Заявление Народного Комиссара Внешней Торговли СССР Л. Б. Красина для советской печати об экономическом значении признания СССР Англией

6 февраля 1924 г. *

Экономическое положение Англии в сильнейшей степени поколеблено мировой войной и ее последствиями. Мировая война.разрушила всю европейскую и даже мировую торговлю, и хотя Англия вышла победительницей и даже была одно время главным руководителем Антанты, тем не менее выгоды, полученные ею от военной добычи, нн в какой мере не вознаграждают Англию за тот неисчислимый вред, который нанесен ей расстройством мировой торговли. Англия —

* Дата опубликования.

владелец большей части мирового тоннажа и главный поставщик каменного угля для целого ряда стран и для мирового тортового флота. Вследствие расстройства торговли значительная часть английского торгового флота ржавеет в гаванях без работы. Сбыт английских текстильных, металлических и других предприятий сильно сократился, и даже многие из колоний самой Англии за время войны экономически эмансипировались ог метрополии и производят у себя дома фабрикаты, которыми до войны их снабжал Манчестер и другие центры английской промышленности. Безработица и застой торговли стали в Англии затяжным явлением. Не менее грозным обстоятельством является занятие французами Рура*, капитуляция Германии и налаживающееся соглашение между французской и германской тяжелой промышленностью: нарождается новый страшный конкурент английской промышленности.

И несмотря на все это, Англия экономически все-таки еще остается сильнейшей страной Европы, и, поскольку дело касается внешней торговли СССР, сближение с Англией им'еет для нас первостепеннейшее значение. Лондон — центр мирового тоннажа, крупнейший финансовый, складочный и транзитный центр мировой торговли. Даже при весьма несовершенных гарантиях, которые'давал нам заключенный в марте 1921 г. торговый договор**, и при постоянных тревожных перебоях в области политики Англия в нашей торговле, особенно если включить кредитование, занимала первое место.

Но развитие нашей внешней торговли теснейшим образом связано с вопросом о кредите. Пока Союз Советских Республик остается экономически изолированным, мы можем закупать заграничные товары лить на сравнительно небольшие суммы, так как единственным средством для оплаты ввози¹ мых товаров является выручка от нашего экспорта, а экспорт из разоренной 10-летией войной, интервенцией и революционными событиями страны не может быть велик. Мы могли бы и должны были бы сильно увеличить ввоз в нашу страну машин, орудий, инструментов и всяких материалов, необходимых для подъема нашего земледелия, промышленности и транспорта, но мы моглн бы осуществить такой импорт в крупных размерах только при условии долгосрочных кредитов в расчете на то, что, применив эти ввезенные орудия и средства производства для подъема различных отраслей нашей экономики, мы через несколько лет оказались бы в состоянии начать уплату процентов по этому долгу, а через несколько десятилетий полностью рассчитались бы с заграницей по этому займу. При наших переговорах с иностранными деловыми кругами мы не уставали и не устаем

* См. т. VI, док. № 71. ** См. т. Ш, док. № 344.

указывать на то, что значительное развитие торговли с Россией возможно только на основе широких кредитов, так как только помогая нашему рабочему и крестьянину увеличить производство у себя дома, западноевропейский капитал сможет создать в лице Союза Советских Республик новый необозримо широкий |рынок для всех почти отраслей западной промышленности. И это будет не только не в ущерб нашей советской промышленности, а, напротив, параллельно с подъемом сельского хозяйства и- транспорта будет расти и наше заводское и фабричное производство.

Кредит, о котором здесь идет речь, должен быть долгосрочным кредитом размерами во всяком случае в сотни миллионов золотых рублей, так как только при таких условиях кредит можно использовать на планомерный подъем тех или иных отраслей сельского хозяйства и промышленности, которые могут дать нам товары, реализуемые на внешних рынках, ибо только таким способом мы можем обеспечить уплату процентов и погашения по займу. Мы не можем занимать за границей деньги, не зная вполне точно и определенно, откуда мы возьмем средства для своевременной оплаты этого долга. Мы не можем при таких займах рассчитывать На оплату процентов и погашения по ним из общих доходов государства, так как общим государственным доходам противостоят общие государственные расходы, а расходная часть бюджета у нас все еще несколько превышает его доходную часть. Поэтому крупные иностранные займы мы можем заключать лишь при том непременном условии, что средства, полученные по этим займам, не только должны найти производительное употребление, но непременно такое употребление, которое обеспечивает нам возможность по истечении нескольких лет со времени получения займа вывозить из нашей страны такие экспортные товары, реализация которых за границей обеспечила бы нам получение той валюты, посредством которой мы могли бы оплатить срочные проценты и амортизацию по этим займам.

Получение таких кредитов из европейских стран наиболее вероятно в Англии, которая является богатейшей страной Европы и имеет финансовые институты, достаточно мощные для таких операций. Но, конечно, предоставление таких кредитов являлось немыслимым до тех пор, пока само английское правительство отказывало Советскому правительству в признании. Теперь это препятствие отпадает, и хотя признание де-юре само по себе лишь формальность и 6-летнее существование Союза в значительной степени уже устранило необходимость такого формального акта, тем не менее мы должны рассматривать признание как устранение одного из главнейших формальных препятствий к развитию торговли и в особенности к установлению крупных кредитных согла-

тений. Конечно, само по себе признание еще не даст кредитов, но оно является необходимым первым шагом для переговоров о них, и признание никогда не могло бы состояться, если бы лондонское Сити и вообще деловой мир Англии не учитывали экономической необходимости, с точки зрения интересов самой Англии, более тесных торговых и экономических отношений с Россией.

Установление нормальных дипломатических отношений, несомненно, облегчит заключение соглашений с английским капиталом и в области концессий, притом как раз в отношении наиболее крупных объектов, требующих не только большой затраты капитала, но и большей продолжительности его инвестирования. При отсутствии признания, когда Керзон в любой момент мог объявить торговый договор разорванным, как это чуть не случилось в мае минувшего года*, разумеется, не могло быть речи о серьезных соглашениях по долгосрочным концессиям.

Но и в области текущего подтоварного и вексельного кредита, которым мы в известной степени в Англии пользовались уже и в течение последних двух лет, восстановление нормальных отношений, несомненно, создаст значительное улучшение. Для многих банков отсутствие дипломатических и консульских отношений являлось препятствием при предоставлении кредита советским учреждениям и хозорганам.

Конечно, английская буржуазия постарается использовать переговоры о кредитах для получения тех или иных уступок и, в частности, несомненно, попытается выдвинуть вопрос о старых долгах и претензиях и убытках в связи с революцией. Советская власть никогда не отказывалась от обсуждения этих вопросов, но при непременном условии, чтобы это обсуждение совершалось на основе взаимности. Переговоры будут, разумеется, весьма нелегкими, но правительство Макдональда своим теперешним шагом устранило одну из главных трудностей.

Печат. па газ.»Известия» Л? 30 (2065), 6 февраля 1924 г.

38. Интервью Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР M. M. Литвинова корреспонденту газеты «Известия»

6 февраля 1924 г. **

Наш сотрудник обратился к т. M. M. Литвинову с просьбой осветить, в каком положении находятся сейчас итало-русские переговоры.

* См. т. VI, док. № 172 и стр. 297. ** Дата опубликования.

— Английское правительство,^-сказал т, Литвинов,^ признало де-юре СССР в единственно возможной форме, а нменио безусловно и безоговорочно *.

Необходимо помнить, что принципиальных возражений против признания нас не существовало ни у одной из великих или малых держав с того момента, как надежды, связанные с вооруженной интервенцией, потерпели крушение.

Генуэзская конференция явилась выражением принципиальной готовности всего европейского концерта признать Советское правительство. Но для этого выставлялись определенные условия, главное из которых — это признание Советскими республиками всех довоенных долгов и обязательств, а также претензий частных лиц иностранного подданства. В Генуе и Гааге нами было решительно заявлено, что за одну честь признания нас мы не намерены разорять страну возложением на нее бремени непосильных платежей, в то время когда наши контрагенты отказываются от удовлетворения наших справедливых контрпретензий.

С тех пор 'Прошло почти два года, и в течение этого времени переговоры на тему об условиях признания, официальные и частные, не прекращались. На все предложения, проекты, планы и т. д. Советское правительство и его дипломатия неизменно отвечали, что признания мы не покупаем и платить за него непосильными тяготами Советских республик мы не намерены. Пришлось употребить много усилий для того, чтобы заставить иностранных дипломатов поверить, что это наше решение сделано всерьез и что оно непоколебимо.

Заслуга Макдональда состоит в том, что о«не только понял эту истину, но что он сделал н надлежащие выводы. Еще в самые последние недели и дни делалась попытка связать признание СССР с некоторыми условиями. Но Макдо-нальд очень быстро понял, что разговоры о каких бы то ни было условиях означают оттягивание дела признания на бесконечно долгое время.

Уступая давлению рабочих и радикальных кругов, Мак-дональд наконец отказался от всяких предварительных переговоров и дал признание безусловное.

Лучшей иллюстрацией того, насколько связывание при-* знания с условиями осложняет и замедляет это признание, являются наши переговоры с Италией.

Г-н Муссолини был одним из первых государственных людей Европы, который изъявил готовность немедленно признать Советское правительство. Он заявил об этом уже давно и обещал даже провести признание в течение двух недель. Более того, он сразу отказался от связывания признания с

• См, док. № 30,

вопросом о денежных претензиях. Но он потребовал заключения одновременно о признанием и торгового договора. И вот переговоры ведутся уже свыше пяти месяцев, и до сих пор договор не подписан.

Таким образом, г. Муссолини, явно желавший приписать себе «смелость» первого признания, дал себя опередить Англии именно потому, что у него не хватило смелости¹ сделать тот шаг, на который решился Макдональд, и заявить о возобновлении дипломатических отношений с Советскими республиками независимо от окончательного исхода переговоров по тому или иному пункту торгового трактата.

Заключение торговых договоров вообще является делом весьма сложным и требует месячных переговоров даже между буржуазными государствами. Еще сложнее обстоит дело, когда речь идет о согласовании двух различных систем внешней торговли, буржуазной и советской. Переговоры в таких случаях приобретают особенно медленный темп вследствие того, что 'Наши контрагенты пытаются так или иначе обойти нашу монополию внешней торговли. Приходится тратить много времени, чтобы разъяснить совершенную бесплодность таких попыток. Этот момент замедлил также наши переговоры с Италией.

С самого начала наших переговоров с Италией мы.не скрывали, что мы, большевики, не лишены спортсменского чувства и готовы.иногда платить некоторую премию за «смелость» н «решительность». Мы соглашались давать Италии некоторые экономические льготы н преимущества, которых она ие получила бы у нас, если бы явилась после признания нас другими странами. К сожалению, наша спортсменская щедрость... слишком переоценивалась Италией. Аппетит приходит во время еды. И после каждой нашей уступки на сцене появлялись новые требования, вызывавшие дальнейшие обсуждения и растягивание переговоров.

В настоящее время переговоры находятся в следующем положении. На второй день после признания со стороны Англии наша делегация в Риме сообщила, что договор готов к подписанию, но что имеется несколько существенных пунктов, вызывающих у делегации сомнения и относительно которых ей неизвестно мнение Москвы. Г-н Муссолини же настаивал на подписании договора еще в воскресенье, 3 февраля, иа что наша делегация, однако, ие имела полномочий. Мы предложили делегации сообщить нам точно формулировку сомнительных пунктов по телеграфу или через специального курьера, с тем чтобы по рассмотрении их в Москве можно было телеграфно распорядиться о подписании договора или о внесении тех или иных изменений.

Возможно, что договор в ближайшие дни будет парафирован (парафировать — значит не подписывать полностью.

а ставить инициалы) или же подписан с некоторыми оговорками относительно спорных пунктов.

Дело облегчается еще тем обстоятельством, что, по полученным нами вчера сведениям, г. Муссолини еще 31 января с. г. после последнего заседания обеих делегаций заявил, что он считает с этого момента Советское правительство признанным и дипломатические отношения возобновленными. Мне сообщено официально, что Италия намерена обменяться с нами послами сейчас же по подписании договора.

В связи с этим я хотел бы рассеять одно недоразумение, связанное с английской нотой о признании. Упоминание о временном назначении поверенных в делах вместо послов, согласно полученной из Лондона информации, отнюдь не оаначает намерения со стороны английского правительства установить промежуточную форму представительства. Для назначения послов требуется, согласно установленным международным обычаям, предварительное взаимное одобрение кандидатур, вследствие чего пришлось временно ограничиться назначением поверенных в делах.

Будущим историкам, — закончил т. Литвинов, — придется решать вопрос о том, кто первый нас признал — Англия или Италия. Г-н Муссолини продолжает претендовать на первенство. Для нас же признание со стороны Италии будет достаточно ценно даже в том случае, если оно явится на несколько дней позже.

Печат. по газ. 'Известия» Л* 30 (2065), 6 февраля 1924 г.