Московской конференции по разоружению. Мы можем только снова заявить о наших мирных намерениях и о нашем твердом желании содействовать всякому начинанию, преследующему цели разоружения и доброго согласия. Но мы вынуждены констатировать, что толькр от вас зависит дать нам возможность принять участие в этой конференции, а также приступить без замедления к другим переговорам, необходимым для урегулирования всех спорных вопросов между нами и Советской Россией. Мы продолжаем надеяться, что отношения между обоими соседними государствами будут, таким образом, скоро и окончательно восстановлены».

* Имеется в виду нота от 27 октября 1922 г.; см. док. № 293,

313. Нота Представителя РСФСР в Китае Посланнику Японии в Китае Обата

// ноября 1922 г. M 493

Милостивый государь господии Министр,

Ввиду того, что Рабоче-Крестьянское Правительство Российской Социалистической Федеративной Советской Республики не имеет возможности непосредственно сноситься с Императорским Японским Правительством, я имею честь просить Вас от имени Российского Правительства передать Императорскому Японскому Правительству нижеследующее.

Во время чанчуньских переговоров объединенная делегация Российской Социалистической Федеративной Советской Республики и Дальневосточной Республики самым решительным образом протестовала против продолжающейся оккупации японскими войсками северной части Сахалина, и только ввиду нежелания Японского Правительства фиксировать срок эвакуации оттуда японских войск Чанчуньская конференция не привела ни к каким результатам и была разорвана.

Во время переговоров в Чанчуне Российская делегация от имени своего Правительства определенно указывала, что японские экономические интересы на острове Сахалине могут быть удовлетворены иным путем, например, получением Японией соответственных концессий в северной части острова Сахалина.

Верное своему слову, Рабоче-Крестьянское Правительство и поныне остается на той же точке зрения. Но особенно теперь, когда на всей территории русского Дальнего Востока, за исключение-м лишь Сахалина, не осталось больше иностранных войск, Рабоче-Крестьянское Правительство Российской Социалистической Федеративной Советской Республики считает себя вынужденным самым решительным н энергичным образом протестовать против продолжения совершенно незаконной и абсолютно недопустимой оккупации японскими войсками русской части Сахалина.

Надеясь, что Вы незамедлительно передадите настоящее заявление ваше-му Правительству, нижеподписавшийся просит Вас, господин Министр, принять уверения в совершеннейшем его почтении.

Л. Иоффе

Печат. по арх. Опубл. в газ. ^Известия» M 257 (1696). 14 Ноября 1922 г.

673